Оглавление

Сергей Палибин
Ангел смерти

Врачам, медсестрам, санитарам Великой Отечественной войны посвящается. Они спасали и спасают нас — даже ценой собственной жизни.

…Я не видел войны,

Я смотрел только фильм,

Но я сделаю все непременно,

Чтобы весь этот мир оставался таким

И не звался потом довоенным.

Олег Митяев

***

Мгновенно наступила тишина, таившая в себе угрозу. Всепоглощающее безмолвие заполняло каждый клочок земли, стараясь скрыть звуки. Земля не дрожала от взрывов и тяжелой техники. Смолкли разрывы снарядов, лязг техники и крики солдат. Живые прислушивались к тишине, стараясь вернуться в привычное состояние. Она непривычно пугающее давила на сознание принося неизвестность. На передовой появилась фигура в странном костюме, переливающемся на солнце холодными бликами. Человек шел по позициям и всматривался в лежащих солдат. Около одних останавливался на мгновение, около других задерживался подолгу.

— Это же Ангел смерти, — произнес умирающий солдат.

Рядом с ним опустился обтянутый металлическими пластинами контейнер, и сверкающий плащ накрыл раненого с головой.

Глава 1

Москва 2050 года.

Яркое солнце заливало спальню, в которой нежилась белокурая девушка с длинными волосами. На кухне позвякивала посуда. Раздалась трель мобильного телефона. Девушка вскочила, посмотрела на номер. Поднесла телефон к уху, а в комнату, держа маленький поднос, вошел молодой человек лет тридцати. Девушка мгновенно прервала соединение и бросила телефон на кровать.

— Доброе утро, моя дорогая. Кто звонил в такую рань?

— Подруга напомнила, чтобы я не забыла принести ей конспекты.

— Вот-вот. Я положил их на тумбочку у двери.

— Да ну ее, пусть сама учится.

— Людям нужно помогать. Вчера получил от профессора Морозова хвалебные отзывы о моей работе по пересадке печени.

Девушка насупилась.

— Что-то случилось, Нина?

Она покачала головой.

— Ну, что случилось?

— Кирилл, кто-то хотел накормить меня завтраком.

— Ой, прости.

Он снял крышку и по комнате распространился аромат кофе. На подносе лежали тосты с маслом и ломтиками сыра.

Нина откусила бутерброд, игриво прикрыв один глаз и с шумом прихлебывая горячий напиток.

— А мы пойдем в кино?

— Обязательно пойдем, но не сегодня. Слишком много работы.

— Ты все время только и говоришь о работе, а я остаюсь одна. Раньше ты обещал, что всегда будем вместе.

— Милая, не сердись, мы на пути к грандиозному открытию!

— Ты так часто стал произносить слово «мы», говоря про работу, и «я», когда говоришь про нас. У тебя появился кто-то?

— Нин, ну почему обязательно кто-то должен появиться?

— Потому что подруги говорят, если парень часто говорит про работу, значит, он влюблен в работу, а не в девушку или он влюблен в другую девушку, а работа для отвода глаз.

— Уверяю, что кроме тебя мне никто не нужен. И мне действительно нравится моя работа. Вот закончим с экспериментом, у меня будет отпуск, и мы поедем, куда захочешь.

Кирилл поцеловал Нину. Послышался звук закрывающейся входной двери. Нина схватила телефон, набрала номер. Гудки настойчиво вызывали абонента.

— Больше не звоните в такую рань. Вы меня подвергаете опасности. Кирилл может услышать.

— Не разговаривай со мной в таком тоне, девочка, — послышался дребезжащий мужской голос. — Если не поторопишься, у тебя действительно будут проблемы.

— Эксперимент близится к завершению. Кирилл добился больших успехов, но если вы будете торопиться, то формулы вам не светят. Ваши конкуренты мне заплатят втрое больше, чем заплатили вы. Так что хотите получить обещанное, придется перевести вторую половину суммы на мой счет. А вздумаете со мной шутить и попытаетесь все рассказать Кириллу, заказ тут же уйдет конкурентам, да и Кирилл поверит мне, а не вам.

— Когда у тебя будут бумаги?

— Я уверена, что скоро. Когда я получу остаток денег?

Телефонный разговор прервался. Нина раздраженно отодвинула поднос с едой. Аппетит пропал совершенно. Девушка вскочила, легкий халатик прикрыл обнаженную фигуру, и направилась в ванную комнату.

Кирилл вошел в холл Национального медицинского исследовательского центра трансплантологии и искусственных органов имени академика В. И. Шумакова. Навстречу ему шел молодой человек в белом халате.

— Приветствую тебя, о эскулап!

— Привет, Родион. Что за пафосное настроение?

— Чему радоваться, если тему закрыли!

— Поясни?

— Нашу тему закрыли.

— Как закрыли? Еще вчера я получил положительный ответ профессора Морозова.

— Я знаю, а сегодня наш директор свернул многие темы в связи с их неактуальностью.

— При прежнем руководстве все делалось для науки, а сейчас пришел карьерист, и ему отрицательные результаты портят показатели. Я сейчас иду прямо к нему, пусть сам расскажет, почему наша тема потеряла актуальность.

— Кирилл, успокойся, не увольняют — и то хорошо. Значит, будем работать, как наши предки — на два фронта. Выполнять порученное задание и не забывать о своей теме.

— Нет, Родион, я поговорю с Альбертом Сергеевичем как заведующий отделом.

— Не мне тебя учить, но ты подумай, прежде чем лезть в бутылку.

Кирилл пожал протянутую руку, юноша проводил его взглядом.

Родион окликнул проходящего мужчину в белом халате. Два задумчивых сотрудника направились в зимний сад покормить певчих птиц, как поступала в свободное время половина работников медицинского центра.

Кабинет Альберта Сергеевича располагался на втором этаже медицинского исследовательского центра. Его хозяину очень нравилось восседать тут, осознавая свою значимость. Альберту Сергеевичу слишком дорого обошлось назначение на пост. Он весьма неохотно вспоминал это время, когда приходилось долго собирать компроматы на конкурентов, плести интриги, чтобы протолкнуть свою кандидатуру на освободившееся место. А затем начинать все сначала. Предшественники, по его мнению, слишком много сил уделяли развитию «непонятных тем в науке».

— Человек смертен, и с этим ничего не поделаешь, — любил повторять Альберт Сергеевич.

Он перечитывал сообщение от очередной любовницы, в котором говорилось, что он идет с ней в храм искусства на оперу Глинки «Жизнь за царя».

— «Жизнь за царя», — повторил Альберт Сергеевич, прикрыв глаза от предвкушения.

Он подскочил, когда со стуком распахнулась дверь: на пороге стоял заведующий отделом Кирилл Рокотов. За ним, семеня, бежала секретарша, чертившая руками в воздухе замысловатые фигуры.

— Альберт Сергеевич, Альберт Сергеевич, он меня не слушает! Я говорила, у вас срочное совещание, — щебетала секретарша.

— Альберт Сергеевич, объясните, на каком основании закрыли наш проект, — проревел Кирилл.

— Рокотов, вы что себе позволяете? Ну, никто его не прикрыл. Пока. А приостановил. Вот вы, Кирилл Владимирович, пожалуйста, предоставьте отчеты по вашему проекту.

— Хорошо, — отчеканил Кирилл и вышел.

Альберт Сергеевич гневно взглянул на секретаршу, и та мгновенно выскочила из кабинета.

Кирилл шел по коридору, когда его окликнул Родион.

— Вот ты где, я уж думал, ты все хорошо взвесил, а решился все-таки.

— Не послушал я тебя. Зашел к нашему «светиле».

— Неужто передумал? Судя по твоему виду, я оказался прав.

Кирилл махнул рукой. Он шел, обгоняя сотрудников.

— Кирилл, ты меня совсем запутал. Нас давно в операционной ждут.

— Что же ты, голова садовая, сразу не сказал?

— Сам ты нехороший человек! Ты мне сказать дал? — Родион пригладил ежик на голове.

— Все, голова садовая, потом отношения будем выяснять. Бегом в операционную.

Шел третий час операции. Сидевшие в холле люди вздрагивали каждый раз, когда врачи в операционных костюмах выходили из дверей. Самые нетерпеливые пытались задавать вопросы, но от них отмахивались, словно от назойливых мух. В холле непроизвольно начала накапливаться напряженная атмосфера страха, боли и неизвестности. Какой-то мужчина хватал за рукав врача, который, валясь с ног от усталости, направлялся из операционной в ординаторскую.

— Да не волнуйтесь вы так, Кирилл Владимирович самый опытный хирург в нашем центре, — промямлил он.

Кирилл сидел в ординаторской, нервно потирал руки, словно старался стереть с них невидимую опасность. К нему подошел Родион.

— Ты чего такой встревоженный?

— Сам не понимаю, что происходит, но что-то тут не так.

— Да ты чего? Операция прошла успешно. Ты просто гений.

— Я хорошо выполняю свою работу.

— Тогда чего?

— Понимаешь Родька, какая-то странность с этим органом.

— Ничего не заметил.

— Ладно, может, только почудилось. Пошел одеваться, а то Нина заждалась.

— Ты совсем девушку забросил. Смотри, разлюбит она тебя.

— Не успеет. Хочу пригласить ее в ресторан.

— О, в ресторан, круто. Не разбалуешь?

— Родион, тебя не поймешь: то сетуешь, что я девушку забросил, то — «разбалуешь». Ты уж определись. Когда с Лизой отношения оформите?

— Только после тебя.

Родион хлопнул друга по плечу, накопившая усталость растеклась по телу, заслоняя собой все мысли о работе. Кирилл не спеша оделся и тоже вышел.

Опять вернулась мода на натуральную пищу. Рестораны наперебой старались заманить клиентов. Подошел метрдотель, предложил свободный столик. Официант не заставил долго ждать. Он принял заказ, паре предложили за счет заведения по маленькому салату и аперитив. Нина была на седьмом небе от восторга.

— Представляешь, были времена, когда официант специально долго не подходил, и посетители долго ожидали его прихода, постоянно перечитывая названия блюд в меню, чтобы не забыть, что хотели заказать.

— Фу, я после такого второй раз не пошла бы в этот ресторан.

— Делалось это, как я уже сказал, специально, чтобы у посетителя, долгое время вдыхающего запахи, идущие из кухни, усилилось слюноотделение и в итоге он бы заказал больше, чем хотел в начале.

— Мне кажется, это сейчас тоже происходит.

— Почему ты так решила?

— По-моему, они не торопятся, а заставляют нас вдыхать запах чужой еды.

— Может, в этом есть частица правды, однако не стоит забывать, что заказанное блюдо нужно приготовить, а обещанный салат уже несут.

Кирилл жестом иллюзиониста указал на приближающего официанта. Нина улыбнулась, но спутник заметил нотки раздражения.

— Салат и аперитив, — вежливо произнес официант.

Посетители, вкушавшие принесенную еду, не обращали внимания на соседние столики.

— Хочу первой произнести тост, — сказала Нина.

Кирилл кивнул.

— За тебя, самого лучшего хирурга в мире.

— Мне, конечно, лестно, но давай за нас.

Нина согласилась, рука с бокалом оторвалась от стола. И тут зазвонил телефон. Кирилл поднес к уху тонкую прозрачную пластину.

— Да, Родион, что случилось?

Выражение лица у Кирилла начало меняться: он хмурился, слушая собеседника.

Затем Кирилл отключил телефон и молча сидел, уставившись в одну точку отсутствующим взглядом.

— Кирюш, что случилось?

— У пациента, которого мы сегодня прооперировали, резко поднялась температура, и он умер. Я должен поехать в клинику.

— Но ему уже не поможешь.

— Я должен сам все проверить.

— А как же я?

— Я постараюсь быстро.

С этими словами Кирилл встал и залпом осушил свой бокал.

— На всякий случай, — он положил кредитку на стол, поставил бокал, поцеловал Нину в щеку и вышел.

Нина в раздражении поставила нетронутый бокал на стол, всплеснула руками, ладони прикрыли глаза.

Родион встретил Кирилла в холле медицинского центра. На его лице отпечатались детская обида, непонимание и злость.

— Не вини себя, Кирилл. Ты сделал все правильно, просто что-то пошло не так.

— Да что не так? Можешь мне объяснить, если сам понимаешь?

— Я бы рад, но увы и ах. Я ассистировал тебе и так же ничего не понимаю.

Кирилл прошел через весь холл и сел на скамейку в зимнем саду. Родион присел рядом, стараясь не смотреть на Кирилла.

— Я думаю, не стоит сейчас поднимать шумиху, необходимо сначала во всем разобраться.

— Что ты имеешь в виду?

— Может, мы все-таки что-то упустили при подготовке к операции, и поэтому пациент умер.

— Да что ты такое говоришь?! Мы сто раз все проверяли на подопытных животных. Все результаты были стопроцентные. Мы устранили все побочные эффекты. Вспомни, даже ткани от других людей срастались, образуя единый элемент. И теперь ты мне говоришь, что что-то пошло не так.