Эрнст Неизвестный, бывало, рассказывал: — Однажды в душный летний вечер раздается звонок в дверь. Открываю. Андрей Вознесенский. Андрей с порога спрашивает: — Эрнст, когда ты вернешься? У Эрнста имелись в запасе варианты: «Однажды в холодный зимний вечер…» «Однажды в тоскливый осенний вечер…» «Однажды в весенний теплый вечер…» «Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский, Булат Окуджава…»
Они не обратили внимания на превосходные холсты Эрика Булатова и Олега Васильева, прошли мимо ранних рисунков Ильи Кабакова, замечательных скульптур и объектов Бориса Орлова, Лени Сокова, Саши Косолапова, лучших гуашей Володи Яковлева и дивных рисунков Мити Лиона, прекрасных картин Эдика Штейнберга, Ивана Чуйкова, Наташи Нестеровой, Володи Немухина, Франсиско Инфанте… Вдруг гости оживились, и я наконец увидел долгожданный восторг на их лицах. Взяв в руки небольшой этюд — апельсин на синем фоне — они стали превозносить небесные качества понравившегося шедевра. Автором «шедевра» была дочка моей ассистентки. Мама хотела определить ребенка в художественную школу и принесла работы посоветоваться.
Эрик Булатов рассказывал, как написал картину «Горизонт». Поехал с Олегом Васильевым на творческую дачу в Гурзуф. Друзья иллюстрировали «Золушку», зарабатывая деньги на мастерскую.
1993 году у меня совместно с поэтом Львом Рубинштейном состоялась выставка проекта книги «Генеральная инструкция» в Государственном музее изобразительных искусств имени Пушкина. На открытии Лева сказал: — То ли мы вознеслись столь высоко, то ли музей столь низко пал.
благодаря этим осам его выпустили. Он жил с гувернером своим прямо у Большого театра и все время просил привезти сахар. Я ему все время возила сахар из Парижа. Оказалось, они варенье варят.
