– О вине и закусках не беспокойтесь тоже. Ваше дело – быть в сумерках на третьем причале и выглядеть красивым… вернее, богатым скучающим бездельником. – Вроде вас? Господин Ху приподнял бровь. – Вы считаете меня красивым? Сун Цзиюй скрестил руки на груди, изо всех сил стараясь не улыбнуться. – Говорят, красота мужчины в мудрости. Жду не дождусь, когда господин Ху блеснет своей красотой.
Обещания должны выполняться. Клятвы – даваться искренне.
что толку в деньгах, если потратить их суждено на похороны сына?
Царства рушатся и создаются, тебе ли, Суну, не знать, а вот люди… Нет отрады большей, чем иметь сердечного друга, который тебя любит. Прощай».
– Прости, что прервал. Ты сделал все, что хотел? Хэ Лань с улыбкой прищурился. – Нет… Я хотел больше. Сун Цзиюю отчего-то стало не по себе от его тона. – О чем ты? – настороженно спросил он. Мальчишка усмехнулся, встал. Потянулся медленно. – Пусть это будет загадка. Спокойной ночи, господин магистрат.
костерили его по всем корчмам на чем свет стоит
Разве притворство – не главнейшая человеческая добродетель? – Разве это не главнейший человеческий порок?
Потянулся сорвать белый лотос, но сияющая чистота его слишком изысканна для меня. Не смея коснуться яшмовых лепестков, лишь омочил в ледяном потоке рукава.
Значит… вам нравятся такие орхидеи? Черные. Лишенные чистоты
Разве можно верить хоть кому-то в этом мире? Он больше не юный глупец, нет.