Анатолий Маскаев
Мордо
Книга 1. Крушение
Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»
© Анатолий Маскаев, 2019
… — Ладно успокойтесь, падаем, не падаем, когда упадем, пожалуйста, разбудите меня. — Блондинка истерично захихикала.
— Да вы шутник, маэстро…
18+
ISBN 978-5-4490-4211-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оглавление
- Мордо
- Глава 1
- Глава 2
- Глава 3
- Глава 4
- Глава 5
- Глава 6
- Глава 7
- Глава 8
- Глава 9
- Глава 10
- Глава 11
- Глава 12
- Глава 13
- Глава 14
- Глава 15
- Глава 16
- Глава 17
- Глава 18
- Глава 19
- Глава 20
- Глава 21
- Глава 22
- Глава 23
- Глава 24
- Глава 25
- Глава 26
- Глава 27
- Глава 28
- Глава 29
- Глава 30
- Глава 31
- Глава 32
- Глава 33
- Глава 34
- Глава 35
- Глава 36
- Глава 37
- Глава 38
- Глава 39
- Глава 40
- Глава 41
- Глава 42
- Глава 43
- Глава 44
- Глава 45
- Глава 46
- Глава 47
- Глава 48
- Глава 49
- Глава 50
- Глава 51
- Глава 52
Глава 1
Самолет поднялся в воздух, лег на свой курс.
Внизу постепенно пропадали огни Москвы, затем внезапно за иллюминатором стало темно.
Пассажиры расстегивали ремни безопасности, все более оживляясь, переговаривались, знакомились с соседями.
Кто-то наоборот укладывался поуютнее, надеясь поспать.
Рейс №154 Москва-Сидней, компании; Российские Авиалинии; совершал свой очередной полет, время нахождения в пути 25 часов с учетом посадки в Дели.
Появилась стюардесса передвигая перед собой тележку с напитками.
Бол сидел в последнем ряду возле окна, наблюдая за пассажирами и стюардессой.
Летать он не любил и за всю свою жизнь, летал не более пяти-шести раз.
В этот же раз приходилось лететь почти что на край обитаемой земли, в Австралию, на родину кенгуру и дикой собаки динго.
Он всегда верил в свою интуицию, интуицию ожидаемой опасности.
И сейчас снова как бывало много раз подряд, в груди ощущался неприятный холодок.
Сожалеть о чем-то было уже поздно.
Мог конечно отказаться от этой поездки, но вся его родня и знакомые посчитали бы его идиотом.
Очень мало на свете людей, которые откажутся от бесплатного туристического тура на один из самых прекрасных континентов.
В прочем он сначала и отказался.
То есть не совсем отказался, а просто ошеломленный звонком оператора БИЛАЙНа, с наигранной радостью сообщавшей о выигранном его номером телефона туре, он немного пришедший в себя поинтересовался, а нельзя ли передать тур другому.
После нескольких секунд молчания, оператор разочарованно спросила, мол он что, не хочет съездить бесплатно в Австралию.
Бол ответил, что хочет то он хочет, но хотел бы чтобы съездила жена, или же один из сыновей.
На что оператор ответила категорическим отказом и попросила его в течении недели прибыть в головной офис в Москве, с набором документов который тут же и перечислила повторив два раза.
Затем Бол рассказал обо всем жене и младшему сыну.
Старший жил отдельно и узнал об этой новости к вечеру.
Все в один голос говорили, что надо лететь, что такой шанс бывает лишь раз в жизни, что никто на него не будет в обиде и так далее, и в том же контексте.
Бол позвонил сам в головной офис БИЛАЙНа, чтобы убедиться, что это не очередной розыгрыш.
Да нет, все оказалось на самом деле.
Затем началась сплошная свистопляска, сбор документов, поездка в офис, где он получил на руки тур, авиабилеты, выслушал массу рекомендаций и пожеланий, познакомился с старшим группы.
Потом поездки по магазинам в поисках соответствующей одежды, и решение разных больших и не очень вопросов.
Наконец-то все это закончилось.
И вот сегодня двадцать пятого июля попрощавшись с женой, и с сыновьями, вечером выехал в аэропорт.
Приехал в аэропорт, как и было условлено, к девяти часам вечера.
Нашел свою группу, прошел вместе со всеми регистрацию. До вылета оставалось еще минут сорок.
Уже сидя в самолете перед взлетом, сам не понимая зачем он это делает, достал все документы и туго завернул их в целлофановый пакет, убрал во внутренний карман джинсовой куртки.
И именно в этот момент почувствовал в груди неприятный холодок…
— Что будете пить?
Бол как будто выплыл из какого-то небытия.
Приподнял голову, повернулся на голос, рядом с его креслом стояла стюардесса.
— А, что вы можете предложить?
— Спиртное: водка, коньяк, напитки газированные, натуральные соки.
— Вы их, что сами выжимаете?
Стюардесса с интересом посмотрела на Бола
— Если вы имеете в виду соки, то да, у нас есть фрукты и соковыжималка, и так, что вы предпочитаете?
— Пожалуй, что водки сто пятьдесят грамм и если можно кусочек мяса.
Стюардесса улыбнулась, молча налила водки.
Достала с нижней полки тележки, пластмассовую тарелочку с мелко нарезанным мясом.
Пожелала приятного аппетита, и развернувшись пошла обратно.
Бол уже собирался выпить, сходить в туалет покурить, но в это время к
нему подошел старший группы, Николай Иванович Спиридонов.
Мужик лет сорока с обширной залысиной, и с каким-то бабьим мясистым лицом, не с женским, а именно с лицом деревенской бабы.
Бол был сам деревенский и ничего не имел против деревенских баб.
Но среди них встречались, именно вот такие мясистые базарные бабы с визгливыми голосами и наглыми хамоватыми взглядами.
Кстати и голос у Спиридонова был тоже надтреснутый, визгливый.
Да, фамилия явно не в коня… — подумал он.
Такой фамилии, хозяин должен быть кряжистый, как молодой дубок на открытом месте.
А, этот видно, что лицом, что телом, мешок с отрубями.
— Анатолий, что это вы один уединились, от компании отрываетесь?
Вот хрен моржовый, приперся…
Действительно татарин в сто раз лучше этого холуя, в смысле незваного гостя… — с досадой, про себя выругался Бол.
— Да вот, хотел выпить немного, и поспать до Дели…
Спиридонов, цепким взглядом уставился на стакан с водкой.
— Вы так сказать любитель, или профессионал по водочке?
Вот дерьмо…
— Ну что вы, и не любитель, и не профессионал, я в общем-то почти и не пью, просто хочется поспать, но чувствую без допинга не засну…
— Да-да конечно, только поймите меня правильно Толя…
— Все собираются поспать и все кроме вас взяли напитки…
— А, мы все-таки летим в чужую страну и хотелось бы, чтобы все было на уров…
— Анатолий Юрьевич…
— Не понял… что вы говорите?
— Я говорю, зовут меня Анатолий Юрьевич, это, во-первых.
— А, во-вторых вы собственно кто, парторг или комитет госбезопасности, так их давно уже нет…
— Так что любезный, не мешайте мне отдыхать, вот когда будут со мной проблемы, тогда и подсуетитесь…
— Прозит…
— Простите что?
— В, смысле спокойной ночи…
Бол опрокинул водку в рот, демонстративно занюхал мясом, затем достал пачку сигарет, встал и направился в туалет.
Спиридонов отхлебнул своего сока, поперхнулся под взглядом Бола, круто развернулся на месте и быстрым шагом пошел к своему ряду.
Настроение, которое и так ни к черту, было окончательно испорченно этим козлом Спиридоновым.
Он выкурил сигарету, вернулся в салон.
Спиридонов, что-то уже доказывал крашеной блондинке, она вяло с ним огрызалась, затем и вовсе отвернулась от него.
Вот жук, попьет еще нашей кровушки за эти десять дней, ну да и хрен с ним… — подумал Бол.
Он поудобнее уселся в кресле, попытался уснуть.
Сон не шел, то ли не привычное место и положение в котором приходилось спать, то ли монотонное бормотание пассажиров не давали заснуть.
Наконец вроде бы провалился в какую-то полудрему и проснулся от голоса
стюардессы.
— Уважаемые пассажиры просим всех пристегнуть ремни безопасности…
— Наш самолет совершает посадку в аэропорту города Дели, столице Индии.
— После посадки, вас всех отвезут в аэропорт, там вы покушаете и через три часа мы вылетим в Сидней…
Самолет остановился после приземления недалеко от здания аэровокзала.
Смолкли двигатели, минут через десять подкатили трап, и пассажиры вереницей потянулись к выходу.
Бол шел последним.
Возле трапа уже стояло несколько автобусов.
В один садились пассажиры бизнес класса, еще один автобус отъехал, в оставшейся пригласили пассажиров их салона.
Собственно, тур-группа состояла из пятнадцати человек, остальные пассажиры были из других тур-групп, или вовсе одиночки.
В здании аэровокзала повели в ресторан.
Бол каким-то образом умудрился оказаться за одним столиком с
Спиридоновым и крашенной блондинкой.
Он обернулся в поисках свободного места, но все места были заняты.
— Проходите, садитесь Анатолий Юрьевич… — проговорил Спиридонов, так как будто и не было между ними никаких трений и разногласий.
— Мы вот тут с Еленой Михайловной обсуждаем местное меню…
— Это вы обсуждаете, а я вас вынуждена слушать, — с неприязнью в голосе ответила блондинка.
Во блин как он быстро умеет расположить к себе людей-с иронией подумал Бол.
— Да талант…
— Анатолий Юрьевич как спалось?
— Спасибо, вашими молитвами…
— Вы вроде бы как не в настроении…
— Зато вы милейший весь цветете, как будто вам подарили сокровища Агры…
— Ну зачем же вы так Анатолий Юрьевич, просто мы одна тур-группа…
— Хочется знаете ли быть вместе, друзьями, сплотиться так сказать, слиться…
— Простите, вы кому это сейчас говорите насчет слиться, мне или Елене Михайловне?
— Если мне, я пардон за это ведь могу и в морду дать…
Спиридонов ошарашено уставился на Бола.
— Да вы меня не так поняли, я…, я и не это вовсе имел ввиду…
— Все я прекрасно понял господин Спиридонов, у таких как вы, все на лице написано…
Бол поднялся не доев второе, стоя выпил какой-то напиток и отошел к окну.
Кто-то тронул его за рукав, рядом стояла крашенная блондинка.
— Анатолий Юрьевич, извините, ловко вы его отшили…
— Он уже тут почти всех достал, еще с московского аэропорта, вы же последний приехали не все видели…
— Ну, а вас то чем он зацепил, вы вроде бы как не в его вкусе.
— Он по-моему, больше мужским полом интересуется…
— Да что вы, он с самого начала начал клеиться…
— Предлагал в Сиднее с ним в одном номере жить, мол у него будет самый лучший номер в отеле…
— Да, интересный симбиоз получается, парторг, гэбэшник, пидорас и бисексуал в одном флаконе.
— Я думаю, он теперь до Сиднея поутихнет…
— Анатолий Юрьевич, а вы женаты?
Бол с интересом посмотрел на блондинку.
Лет двадцати пяти, волосы точно крашенные, блузка с глубоким декольте, тонкие, просвечивающие брюки клеш.
На указательном пальце правой руки, массивная печатка, вроде бы как золотая, а может и нет, больше подходящая какому-нибудь ново русскому братку.
Короткая стрижка, дамская сумочка не из самых дорогих, но явно куплена в одном из бутиков столицы.
Золотые серьги с мелкими бриллиантами.
Похоже чья-нибудь лялька, а может мелкая бизнесвумен ново русского разлива, явно при деньгах, хоть и небольших, но деньги есть.
Десятидневный тур в Австралию, хоть и в трехзвездочном отеле, удовольствие не из дешевых.
— Я, уважаемая Елена Михайловна, аскет, а это подразумевает под собой отсутствие всяких интимных связей с особями обоего пола.
— Нет, нет, вы меня не так поняли…
— Да-а, тогда будьте так добры, объяснитесь…
— Ну просто, я подумала, что мы могли бы на время тура быть вместе, без всяких взаимных обязательств…
— Понятно, вы хотели бы, чтобы я, на все десять дней был вашим Санчо Панса…
— Кем-кем?
— Вашим оруженосцем, попросту охранником…
— Ну в общем-то да…
— И значит номер, мы с вами будем делить на двоих?
— Ну да, а вы против?
— Извините Елена Михайловна, на то они понимаете ли и обязательства, чтобы их нарушали, а я как всякий аскет боюсь искусительниц…
— Конечно я не предлагаю вам маньяка Спиридонова, но приглядитесь, здесь и кроме меня хватает телохранителей.
— Еще раз прошу прощенья…
Бол отошел от блондинки к другой стене, возле стенда маршрутов авиарейсов.
Елена Михайловна по всей видимости ни чуточку не расстроившись направлялась к группе мужчин возле игровых автоматов, процесс пошел.
Почему-то оказалось, что рейсы из Дели в Сидней следуют не напрямую, а заходят с севера, мимо Папуа Новой Гвинеи и только затем вдоль австралийского побережья спускаются к югу Австралии.
Наконец-то объявили посадку, и группа обратным курсом направилась к самолету.
Глава 2
Еще при входе на трап, Бол снова почувствовал легкое беспокойство.
Вот блин, что же это такое, или не долетим, или еще что-то может случиться…
Уже после взлета, сидя в кресле, он стал ощущать все нарастающую тревогу.
Посмотрел в иллюминатор, внизу под ними плыли грязно-белые облака, самолет летел ровно, без рывков и воздушных ям.
Тревога все возрастала.
К его креслу подошла блондинка.
— Анатолий Юрьевич, можно я с вами посижу до приземления?
— Боитесь летать?
— Вот уж нет, столько перелетала, никогда со мной такого не было…
Так, а вот это уже что-то новое… — подумал Бол.
Он вспомнил, как с старшим сыном выбирался из Чечни.
Тогда у него была такая же пустота и неприятный холодок в груди, обязательно усиливающейся перед очередной опасностью, будь то посты федералов, или дагестанцы и чечены.
И те, и другие для них были одинаковы опасны.
Федералов приходилось опасаться ввиду того, что он был без
документов, а чехов и дагестанцев, боялся попасть к ним в плен, и в итоге в рабство.
Но в той ситуации было одно, но, тревогу чувствовал только один он, а сын вел себя обычно, для такой ситуации.
Да больной, да уставший, но не тревожился совершенно.
Как будто свято уверовав в то, что если отец сказал выберемся и все будет нормально, значит так оно и будет.
И лишь только когда их задержали в Бабаюрте, сын стал белее мела, но даже и тогда Бол видел, что это лишь текущий испуг той ситуации, в которую они попали.
И после, когда они выбрались из Бабаюрта спустя несколько часов, сын снова выглядел, уставшим, безразличным, но совершенно спокойным.
Самого же Бола тревога не оставляла ни на минуту.
И именно эта тревога, а также, обостренное чувство опасности спасло его, в тот момент, когда он чуть не напоролся на пулеметы блокпоста за Сухокумском, на границе Дагестана и Ставрополья.
Тогда тревога не отпускала его до самой Тулы, хотя они давно уже
находились вне досягаемости.
— И что же вас беспокоит Елена Михайловна?
— Знаете, не могу понять сама, какое-то чувство неустроенности, не уютно как-то себя чувствую…
— Может на вас так повлиял Спиридонов, или же мой отказ вам?
— Да нет, причем здесь Спиридонов…
— Ваш отказ меня конечно разочаровал, но я далеко уже не девочка, и как-нибудь с такими проблемами справлюсь сама…
— Тут что-то другое, какой-то дискомфорт…
— Да, да я понимаю…
— А, у вас что такое же чувство…
— Нисколько, с чего вы решили…
— Вид знаете ли у вас какой-то тревожный…
— Ну вот это уже глупости…
— Я конечно не люблю летать, но и не боюсь…
— Так что все с нами будет хорошо, и выбросьте из головы все дурные мысли и страхи.
Посидев для приличия с блондинкой еще минут десять, ведя пустой ничего не значащий разговор, Бол попросил пропустить его, сказав, что хочет покурить.
— А, можно я вместе с вами… — спросила блондинка.
— То есть как это вместе со мной?
— Елена Михайловна, я же не в коридоре собираюсь курить…
— Я знаю, что курят в туалете…
— И как вы это представляете, мы вдвоем в закрытом туалете, вот бы Спиридонов обрадовался такому сюжету…
— Ну-у…
— Давайте без ну Елена Михайловна, если вы хотите курить, сначала идите вы, а потом я…
— Да нет, мне что-то расхотелось…
Бол усмехнулся.
Вот сучка, не мытьем так катаньем…
Он поднялся, обошел не сдвинувшуюся с места блондинку, протискиваясь между ее ног и спинкой переднего кресла, направился в туалет.
Покурил, сполоснул холодной водой лицо, и уже взялся за ручку двери, как самолет сильно встряхнуло, и резко накренило в правую сторону.
Бола бросило обратно на унитаз.
Он сел на крышку и не пытаясь подняться, замер в ожидании новых неожиданных толчков.
Прошла минута или две, все было спокойно.
Он медленно встал, открыл дверь, вышел в коридор.
В салоне стоял гул голосов, среди которых прорывался визгливый голос Спиридонова.
Бол вошел в салон, сел на свое место, рядом сидела с бледным лицом блондинка.
Вдруг погас свет, затем замигал, пропал снова и тут яркая вспышка озарила салон, затем еще одна, еще и еще.
В салоне вспыхнул свет, из-за занавески появилась стюардесса.
— Внимание уважаемые пассажиры, наш самолет попал в грозовой фронт, сейчас мы выйдем из него и обойдем стороной…
Она быстрым шагом перемещалась по салону, на ходу успокаивая пассажиров, поравнялась с их рядом.
— Могу я узнать сколько нам оставалось лететь до Сиднея… — спросил ее Бол.
Она с непониманием смотрела на него.
— Сейчас обойдем фронт…
— Девочка, я тебя спрашиваю сколько времени нам оставалось лететь…
— Лететь?
— Около часа, то есть час с чем-то…
И вдруг до нее дошел подтекст вопроса Бола.
Стюардесса сначала побледнела, потом и вовсе лицо стало похоже на восковую маску.
Она медленно развернулась и направилась обратно.
Во блин, первый раз летит что ли… — подумал Бол.
— Вы зачем у нее спросили про время полета…
Елена Михайловна, с широко раскрытыми от ужаса глазами смотрела на него.
— Да так, просто хотелось еще покемарить немного…
— Че-че-гоо…
— Ну в смысле поспать…
— Да вы что, с ума сошли, мы чуть ли не падаем, а вы, вы…
— Ладно успокойтесь, падаем не падаем, когда упадем, пожалуйста разбудите меня…
Блондинка истерично захихикала.
— Да вы шутник маэстро…
— Да уж, я такой…
Блондинка фыркнула, вскочила с кресла и чуть ли не бегом направилась на свое место.
Ну и что, самолеты и в грозу летают, Бог даст долетим… — думал про себя Бол.
Самолет иногда мелко подрагивал, но в общем-то уверенно держал курс.
Не опасаясь быть осмеянным, он застегнул на себе ремни безопасности и прикрыл глаза, стараясь не думать ни о чем плохом.
И если бы не чувство опасности, и не этот сосущий холодок в груди, все казалось бы было нормально.
Бол засек время со времени первого толчка, были и другие не такие сильные.
По-прежнему сверкали молнии, иногда в отдалении, иногда казалось, прямо за бортом.
Прошло уже почти час, как они огибали, или не огибали, было не заметно, что удалились от грозового фронта, все еще находились внутри него, но самолет не снижал высоты.
Очередная вспышка казалось ворвалась в салон, раздался жуткий грохот, самолет сильно встряхнуло, и он стал терять высоту.
Они снижались, их трясло не переставая, словно не летели, а ехали по стиральной доске.
Несколько раз мигнул свет.
Самолет резко накренился вперед теряя высоту.
Последнее, что видел Бол, это безумные от страха глаза вскочившего с места Спиридонова.
Слышал дикий нарастающий крик пассажиров, затем в один момент весь самолет куда то пропал, ударила мощная лавина ветра с дождем.
Бола несколько раз перевернуло, после чего он понял, что падает спиной вперед, в ушах свистел ветер.
Хвостовая часть, вместе с которой он падал, начала заваливаться набок, оторвалось от пола кресло и через несколько секунд, он спиной вперед, врезался в воду.
Удар был такой силы, что на миг потерял сознание.
Очнулся под водой, казалось, что мозг отключили, руки же лихорадочно отстегивали ремни безопасности.
Из последних сил вынырнул, глотая с жадностью воздух вместе с дождем.
Еще не соображая куда и зачем, попробовал плыть.
И только тут почувствовал в спине сильную боль.
Лег на спину, по лицу хлестал дождь, медленно перебирая ногами и руками, попытался оглядеться.
Кругом лежал полумрак, но впереди казалось совсем темно.
Бол пригляделся сквозь пелену дождя.
Ошибки быть не могло, впереди находилась земля, пятно по краям было светлее, сверкнула далекая молния четко обозначив береговую линию, до которой и было то метров триста.
Намокшая джинсовая куртка тянула вниз.
Бол вытащил документы переложил их в карман рубашки.
Затем с трудом стащил с себя джинсовку.
Погрузился в воду стаскивая туфли, вынырнул, снова лег, отдышался и не переворачиваясь со спины медленно поплыл в направлении берега.
Спина ныла, но при движениях болела все меньше.
Он перевернулся на живот и сначала по собачьи, а потом и кролем плыл, и плыл к берегу.
Казалось, что этот заплыв будет длится вечность.
Чувствовал, что теряет последние силы.
Наконец коснулся коленями дна, так и не вставая с колен, на четвереньках выбрался на берег, прополз еще по инерции метров пять и упал обессиленный.
Очнулся от прохлады, дождь уже кончился, и мокрая одежда на ветру холодила тело.
Он поднялся, разделся до гола, вытащил документы из кармана рубашки,
Из второго, достал полную запечатанную пачку сигарет, на вид и ощупь она казалась внутри сухой.
Не стал распечатывать, достал из кармана джинсовых штанов зажигалку, несколько раз щелкнул ей, с пятого или шестого раза выскочило пламя.
Бол дико заорал не помня себя от радости.
Затем выудил из карманов денежную мелочь, все это вместе с часами сложил возле какой-то коряги, собрал одежду и направился к воде.
Зашел по колено, прополоскал сначала рубашку, повесил себе на шею, затем также выполоскал от песка джинсы, выжал одежду, развесил ее на той же коряге.
Взял в руки часы, посмотрел на циферблат, стрелки замерли на пятнадцати минутах пятого.
Значит если мы упали где-то возле Австралии, время должно быть начало третьего ночи по местному времени.
Взял с коряги пачку сигарет, стал медленно снимать обертку, бумага на пачке была не мокрой, но влажной.
Достал сигарету, она была чуть-чуть влажной, прикурил, зажигалка сработала с первого раза.
И тут только он наконец осознал, что с ним произошло, руки вдруг задрожали, сигарета выпала.
Сел на песок, ноги не держали.
Дрожащей рукой взял с песка сигарету, жадными затяжками докурил ее до фильтра.
Вряд ли еще кто спасся…
Вдруг вспомнились дикие от ужаса глаза Спиридонова, проплыло лицо стюардессы.
А, ведь не уйди блондинка на свое место и не известно, как бы еще все сложилось… вот и отдохнул…
И не ясно куда попал, хорошо если это берег Австралии, а если острова, то все ли они обитаемы.
И еще не известно, когда здесь кто-либо появится, и как отсюда выбираться…
Робинзон твою мать…
На небе появилась луна, стало светлей.
Бол взял часы, открутил с них крышку, протер пальцем стекло, потряс вытряхивая воду, хотя воды в них и не было, просто видно было, что сам механизм влажный.
Ногтем потрогал колесики, часы стояли, он отложил их на корягу не собирая.
Оглянулся вокруг, прямо перед ним в километрах трех находилась высокая гора.
Луна светила почти над ней, слева и справа в темноту уходил все тот же океан.
Он уже не сомневался в том, что это был действительно океан, а не море.
В грозу, они попали как раз где-то возле Папуа Новой Гвинеи, может даже возле восточного берега Австралии.
Когда стали обходить грозовой фронт, отклонились влево, хотя по логике должны были бы вправо к материку.
Куда нас могло унести за этот час-полтора, один Бог ведает.
А, ведь могли подняться и выше, скажем к центральным островам Тихого океана, или к Индонезии.
А, что если стюардесса, что-то напутала с перепугу и фронт нас встретил уже возле Сиднея.
В таком случае за эти почти два часа, а то и больше, что нас болтало, могли оказаться и вовсе не известно где…
Бол одел влажную одежду, сунул собранные часы и зажигалку в карман джинсов, документы в рубашку, носки засунул за пояс, сигареты нес в руке, отправился к горе.
Глава 3
Светать начало постепенно, еще через какое-то время стало светло.
Прямо за горой взошло солнце, его еще не было видно из-за горы, но оно уже все осветило вокруг.
Ну вот теперь ясно, где у нас восток…
Бол добирался до подножья горы наверно не меньше часа.
Сел на первый попавший валун, закурил, сильно хотелось пить и есть.
Огляделся кругом, кроме песка и камней ничего не было, ни тебе черепах, ни крабов, никакой иной дичи, короче полный абзац.
Сигарета немного перебила чувство голода, отдохнул еще минут пятнадцать и не спеша двинулся дальше.
На первый взгляд высота горы не превышала одного километра, ну может быть и чуть больше.
Преодолев первые метров сто, сел отдышаться на небольшом выступе.
Посмотрел по сторонам, в глаза ударил солнечный зайчик.
Бол проморгался от резкого света, затем прикрывая глаза ладонью внимательно всмотрелся в источник столь яркого отражения и не поверил своим глазам.
Прямо перед ним, в полукилометре на берегу, валялись разбросанные остатки хвостовой части самолета.
От того места где он выбрался на берег, их отделяла скала, которая вдавалась в океан не менее четырех-пяти километров.
Да, ангел хранитель меня не оставил в беде, не оторвись вовремя кресло и валялся бы теперь среди этого мусора…
Обломки лежали на берегу небольшого залива.
С одной стороны залив ограждала та самая скала, с другой подступавшие к самой воде горы, протянувшиеся не менее чем на три с лишним километра.
А, бухточка не такая уж и маленькая, вполне вместится приличный порт…
Бол посидел подумал, куда же в первую очередь направиться, то ли взобраться на гору осмотреться, то ли спускаться к остаткам самолета.
Перевесило чувство голода и хотя надежды на то, что в обломках можно найти что-то съедобное почти не было, стал медленно спускаться.
Чтобы добраться до залива понадобилось не меньше двух часов.
Идти по песку и пробираться по камням это далеко не одно и тоже.
Наконец спрыгнул на песок прибрежной полосы, которая занимала около одного квадратного километра.
Возле прибрежных камней было много мусора.
А, ведь это приливом нанесло, и если прилив будет скоро, то все вещи унесет к чертям собачьим в океан…
Еще на подходе к остаткам он заметил, что почти по всему песку валяются сумки, чемоданы, какие-то тюки, их было много.
Хвостовая часть самолета развалилась почти полностью, куски метала с рваными краями, также были разбросаны, перемешиваясь вместе с вещами.
Бол определил по водорослям высоту прилива и начал стаскивать начиная с самых дальних вещей почти от самой воды.
Несколько раз попались упакованные, но разбитые и переломанные байдарки.
Интересно кому в Австралии понадобились байдарки?
И вдруг вспомнил группу молодежи с гитарами, их было человек десять, парней и девушек.
Сидели они в первых рядах салона, это их смех и разговоры не давали ему уснуть.
Вспомнил, как Спиридонов делал им несколько раз замечания, на что по-моему они и не думали реагировать.
Вспомнил, что видел их во время посадки, когда они смеясь и толкаясь сдавали большие рюкзаки, сумки и какие-то тюки в багаж.
Бол таскал сумки, рюкзаки, чемоданы, поднимал их на несколько метров в гору, спускался, снова по несколько штук подносил к горе.
Потом снова поднимал вверх обливаясь потом и успел до прилива поднять почти половину.
Затем полностью вымотанный, но довольный, свалился на кучу натасканных вещей.
Лежал отдыхая, чувствуя, как уходит постепенно дрожь.
Плохо слушавшими пальцами достал сигарету, закурил и блаженно стал созерцать бурлящую воду прилива, с шумом ударявшую о прибрежные скалы.
Носило разнообразный мусор, тюки с разбитыми байдарками, тряпки,
коряги, водоросли и еще что-то, не разобрать.
Взял первый попавшийся под руку чемодан, с болтающейся на ручке биркой, попытался открыть замок, не получалось.
Схватил руками надорванный угол чемодана, рванул изо всех сил с корнем вырывая замки, чемодан распахнулся, на камни посыпались вещи.
Набор явно мужской…
Носки, шорты, полный костюм, рубашки, два галстука, плавки.
Начал вытаскивать из чемодана оставшиеся вещи, одеколон, блок"Мальборо».
Что ж очень даже не плохо…
Туфли, на три размера больше чем у него.
Проверил карманы костюма, нашел фирменную зажигалку"Зиппо» и пять тысяч долларов.
Ну, а вот это очень кстати, сейчас кликнем халдея и закажем царский обед на одну персону…
Вот только где здесь взять халдея, а тем паче обед.
Еще раз посмотрел на костюм, затем отложил в сторону, подумал, переложил в другую деньги, одеколон, сигареты.
Взял еще один чемодан, на этот раз на молниях, ломать не пришлось, открыл.
А, этот попался женский, блузки, платья, брюки, юбки, две ночнушки, узорные плавки и еще одни «бикини», туфли, сланцы.
Набор косметики, большая красивая записная книжка.
Бол открыл ее, на первой странице была наклеена фотография.
На него в упор смотрела Елена Михайловна.
Бол зачем-то посмотрел на чемодан, затем снова на фотографию.
Да, а хозяйка всего этого…
Он просмотрел записную книжку, адреса, телефоны.
Судя по географии адресов, знакомства, незабвенная Елена Михайловна, имела чуть ли не по всему свету.
Отложил книжку к сигаретам и одеколону, достал из чемодана небольшую коробку конфет.
Ну вот хоть какая то пища…
Открыл ее, и оторопел, коробка была набита всевозможными презервативами.
Похоже блондинка была явной искательницей приключений на одно место и судя по адресам в записной книжке, находила их везде, где только бывала.
Вот и нашла ты их милая, теперь наверно, уже сполна…
Бросил коробку обратно в чемодан, затем передумал, достал и отложил в сторону.
Взял третий чемодан, этот тоже был на замках, к тому же достаточно мощных, попытка открыть его руками, успехом не увенчалась.
Тогда он встал на край чемодана ногами, взял камень и начал долбить им по замкам, один замок треснул, второй же смялся, но так и не открылся.
Бол поступил с чемоданом так, как и с первым.
Здесь набор был чисто джентльменским, одежды минимум
Две рубашки в упаковке, два галстука, носовые платки, две пары носков, дорогой одеколон, пять пачек незнакомых сигарет, папка с какими-то документами.
Бол открыл папку, просмотрел бегло, документы, счета, накладные, платежки, какие-то договора, пухлый конверт.
Открыл его, внутри лежали две упаковки долларов.
Купюры были достоинством в сто долларов, итого двадцать тысяч.
Вот так и богатеют люди, оказывается надо вовремя упасть с неба, и не разбиться, и ты почти Рокфеллер…
Перевернул чемодан, потряс его, больше ничего не было, но внутри как будто что-то звякнуло, заглянул снова внутрь, чемодан был пуст.
Странно…
И тут он заметил, что из бокового дна торчит какая то железка, отодрал днище.
Вот это номер…
За фальшивым дном, лежали части разобранного пистолета, тут и магазин с патронами.
Здорово у нас в аэропорту проверяют, баксы, пистолеты, хорошо бы еще яхту из какой-нибудь сумки вытащить…
Пистолет оказался итальянский, «Беретта 92F» калибра 9мм, магазин на пятнадцать патронов и весила эта игрушка без малого килограмм.
Собрал пистолет, передернул затвор, дослал патрон в патронник,
поставил на предохранитель, подержал в руке, полюбовался, затем положил к отложенным вещам.
И все-таки самое ценное, оказалось в рюкзаках молодых туристов.
В них помимо одежды и обуви его размера, он нашел два компаса, карту мира, подробную карту Австралии, две упаковки шоколада, по десять плиток
в каждой, спички в непромокаемой упаковке.
Вытащил из рюкзаков котелки, чай, кофе, ножи, печенье, сухари и несколько упаковок супов быстрого приготовления"Ролтон».
Супы эти в домашних условиях никогда бы есть не стал, но сейчас они были нужней в сто раз больше долларов и других вещей.
Компас один был разбит, но второй был в идеальном состоянии.
Не разобранными оставались два самых больших тюка.
Бол ножом разрезал веревки на тюках, развернул один, в нем оказалась надувная лодка в спущенном состоянии, весла в разобранном виде.
Развернул лодку, она была метров пять в длину и метра два
в ширину.
Посредине находилась металлическая перекладина, с металлическим же стаканом в центре, на ней также было вставлено несколько болтов с наживленными гайками.
Во втором тюке была разобранная мачта, тонкие веревки и парус, здесь же лежал ножной насос и ремнабор.
С, ума сойти… мало того, что жив остался, так и еще карета в обратную дорогу готова, как-то это неспроста, за что же мне такое счастье…
В одном из рюкзаков нашел завернутые в ветровку будильник, который стоял и мобильник.
Мобильник работал, в общем дисплей работал, но связи не было, показатель станции был на нулях.
Зато теперь он точно знал сегодняшнее число и что самое главное, московское время.
Батарейка уже садилась и телефон мог работать максимум часов шесть.
Бол взял будильник, покрутил винтики, часы пошли.
По телефону выставил точное время.
Московское время было два часа двадцать минут, двадцать седьмого июля.
Значит местное двенадцать двадцать того же двадцать седьмого июля.
Не много подумал, переставил стрелки с московского на местное время.
Пересилил в себе желание немедленно собрать лодку, съел плитку шоколада, сразу же захотелось пить, закурил сигарету и принялся сортировать, и отбирать вещи.
Стоп, ведь должен быть еще один рюкзак… — переворошил разбросанные вещи, рюкзака не было.
Что за идиотизм?
Он точно помнил, что рюкзаков было пять, а их только четыре, может скатился куда.
Бол обошел площадку.
Ну так и есть, самый большой рюкзак лежал в расщелине, рядом с ним оказался еще один тюк, вдвое меньше тех, что с лодкой.
С трудом удалось вытащить оба.
Сначала распаковал тюк в нем оказались, две четырехместные палатки.
В прочем, при желании в них и вдвое больше народу можно разместить.
В рюкзаке как он и ожидал, нашлись фляжки, ну не может нормальный турист ходить в поход без фляжек, жаль, что они оказались пустыми.
Этого и следовало ожидать, кому взбредет в голову тащить за тридевять земель воду, зная, что она есть в пункте прибытия.
Была и еще одна фляжка, карманная манерка, в ней судя по запаху был чистый спирт.
Из свернутой ветровки и какой-то подстилки извлек небольшой корейский радиоприемник.
Включил его, стоял невыносимый треск, покрутил по сторонам антенной, поймалась музыка, снова пропала.
Осторожно передвигая ручку настройки старался поймать волну.
Получалось хреново, кто-то довольно четко говорил на английском.
Бол в иностранных не разбирался, он продолжал чуть ли ни микронами двигать ручкой настройки.
Блин, ну должно же хоть одно русское радио доставать до этих широт…
И вдруг он услышал…
…вчера потерпел крушение авиалайнер Российских авиалиний, следовавший курсом Москва-Сидней, с заходом в Дели…
Он пропал с экранов радаров в шестнадцать ноль пять по московскому времени северо-восточнее Новой Зеландии…
На борту находились сто пятьдесят девять человек вместе с членами экипажа…
Как нам пояснили в компании"Российские авиалинии», самолет отклонился от курса, из-за надвигающегося с юго-востока циклона, топлива у него оставалось на два, два с половиной часа полета…
Ведутся поиски силами новозеландских ВВС и ВМФ, но надежды на благополучный исход нет…
Приводим список пассажиров и членов экипажа рейса №154…Спиридонов Н.И, Карцева Е.М, Бол А.Ю…
Ну вот и все, мои наверняка уже все знают, вот и проводили отдыхать…
Блин, но почему Новая Зеландия, на сколько же мы отклонились…
Он поставил на камень приемник, начал лихорадочно искать карту мира.
Нашел, развернулся чтобы присесть на камень и в этот момент ногой задел радио, оно покачнулось, затем опрокинулось, и полетело в воду.
Бол стоял тупо смотрел вниз и вдруг заплакал, он ревел навзрыд, его трясло как в лихорадке.
Минут пять не мог остановится, затем уже всхлипывая опустился на камень.
В душе ощущалась пустота, как будто вырвали что-то.
Достал сигарету, закурил и сидел уставившись на то место, где еще недавно стояла его связь с миром.
Развернул карту, ну вот и северо-восток Новой Зеландии.
Остров Северный, чуть восточнее острова Чатем.
Северный в длину, с юга на север, не более шестисот километров, в ширину, с запада на восток, километров триста-триста пятьдесят.
Острова Чатем и вовсе несколько точек, каждая не более пятидесяти километров, а то и меньше.
И где же я теперь…
За все время не было слышно ни одного самолета, ни говоря уже о кораблях.
А впрочем, что он мог видеть, сидя на этом пятачке, все надо собираться на гору.
Встал оглянулся на сваленные вещи.
Первым делом перетащил надувную лодку, под нависающий кусок скалы.
Затем взялся сворачивать парус, уложив на него мачту.
Схватил пакет ремнабора, он лопнул и из него вывалился бинокль.
Бинокль походил на военный, небольшой компактный, окраски цвета хаки.
Приблизил его к глазам, направил на правую оконечность залива.
Мыс был рядом, рукой коснуться можно, виднелась отметка три километра сто пятьдесят метров.
Он оглядел бинокль еще раз, стояла отметка до двадцати пяти километров.
Это какое же у него увеличение…
Отложил бинокль в сторону, перетащил под скалу парус с мачтой. Затем собрал все то, в чем пока необходимости не было, сложил в расселину, сверху прикрыв все это пустыми чемоданами и сумками.
Разложил оставленные вещи на выступе, и так набор таков.
Бинокль берем с собой, четыре плитки шоколада, пятнадцать пока оставим здесь, телефон с собой, хотя вряд ли на верху появится связь.
Деньги оставим, ролтон две упаковки с собой, часы беру, фляги все с собой, спирт, одеколон оставим.
Пачку печенья, пачку сигарет в дополнение к своей, штук пять презервативов.
Ну вот вроде бы и все…
Переоделся в камуфляж одного из туристов, одел берцы, положил в карман пистолет, пристегнул к ремню нож, распихал по карманам сигареты, зажигалку, телефон, карты.
Бинокль повесил на шею, прицепил на руку компас, остальное сложил все в рюкзак, предварительно посмотрев время, было четырнадцать сорок по-местному.
Одел рюкзак, походил на месте привыкая к обуви, перекрестился и не спеша направился на вершину горы.
Глава 4
Обходя крупные валуны и скалы, медленно поднимался.
Растительности с этой стороны почти не было, так несколько кустиков, неизвестного вида, да пучки травы пробивающейся между камней.
Гора с этой стороны стояла как бы наклонной стеной, упираясь краями
в горизонт.
К половине шестого вечера выбрался наконец на вершину.
Осмотрелся, снял с руки компас, достал записную книжку блондинки, шариковую ручку найденную в чемодане «дельца», посмотрел на окрестности в бинокль.
Сверился с компасом, прямо перед ним на востоке тянулись те же горы до самого горизонта, он повернулся на право, с юга повсюду был океан.
С запада откуда поднялся, от залива вправо тянулись горы, а прямо
кругом насколько позволял увидеть бинокль была вода.
Зато на севере, на расстоянии нескольких километров внизу отчетливо были видны джунгли и луга, они так же тянулись до самого горизонта, справа
и слева упираясь в скалистые горы.
Бол опустил бинокль чуть ниже и сразу увидел небольшую речку текущую меж скалистых берегов.
Местами она текла по ровному месту, хорошо было видно буруны вокруг камней.
Проследил за течением реки определяя ее исток.
Так, есть, вот он вырывается мощным потоком из-под скалы.
Соединил центр крестика на окуляре с истоком, до него по прямой было не более пятисот метров.
Сделал в блокноте зарисовки всего увиденного, подробный план составлять было некогда, да и зачем он ему.
Убрал блокнот в рюкзак, туда же положил бинокль и часы.
Достал мобильник, включил дисплей, станции на экране не было.
С сожалением бросил телефон в рюкзак, взял плитку шоколада, отломил кусок, съел, закурил.
Сидел оглядываясь вокруг, ничего, кроме скал, валунов и мелких камней.
Поднялся, прихватил рюкзак и чуть ли не бегом поспешил к водопаду, крупных камней по пути не было, добрался меньше чем за полчаса.
Выскочил на небольшую площадку перед водопадом, скинул рюкзак и как не хотелось пить, первым делом набрал мелкого хвороста от кустарника.
Вытащил все фляги и презервативы, и только после этого пошел к водопаду прихватив с собой тару.
Подход к воде был очень неудобным, спускаться ниже по течению не хотелось.
Бол лег на живот, свешиваясь с каменистого берега начал набирать воду сначала в фляжки.
Наполнив их все, вытащил презервативы, снял обертки, затем как следует
каждый прополоскал в воде и котелком стал наливать в них воду примерно по литру, завязывая сверху резину узлом.
Ну вот литров двенадцать будет, на сколько хватит этой воды в море будет видно, все равно плыть на север нужно вдоль берега…
Он даже не пытался определится где хоть приблизительно находится, но почему-то был твердо убежден, что выбираться будет в северном направлении.
Переносил фляжки и презервативы на площадку.
Вытащил из кармана сигареты, зажигалку и уже хотел развести костерок, но вдруг вспомнил, что котелок с водой оставил на берегу.
Прикурил сигарету, и отправился за котелком.
Не доходя какой-то шаг до берега наступил на камень, тот крутанулся под ногой, Бол не удержав равновесие боком полетел в водопад.
Его тотчас подхватило мощное течение и понесло вниз, вдруг потемнело и он на скорости влетел в тоннель.
Еще через миг, вперед ногами, скрывшись с головой в воде, свалился в какую-то яму, ударился о дно ногами, тут же вынырнул.
Но поток отбросил его к стене, спиной врезался в камни, взвыл от боли.
Немного пришел в себя, осмотрелся.
Был полумрак и отчетливо было видно, как вода проносясь мимо него сворачивала и уносилась вниз по тоннелю, свет поступал как сверху, так и снизу, куда тек поток.
Приблизился к тоннелю, поднырнул под воду и упираясь в стенку руками, чтобы вода не прижимала, вынырнул над потоком.
Внизу, в метрах пяти вода срывалась со скалы и еще метров через пять падала в небольшой водоем.
Вот это попал, да что же за невезение такое, а ведь придется прыгать вниз, вверх не выбраться, слишком мощный поток, да и зацепиться не за что…
Держась в углу ямы он лихорадочно обдумывал создавшееся положение, от холодной воды начинало знобить.
Прыгать пять метров не так уж высоко, но если внизу будут камни, и он не дай Бог сломает ногу, все можно застрелиться, со сломанной ногой ему не выбраться ни куда…
Рука непроизвольно сама потянулась в карман, пистолета не было.
Да я же его в рюкзак засунул…
А вот чувства опасности, тревоги, как обычно бывало в таких ситуациях, не было.
На душе относительно спокойно, если не считать нервного напряжения и озноба, то ли от холодной воды, то ли от того же нервного напряжения.
В затылок как будто бы что-то дуло, Бол явственно почувствовал небольшой сквозняк, повернулся лицом, прямо перед ним темнота сгущалась.
Двинулся вперед, протянул правую руку, ощупал кромку берега ямы, поднял руку вверх, протянул ее вправо, влево, рука двигалась в пустоте.
Приподнялся на обоих руках, с трудом вполз в темноту, ощупывая руками стены с обоих сторон медленно стал приподниматься.
В полный рост встать не удалось, он уперся головой в потолок.
Сквозняк чувствовался сильнее.
Что это, старое русло, или же что-то другое…
Выставил левую руку перед собой, правой касаясь стены стал продвигаться медленно вперед.
Шагов через десять потолок приподнялся, можно было стоять во весь рост.
Пространство расширилось, он уже не доставал левой рукой до стены.
Прошел еще пятьдесят шагов, проход начал сужаться, потолок становился ниже, скоро ему пришлось сначала пригнуться, а затем и вовсе опустится на колени.
В конце концов тоннель стал настолько узким, что пришлось дальше ползти.
Бол остановился, он уже касался плечами стен и потолка, стало душно, пот лил с него ручьями перемешиваясь с пылью от которой уже першило в горле.
Сквозняка больше не было, стояла духота.
Блин, был же сквозняк, или это мне почудилось.
Ползком стал выбираться назад, до тех пор, пока не появилась возможность развернуться на месте.
Снова касаясь правой рукой стены, стал двигаться в обратном направлении.
Сквозняк с правой стороны появился внезапно, он ощутил его прежде, чем рука провалилась в пустоту.
Ну да, прошел мимо еще одного тоннеля.
Это ответвление, находилось в самой широкой части основного.
Пол, второго прохода, с небольшим наклоном уходил вниз.
Бол прошел двадцать шагов и вдруг понял, что в полумраке он видит стены.
Действительно тьма рассеялась и за первым же поворотом показался тусклый свет.
Больше не держась за стену, бросился вперед и через минуту выскочил в просторное подземелье.
Прямо перед ним был свет, он проходил через два отверстия в стене.
Отдышавшись и откашлявшись от пыли, с изумлением смотрел на два этих отверстия, переводя взгляд с одного на другое.
Это были не просто проемы в стене, это были окна сделанные руками человека.
Стекол в них, как, в прочем, и рам не было, просто в стене кто-то вырубил два окна.
Внешняя сторона окон была размером примерно сантиметров
десять шириной и сантиметров пятьдесят высотой, зато их внутренняя часть была вдвое больше.
Бол огляделся, дальше за окнами, у противоположенной стены, виднелся проем, больше похожий на дверь, явно также дело человеческих рук.
Он повернул голову вправо и остолбенел, перед ним стояли два огромных
человека, их рост был не менее трех метров и головами они упирались почти в самый потолок.
На головах у них были шлемы больше похожие на шлемофоны космонавтов, зато из одежды не было почти ни чего, если не считать куска тряпки, прикрывающей причинные места, да на ногах, что-то отдаленно напоминающее сандалии.
Оружия также не было, но в руке один из них держал металлический ограненный шар, тогда как в руке второго находилась металлическая пирамида.
Бол с любопытством и страхом смотрел на них, пока до него не дошло, что это статуи.
Ну да, металлические статуи, из какого-то желтоватого метала и похожи они на египетских жрецов.
Почему на жрецов, этого он не смог бы объяснить, но именно эта ассоциация появилась у него в первую очередь, как только их увидел.
Сразу же за статуями находилась какая-то непонятная стена.
Она была выложена из желтоватых дисков, толщиной сантиметров пять, с полукруглыми ручками.
Бол с каким-то внутренним страхом вдоль стены обошел статуи, приблизился к непонятной стене.
Схватил один из дисков за ручку, потянул на себя, он не поддавался, раскачал его и с усилием выдернул из сложенного штабеля.
Диск был сантиметров тридцать в диаметре, толщиной не более пяти сантиметров, ручка диска размером была как раз на половину диска.
Протер диск ладонью, сомнений не осталось, это было золото, самое настоящее и эти две статуи были также из золота.
Золотая стена была сложена от пола до потолка кирпичной кладкой.
Прикинул размеры стены, высота метра три, и ширина метров пять.
Сколько же здесь золота…
Сзади выдернутого диска виднелся еще ряд.
И сколько же их всего рядов…
Он подсчитал количество дисков в одном ряду.
Семнадцать, в одной стене шестьдесят рядов, тысяча двадцать штук…
Бол прикинул в руке диск.
Килограмм пять, не меньше…
Охренеть можно…
В одной стене по самым скромным подсчетам, выходило не менее пяти тонн золота.
Мама мия и куда же это меня занесло, и кто хозяин этого добра, Али-баба что ли и его сорок разбойников.
До нестерпимости хотелось курить, сигареты остались там на верху.
Еще раз внимательно осмотрел диск, посредине были выдавлены, шлем, по его бокам ограненный шар и пирамида.
С любопытством обошел вокруг статуй и только теперь заметил на груди у обоих точно такие же выдавленные знаки.
Он не понимал, что могут обозначать эти символы.
Жрецы, Египет, да какой на хрен Египет, где Африка и где это подземелье, кому понадобилось тащить столько золота за тридевять земель…
И потом никогда за всю свою жизнь и насколько он помнил из истории, нигде не слышал, чтобы золото хранилось в виде вот таких дисков.
Он положил диск возле ног одной из статуй и направился к дверному проему, за ним находилась еще одна комната, больше первой, имеющая правильные квадратные формы.
В отличии от первой, окон было четыре и было намного светлее, но не от большего количества окон, а от искрящего света, исходящего из глубины комнаты.
Бол вошел внутрь, на полу навалом огромной кучей лежали ограненные алмазы.
Высота этой кучи не доходила где-то на метр до потолка, а общий размер он так и не мог с ходу определить.
На миг показалось, что сходит с ума.
Ну и зачем забросила меня сюда судьба, что-бы я сдох среди этого богатства, или все же выберусь…
Боковым зрением он отметил что-то яркое, повернулся.
Рядом с ним возле стены стоял хрустальный ларец, он был открыт, крышка на золотых петлях откинута на стену.
Подошел поближе, в ларце лежал шлем, похожий на шлем космонавта, только не хватало лицевого стекла.
Вместо него было что-то типа очков ночного виденья, или скорей даже больше похожих на виртуальные очки, какие он видел в компьютерных журналах.
Рядом, с левой стороны, лежал большой ограненный хрустальный шар диаметром сантиметров двадцать, с правой стороны стояла пирамида, тоже хрустальная, высотой около тридцати сантиметров.
Нагнулся, взял в руки шар не переворачивая осмотрел его, затем
точно также как он и лежал положил на место.
Взял пирамиду, подержал как бы взвешивая, поставил обратно.
Не прикасаясь осмотрел со всех сторон хрустальный шлем
А, ведь где-то он про него все же слышал, нет не вспомнить, может в сказках, а может в каких-то исторических книгах…
А может и во сне…
Шлем отливал синевой, почти не заметной, как бы ощущавшейся на грани подсознания.
Протянул руки намереваясь его взять, но не взял, отошел оглядываясь.
Он излучал какую-то магическую силу, одновременно и маня к себе, и внушая страх.
Бол подошел к груде алмазов, рукой разворошил немного, они посыпались к его ногам.
Ни одного менее лесного ореха, алмазы были крупные, много было с грецкий орех, попадались размером с куриное яйцо, а вот и побольше один попался, с гусиное яйцо размером.
Идеальная огранка, чистые без каких-либо изъянов.
Он немного видел на своем веку драгоценных камней, но эти, сомнений не было, были чистейшей воды, ясно было и профану.
Оглянулся на ларец, отбросил камни, и снова направился к шлему, больше не раздумывая взял его в руки и надел себе на голову.
Сначала не понял, что произошло, под ним внизу был океан, несколько островов, а он как бы парил над ними.
Затем узнал бухточку, где разбился хвост самолета, утес на скале, куда перетаскал чемоданы и другие вещи.
Наконец до него дошло, что он видит полностью то место, куда упал.
Это был остров, достаточно большой, наверно, не меньше трех тысяч километров в длину и тысячи в ширину, похожий на развернутую правую боксерскую перчатку.
В левой части острова находилась большая бухта, создаваемая большим
пальцем перчатки и тем местом перчатки где находился указательный палец.
По большому пальцу, углубляясь в тыльную сторону перчатки, тянулась горная гряда и упиралась в широкую реку.
Бол проследил за течением, эта была та самая река в которую его угораздило так нелепо свалиться.
Она тянулась на север до самой округлой оконечности острова и там делясь на несколько рукавов, впадала в океан.
По всему течению река несколько раз разветвлялась, огибая созданные ею маленькие и большие острова.
В двух-трех местах были видны водопады, особенно впечатлял последний у гор, идущих от большого пальца.
Здесь ширина реки сужалась до ста метров и с горы падал поток высотой метров пятьдесят, во всю ширину реки.
Остров, кроме гор в северной оконечности, где он так удачно приземлился, был покрыт лесами, чередуясь с огромными лугами.
Выделились большие высокие деревья, на несколько метров возвышаясь над остальным лесом.
Кое где рос кустарник переходя местами в луга.
Ни где не было видно ни каких построек, или вообще следов человеческого пребывания.
В противоположенной оконечности также была гряда гор, изрезанная ущельями.
С восточной стороны острова в ряд располагались еще четыре острова.
Два из них, в северной части, были большими, между ними приткнулся совсем небольшой островок, километров пятьдесят в ширину и двести в длину.
Южный хоть и был не маленьким все же поменьше двух северных.
Бол всмотрелся в горизонт, с запада, севера, востока, везде был безбрежный океан.
С юга, в двух тысячах километрах, виднелись два огромных айсберга и уже чуть ли не по самому горизонту тянулась полоса льдов.
Бола трясло, весь мокрый от холодного пота он рывком стянул с себя
шлем, медленно опустился на колени возле ларца.
Очки шлема угасали, словно перегоревший кинескоп.
Он осторожно поставил шлем в ларец, откинулся на стену, прикрыл глаза.
И все же куда я попал…
Несметные сокровища, загадочный шлем дающий возможность видеть на тысячи
километров, огромные статуи и острова без признаков человека.
Нет этого просто быть не может, эти пять островов в совокупности практически та же Австралия…
И то, что их за все эти века никто не обнаружил, бред какой-то, хотя алмазы, золото, статуи, шлем и прочее, это все труды человека…
Да, но когда это все сюда попало, и эти айсберги, льды, ведь это же Антарктида…
Что ж выходит, что до южного полюса ближе, чем до ближайшего материка.
Господи, да куда его на самом деле занесло…
Он знал, что только от одного места было в общем-то недалеко до Антарктиды, это была южная оконечность Аргентины, там, где был мыс Горн и Огненная земля.
Но он также представлял, что между Австралией и Южной Америкой
лежал Тихий океан.
А, может ему действительно все это снится, а он сам лежит где-нибудь в коме или вовсе мертв…
Бол со всей силы прикусил губу, почувствовал вкус крови, встал подошел к одному из окон жадно вдыхая свежий воздух.
Приблизил лицо к проему, услышал пение птиц, медленно повернулся закрыв
глаза, надеясь, что все это наваждение пропадет.
Открыл, все было по-прежнему, алмазы, ларец.
Пора было как-то отсюда выбираться.
Обошел еще раз комнаты, тщательно их исследуя на предмет потайной
двери, если она и была, а иначе каким образом втащили сюда статуи, не сами же они пришли в конце концов, да и следов что их отлили здесь, не видно, двери не было.
Выглянул в окна, даже не стоит думать пролезть.
Окна выходили на стену скалы, он видел только кусок ее, больше рассмотреть ничего не удавалось.
Подошел к куче алмазов, стал выбирать те, которые не меньше голубиного яйца, распихивал их по карманам куртки, последний приглянувшийся, черный, с гусиное яйцо величиной запихнул в карман брюк, застегнул все молнии.
Еще раз посмотрев на ларец развернулся и быстро вышел в первую комнату с статуями и золотом.
Поднял золотой диск, подумал, подошел к стене выдернул еще один, затем уже не оглядываясь пошел к тоннелю.
Добрался до первого коридора, повернул направо и сразу же услышал шум потока.
Осторожно стараясь не ткнутся лбом в стену, или в потолок, добрался до ямы и сделав лишний шаг плашмя грохнулся в воду, барахтаясь чуть не утопил один из золотых дисков.
Оттолкнулся ногами от дна и выскочил над потоком.
Преодолевая давление воды забросил сначала правую руку с золотом, затем левую, приподнялся на локтях и тут же от напора воды полетел вперед головой вниз.
Уже выскочив из тоннеля успел сгруппироваться, частично перевернулся и пятой точкой приземлился в водоем, сразу же погрузившись на дно.
Оттолкнулся, под водой проплыл почти к самому берегу, с шумом вынырнул и заорал от радости во все горло.
Выбрался на берег, лег на спину, лежал не выпуская из рук диски.
Затем сел, отложил диски в сторону.
А, здорово уже стемнело, сколько времени я провел в этих пещерах…
Светила луна и не понятно было, то ли от нее такой свет, то ли еще не окончательно стемнело.
Отдышавшись и придя в себя, подобрал золото и краем берега стал подниматься вверх.
Поток исчез под скалой, еще через метров сорок он появился вновь и Бол наконец-то взобрался к оставленному котелку с водой.
Котелок за ручку пришлось нести в зубах, так не хотелось ему еще раз подходить к этому злополучному берегу, руки же были заняты дисками.
Добрался до площадки с вещами, бросил диски, поставил котелок с водой.
Схватил с камня сигареты и зажигалку, закурил, уселся тут же у камня с наслаждением вдыхая сигаретный дым.
Докурил, посидел подумал, что сегодня уже нет смысла спускаться вниз к океану, время было половина двенадцатого ночи.
Достал плитку шоколада, отломил кусочек бросил в рот и отправился собирать еще хворост.
За полчаса собрал вполне приличную охапку, принес также несколько роготулин и палок.
Повтыкал их возле костра, положил сверху палки и начал раздеваться предварительно вытащив и сложив в кучку бриллианты.
Развесил одежду на палках, закрепил на наклонной роготулине котелок с водой, разжег костер.
На наклоненные палки надел берцы.
От обуви и одежды валил пар, время от времени переворачивал одежду и обувь.
Закипела вода в котелке, достал две упаковки Ролтона бросил в котелок.
Через пару минут снял с огня варево, отставил в сторону остужаться.
Вдруг вспомнилась Восточная Сибирь, поездки на рыбалку с мужиками на Куту, за двести километров от поселка лесорубов.
Где сейчас Кута, Инирма, Сибирь, Москва и его родная деревенька в лесу.
И вдруг его осенило, что он прямо вот сейчас примерно сможет определить свое местоположение.
Кровь ударила в голову, как будто стоит ему только узнать, где он находится, тут же все образуется.
Встал подкинул в костер хворост, перевернул одежду.
Достал из рюкзака карту мира, масштаб был мелковат, но самое главное были отметки широты и долготы.
И так, если этот шлем, предположить, приблизительно видит в радиусе двух с половиной-трех тысяч километров, то сейчас он должен находиться, опять примерно, между шестьдесят пятой и шестидесятой параллелью южной широты…
Значит остров лежит между сороковой-сорок пятой параллелью южной
широты и шестьдесят пятой-шестидесятой той же южной широты…
Выходит центр острова находится примерно на пятьдесят пятой параллели южной широты…
Он посмотрел на карту и вздрогнул.
Сороковая параллель почти напополам разрезает Новую Зеландию.
По крайней мере весь остров Южный Новой Зеландии лежит между сороковой и сорок пятой параллелями.
И, что же мне это дает, то что это не Новая Зеландия это
точно на сто процентов и что тогда…
Вот мыс Горн почти как раз и находится на пятьдесят пятой
параллели, но я не на материке…
Между Новой Зеландией и Южной Америкой Тихий океан, и судя по карте
в этой части океана вообще нет ни каких островов, тем более такого большого, на каком находится он.
Во блин, земля Санникова, сейчас вот выскочат из темноты, как их там звали, онкилоны, или какой иной чукотский народ…
Ладно, попробуем хоть примерно определить долготу.
Значит этот чудо виртуальный-шлем-бинокле-телескоп видит до трех тысяч километров…
Откладываем от восточной точки Новой Зеландии три тысячи, получаем сто шестьдесят градусов с минутами восточной долготы…
От берегов Чили отмеряем те же три тысячи, получаем сто градусов опять же с минус минутами той же восточной долготы…
Остается шестьдесят градусов, если учесть ширину острова градусов пятнадцать, то в остатке как минимум сорок пять градусов…
И куда их приткнуть к какому материку ближе, Америке или Австралии…
А, может остров как раз посредине этих градусов…
Тогда получится, что до Америки, что до Новой Зеландии одинаково примерно по шесть тысяч километров…
По какому-то наитию Бол склонялся больше к этой последней версии.
Может потому и не обнаружили эти острова до сих пор, что они одинаково далеко лежат от материков…
В, то же время логично предположить, что именно по этим широтам пролегают морские и воздушные трассы соединяющие меж собой Южную Америку и Австралию…
Тогда полный бред, если только не предположить, что врет компас, но как быть с шлемом, судя по нему льды были на юге, чего и следовало ожидать.
А, может это были не льды, а рифы, что касается айсбергов то их можно встретить и возле Африки, не говоря уже о берегах Южной Америки…
Что ж можно предположить, что остров вытянут вдоль Антарктиды, тогда его
действительно могли и не обнаружить…
И располагайся он между южным полярным кругом и хотя бы между
пятьдесят восьмой-шестидесятой параллелью имел шанс на инкогнито…
Это все ладно, а куда плыть, не лезть же обратно в пещеру за шлемом…
От одной этой мысли его пробрал озноб.
Бол вскочил подбросил в догорающий костер остатки хвороста, перевернул хорошо подсохшую одежду, ботинки же были еще сырые.
Съел почти остывшее варево Ролтона.
Достал сигарету, стал глядеть на звезды, пытаясь определить хотя бы одну из них, без толку, с астрономией он был не в ладах.
Посмотрел на часы, два часа ночи.
Костер догорел.
Вставил в еще горячую золу, палки с ботинками, снял одежду, оделся, кое где в утолщениях она была еще влажная, но в целом высохла.
Достал из рюкзака пистолет, рюкзак приспособил под
голову, рядом положил «Беретту» и лег спать.
Глава 5
Проснулся с восходом солнца, часы показывали половина шестого утра.
Сделал отметку в блокноте, в календаре было двадцать восьмое июля, завел часы.
Снял с палок берцы, вроде высохли, обулся.
Схватил котелок и отправился к водопаду стараясь идти как можно осторожней внимательно глядя себе под ноги.
Вымыл котелок от варева, ополоснулся сам.
Костер разводить не стал, позавтракал печеньем запивая водой.
Разворошил ногой кучку с бриллиантами, пересчитал, с самым большим выходило шестнадцать штук.
Сколько же все это может стоить…
А, ведь каждый из них весит не менее пятидесяти-ста грамм…
Большой бриллиант тянул и вовсе все четыреста.
Он перевел все это в караты, получалось, что в одном маленьком было не менее двухсот карат, а что до большого в нем было две тысячи карат.
С, ума сойти можно…
Ведь все известные бриллианты, «граф орлов», «куллинан», «кох-и-нор», «шах» и другие почти не превышают в размере эти, не говоря уже о самом большом, который раза в четыре больше их.
И ведь стоит каждый из известных алмазов, не один миллион долларов.
Выходит, что самому большому алмазу, который он сейчас держит в руке, и цены то нет.
Что касается золота, то здесь все ясно, грамм золота на данный момент стоит тысяча рублей и обе эти золотые болванки тянут на десять миллионов рублей, или же по курсу триста двадцать пять тысяч
долларов.
Ладно хватит мечтать и забавляться, надо еще выбраться отсюда, и все эти драгоценности сохранить.
Да не только сохранить, но и продать их, а это в принципе почти не реально, если просить нормальную цену, вот только бы знать ее, нормальную цену…
Собрал вещи, выбросил бесполезный мобильник, у которого все-таки окончательно сдохла батарея.
Направился к вершине горы, хотелось еще раз внимательно осмотреться, он так и не решил в какую из трех сторон следует плыть, вчерашние расчеты
выбили его из колеи.
К началу восьмого утра выбрался на самую высокую точку, снял рюкзак, в котором вместе с водой и золотом было около тридцати килограмм.
Достал бинокль, все то же самое, что и было вчера, ни каких изменений не произошло.
На горизонте ни одного самолета, теплохода, аборигена, и тому
подобного.
Посмотрел на компас, стрелки указывали куда им и положено.
Хотя, стрелка все же несколько раз отклонялась, как будто ее кто-то тянул в левую сторону на запад, но несколько раз дернувшись, снова упорно указывала на водопад, то есть на север.
Бол развернулся на сто восемьдесят градусов, стрелка моментально повернулась вправо, в ту сторону где находился запад, замерла секунд на десять, после чего медленно, как будто через силу, сделала еще пол круга указывая прямо ему в грудь, на север.
Бол крутился еще минут десять внимательно наблюдая за стрелкой и всегда она выбирала сначала западное направление, а спустя секунды возвращалась к северному.
Стоп что-то здесь не так, компас однозначно врет…
Солнце, солнце встает на востоке…
Но почему врет компас, может при ударе сбился…
Ладно, поживём увидим…
Убрал компас в карман куртки, начал спуск к бухточке, сделав по пути пару перекуров в начале одиннадцатого подошел к площадке.
Поев и отдохнув до одиннадцати часов, рассортировал все вещи которые решил брать с собой, уложил все это в два рюкзака.
Вытащил из-под скалы лодку, мачту с парусом, начал разбираться что к чему.
Накачал лодку насосом, ходил возле нее смотря и прислушиваясь не выходит ли где воздух.
Все было нормально, похоже лодка была абсолютно новой, еще не разу не использовавшейся.
Установил мачту, больше всего провозился с парусом запутавшись в веревках, карабинах, металлических трубках и прочих мелких деталях.
Наконец то собрал.
Прилив уже ушел, и он придерживая лодку на веревке накинутую на валун медленно опустил ее по пологому склону на песок.
Затем перенес к лодке два рюкзака, тюк с палатками, после чего
все это подтянул к самому берегу.
Загрузил в лодку вещи, перекрестился, оттолкнул лодку от берега и сам
запрыгнул в нее, на веслах отошел метров на сто, после чего расправил парус.
Лодку сразу же подхватило и понесло обратно к берегу.
Манипулируя веревками ему наконец удалось справиться с парусом.
Рыская по сторонам лодка все же направилась в нужном ему направлении к правому мысу бухточки.
Вскоре он окончательно освоился с парусом и рулевым веслом. За всей этой катавасией совсем забыл о времени, и вспомнил о нем, когда уже подплыл к мысу на выходе в океан.
Достал из рюкзака часы, ровно шесть часов вечера.
Может вернуться пока не поздно, через три-четыре часа стемнеет, и можно ли за это время где-то пристать к берегу не известно, впереди по курсу у берега сплошные скалы.
Достал бинокль, до последней скалы на горизонте пятнадцать километров, дальше лежал океан и берега не было видно. Возвращаться не хотелось, да и плохая это примета возвращаться.
А, была не была, где наша не пропадала…
Решительно направил лодку в океан держа курс на отмеченную скалу.
Плыл он все-таки на север вдоль побережья и если даже компас барахлил, и север находится на западе, то плыть в открытый безбрежный океан ему вовсе не хотелось.
И хотя это безусловно придется сделать в конце концов, пусть это произойдет как можно позже.
Слишком уж утлой выглядит его лодчонка перед огромным океаном.
До отмеченной скалы добрался через час с лишним, преодолев за это время пятнадцать километров.
За скалой берег уходил вправо метров на двести и дальше виднелась песчаная береговая полоса.
Бол направил лодку вдоль берега держась от него в метрах ста, плыл до десяти часов, пока не стало окончательно темнеть.
Пристал к берегу, вытащил рюкзаки положил их на песок. Дотащил волоком лодку, как бурлак, до ближайшей пальмы, перенес р
