Оглавление

Пролог

Стояло солнечное утро. Лучи солнца пробивались сквозь оконные перегородки и отражались на документах, лежащих перед Стивеном. Он любил свой офис и свою работу. Именно поэтому он приходил на работу пораньше. Это был своеобразный ритуал. За окном сияло солнце и казалось, что следующий день будет немножечко лучше, чем предыдущий. Обычно он пил чёрный обжигающий кофе или чай, который делал сам, пока не приходила его секретарша. Потом начинал разбирать корреспонденцию. После этого он обычно просматривал социальные сети и искал сообщения от своих близких, знакомых и друзей или звонил им по телефону. Не многие знали, что на двадцатом этаже этой высотки располагался дополнительный офис Центрального разведывательного управления, в котором он работал уже более десяти лет. Данный офис занимался теми расследованиями, которые могли нанести моральный вред государственным органам власти или ведущим промышленным корпорациям США, а также поставить крест на репутации некоторых высокопоставленных чиновников, которые играли важную роль в политической жизни страны.

Об этом офисе знали лишь самые близкие люди или его товарищи по работе. Не многие знали, где работает Стивен. Даже своим закадычным друзьям он врал, что работает в крупной телекоммуникационной компании топ менеджером или коммерческим директором. Тем более, что когда-то, в другой жизни, он действительно работал айтишником и хорошо знал эту сферу деятельности. Кроме того, он любил повозиться с новыми гаджетами, а в своём кабинете самостоятельно установил биометрическую систему сбора и контроля управления доступом. Стивен хорошо зарабатывал и, будучи в командировках любил приобрести себе новую электронную игрушку с внутренней и внешней видеокамерой.

Все новые гаджеты он всегда настраивал самостоятельно. Даже офисную технику в своём кабинете он программировал самостоятельно, не доверяя эту задачу даже их системному администратору. Он любил читать инструкции, и строго им следовал.

Он никому не доверял и мог в некоторых случаях полагаться только на себя самого. За время своей работы Стивен попадал в самые различные ситуации. Чего только не было. И перестрелки в неблагополучных кварталах города и рейды с задержанием наркоманов, перевозивших крупные партии наркотиков.

Иногда в поле зрения правоохранительных органов попадали и государственные служащие. Случались и подставы. Что поделаешь, люди очень любили власть и деньги. Не всем хватало сил оставаться честными и чистоплотными, не запятнанными фактами коррупционных связей, когда вокруг воровали некоторые руководители.

Часто бывало так, что приходилось ловить тех, кого Стивен раньше хорошо знал. Это было очень грустно. Он привык доверять людям, и ему бывало обидно, когда он в них разочаровывался. Но чутьё его никогда не подводило, и он всегда выходил «сухим из воды», а чиновники и руководители ЦРУ гордилось его работой и деятельностью его подчинённых, а особо ответственной работой он всегда занимался лично. И те, кто его хорошо знал, всегда были уверены в том, что он их не подведёт. Но в такую ситуацию, в которую он попал на этот раз, Стивен ещё не попадал. И глядя на портфель, стоящий на его столе — он размышлял о том, как он умудрился попасть в те неприятности, с которыми ему сейчас приходилось разбираться. А как хорошо всё начиналось.

Стивен собирался в очередной отпуск на Мальдивы. Он не так часто бывал в отпуске. И не потому, что его ему его не давали. Нет. Он не бывал в отпуске потому, что ему не с кем и не для кого было уходить в отпуск.

Работа стала его жизнью и верной женой. Она заменила ему близких людей, и он сам решал свои житейские проблемы. Он был трудоголиком и интровертом. На работе он чувствовал себя, как рыба в воде. Все его знали, а он знал высшее общество. Стивен знал его пороки и, конечно, знал тех, кто умел о них, этих пороках рассказывать. Он был вхож в высокие кабинеты. У него всегда были информаторы, которые докладывали ему обо всём, что происходило в мегаполисе и за его приделами, а также всё, что касалось безопасности США.

Ничего не ускользало от его пытливого взгляда. Он всегда имел самую актуальную информацию по самым важным вопросам, касающимся тех направлений, которыми занимался его отдел. И это ему помогало в работе. Он заранее знал, где могут начаться волнения или где-то намечается очередная сходка мафии.

Это помогало ему избегать неприятностей и делало его нужным и информированным человеком, к мнению которого прислушивались. Все знали, у кого можно получить актуальную информацию по тому или иному вопросу или к кому можно было прийти и посоветоваться о своих делах. О нём не забывали. Стивен посмотрел на стену над своим рабочим столом, на которой красовались почётные грамоты от конгрессменов и сенаторов, а также на письмо в красивой рамке от самого Президента Соединенных Штатов Америки с благодарностью за помощь в решении одной сложной и очень запутанной международной ситуации, о которой в своё время писали все центральные газеты Соединённых Штатов Америки.

Он вспомнил, как совсем недавно получил задание от своего шефа. Он также сидел в своём кресле и пил обжигающий кофейный напиток, который по его запросу выдавала старенькая кофеварка, стоящая на рабочем столе.

Как и сейчас, он грустил. Стивен тогда погрузился в воспоминания. От грустных мыслей его оторвал телефонный звонок. Как всегда, по утрам, к себе его вызывал шеф. Когда Стивен вошёл в кабинет начальника, тот внимательно посмотрел на него. Они знали друг друга много лет, и им не нужно было объяснять тонкости и некоторые нюансы данной работы. Они понимали друг друга с полуслова. Кен Уоррен был грузным и уже немолодым человеком, который в своё время занимался оперативной работой.

На снимках, стоящих в его кабинете — был сфотографирован поджарый молодой человек, который внешне был чем-то похож на этого грузного исполина с избыточным весом. С тех пор многое изменилась. Сидячая работа сильно состарила бывшего спортсмена и отличника боевой службы, на которого раньше равнялись все его сослуживцы. Она никому не шла на пользу. Даже для таких спортивных людей с активной жизненной позицией — она была губительной.

Уоррен прошёл путь с нуля и хорошо знал все нюансы профессии. Он сделал неплохую карьеру, и в ближайшее время собирался уйти на пенсию, предлагая Стивену в будущем занять его высокое начальственное кресло. Таких специалистов было в ЦРУ не много и их ценило руководство.

Жаль, но их можно было пересчитать по пальцам одной руки. Стивен уважал этого опытного человека, который по некоторым вопросам был даже более информирован, чем он сам. Кен внимательно посмотрел на Стивена и предложил закурить кубинские сигары. Кубинские сигары были сейчас редкостью, так как между странами существовали сложные политические взаимоотношения. Однако Кен всегда умудрялся достать пачку — другую дорогих сигар, которых не было в рознице.

Наверное, их ему привозили кубинские политэмигранты или они доставлялись в США непосредственно с «Острова свободы» контрабандой. Как они попадали на стол к этому человеку — никто не знал. Но по дыму, доносящемуся из его кабинета, сотрудники понимали, что шеф находится на работе и занят разбором очередного важного дела. В это время его предпочитали не тревожить, зная его взрывной характер. Кен посмотрел на Стивена и предложил закурить, хотя прекрасно знал, что Стивен не курит. Но таковы были законы гостеприимства и уважения между сотрудниками Центрального Разведывательного Управления США.

— А вот я закурю, — сказал Уоррен и, обрезав кончик сигареты, пронзительно посмотрел на своего собеседника. Он поднёс сигару к губам и эффектно зажёг её зажигалкой. Это была его старая привычка. Так он делал ещё тогда, когда был молодым человеком и сам занимался серьёзными расследованиями и оперативной работой. Он изменился, но некоторые старые привычки остались.

— Я слышал, что ты собираешься в отпуск. Я готов подписать бумаги, но ты должен выполнить одно моё маленькое поручение.

Стивен напрягся. Когда Уоррен предлагал выполнить маленькое поручение, такие поручения иногда растягивались на несколько месяцев. А одно из его маленьких поручений даже растянулось на несколько лет и закончилось совсем недавно поимкой группы латиноамериканских преступников, перевозивших крупную партию наркотиков в США из соседней Мексики. И значит, поездка на отдых на Мальдивы очередной раз откладывалась. А отпуск хотя бы один раз в пять лет — был необходим.

Когда Стивен уставал — он начинал делать незначительные ошибки, а эти ошибки были никому не нужны. Они дорого обходились и ему и тому ведомству на которое он работал. И поэтому на этот отпуск Стивен всё же рассчитывал. Тем более, что все родственники уже знали, что он уезжает на море и частенько шутили по этому поводу.

Шутки их касались стиля жизни Стивена и его отказа заняться поисками второй половины. Они шутили, что на Мальдивах он наконец-то найдет себе на пляже миленькую латиноамериканочку или хотя бы эмигрантку из стран Азии или Африки. Мама давно собирала для него багаж и уже купила новые спортивные плавки и рубашку с короткими рукавами, а сосед Майкл в шутку подарил ему набор ванильных презервативов, намекая на то, что у Стивена до сих пор нет постоянной спутницы жизни. В ответ Стивен процитировал им известный американский афоризм.

Сосед, конечно, проигнорировал его ответ, и шутки продолжились. Правда они не сильно беспокоили Стивена. Он уже привык к этому, постоянному давлению со стороны родителей и друзей детства и не обращал на эти шутки никакого внимания. Тем более, что друзья и родственники желали ему только добра.

Стивен посмотрел на своего начальника. Уоррен продолжал вести диалог, оторвав Стивена от свежих воспоминаний о своих родственниках и их глупых шутках о поездке на лазурное морское побережье. Поездка теперь откладывалась на неопределённый срок.

— Ты когда-нибудь слышал про операцию «Исис», которую проводили советы в Египте? Продолжил задавать вопросы Уоррен.

Стивен не был рядовым бойцом холодной войны и, конечно он ничего не знал про эту операцию. О чём и поспешил доложить Уоррену, надеясь избежать поручения и всё-таки убежать в отпуск на Мальдивы. Тем более что он действительно не знал об играх советских агентов за рубежом и не хотел ими заниматься. У него была совсем другая сфера деятельности, и он никогда не лез в чужую епархию. Кстати, за это его тоже ценило руководство. Он не делал лишних телодвижений и поэтому никогда не попадал в неприятности.

— Нет, я не хочу тебя задействовать в своих играх, — поспешил его успокоить Уоррен.

— Просто тебе нужно будет встретиться с одним перебежчиком из бывшего коммунистического лагеря и посмотреть свежим взглядом на те материалы, которые он притащил из Египта. Он мне рассказывал о них по телефону, и они показались мне интересными. Думаю, что ты тоже на них обратишь своё внимание.

— Я думаю, что это не займёт много времени. Конечно, я считаю, что это полная лажа, — продолжал говорить Уоррен, но всегда нужно проверять информацию. Тем более, что эта информация пришла от агента, который помогал нашей стране на протяжении нескольких лет. И наши успехи на Ближнем Востоке и в Латинской Америке во многом — это его личная заслуга.

— Как только ты выполнишь данное поручение, можешь тут же отправляться на море, а я постараюсь больше тебя не беспокоить, — заверил его Уоррен. Видимо, в настоящий момент времени некому было исполнить данное поручение, и он хотел, чтобы это задание выполнил его близкий друг и напарник по работе. Именно поэтому он поручил выполнить это задание — тому человеку, в ком он мог быть сейчас полностью уверен. А таких людей в конторе — было не много.

И вот тогда Стивен сделал роковую ошибку, о которой он в дальнейшем пожалел. Он решил помочь шефу выполнить данное, как он думал тогда, несложное поручение. И это привело к череде случайных и непреднамеренных событий, о которых он сейчас размышлял, сидя в своём кабинете. Стивен ещё раз посмотрел на портфель из кожи нильского крокодила, не решаясь его открыть, как будто в нём было что-то такое, что могло принести вред ему и тому ведомству, в котором он работал. Потом он налил рюмку коньяка и задумался.

Он вспомнил, как сидел в кафе и ждал перебежчика, с которым нужно было встретиться по просьбе его шефа. Данное кафе находилось под патронажем ЦРУ и все разговоры за столиком записывались. Это было очень удобно. Он никому никогда не доверял. Стивен уже давно вёл записи всех своих телефонных разговоров и переговоров со своими собеседниками. Он всегда носил с собой диктофон. Не делал он так только лишь со своим шефом — Кеном Уорреном, в котором он был полностью уверен. Со всеми остальными он всегда его включал этот гаджет во время разговора, втайне от своих визави. Очень часто это помогало в его работе и предохраняло от неприятностей. Стивен ещё раз посмотрел на портфель и, вздохнув, потянулся к нему, чтобы его открыть. После этого он намеревался прослушать записи, сделанные им на диктофоне.

Глава I

Дарья Холод относилась к тем девушкам, которые любят спорт и свою работу. Она имела спортивное телосложение и отличалась от своих сверстниц тем, что постоянно делала по утрам зарядку или пробежку вдоль набережной Москва реки. Она была жаворонком, и пока её сверстницы и сверстники дрыхли в постели, она могла выполнить массу полезных дел: сделать себе новую причёску, сходить в магазин или почитать модный молодёжный журнал. Она была очень активной девушкой и всегда была при деле. Кроме того, она занималась фитнесом с помощью многочисленных спортивных тренажёров, установленных в её квартире. Поэтому её телосложение — было подтянутым, как у пловчих или спортсменок, которые длительное время занимались гимнастикой или пятиборьем. Иногда она ловила на себе восхищённые взгляды мужчин, но не придавала этому большое значение. Она следовала тем жизненным принципам, о которых когда-то говорил её отец.

Но сегодня вставать не хотелось. Яркие солнечные лучи бились в окно, и она нежилась под одеялом. Она всего неделю находилась в очередном заслуженном отпуске. Не нужно было никуда спешить или куда-то бежать, и она даже не знала, чем ей заняться. Кавалера у неё не было. Не то, чтобы она не любила мужчин. Конечно, ей мужчины иногда нравились. Но она всегда их сравнивала со своим отцом и это сравнение, как правило, было не в пользу тех мужчин, которые делали ей комплименты. Одни ей не подходили, потому что они не занимались спортом, а другие потому, что не хотели развивать свой интеллект. А те мужчины, которые ей нравились по-настоящему, всегда почему-то оказывались женаты. К таким мужчинам относился и её непосредственный начальник, которому она втайне симпатизировала.

Шефу — было чуть больше пятидесяти восьми лет, но он выглядел на тридцать три и тоже имел спортивное телосложение, любил спорт и свою работу и был близок с ней по своему сильному морально-волевому духу. Ну и конечно он был тоже женат. Жена ему, по мнению Дарьи — не подходила. Это была обыкновенная домохозяйка, которая любила стоять у плиты и в отличие от Дарьи — вкусно готовила. Иногда шеф угощал сослуживцев, в том числе и Дарью домашними тёплыми пирожками, а иногда рассказывал, как они совместно проводят досуг, ходят в театр или кино. При этом все мужчины отдела ему конечно завидовали, а вот Дарью они не трогали. Такие разговоры девушку раздражали, и она старалась выскользнуть из кабинета своего руководителя под каким-либо благовидным предлогом.

Поэтому, в свой отпуск, Дарья планировала в одиночестве съездить в Питер. Она хотела насладиться походами в музеи и парки Северной Пальмиры, и никто ей не был для этого нужен. Дарья мечтала погулять по этому прекрасному городу и окунуться в его незабываемую атмосферу. И если Москва — представлялась ей одним большим и шумным офисом, в котором всегда было много людей, то Питер казался сказочным тихим местом, в котором живут одни художники и поэты. Она уже посещала северную столицу. Но эти краткие поездки были связаны с работой и не оставляли времени для осмотра достопримечательностей. А как хотелось съездить ещё раз и уже более внимательно посмотреть на него вблизи.

Неожиданно зазвонил телефон, но Дарья не хотела вставать и брать телефонную трубку. Хотелось ещё полежать, наслаждаясь теплом нагретой постели, понежиться в солнечных лучах, отражающихся от окон её московской квартиры. Сейчас она ловила эти яркие солнечные лучи, бившие из окна, а этот звонок не предвещал ничего хорошего, и брать его не хотелось. Ей казалось, что как только она возьмёт телефонную трубку — случится что-то нехорошее, что должно повлиять на её дальнейшую судьбу. Но звонок не хотел отключаться. Дарья откинула полог одеяла и выскользнула в комнату, как русалка из мультфильма, который она любила смотреть в детстве.

Она взялась за трубку телефона. Как она и ожидала на другом конце «телефонной трубки» был её шеф, который срочно вызывал её на работу. Видимо отпуск заканчивался. Она накинула на себя форменную одежду. Делала это она быстро и чётко, как в армии. Так учил её отец, который был военным. Сына у него не было, и он всё внимание уделял дочке. И он воспитывал из неё ни кисейную барышню или модель модного журнала, а спортсмена, распорядок жизни которого напоминал образ жизни офицера российской армии. Кем она и стала в дальнейшем. Видимо не прошло даром воспитание, полученное в семье военнослужащих. Совсем недавно она получила звание младшего лейтенанта и служила в российских спецслужбах. Чем очень гордилась.

Шеф встретил её прямо у порога московской резиденции. Он курил дорогие сигареты. Чем сильно озадачил Дарью. Обычно он её встречал в своём рабочем месте и загружал никому не нужной бумажной работой или какой-нибудь волокитой, которой не хотел сам заниматься. Он никогда не встречал её у порога офиса и тем более, никогда не курил. По крайней мере, Дарья не видела его раньше с сигаретой в зубах. Но в этот раз всё было по-другому, и девушка поняла, что случилось что-то очень важное и срочное. А это наводило на мысли о том, что поездка в Санкт-Петербург, на которую она очень рассчитывала — отменялась. И ей стало очень грустно. По всей видимости про отпуск пора было забыть.

— Извини, что тебя вызвал, — сказал шеф. Но дело не терпит отлагательств. Два часа назад, с помощью иностранных спецслужб, нашу страну покинул Маковский Виктор Иванович, который обладает грифом секретности. Тебе предстоит под моим руководством заняться этим непростым делом по линии Интерпола и под его крышей. Мы тебя туда официально устроим на ближайшие полгода. У тебя же всё хорошо с английским языком? Спросил он.

Дарья закивала головой. Английский язык был любимым предметом в школе в отличие от математики и физики, которые она понимала довольно слабо. Она бегло говорила на этом иностранном языке и знакомые, которые часто бывали за границей, твердили ей, что она говорит практически без акцента. Языку её начинала учить ещё любимая бабушка, которая была мещанкой, имела в своё время кафе в районе Тверской улицы и знала иностранный язык с детства. В дальнейшем Дарья изучала английский язык на курсах иностранных языков в МГИМО, куда она без труда поступила по протеже своего отца. И вообще Дарья любила вечерком, перед сном, почитать учебники по грамматике. У неё тоже были свои слабости и хобби. Она была выраженным гуманитарием и любила те предметы, которые были связаны с языком людей и передачей информации с его помощью. Именно высокая оценка по иностранному языку помогла Дарье в своё время поступить в ВШЭ и в дальнейшем стать агентом спецслужб, и конечно шеф об этом знал.

— Ну и прекрасно, — сказал шеф. Значит решено. Даю тебе пару дней отпуска, и после этого приступишь к выполнению своего нового задания по линии Интерпола. Я уже позвонил своим знакомым, которые определят тебе новый кабинет в данном учреждении.

— Со мной будешь держать связь по закрытому каналу видеоконференцсвязи. Шеф говорил быстро и требовались дополнительные усилия, чтобы всё хорошенько запомнить. Он приучал своих подчинённых запоминать всё, что он говорил и даже в некоторых случаях учить знаковые фразы наизусть. При этом во время совещаний к нему в кабинет они приходили без записных книжек. «Это развивает память и не позволяет утекать лишней информации», — так часто говорил он своим подчинённым. Но запоминать информацию — не хотелось. Официально Дарья — находилась пока ещё в отпуске.

Дарья перевела дух. У неё имелось ещё два дня отпуска, а сколько всего предстояло сделать. Во–первых, нужно было встретиться со школьными подругами и сходить на вечер выпускников средней школы, которую она закончила несколько лет назад. А во-вторых поездку в Питер никто не отменял, и нужно было успеть за это время попасть в Эрмитаж и Казанский собор, а также побродить по набережной Невы и, конечно, увидеть разводные мосты и то, как они работают.

Дарья выскочила из кабинета и побежала по направлению к дому. Шеф провожал её грустным взглядом. Как он всё-таки любил молодость. Как не хотелось стареть. Однако пора была заниматься работой, и он открыл дверь, чтобы зайти обратно в свой рабочий кабинет.

Глава II

Стивен сидел в кафе и ждал Маковского Виктора Ивановича — русского перебежчика. Перед тем, как прийти в кафе он внимательно просмотрел его личное дело. В отличие от других граждан бывшего Советского Союза Маковский активно разъезжал по миру. Он был даже в тех странах, о которых Стивен мог только догадываться. Особенно много Маковский ездил по Африканскому континенту. Казалось, что не было такой африканской страны, в которой он не был. Это было довольно странно. Уоррен объяснил эти поездки тем, что Маковский был признанным учёным — геологом, доктором физико-математических наук, услугами которого хотели воспользоваться правительства многих развивающихся стран. А нефть и полезные ископаемые — это кровь и пот современного общества.

ЦРУ были нужны люди, которые много знали о делах России и бывшего СССР в странах Африки и Латинской Америки, и они с радостью его завербовали, как только представилась такая возможность. Тем более, что Виктор Иванович и сам с удовольствием пошёл на такой контакт. Кроме того, Маковский собирал артефакты. В его анкете было записано, что первые контакты с ЦРУ он установил в небольшом антикварном магазине, который находился недалеко от Посольства США в Москве. В этот антикварный магазин любили заходить дипломаты и американские граждане, проживающие в Москве. В отличие от других московских магазинов иногда здесь можно было найти и приобрести по-настоящему ценные вещи, принадлежащие русским дворянам, а также предметы из золота. Именно здесь Маковский осуществлял свои встречи с агентами ЦРУ. Надо сказать, что и сам Маковский обладал внушительной коллекцией ценностей и предметов искусства. И когда стал вопрос о его эвакуации за рубеж, то он попросил перевезти по дипломатическим каналам и эту коллекцию его артефактов и картин. Он много знал о предметах искусства и одно время даже читал курсы о них студентам одного из знаменитых и престижных московских вузов. Что-попало он никогда не покупал и знал цену дорогим вещам.

Стивен посмотрел в окно. Агент задерживался на пятнадцать минут. Стивен не любил необязательных людей. На свои встречи он приходил всегда раньше, чем они были назначены. Во-первых, он следил за тем, чтобы за ним не было слежки, а во-вторых он изучал тот район, в котором должна была происходить встреча и эта привычка пару раз спасла его жизнь. Последний такой случай произошёл, когда он встречался со своим агентом в кофе возле центрального вокзала. И если бы он не изучил заранее местность возле данного учреждения — это могло ему стоить жизни. Возле них остановился мотоциклист в закрытом шлеме, который попытался убить его агента, и стоило больших усилий им обоим покинуть место бойни. При этом Стивен расстрелял все патроны, находящиеся в его табельном пистолете. Ему повезло. Он умудрился спасти и себя и того человека, который пришёл к нему на встречу и попасть в убийцу, который в дальнейшем был пойман. Подобные инциденты были редкостью, но «порох нужно всегда держать сухим». Так говорил ещё его прадед — знаменитый охотник и браконьер.

Стивен ещё раз посмотрел на часы и не заметил, как посетитель вошёл в кафе. Это был уже немолодой человек, которому было на вид около шестидесяти пяти лет, и который был неплохо одет — на нём красовался серый, хорошо подогнанный костюм, сшитый на заказ в какой-то европейской стране. Если бы Стивен не видел его снимка в личном деле, он бы никогда не догадался бы что перед ним иностранец. Маковский вёл себя естественно, как будто он прожил в США полжизни.

Обычно Стивен сразу, на глаз определял бывших советских граждан. Их выделяла походка, манера наигранно удивляться ассортименту центральных магазинов, расположенных в центре мегаполиса, а также дикая — пещерная русофобия. Никто так плохо не говорил о своей стране, как бывшие российские или советские граждане. Особенно этим отличались крикливые либералы, с которыми Стивену иногда приходилось встречаться на светских раутах, проводимых агентами ЦРУ. Они ненавидели власть и чиновников и всегда это подчёркивали. Они отзывались плохо и о стране, в которой жили. Казалось, что нет иной темы для разговора, чем преступная политика Российского истеблишмента, стоящего у руля государства. Стивен никогда не стремился составить им компанию, как того требовали внутренние предписания ЦРУ. Он не любил предателей. Кроме того, это было не его делом. У него были свои задачи, за которые он отвечал перед своим начальством, и беседа с советскими гражданами не входила в круг его обязанностей. Он бы и сейчас не встретился с Маковским, если бы его об этом не попросил непосредственный начальник.

Кроме того, их выделяла одежда. Эти люди любили ярко и со вкусом одеваться, и они выделялись пышностью и вычурностью своих нарядов. Маковский же от них разительно отличался. Он выглядел, как нормальный человек, а не как политэмигрант, сбежавший из своей страны. Он подошёл и культурно поздоровался со Стивеном. Его речь ничем не отличалась от речи американцев. Да, конечно, у него был акцент, но в стране, в которой так много эмигрантов на такой аспект никто не обращал внимания.

Акцент был совсем небольшим, и он не походил на акцент других русскоговорящих граждан. Скорее он был похож на акцент людей, длительное время проживавших в Центрально Африканской республике или в странах Латинской Америки. А таких людей в США было очень много и к сожалению, скоро они должны были стать костяком его страны. Американская мечта по-прежнему оставалось мечтой, и она не имела ничего общего с реальными событиями, происходящими в его стране.

Стивен начал разговор с Виктором Ивановичем и чем дальше они говорили, тем необычнее были те факты, о которых ему рассказывал собеседник. Казалось, что он пришёл сюда из какого-то совсем иного мира. Мира, где существовали необычные факты и события, не имеющие отношения к той стране, в которой проживал секретный агент ЦРУ. Стивен даже себя ущипнул, не приснился ли ему данный разговор. Незаметным движением руки он включил диктофон и стал записывать разговор. «Нужно будет его несколько раз прослушать и выделить полезное зерно», — подумал Стивен.

Собеседник увлеченно и откровенно говорил о своей работе и даже не догадывался, что в этот момент его разговор записывался на диктофон. Это был необычный девайс, встроенная флэш-память была рассчитана на несколько часов непрерывной записи. Можно было записать определённую фразу в отдельный файл и потом прослушать её на досуге. В своё время эту игрушку ему подарил Кен Уоррен, который утверждал, что это секретная разработка, сделанная в недрах КГБ СССР. Конечно, это было неправдой, Стивен знал, что Уоррен выиграл её в карты, но не хотел обижать своего начальника и делал вид, что всё что он говорит является правдой.

Глава III

Дарья прекрасно провела последние дни, отпущенные на отдых её начальником. Как только она с ним рассталась, она тут же позвонила своей подруге Елизавете, с которой училась вместе в средней школе ещё с третьего класса. С того момента, как её отец — полковник Министерства обороны был переведён в Москву. В отличие от Дарьи — Елизавета была похожа на светскую львицу. Она была дочкой известного российского дипломата, и у неё не было отбоя от мужчин. Она жила в центре города недалеко от Киевского вокзала. У неё была огромная четырёхкомнатная квартира, причём потолки в её комнате достигали в высоту более трёх метров. Кроме того, у неё была шикарная дача за городом, где любили тусоваться молодые люди. То есть, в отличие от Дарьи — она была завидной невестой, девушкой на выданье.

Кроме того, Елизавета уделяла много времени своей модельной внешности и иногда делала колкие замечания своей подруге. Вот и в этот раз она посетовала, что у Дарьи нет молодого человека, с которым она бы могла прийти на вечер выпускников. Но зато у самой Елизаветы оказалось целых два таких кавалера, и одним из них она могла бы «поделиться» со своей подругой. Кавалер, правда, в дальнейшем оказался не таким уж невинным и приятным молодым человеком, как о нём говорила её подруга Елизавета. И после встречи выпускников, сразу после того, как они выпили бутылку шампанского, лез целоваться, чем сильно раздражал Дарью, и именно поэтому она с ним рассталась довольно жёстко, по-военному, как когда-то учил её отец.

На следующий день Дарья на ласточке уехала в Санкт-Петербург, и целый день потратила на свой любимый город. Она успела побывать и в Эрмитаже, и в Казанском соборе, и даже съездила в город Пушкин, где ознакомилась с достопримечательностями царских дворцов и бывших дворянских усадеб, а также насладилось пейзажами прекрасных парковых ансамблей. Она вспомнила стихи одного молодого российского поэта, которые отражали её настроение после посещения Санкт-Петербурга. Дарья решили продекламировать эти стихи. Она стала в центре комнаты и прочла их с большим воодушевлением.

То есть отпущенное время, целых два дня, было потрачено с пользой и можно было начинать заниматься своей непосредственной работой. Сотрудники Интерпола встретили Дарью довольно приветливо. Это был спаянный небольшой мужской коллектив и любая девушка, которая находилась в офисе — была окружена заботой и вниманием его мужской половины. Тем более, что Дарья была довольной милой и симпатичной девушкой. Отец, глядя на неё говорил, что он её вырастит комсомолкой, спортсменкой и красавицей. Так и получилось. И, наверное, поэтому некоторые мужчины обращали на неё своё внимание.

Сначала её пригласил в кабинет начальник, который поделился с ней воспоминаниями о совместной работе с её шефом. После этого он познакомил девушку с сотрудниками московского отделения Интерпола. Ей выделили целый отдельный кабинет, находящийся в конце коридора. Кабинет ей сразу понравился. Во-первых — напротив стола располагалось большое пластиковое окно с видом на близлежащий парк. На тумбочке, стоящей рядом с окном цвел кактус. Видимо это было единственное растение в Московском представительстве Интерпола, которое выжило, несмотря на скудный полив. Больше цветов в офисе — не было, так же, как и не было девушек. Во-вторых, кабинет был похож на кабинет её начальника, с которым она проводила на работе довольно много времени. То есть данный кабинет льстил её самолюбию. На стене, слева от стола, висела репродукция картины «Три медведя», а справа располагался небольшой кожаный диванчик для посетителей кабинета. Над ним висело большое квадратное зеркало в позолоченной раме. Данный кабинет использовался для конфиденциальных переговоров и в настоящий момент был свободен. Дарья села на диван и задумалась о предстоящей работе.

Не успела Дарья расположиться в кабинете, как зазвонил видеотелефон. Шеф шутил и интересовался, понравился ли ей новый кабинет и не обижает ли её новое руководство. Он сделал вид, что ревнует её к новому начальнику. Дарья отделалась шутками и прибаутками, как она обычно делала при подобных разговорах с ним. Она сказала, что кабинет прекрасный и направила небольшую веб камеру, которую взяла с собой, на свой рабочий стол и на репродукцию картины Шишкина, висящую на стене. После этого шеф попросил, чтобы она через час она встретила курьера, который должен был передать ей личное дело Маковского и документы, касающиеся его деятельности за рубежом. День обещал быть насыщенным. Дарья начала заниматься делами и не заметила, как подошло время обеденного перерыва.

Новый начальник — предложил ей через час совместно пообедать в прекрасном кафе, расположенном в этом же здании на нижнем этаже. Оказалось, что он когда-то встречался с Маковским, и может ей рассказать, что это за человек. Видимо Маковский был в своё время известен и здесь, и на Лубянке. Этот человек привлекал внимание окружающих. Дарья достала личное дело Маковского и начала его внимательно изучать. Зазвонил телефон — начальник приглашал её пройти с ним в кафе. Отказываться — было поздно и не вежливо. Дарья причесалась у зеркала, которое висело рядом со шкафом, и отправилась в кафе вместе со своим новым начальником, чтобы вместе с ним выпить кофе и приятно провести время за беседой о её новой работе.

Глава IV

Виктор Иванович Маковский принадлежал к поколению шестидесятников. В отличие от своих родителей, ветеранов второй мировой войны, ему хотелось жить так же красиво, как жили в это время люди в США и в Западной Европе. Он не задумывался — почему люди в СССР в это время жили хуже, чем в США и Западной Европе. Эти страны в меньшей степени пострадали от разрушений, которые принесла великая отечественная война. По сути, их она не коснулась. Люди здесь выглядели счастливыми и жизнерадостными. Зарубежная кинохроника показывала, как они ходят в кинотеатры и веселятся в ресторанах на морском побережье. Поэтому он и не любил «совок». Люди на территории СССР в своей массе выглядели подавленными. Они редко улыбались, так как потеряли своих близких в этой безжалостной мясорубке. А Маковскому хотелось праздника. И веяния, которые в страну пришли в начале правления Никиты Хрущёва ему были близки и понятны.

Он воспринял время оттепели всей душой. С детства он любил слушать бардовские песни, но не любил стоять за кульманом. Он не был приспособлен к работе на советских предприятиях закрытого типа. Они ему казались тюрьмой или отдельными подразделениями ГУЛАГа — шарашками. Зато ему нравилось заниматься фарцовкой и носить модные вещи, выпущенные в Западной Европе. Он не был ни технарём, ни гуманитарием — он был очень активным человеком с активной жизненной позицией. Именно поэтому он выбрал себе специальность «геологоразведка» и как оказалось, не прогадал. И сейчас он рассказывал Стивену о тех странах, в которых он успел побывать и тех задачах, которые перед ним ставились. Он объехал полмира и жил в некоторых странах на протяжении длительного времени. Беседовать с ним было интересно, и Стивену даже стал нравиться разговор с этим человеком.

В своё время Никита Хрущёв объявил все страны третьего мира зоной интересов СССР. И это было правдой. Маковский успел побывать как в странах Азии и Африки, так и на островах в Тихом океане. Был он и в странах Латинской Америки. Да где он только не был…

В надежде на лояльность этих стран, СССР тратил колоссальные ресурсы. Строились порты, фабрики и заводы и первыми приходили на новые стройки такие специалисты, как и он сам — геологи. И Виктор Иванович был одним из этих самоотверженных тружеников. Кроме того, работа приносила ему и мелкие радости. Из своих поездок за рубеж Маковский привозил дорогую импортную аппаратуру, ширпотреб, одежду и иностранную литературу на английском языке. Он одевался и вёл себя, как иностранец. Именно тогда он и познакомился с советской партноменклатурой. Обмен услуг во времена позднего СССР был нормой и Виктор Иванович — активно этим пользовался. И если бы не пришла перестройка, он и сейчас бы занимался своим любимым делом и не думал бы о сотрудничестве с иностранными спецслужбами. И, конечно, не сидел бы напротив специального агента ЦРУ Стивена Чизкейна. Он вспомнил, как покупал технику и одежду за чеки в магазине Берёзка, и кушал в лучших ресторанах города Москвы и Санкт-Петербурга и немного загрустил. Прежняя жизнь закончилась, и нужно было обустраиваться на новом месте, а это было не просто. Друзей у него за границей пока ещё не было.

Чаще всего Маковского отправляли в Африку. Уже тогда были разведаны колоссальные природные ресурсы, находящиеся на большой глубине, но в большом количестве на данном континенте и представляющие для СССР реальный экономический интерес. Именно здесь были открыты колоссальные нефтяные месторождения, сравнимые с месторождениями, которые были открыты в России в районе Западной Сибири. Кроме добычи полезных ископаемых, он проводил работы на месте строительства различных стратегических объектов. Особенно много объектов возводилось в Египте. Начиная с 1950 года в Египте, при поддержке СССР было построено более сотни предприятий. Они и сейчас работали и поэтому к русским людям в этих странах хорошо относились.

Виктор Иванович принимал участие в ряде ключевых проектов. И он гордился этими проектами. Они и сейчас работали, и приносили пользу людям. Особенно его поразил масштаб предстоящего строительства Асуанской плотины. Строительство этого сооружения было намечено на шестидесятые годы, но Маковский прибыл в Египет во второй половине пятидесятых годов вместе с командой офицеров ГРУ и советских археологов.

Перед специалистами и геологами стояла сложная задача. Необходимо было решить, какую территорию нужно было выделить под затопление водохранилища Насер. Была велика вероятность того, что в зону затопления попадут земли с уникальными археологическими находками, в том числе и территория, окружающая храмовый комплекс Абу-Симбел, высеченный в горной породе ещё во времена египетского фараона Рамзеса II. Нужно было что-то придумать, чтобы эти уникальные храмы и остатки дворцов — не пострадали.

Когда Маковский впервые попал в этот храмовый комплекс, он был поражён увиденной панорамой. Посещение было в двадцатых числах февраля, но для Египта это было время весны, когда вокруг цвели яркие цветы. Это было время весеннего равноденствия. Он никогда не забудет увиденной картины. Солнце проникало в храм и освещало четыре величественные статуи, изображавшие богов древнего Египта — Амона, Ра-Хорахте, Птаха и самого фараона Рамзеса II. Они смотрели сверху на посетителей храмового комплекса и хотели им рассказать о событиях далёкого, далёкого прошлого. Куда-бы не отходил посетитель — везде он ловил взгляд этого величественного человека — правителя древнего Царства фараона Рамзеса II. С другой стороны, храм был посвящен любви Рамзеса II и его супруги Нефертари. Рамзес II был одним из самых великих Египетский фараонов древнего Египта, который сумел победить хеттов и гиксосов — исконных врагов Египта. Рамзес II совершил много побед и построил много величественных храмов, но этот храм был вершиной его строительства.

Еще при жизни Рамзеса признали богом, а культ его еще долго сохранялся в Египте. На стенах храма находились также многочисленные изображения сцен любви великого фараона и его супруги. Ее одну Фараон, имевший около 10 жен и неисчислимое количество наложниц, хотел видеть вместе с собой в загробном царстве Осириса.

Складывалось впечатление, что храм посвящён жене фараона, а не ему самому. Кроме того, Маковского поразили и четыре из шести сохранившихся помещений древнего храма. Каждое помещение было чуть меньше предыдущего. По сути это была пирамида — пирамида власти. Основное первое помещение было для простолюдинов, второе помещение было для сановников, третье помещение было для воинов, четвёртое помещение было для семьи фараона. В конце сохранившихся помещений — располагались древние статуи, которые освещались солнечными лучами и только лик одной из них — бога Сета всё время оставался в тени. Не все египтяне почитали это божество, которое пришло в Египет вместе с завоевателями — гикосами.

Жаль, что два последних помещения — не сохранились. Говорили, что пятое помещение было предназначено для фараона и его супруги. Для кого было предназначено шестое помещение — он не понимал. Говорили, что на стенах этой комнаты когда-то давно были изображены странные змееподобные или ящероподобные существа. Именно поэтому данные помещения и были разрушены дюдьми, а проход в них позднее был заделан каменной кладкой. Наверное, это была комната богов, и в ней не мог находиться даже фараон. Египтяне решили забыть об этом помещении и разрушили его своды. Так они забыли когда-то знаменитого предка фараона Рамзеса II — Эхнатона, который пытался осуществить в стране религиозную реформу и прославить нового бога Атона.

Именно поэтому Виктор Иванович всегда выступал против затопления данной территории. Он боялся, что новое место не позволит больше никогда увидеть столь величественную картину и данные фигуры — превратятся в обыкновенные скульптуры людей. Со временем так и получилось. Даже цветные рисунки на стенах этой величественной постройки постепенно исчезали. Остались только надписи на стенах, вырезанные неизвестными каменотёсами, скульпторами и архитекторами. Но его начальство считало по-другому. Оно считало затраты. Поэтому и было принято решение о переносе этого храма на новое место. Другие постройки начальство собиралось оставить на прежнем месте. Они обладали гораздо меньшей исторической ценностью и, к сожалению, некоторые из них в дальнейшем оказались под водой, и это было настоящим преступлением, с которым Виктор Иванович не мог согласиться.

Глава V

Макс Вебер был двойным агентом. С одной стороны, он был истинным католиком и состоял в службе разведки Ватикана, с другой стороны он давно уже работал на членов Единой церкви второго пришествия, штаб-квартира, которой находилась в настоящий момент в Лондоне. Сам он считал себя защитником мира и занимался его переформатированием. Эту работу латиняне вели уже давно. На базе и той и другой церкви и при их активном финансировании, осуществляли деятельность многочисленные школы и научно-исследовательские институты, а также закрытые секты, целью которых было изменение сознания людей. Имелись и свои газеты, журналы, а также постоянно действующие телеканалы. Учёные уже давно поняли, что людей можно перепрограммировать и активно этим занимались через подобные религиозные учреждения.

Но не многие знали, что те общественные изменения, которые были видны уже на протяжении сотен лет — это их кропотливая работа. Не было ни одной сферы человеческой жизни, в которой они бы не принимали участия. За последнее время люди по-иному стали относиться друг к другу. Даже распущенные люди теперь не подвергались такому жёсткому уголовному преследованию, как это было в прежние времена, когда их сажали в тюрьму. Много внимания было уделено борьбе за права цветного населения. Церковь выступала за расширения прав этих людей. Некоторым гражданам она помогала материально. Именно поэтому за последнее время изменился и состав населения Европы и США. Он стал более многообразным, и это помогало религиозным организациям вербовать себе новых сторонников, которые, по сути, становились её преданными солдатами, готовыми в любой момент взяться за оружие и организовать новый крестовый поход на язычников.

Макс читал, что несколько подобных походов уже было в прошлом, а прошлое имело свойство возвращаться. Им же удалось отвоевать у русских страны Восточноевропейского блока. И теперь даже здесь время от времени проводились сборища иноагентов и людей с иными взглядами на мир, общественное устройство и даже на отношение между людьми. То есть присутствовали все атрибуты западного общества. Все эти акции в тайне поддерживались Единой церковью второго пришествия. Они помогали разрушать основы государства и способствовали глобалистическим идеям данного общественного объединения, которое тоже претендовало на власть.

Но больше всего усилий было направлено на два направления. Первое — это обучение подрастающего поколения. Считалось, что взрослых людей перевоспитывать уже поздно, а дети, оторванные от родителей — поддаются внушению. Именно поэтому так много закрытых школ было в Англии, США и Западной Европе. Кроме этого, много внимания уделялось муниципальным и государственным институтам, которые занимались вопросами опеки и социальной защиты.

А вторым делом занимались такие люди, как Макс Вебер. По сути, он занимался уничтожением нежелательных артефактов, книг, а в последнее время и людей, которые представляли реальную угрозу «новому мировому порядку», который должен был прийти на смену капиталистическому строю и капиталистической идее. Все эти идеи сводились к концепции посткапиталистического общества, общества которое будет находиться под постоянным контролем электронных игрушек и гаджетов. Под различными благовидными предлогами проводилась чипизация населения. Чипы внедрялись под кожу между большим и указательным пальцем правой руки. Такой чип был внедрён в руку и самого Макса Вебера. Он позволял адептам церкви знать, где кто находится и чем занимается и Макс Вебер не был исключением. Процесс составления отчёта о проделанной работе — занимал всего пару минут и не был утомительным. Достаточно было выгрузить данные с чипа и дать к ним свои письменные комментарии. Зато те, кто говорил об угрозе чипизации — объявлялись маргиналами и их открыто высмеивали по телевизору в различных телепрограммах.

Макс — вспомнил притчу, которую услышал в Египте, про то, как фараон решил сделать из людей добровольных рабов, пообещав им платить деньги за каждый принесенный камень для строительства великой пирамиды. Точно также и Единая церковь второго пришествия строила свою великую пирамиду власти. За тысячи лет ничего не поменялось. Небольшая группа людей хотела, как и раньше, править миром, но об этом знали лишь посвящённые. К ним и относился Макс Вебер. А за это доверие приходилось платить, и риск был большим. В большинстве случаев приказы, приходившие из Ватикана или из штаб-квартиры Единой церкви второго пришествия — совпадали. Но иногда они были разными, и приходилось выкручиваться. Вот и на этот раз приказы от начальников — не совпадали. Хотя, конечно, в них было много общего.

Приказ, пришедший из Ватикана, гласил, что необходимо устранить Маковского Виктора Ивановича, советского перебежчика, который только что въехал на территорию США. Но при этом агент ЦРУ Стивен Чизкейн, к которому он должен прийти на встречу, пострадать не должен, а вот приказ от пастора Единой церкви второго пришествия говорил, что нужно устранить их обоих, так как Маковский мог передать агенту ЦРУ важную информацию, опасную для данной организации.

Обычно Макс, когда получал различные приказы, сам решал, как поступить. В этот раз он решил не ссориться с ЦРУ. И не потому, что он боялся их агентов, но слава о деятельности их секретного агента — Стивена Чизкейна была столь внушительна, что его убийство могло повлечь нежелательную огласку в прессе. А такого рода события Макс не любил. Нет ничего хуже журналистов, которые сели тебе на хвост. С ними Макс уже не раз встречался, ведь их журналистские расследования очень часто тревожили и Ватикан и тем более Единую церковь второго пришествия.

С журналистами было проще договориться, посулив им деньги, но если обсуждаемые случаи касались политики или убийства, то деньги не принимались. И тогда начиналась охота уже на него и сотрудников Ватикана, а также на пасторов Единой церкви второго пришествия. Иногда это заканчивалось появлением нежелательных статей в прессе или очередным скандалом в религиозных кругах Европы или США. Именно поэтому Макс решил пока не трогать Стивена Чизкейна. Он сосредоточил своё внимание на русском перебежчике. Русских не любили ни в Европе, ни в США и если их иногда убивали, то такие события не попадали на первую страницу ведущих американских и европейских таблоидов или газет. А тишина — это то, что способствовало успешной деятельности таких людей, как Макс Вебер.

Макс стал продумывать свои действия. Неожиданно раздался телефонный звонок. Агент сообщал, что в ближайшее время состоится встреча Маковского и Чизкена в кафе, которое находилось под контролем ЦРУ в одном из тихих районов на берегу реки Гудзон. Лучшего места для устранения Виктора Ивановича Маковского придумать было сложно. Кафе располагалось на окраине города. Здесь было немноголюдно. Рядом был тенистый парк, позволяющий в случае необходимости, уйти от погони. Подходы к нему просматривались с ближайшего высотного здания. Можно было подняться на верхний этаж и взять с собой винтовку с оптическим прицелом. Макс отдал указания по телефону своим сотрудникам и сел в припаркованный автомобиль.