Правил Москвой в XIV веке князь Семен Иванович по прозвищу Гордый. Гордым князя прозвали потому, что он ни перед кем не склонял головы. Когда археологи вскрыли его могилу, поняли почему: у князя был страшный остеохондроз, и шея у него просто не сгибалась.
конца XVII века на Ивановской площади подьячие громко зачитывали разнообразные важные постановления. Отсюда и пошло выражение: кричать во всю Ивановскую.
Началось все с того, что маститый советский художник-плакатист, дважды лауреат Сталинской премии Алексей Кокорекин отправился в Индию. Там он присутствовал на похоронах брамина, не выяснив, отчего тот умер. А, как оказалось, индиец умер от опаснейшего и крайне заразного заболевания – пурпурной оспы.
Советский художник прививался от оспы не только в детстве, но и непосредственно перед поездкой, но вакцина не помогла: по возвращении в Москву Кокорекин заболел, а врачи, никогда оспы не видевшие, верный диагноз поставить не смогли. Решили – грипп. Художника положили в Боткинскую больницу в инфекционное отделение, но никаких специальных мер предосторожности не принималось, хотя необычно тяжелое течение «гриппа», сопровождавшееся высыпаниями на коже, обращало на себя внимание. Заподозрили чуму. Только после смерти художника академик, вирусолог Михаил Акимович Морозов выявил возбудитель оспы в анализах. На тот момент уже заразились довольно много людей.
Переезд совершался в глубокой тайне: до последнего момента газеты продолжали писать: «Все слухи об эвакуации из Петрограда СНК и ЦИК совершенно ложны».
Сахарозаводчик Гепнер, отказавшийся вывезти товар и заплатить за эту услугу четыре тысячи рублей, погорел: наводнение размыло сахару на 350 тысяч рублей, и вода в Москва-реке стала сладкой. Но пить ее было опасно: вода растворила и другие вещества, например краски с химического завода Ушакова
Вторая признала Радищева виновным в нарушении присяги подданного, а его книгу – «наполненной самыми вредными умствованиями, разрушающими покой общественный, умаляющими должное ко властям уважение, стремящимися к тому, чтобы произвести в народе негодование противу начальников и начальства и наконец оскорбительными и неистовыми выражениями противу сана и власти царской»
В сентябре 1997 года широко отмечалось 850-летие города.
Первый раз праздник был устроен в 1847 году, на 700-летие Москвы, по инициативе славянофилов Михаила Погодина и Константина Аксакова. Следующий День города состоялся спустя сто лет – в 135-ю годовщину Бородинского сражени
. В 1986 году «офонарел» Арбат: вместо асфальта на этой старинной улице положили брусчатое покрытие, установили вазоны с цветами, фонари и скамеечки для отдыха, фонари в стиле ретро… То была первая в городе пешеходная зона, улица, предназначенная для прогулок. Поначалу москвичи возмутились, но постепенно привыкли.
На этом фоне талантливая, но несколько слащавая мелодрама Владимира Меньшова «Москва слезам не верит» вызвала далеко не однозначную реакцию. Это была история трех девушек-лимитчиц, приехавших в Москву в 50-е годы.
Да, вот еще словечко тех лет – лимита! Так те, кто прожил в столице уже много лет, или потомственные москвичи презрительно называли молодых людей, приехавших в Москву по «лимиту прописки», в поисках лучшей жизни. Лимитчики заключали контракты с предприятиями, жили в общежитиях, откуда их могли выгнать за любой проступок, работали на заводах и фабриках в надежде когда-нибудь получить образование и собственную жилплощадь.
