Проекты Эрнста, как Мел судьбы Лукьяненко, переписывают прошлое для сегодняшнего потребления
В процессе этой работы Эрнст обнаружил, что ностальгия как бизнес может быть прибыльной.
Как бы в ответ на это Акунин называет себя «беллетристом», а не «автором» («писателем») и потому снимает с себя тогу пророка, в которую часто обряжали важных русских писателей прошлого
театры памяти. Фильмы служили эффективным средством формирования индивидуальной и групповой памяти о прошлом.
Данила стал воплощением движения от патриотизма отчаяния, сосредоточенного на утратах и нигилистическом осмыслении постсоветской действительности, к патри
Союза кинематографистов избрали его председателем правления СК РФ.
Писатель и кинодраматург Алексей Слаповский отметил, что Акунин «характерен для эпохи супербрендов, таких как Nescafé и Lipton», и назвал Акунина «классовым врагом», добавив: «Шутка». Для Слаповского «есть культура и есть массовая культура», и хотя авторы детективов могут быть хорошими авторами жанра, «хороший средний писатель всегда лучше, чем великий детективный писатель». Учитывая, что Слаповский был автором сценариев для телесериалов «Остановка по требованию» (2000–2001), «Участок» (2002) и «Заколдованный участок» (2005) и в 2008‐м написал сценарий для «Иронии судьбы — 2», этот упрек в непрофессионализме выглядит в некотором роде лицемерным.
«Брат» и «Брат-2» обозначили контуры истории блокбастера в нулевые годы. Балабанов объединил западные жанры, использовав компоненты гангстерского кино и сиквела, заимствованные из Голливуда, чтобы отвергнуть американскую культурную экспансию.
потребление культуры блокбастеров создает общество, лишенное знания и культурной глубины.
Гражданская война была войной за правду, но есть только одна высшая правда. Высшая правда в том, чтобы никогда не сдаваться.
