— Хочешь, спокойно жить Константин Николаич, — сказал Поляков, вглядываясь в Сергеева, точно оценивая, способен ли этот человек в таком состоянии понять его.
Максимов делал теперь не больше двух-трех ездок с кирпичом, остальное время разъезжал с Вертилиным по разным учреждениям, но в каждой его путевке по-прежнему стояло шесть рейсов.
Но из этих сотен собираются тысячи. Это как не выключенная днем лампочка: для жильца она не более как лишняя трешка, а для электростанции — лишние миллионы киловатт энергии.
