Димахер обнажил мечи,

Вокруг трибуны разжигая,

Сегодня четверо рабов

Дорогу к славе преграждают.

В смятении пустом стоят,

Как зверь, в неволе озираясь,

Пред ними Рима чемпион,

Что путь к спасению преграждает.

Резня — есть пища для толпы,

Ведь хрупкость жизни опьяняет,

Суля побег из нищеты,

Чудовищ алчных порождает.

Спартак! Взрывается, ревёт,

Гудит арены серый камень,

За жизни схватка начата,

Исход лишь для рабов печален.

Отринув страх, сошлись в бою,

Друг к другу с воплем набегая,

Вращенья быстрые клинков

О жертвах скорых предвещают.

Пал первый, не успев взмахнуть

Своим тупым клинком ни разу,

С фонтаном меч пронзает грудь,

Найдя, где сердце билось сразу.

Тяжёлый молот просвистел,

Нагрудник зацепив немного,

Второй отчаянно взревел,

Когда мечи вонзились в ногу.

Отпрыгнув кувырком вперёд,

Атаки в спину избегая,

Димахер в пируэт идёт

И горло третьему вскрывает.

Непросто покорить толпу,

Что на трибунах восседает,

Троих он мастерски сразил,

С последним точки все расставит.

Четвёртый вышел со щитом,

Орудуя мечом умело,

Атакой быстрой подоспев,

Рассёк плечо ударом слева.

Спартак парировать успел,

Не ожидая выпад дерзкий,

Шаг в сторону, слегка подсел,

И плоть рассёк клинками зверски.

В мгновенье силы потеряв,

И меч, и щит из рук упали,

Невольно на колено встал,

Взор боль и горечь застилали.

Вновь кровью окроплён песок,

Толпа беснуется, взывает,

Агонии увидеть смерть

Почуять кожею желает.

Стоит поверженным один,

В последних вздохах время тает.

С поникшим взглядом, обречён,

Лавиной шум всё нарастает.

Народ скандирует: «Убей!»,

Расправы скорой предвкушая,

На милости перста теперь

Развязку кровью вопрошая.

На шее скрещены мечи,

Холодным лезвием ложатся

Два гладия, как палачи,

Готовы хваткой смертной сжаться!

Встав, император подал жест,

И чернь безликая завыла,

Сомкнувшись, острые клинки,

Ворота в Стикс опять открыли.

Толпа безумствует: «Спартак!»,

Но тот призывам не внимая,

Стоит в гнетущей тишине,