Голоса болтают, стонут, плачут, поют.
Плачут.
Поют.
но главный урок всех времен: знать чей-то разум – не то же самое, што знать человека.
новому президенту этой планеты, – мэр обвел округу плавным жестом, словно показывая мне мир в первый раз, – позволь мне первым поприветствовать тебя в нашей новой столице.
– Тодд? – прошептала Виола с закрытыми глазами.
Я крепко прижал ее
Там та-дам та-дам. Сквозь деревья было видно приближающуюся точку. Она мчалась во весь опор, несмотря на дождь и ночь. Хорошие новости так не скачут.
Сильная вещь – такой ты сам служишь частью, а не она – частью тебя.
Нож говорит «да» или «нет», бить или не бить, умереть или жить.
я же знаю, кто я такой, я – Тодд Хьюитт, и я знаю, што я такое, и я – вот не это.
Я думаю, што, возможно, падают все. Все мы, наверное, падаем. И вопрошание не в этом, понимаешь?
Я даже за руку ее слегка потянул – убедиться, што она слушает.
– Я думаю, вопрошание в том, поднимаемся ли мы после этого снова.
Я хочу, чтобы ты умертвил меня из ненависти
в том, что он достаточно сильно тебя любил, чтобы, возможно, отдать за тебя жизнь, и если ты сейчас просто СДАШЬСЯ,
