Глава первая. Вирус Авгура
*Женщина неадекватной ориентации…
На экране памяти вспыхнула вчерашняя сценка.
— Слышала, новость? Шейхи решили вкладывать деньги в киноиндустрию, — плотоядно, оправдывая прозвище «Папа Карло», уставился на неё Карл Маркович.
— Я тут причём? — замерла от предчувствия она.
— Притом, что придуманный тобой алхимик в глазах зрителей может исправить имидж Востока, о чём я сообщил одному халифу.
— И что?
— Собирайся в дорогу! — пригладил пышную шевелюру продюсер. — Спонсор запросил встречи с тобой.
— У меня нет заграничного паспорта, — представив толстущего старика в чалме, заупрямилась она.
— Халиф строит подводный отель в Синегорье. Обещал тебя встретить. Без чека с семью нулями не возвращайся!
— В Синеморье? — тревожно замерло сердце.
В этом маленьком посёлке у Чёрного моря она когда-то встретила свою первую и пока единственную любовь…
В аэропорту Адлера её ожидал высокий и тонкий как жердь, смуглолицый араб лет сорока, который оказался всего лишь шофёром халифа. На ломаном русском сообщив: шейх на дне, просил подождать, открыл дверцу скромной снаружи машины.
Шейх и на дне показались ей понятиями несоразмерными, в какой-то мере даже одиозными, но, чтобы не распалять своё воображение, она взялась рассматривать салон. Погладила похожую на шёлк кожу сидений. Вдохнула прохладный воздух с ароматом жасмина. Разглядев бар с гнёздами заморских бутылок, протянула руку, чтобы взять одну из них, прочитать наклейку, но в зеркале над рулём поймала уличающий взгляд шофёра, его зрачки были похожи на замочные скважины, в которые он подсматривал за ней.
Пришлось виновато сцепить на коленях пальцы…
Эта вечная виноватость!
С пелёнок!
С детского сада.
Четыре чёрненьких чумазеньких чертёнка чертили чёрными чернилами чертёж! — подняв с растопыренными пальцами руки, пугала детей воспитательница.
А она из добрых побуждений в ответ: пять пухлых поросят пасли в пустыне плюшки…
И приговор: стоять лицом к стене весь тихий час!
Она послушно стояла, потом, стоя уснула, упала, с перепуга расплакалась.
Дети проснулись, подняли гвалт.
Воспитательница из детсада исчезла.
А она укрепилась в мысли: добрые считалки сильнее зла.
Может, поэтому и, став взрослой, решила в пику заселившим экраны и книги вампирам, сочинить образ Донора, пусть даже инопланетного…
Хотя, кто знает, как воспримет мой демарш этот шейх?!
Вдруг заявит: женщине неадекватной ориентации свои миллионы доверить не могу!
И…
Не кинется же она ему объяснять, что у Земли есть двойняшка по имени Глория. И что она, узнав об этом, неделю спать не могла, думала, вдруг там живёт Дарья Вторая с копией бывшего мужа и дочерью Ирис-2?
Обыскала Интернет, оказалось, о существовании за Солнцем анти-Земли знали ещё в Древнем Египте; древнегреческий философ Филолай вычислил невидимку с помощью математики; а директору Парижской обсерватории Кассини за протуберанцами светила выпало счастье лично наблюдать «незнакомку».
Позднее небесной родственницей заинтересовались астрофизики.
За ними пришло время лириков, точнее, сценаристов с ки-не-ма-то-гра-фи-ста-ми…
Машина шейха, не вписавшись в крутой поворот, стала биться о придорожные столбики.
Неужели конец?
В зеркале мелькнул убийственный взгляд шофёра.
Или показалось?
Секунда вечности.
Что-то хвостатое перебежало дорогу, руль одумался…
— Султан, — невозмутимо изложил версию происшествия водитель.
*Есть в сумерках блаженная свобода…
Через минуту машина остановилась у невзрачной гостиницы.
Вытащив из багажника полупустую дорожную сумку, шофёр вручил ей визитку шейха и с чувством исполненного долга нажал на газ.
Номер для Дарьи Сойкиной был забронирован.
По осколкам ступенек она поднялась на второй этаж, открыла комнату, и…
Зеркало с пятнистой амальгамой у входа поймало её лицо.
— Привет! — нервно принялась она рассматривать своё отражение. — Я как я, и волосы мои с голубой патиной, за что в школе пришлось носить обидное прозвище Мальвина. Давно не знавшие поцелуев губы, тоже мои. И нос… почти точёный, и телосложение — мечта поэта. Тот, кто сказал: худая корова не стройная лань, был прав. А вот глаза… не мои!
Такое не раз случалось: её отражение вдруг обретало собственный взгляд, через который лилась незнакомая сила, и она открывала в себе новые черты, а мысли находили иные русла…
Но никогда раньше не менялся цвет глаз.
Они у неё в отца… сумрачные, чему он был рад, как «Отче наш» повторяя: Есть в сумерках блаженная свобода от явных чисел века, года, дня…
Но!
Гостиничное зеркало смотрело на неё скорее предрассветными глазами…
— Что это значит? — спросила она.
Ответа не последовало.
— Хочешь сказать: всё только начинается? Ладно, молчи. А я, пока спонсор на дне, вспомню, с чего начался мой роман…
И…
Усевшись в неожиданно новое кресло, вытащила из дорожной сумки папку с файлами, похожими на черновики: исписанными вдоль, поперёк и по диагонали.
С верхнего угла первого файла на неё покосился вампир Марс, клыкастую улыбку которому она пририсовала во время размышления над прологом.
В тот день красная планета действительно подлетела к Земле очень близко и, скорее всего, сыграла свою тайную роль.
Читать было не обязательно, первые строчки она знала наизусть…
*Спираль с историей зло пошутила…
«…Была ночь перед смертью, а президент Куш думал: всего-навсего ночь перед интервью. Что-то ломало его изнутри. Боже упаси, он не употреблял гашиш. Власть, секс и деньги — были его наркотиками, умевшими материализовать любые иллюзии. И всё же какая-то бесполая, беззубая, но мускулистая тварь заползла под кожу, выкручивала кости, сжимала вены.
Бессонница…
Рядом мирно посапывала жена. Шёлковая простыня интимно облегала холмы и холмики её нестареющего тела. Впрочем, по сравнению с ним она ещё девочка, ей только тридцать, а ему скоро пятьдесят.
Боль клубком свернулась под правым ухом. Слава Богу, он вспомнил приговор дантиста: зуб мудрости решил появиться на свет, подарком прорезаться к полувековому юбилею!
Десна раскалывалась, будто кто-то опаздывающий на поезд, локтями расталкивал на перроне толпу.
Нет! Скорее кого-то по ошибке похоронили живьём, и он, очнувшись, принялся грызть крышку гроба. Боль именно была грызущей.
Куш со всего размаха пришлёпнул к щеке ладонь…»
Дарья попробовала представить: как показать на экране зубную боль?
Но мысль: возомнишь себя режиссёром, отлучат от киносъёмок! — остудила, и она вернулась к знакомым строчкам…
«…Универсальное средство от любой хвори — секс, даже мысль о нём целебна, ибо, по словам министра здравоохранения, вырабатывает гормон удовольствия. А уж сам процесс! Стоило ему зайти в овальный кабинет, как боеголовка его сексуальной пушки тут же находила цель. Женщины зубами расстёгивали брюки.
Кикиморы сексуальные! С ними свяжись! Тут же побегут интервью давать!
Куш готов был поспорить: мысль родилась не в его голове, поймалась случайно.
Или не случайно?
Странной энергией обладает слово «интервью». Одна блондинка, чьи любовные стоны ещё хранит овальный, так и хочется сказать оральный, кабинет, только призналась, что хочет сообщить миру нечто, как тут же была убита. Вслед за ней небеса прибрали и убийцу, правда, с тех пор спираль прибавила виток…»
Спираль с историей зло пошутила — оказалась ненадёжным противозачаточным средством, из-за чего бедняжке Клио приходится беременеть сюжетами-близнецами, — на секунду оторвавшись от текста, не отказала себе в удовольствии заметить Дарья.
«…Другая соблазнительница, шатенка, успела донести на президента, а жизнь себе не только сохранила, но и приобрела дивиденды…
Куш заворочался: вдруг рыжеволосая Маргарет признается, что изменяла с ним своему мужу, министру обороны Кукишу?
Все они, женщины, дочери Евы, чуть что, сразу в слёзы: их соблазнили, а кто кого в грех вводит, надо ещё разобраться!
Думать о сексе расхотелось…»
Замечание Куша о Еве странным образом: сама же написала! Дарью задело.
«Не для того Творец первую женщину из адамовой кости создал, чтобы в раю похоть тиражировать!» — резко возразила она своему персонажу.
«…Утехи войны слаще радостей плоти, — утешил себя президент, — чем скорее задержат алхимика, тем больше шансов у меня переизбраться на второй срок.
Разведка донесла: в оазисе Ахрама автомобили не имеют бензобаков, самолёты взлетают не на керосине, лампочки горят без проводов. Вывод: алхимик владеет новым видом энергии. Главное, не проговориться об этом «потрошителю мозгов» Ритасу, а также настроить против наглого журналюги министра обороны, заодно предупредить, чтобы не строил глазки Саре, а та и рада!
Преданность — негатив предательства, при определенных химических процессах, разумеется…»
Пока президент мается бессонницей, зрители в зале заснут! — по-дружески предупредила её мысль-пересмешница.
— Не заснут, — возразила Дарья.
Вообще-то она любила свои мысли-тёзки, мысли-птицы, точнее говоря, мысли-сойки, которые изредка возвращали её из полёта мечты на суровую, но правдивую землю. И хоть их колючие замечания не ласкали ей уши, она заставляла себя прислушаться к ним. Но в этот раз, обидчиво проигнорировав подсказку, вернулась к тексту…
*Технический секс оскопляет мужчину…
«…Кто осудит его за Марго и других женщин, разделявших с ним быстрый секс?
Мистики говорят: время ускорило бег.
Хоть партию СНСР (секс на скорую руку) создавай!
Народ жаждет безопасного наркотического опьянения.
Впрочем, не такого уж и безопасного, учёные доложили: технический секс выхолащивает, оскопляет мужчину, нелюбимая женщина выпивает его до дна, несколько неразборчивых связей и он — пустой сосуд.
Куш отнял ладонь от щеки, зажёг ночник, полез в тумбочку за дневником, куда как в унитаз, сливал «не переваренные» мысли, чтоб не случилось запора в голове.
Ручка задрожала, будто застоявшаяся в загоне кобыла, рванула, выбрасывая из-под копыт искры строчек.
Исследования показали: ген удовольствия исчезает из хромосомной цепочки. Не отсюда ли растет виртуальная мастурбация желаний? Завтра соберу консилиум…
Рука безвольно опустилась, предчувствуя: завтра не случится.
Не понимая, что происходит, Куш вперил взор в хрустальный шар светильника, в котором плавало его отражение: смоляные, кустистые брови в форме шалашей, где можно спрятать что угодно, даже мысли; краснобокие яблоки глаз…
И зачем только он согласился на интервью в прямом эфире?!
«Не позолотит тебя людоед-журналист, представит оловянным солдафоном», злопыхательски заметил зуб мудрости.
— Не выйдет! Куш значит: выигрыш! Воплощение народной мечты! А поджарить мечту миллионов, кукиш ему! — огрызнулся президент.
Его ноги, путаясь в простынях, исполнили оптимистическую жигу. В ответ произошло шевеление в стане жены: очаровательные холмики передислоцировались, заняли оборону. Иметь жену-нимфетку божье наказанье, страдальчески покосился он на целомудренные возвышенности.
И!..
Взрывная смесь зубной боли и недовольства женой выбросила его из постели.
Куш подошёл к окну, отдёрнул штору. Краснокожий Марс приблизился к стеклу, подмигнул, мол, шестьдесят тысяч лет пришлось ему петлять по орбите, чтобы в ночь перед интервью дать знак: действуй!
— Воевать с женщиной? — поморщился Куш.
Впрочем, перед любой бабой змей-искуситель… беспозвоночный червь.
Алхимик падёт к ногам разведчицы, не может, не пасть!
А вот ему, Кушу, навешать собак на свою шею Марго позволить нельзя.
Грозит, что признается мужу Кукишу в адюльтере с ним, если он, президент Куш, не разведётся с женой…
Чтоб ещё когда-нибудь…
Никогда больше он не свяжется с женщиной, чьё имя начинается на букву «М»!
Учиться надо на чужих примерах…
Мерилин. Моника. Марго.
МММ!
Сексуальная пирамида какая-то!
Кстати, Марс тоже начинается с «М»!
Бог войны!
Так что, как говорится: кто кого?
В пампасах его души пронеслись броненосцы: бух, бух!
Холодный штормовой памперо подхватил, стиснув в объятиях ужаса.
В экране окна нарисовался Ритас, прищурился, надменно хохотнул: скажу по секрету, первой Бог сотворил женщину, затем из ребра её создал Адама, вернее, из двух рёбер, во имя музы комедии Талии, поэтому мужчине надлежит быть двоежёнцем. Ха-ха!
— Не тронь святое! — зарычал Куш.
