Голоса болтают, стонут, плачут, поют.
Плачут.
Поют.
но главный урок всех времен: знать чей-то разум – не то же самое, што знать человека.
Война – это чудовище, – сказал он почти сам себе. – Война – это дьявол. Она начинается и жрет, и растет, растет, растет… И нормальные, казалось бы, люди тоже превращаются в чудовищ.
. Я упер руки в боки и окинул округу долгим взглядом, как делают мужчины, когда думают
Шум не есть истина. Шум – то, што мужчины хотят видеть как истину, и между тем и другим есть разница – такая огромная, што, не ровен час, задавит, если не быть все время настороже.
Потому што мужчины врут и больше всего врут самим себе.
Если весь твой мир – один-разъединственный Шумный городишко без малейшего будущего, иногда просто берешь и уходишь, хоть идти тебе и некуда
Прентисстаун – место поганое, никакой черной краски не хватит такое намалевать, но как он мог взять и превратиться в армию?
новому президенту этой планеты, – мэр обвел округу плавным жестом, словно показывая мне мир в первый раз, – позволь мне первым поприветствовать тебя в нашей новой столице.
– Тодд? – прошептала Виола с закрытыми глазами.
Я крепко прижал ее
