Но и это было – не то. Выла осаживающая сирена. Нет, никто не пугал никого. Ни интеллигента, ни простеца. Корректировали. Оба, простец и интеллигент, обязаны были продвигаться во все стороны сразу. И поторапливаясь. Побыстрее. Попрогрессивнее. Если оставляли силы в этой борьбе, люди или канули недвижно на тёмное дно простоты, или в неуклюжей позе застывали на качающемся пике интеллигентности.
Семья наша была, что тогда называлось, интеллигентная. И одновременно, что тогда называлось, простая. Интеллигентная и простая. Это были не признаки социального статуса. А – самоопределение. Добровольно избранный образ жизни: интеллигентность и простота. И то и другое – свойства положительные. Простота, конечно, впереди. Интеллигентность – вослед. «Мы – простые люди», – это с гордостью произносили. На этом – настаивали. На том – стояли.