– Я – кофеман. Без кофе утро – не утро. Вот мне скоро на работу, но я все равно здесь. Потому что то, как пройдет день, зависит от утра, от того, каким оно было. Я в этом уверен на все сто! И поэтому важен кофе. А его мало где умеют варить.
Если есть настоящие друзья, которые могут за тебя искренне переживать и не менее искренне радоваться, шансы на то, что жизнь пройдет без психоаналитиков, повышаются. Разговоры с подругами не раз исцеляли Марину, поднимали в прямом смысле этого слова и давали силы жить дальше.
Она хотела простых вещей. Сушки без ванили. Работу – в удовольствие, а не ради достижений. Мужа – одного, родного, близкого, разного. Детей. Семейных выездов на отдых. Того, что называется пресловутым женским счастьем. Простым как валенок. Банальным. Но на практике таким труднодостижимым…
И вот они сидят спустя столько лет взаимных обид, недоверия, разочарований, унижений и как ни в чем не бывало подтрунивают друг над другом. Глаза смеются. В голосе нежность. Впервые, глядя на родителей, Марина думает о любви. Той, которая не кричит о себе, не выпячивается на первый план. Просто живет, постепенно расцветает и наполняет свою пару.
Она ждала, что внутри что-то сожмется, скорчится, как это бывало обычно, когда мужчины рассказывали про своих бывших. Именно поэтому она никогда не хотела знать про прошлое раньше. Такая информация отравляла ее и сами отношения, по крайней мере, на какое-то время, пока не забудется. Появлялся кто-то третий.
В минуты счастья обычно не смотришь на детали, растворяясь в самом ощущении, оно поглощает мелочи, все нюансы сливаются в одну общую эйфорию. Как бусины составляют ожерелье, которое мы воспринимаем в целом, не разглядывая по частям.
Все эти накладные ресницы, идеальный маникюр, лбы-губы-скулы кричали. Отчаянно. Заметьте нас! Обратите внимание! Прямые спины девушек особенно контрастировали с расслабленными, вальяжными позами мужчин, которые просто отдыхали. Не замечали, что все это оружие нацелено на них.
В общем, нет, Марина не верила в детские травмы. Ну серьезно, какие еще травмы у советских и постсоветских детей? Все росли и жили плюс-минус одинаково. Детский сад, новогодний утренник в костюме снежинки, запах каши, кисель в школьной столовой, орущие училки, балбесы-пацаны, курение за школой, «а голову ты дома не забыла?». Родители, сосредоточенные на своих делах и проблемах. Друзья вместо психолога и сексуального образования. Двор с его королями и королевами, правилами и легендами. Жили. Росли. Взрослых уважали. Родителей любили. Не до травм было.
Такой шанс Марина упустить не могла и поэтому решила закурить: иначе на дискотеке взрослые парни сочтут ее недостаточно продвинутой. Сделала вдох, рот тут же наполнился горячим горьким дымом.
– Гадость какая… – выдохнула она.
– Ну да, – тоном бывалой, подхватила подруга. – Это не лимонад, конечно. А что делать!
Когда появилась собака, Ричард, стало еще проще. Можно было взять пса и уйти гулять на несколько часов. Собака прибегала, когда зовешь, радовалась, смотрела преданно. Все то, чего Ане так не хватало от мужчин. И она успокаивалась. Настолько, что однажды поняла, что не разговаривала с мужем уже больше двух месяцев.
Но на этот раз не расстроилась. Ей даже нравилось. Она как будто снова была сама по себе, только теперь еще со «статусом» для других и собакой для себя.
