Всемогущий, ты выдумал пару рук, сделал, что у каждого есть голова, — отчего ты не выдумал, чтоб было без мук целовать, целовать, целовать?!
Помните? Вы говорили: "Джек Лондон, деньги, любовь, страсть", — а я одно видел: вы — Джоконда, которую надо украсть!
тихо барахтается в тине сердца глупая вобла воображения.
самое страшное видели — лицо мое, когда я абсолютно спокоен
Значит — опять темно и понуро сердце возьму, слезами окапав, нести, как собака, которая в конуру несет перееханную поездом лапу.
а во рту умерших слов разлагаются трупики, только два живут, жирея — "сволочь" и еще какое-то, кажется, «борщ
В раздетом бесстыдстве, в боящейся дрожи ли, но дай твоих губ неисцветшую прелесть: я с сердцем ни разу до мая не дожили, а в прожитой жизни лишь сотый апрель есть.
может быть, Иисус Христос нюхает моей души незабудки.
Будет любовь или нет? Какая — большая или крошечная?
Меня сейчас узнать не могли бы: жилистая громадина стонет, корчится. Что может хотеться этакой глыбе? А глыбе многое хочется!