Степан Гафтко

История тьмы нашего мира

Тьма очень близко. Тьма — это не ночь, это не тень. Это люди и поступки. Это когда мистика переплетается с реальностью, а вымысел — с действительностью. Приглашаем вас в мир вымышленной правды.

Вокруг нас столько нереального, мистического и потустороннего. В городской суете, в погоне за деньгами мы не замечаем многое… Но некоторые вещи существуют, верим мы в них или нет.

Раздел 1. 1485 год… Смерть Инквизиторам

Со страшной силой лил дождь…

По средневековой сельской улице шло шестеро мужчин, пятеро из них одетые в длинные черные балахоны, подвязанные белой плетеной веревкой, на голове у всех были капюшоны, большие, как у черных птиц, у которых из-за перьев не видно глаз. Первым же шел ни кто иной, как сам Великий Инквизитор Томас Торквемада, одежда на нем совсем промокла, и было видно, что Величественный был не доволен.

В отличие от остальных, Инквизитор был одет в белую одежду, с золотистым высоким головным убором. Ряса его волочилась по земле и превратилась в грязные лохмотья.

На улицах никого не было, а кто сидел в окне и видел процессию, грустно шагающую улицей, то сразу прятался, а из окон еще долго были слышны испуганные голоса:

— Инквизиция… инквизиция идет.

Мужчины подошли к высокому зданию.

Великий Инквизитор сказал что-то одному из охранников, который сторожил возле двери и тот повел всех на самый верх тюрьмы — в башню. Они долго шли по темной, вонючей лестнице вверх и вот перед инквизицией появились большие дубовые двери, их открыл охранник и когда последний из инквизиторов заходил, страж сказал:

— Помогай вам Господь.

Дверь закрылась. На холодном каменном полу, на коленях, с опущенной головой стоял мужчина лет тридцати, его приковывали десять крупных цепей, по две на каждой руке и ноге, одна вокруг шеи, и одна вокруг пояса. Казалось, человек был мертв, в нем не было видно ни единого движения, или какого либо признака жизни.

Великий Инквизитор вытащил из-за пояса бумагу и начал водить глазами вверх и вниз по ней, будто репетируя какое-то выступление. Наконец он начал:

— Уильям Александр Вал… — и тут его прервал заключенный: он начал тихо смеяться, поднимая голову вверх, его смех переходил в дикий хохот, и вот он уже с откинутой назад головой смеялся и выл с таким голосом и ужасом, что охранники, услышав это на улице, вздрогнули, а тот смех полетел далеко за село, в горы и люди стали креститься.

— Неужели ты, Томас, пришел меня исповедовать в мою последнюю минуту? — спросил человек, открыв глаза и посмотрев на Великого Инквизитора. Зрачков у заключенного не было, только ехидные черные точки, которые бегали туда-сюда, высматривая священников.

— Нет, я не пришел тебя исповедовать. Тебе не позволено очиститься перед смертью, ты будешь гореть в аду вечно. Я пришел зачитать тебе приговор.

Инквизитор начал читать:

— Уильям Александр Валлийский, именем церкви, ты обвиняешься в колдовстве, ведьмовстве, раскапывании могил, убийстве людей, также ты обвиняешься, в наложении проклятий на церковь, Папу Римского, Великого Инквизитора, и в других грехах. Кроме того, доказан твой сговор с Дьяволом…

— Я… я и есть Дьявол — закричал заключенный, поднявшись с колен. — Я — это он, а он — это я. Замиен, Люцифер, Сатана, Абадун, и еще множество имен моих, которые тебе, Томас, не будут известны никогда, потому что ты жалок, как и ваше сборище, которое называет себя святой Инквизицией.

Уильям сжал руку в кулак, и Инквизитор почувствовал, как его дыхание становится все тяжелее, он почувствовал холодную руку у себя на шее. Инквизитор упал на землю, тотчас другой священник выхватил бумагу и стал читать дальше:

— …Сговор с Дьяволом и темными силами, и помощь им, уродование трупов, гробов, могил, и еще десятки преступлений против человечества и церкви, поэтому, постановлением Ватикана и Великой Инквизиции, тебя казнят публично, через повешение и сожжение твоего тела на огне со святой водой — священник закончил читать и увидел, что заключенный уставился на него.

— Ты думаешь, что сожжешь Уильяма и убьешь меня? Да вы меня освободите, меня невозможно убить, я и так мертв. Нет, я бессмертен, я Люцифер, повелитель тьмы и ночи, я тот, кому подчиняются миллионные легионы демонов. Я тот, кто сражался с Михаилом на небе, я тот, кого Архангел сбросил с неба, тем самым дав власть на земле и под ней…

— Если ты действительно Князь Тьмы, почему ты позволил себя поймать и заточить здесь? — спросил Верховный Инквизитор, поднимаясь с пола.

— Мерзкий святоша — фыркнул слюной узник. — Я мог убить всех крестоносцев, которые тащили меня сюда, но тогда мир не узнал бы меня, и ты, и твоя вера не пошатнулась бы. Думаешь я не знаю что ты ищешь в бессонных ночах, я слышу все твои мысли, я пронзаю каждого своим присутствием. Фермер за рекой зарезал троих своих детей, только потому, что я шепнул ему это, двое братьев несколько дней назад на твоих глазах полезли в петлю, только потому, что я так захотел. И наконец, твоя мать, ты же не думаешь, что она сама хотела выскочить из окна? Ух, какой это был полет, видел бы ты, «плюх» и ее мозг растекся по камням. Это Богом забытое село стало известным на полмира за последнюю неделю только потому, что здесь стоит тюрьма, в которой я сижу. И уверяю тебя, на этом я не остановлюсь, я вечно буду переходить из тела в тело, оскверняя землю кровью, а вы будете убивать своих братьев, думая, что таким образом избавитесь от меня. Вы обречены все… все… все… — и он снова засмеялся, запрокинув голову назад.

— На рассвете ты будешь казнен — оборачиваясь, сказал священник.

— Меня будет освобождено, слышишь???

Инквизиция, развернувшись, стала спускаться по лестнице вниз, а Уильям вернее то, что сидело в нем еще долго хохотало и завывало, ревело и лаяло на вершине башни и в ту ночь многие не спали в поселке, боясь тех звуков.

На рассвете все те же шесть священников, в сопровождении четырех охранников, поднялись в башню.

Узник, как и вчера, стоял прикован на коленях с опущенной вниз головою. Все стали в ряд, а охранники подняли осужденного. Он не шевелился и вообще больше был похож на холодный труп, чем на живого человека.

— Вот и пришло время твоей смерти — сказал один из священников.

Тут же охранники сняли с узника кандалы и надели другие, в которых он мог передвигаться, но он не мог даже стоять. Тогда один из воинов сказал:

— Отче, возможно Уильям умер? Возможно, злой дух покинул его тело? Снимем кандалы и позовем врача…

— Неееет — загремел голос Инквизитора. — Он жив, ни в коем случае не снимайте кандалы, я предупреждаю и повторяю, цепи нельзя сбрасывать даже после повешения, даже если он будет гореть. Ты даже не представляешь, насколько подлой является сила, которая сидит в этом человеке. Теперь тяните его на площадь.

Священник сильнее сжал распятие, которое держал в руке и медленно начал спускаться по лестнице, все потянулись за ним.

Внизу уже бушевал народ, люди выкрикивали что-то, некоторые шептали, некоторые просто стояли и молчали и с интересом ждали, что же будет. Все пришли посмотреть на проклятого, на его казнь, всем не терпелось посмотреть, как человек будет гореть в огне, и действительно ли что-то произойдет такое, в чем предупреждали священники, которые говорили что это не простой узник. Наконец-то, огромные двери тюрьмы открылись, и все взгляды устремились на группу священников, позади которых охранники тащили Уильяма Валийского. Все замолчали, в сердцах людей закрадывался ужас, когда они увидели этого человека, перед людьми стоял скорее зверь в оковах. Весь в крови, длинные волосы спадали до колен, лица не было видно из-за густой бороды, его одежда превратилась в рваное рубище, ногти превратились в длинные когти, которые тоже были обмазаны кровью.

Кое-где люди начали шептаться снова:

— Убийца… через него погибло много людей… проклятый… поговаривают, он убил своих детей… а я слышал, что мать тоже он убил… — люди говорили это с опаской, но и с интересом, это маленькое село стало известным во многих городах и селах тогдашнего мира, только через одного человека.

Наконец узника привели к виселице и передали в руки двум палачам, которые натянули веревку на шею ужаснейшему убийце всех времен, как его тогда называли. Народ удивленно смотрел за теми всеми событиями, и все ждали, что же будет? Но ничего особенного не произошло, кат нажал на рычаг, пол под Уильямом провалился и узник повис в воздухе. Настала страшная тишина на площади, казалось, даже птицы притихли. Священники начали читать молитву. Охранник подошел к висячему телу и прижался к груди. Сердце не билось, дыхание также не было ощутимым, об этом было сообщено главному инквизитору, который поднял руку вверх и произнес громким голосом:

— Теперь сожгите тело, и пусть Господь простит твою душу, Уильям Валлийский, надеюсь вместе с тобой, мы убиваем древнее зло, врага всего человечества — с невозмутимым лицом сказал священник.

Но когда узника поставили на землю и уже собирались приподнять, чтобы нести на костер, он открыл глаза, поднялся с колен и с улыбающимся лицом сказал:

— Я благодарю вас за такую честь и заботу о моем теле, но дойти до костра я смогу и сам.

Женщины в толпе стали кричать, началась паника, все куда-то бежали, спотыкались и падали, мужчины испуганно переглядывались и со страхом оборачивались и бежали, царил беспорядок и шум. Но узник не прекращал говорить, его голос звучал очень громовито, и священники со своих мест слышали его:

— Томас, я проклинаю тебя и твою церковь, сгорит тело, а я освобождаюсь сегодня, и с сегодняшнего дня душа Уильяма принадлежит мне. Проклинаю вас всех здесь присутствующих — с этими словами узник прыгнул в костер и начал дико хохотать и завивать как от удовлетворения. Священники и охранники стояли и с ужасом смотрели на эту картину, у главного Инквизитора потекли слезы, он понял, что потерял душу Уильяма. По всей площади полетел страшный смрад горелого тела, и то, что горело в огне, заверещало:

— Мир будет моииим, его душа теперь моя, а вы все скоро сдохнете, сдохнете, проклинаю вас своим именем… — и тело исчезло в огне. Долго в воздухе раздавался дикий смех и хохот, а вонь от горелого тела навсегда, кажется, осталась в этом ни в чем не повинном селе, пугая путников и отгоняя всех от этого вроде проклятого места.

Раздел 2. 1756 год… Тьма со Средиземноморья

Это было давно… Еще в те времена, когда наша старушка Земля крутилась медленнее и, казалось, жизнь шла также очень медленно. Вы можете не поверить мне, вы можете сказать, что я все выдумал и сказать что я просто сидя дома с ручкой и какими-то бумажками писал эту историю. Составлял вместе много мудрых предложений, которых я некогда наслушался от других писателей, сочинял различные образы, и мой мозг фантазирова

...