В мире Хаксли люди не бунтуют, потому что не хотят; в мире Оруэлла они не бунтуют, потому что не могут
Для того чтобы один человек был свободен, нужны по крайней мере двое.
Таким образом, свобода – это не только отсутствие ограничений. Чтобы что-то делать, нужны ресурсы. Наша фраза не обещает вам таких ресурсов, но утверждает (ошибочно), что это не имеет значения.
Удержание общественности на расстоянии, чтобы она могла видеть лишь то, что ей показывают, дает политикам дополнительную свободу и позволяет им добиваться всего, что они определяют как «соответствующее государственным интересам», сколь бы маловероятно ни было согласие общественности, будь она в курсе дела.
Таким образом, человеческие действия регулируются надындивидуальными силами, которые приходят либо явно извне (в виде ограничений), либо номинально изнутри (в виде жизненного проекта или совести). Такие силы полностью объясняют наблюдаемую не-случайность человеческого поведения, и поэтому нам незачем пересматривать наши исходные допущения, то есть наше представление о людях как о вооруженных свободной волей индивидах, определяющих свои действия с помощью собственных мотивов, целей и интересов.
Всякая воля свободна, но некоторые воли свободнее других: некоторые люди, которые сознательно или бессознательно исполняют функцию воспитателей, внушают (или модифицируют) когнитивные предрасположенности, моральные ценности и эстетические предпочтения других людей и таким образом внедряют определенные общие элементы в их намерения и последующие действия.
В отсутствие всесильного, всеохватного потока, индивидуальные корабли должны иметь собственные гироскопы, чтобы не сбиться с курса. Роль такого «гироскопа» исполняет индивидуальная способность отслеживать и корректировать собственное поведение. Такая способность называется «самоконтроль»
Действительно, индивидуальность стала судьбой некоторых людей; и как и в случае со свободой, она ощущалась как таковая постольку, поскольку оставалась отличием, а не универсальным состоянием
При таких обстоятельствах та свобода, какую можно допустить без ощутимой угрозы для общества, всегда есть нечто дарованное и, благодаря происхождению от акта дарения, нечто (по крайней мере, в принципе) строго контролируемое.
Идеи рождаются из идей, оплодотворяются идеями, порождают новые идеи
