Я не знаю, как нужно писать, я не знаю, какая литература может нравиться, я не знаю, стоит ли думать о том, что скажет читатель, как отнесется критик, понравилось бы отцу.
Я смотрю в зеркало. Мне тридцать, но я еще не вижу морщин на своем лице, не замечаю седых волос. У меня нет внешних признаков взросления, есть внутренние — я больше не влюбляюсь и не верю в то, что можно в тридцать влюбиться так же, как в двадцать два, — слепо, с бьющимся сердцем, с неловкостью — в словах и руках. Мои друзья уже не рассказывают мне о влюбленностях — только о мужьях, детях, разводах и ипотеках. Мне становится скучно с моими друзьями.
Ты никогда не говорил, что любишь меня, папа. Ты всегда считал, что тот, кто любит, — дурак и обыватель. Что есть вещи поважнее любви — наука, политика, рассуждения о религии и философии. Умные люди говорят об идеях, глупые — о чувствах. Ты о чувствах не говорил никогда