Оглавление

1. Десять дней одного полёта
2. День первый
3. День второй
4. День третий
5. День четвертый
6. День пятый
7. День шестой
8. День седьмой
9. День восьмой
10. День девятый
11. День десятый

День первый

Рита вздрогнула и проснулась. На долю секунды ей показалось, что корабль тряхнуло, но, прислушавшись к тишине, она поняла — все спокойно. Часы показывали около семи утра, значит все равно скоро вставать и поспать уже не удастся. Рита откинулась на подушку, вспоминая сон, который так неожиданно прервался. На корабле она еще ни разу не видела снов за третью неделю полета. Ей снился маленький старомодный домик в березовой роще у дороги. Она видела себя как бы со стороны. Вот женщина в вышитом переднике, хлопочет на кухне. Уютная кухня в нежных персиковых тонах с голубыми в клетку занавесками на окне и цветущей геранью на подоконнике, какая-то обстановка двадцатого века. Она счастлива и что-то напевает. На кухонной плите попыхивает кастрюля, а женщина поминутно оглядывается на окно и смотрит на дорогу. Рита знала, что она ждет мужа. Вдруг взгляд переместился на внешнюю стену дома. Она уже видела кухонное окно, обрамленное занавеской в клетку, герань на подоконнике, но снаружи, через стекло. А в самом углу стены номер дома — крупная табличка с цифрой девять. Она вдруг встревожилась — что-то значила эта цифра девять. Рита подошла ближе и заглянула в окно своей кухни. Женщина в вышитом переднике стояла к ней спиной и помешивала в кастрюле на плите. Вдруг она повернулась. От неожиданности Рита и проснулась. Лицо… Это было веснушчатое лицо молодой незнакомой девушки, которая ждала мужа, ее, Ритиного, мужа.

Пребывая во власти сна, Рита, как робот, умылась, собрала на затылке вьющиеся волосы и уже собиралась включить кофемашину, как сработал дверной звонок. «Кто бы это в такую рань?» — мелькнуло в голове. Она быстро повернулась к экрану у двери. В коридоре, неловко переминаясь с ноги на ногу, стояла невысокая худенькая девушка в очках, с двумя жидкими хвостиками и чуть выдающимися передними зубами. Рита вспомнила, что видела ее иногда в столовой. Она всегда сидела одна и что-то читала или же чертила пальцем в планшете, иногда совсем не притрагиваясь к еде. Робот с запозданием включил звук, и послышались шумы коридора — корабль просыпался. Девушка откашлялась.

— Маргарита Вячеславовна? Э…, — она явно волновалась. — Мне очень нужно э… Вы меня не знаете э… Я Мона, — выдавила девчушка.

С одной стороны, Риту начинала раздражать такая медлительность, с другой, девушка казалась забавной.

— Входите, Мона, — дружелюбно сказала она, нажав кнопку входа.

Дверь в отсек отъехала вправо. Девушка нерешительно переступила порог.

— Присаживайтесь, — Рита показала на маленький диван в центре ее небольшой каюты. — Хотите кофе, чаю, воды?

Мона опустилась на край дивана.

— А можно клубничный мусс? Пожалуйста, — Девушка огляделась, отыскивая электронного бармена.

— Извините, но «Джесс» у меня в каюте нет.

Рита расположилась в кресле, давая понять, что можно начать беседу.

— Какое у вас ко мне дело, Мона?

— Я работаю в зоосекторе, — начала она, теребя руками одежду. — И у меня пропал один аквалит.

— Что пропало?

— Аквалит. Я ими занимаюсь. И все девять еще вчера утром были в бассейне, а вечером уже восемь. Фактор исчез… — грустно закончила она.

— Аквалиты, Фактор… Я, честно говоря, не очень понимаю. Аквалиты это такие пингвины или нет рыбы, дельфины? И мы их везем обратно на историческую родину?

— Аквалиты это не рыбы, это такие обитатели Аквамарина, они немного похожи на дельфинов, но только на самый поверхностный взгляд. Они очень удивительные и совсем почти неизученные… Первая экспедиция забрала несколько особей на Землю для изучения, многие погибли, но некоторые все-таки дали потомство. И у нас на корабле, представляет, их потомки!

Мона закончила говорить на торжественной ноте.

— Но про них почему-то мало кто знает, — продолжила девушка. — На корабле почти двести человек, но никто не понимает, как они важны… — хвостики редких волос грустно качнулись.

— А в чем, простите, их важность? Я так понимаю, на них ставятся эксперименты в чисто научных целях.

Мона, казалось, была благодарна за вопрос и с воодушевлением оседлала своего конька.

— Какова цель нашего полета? Аквамарин. Планета, на девяносто процентов покрытая водой. Ну не совсем водой, но близкой по структуре жидкостью. И вот мы уже третья экспедиция на эту планету. В экспедиции вкладываются огромные средства. Для чего? Для добычи кармия, разумеется. Этот минерал — прекрасный источник энергии, которой Земле и ее колониям нужно все больше и больше. Он нужен совершенно в любой промышленности. А все ближайшие планеты уже истощены. Да, это понятно…

Мона замолчала и словно провалилась в свои мысли.

— Аквалиты, — напомнила Рита, мельком бросив взгляд на часы.

— Да, аквалиты. Большинство людей воспринимает их как животных, собак или кошек, если вообще знают об их существовании. А ведь они… полны сюрпризов.

— Они как-то связаны с кармием, да?

— Да, еще на первых съемках планеты, сделанных с высоты беспилотников, видны скопления аквалитов именно в местах залегания кармия, на дне океана. Все, конечно, надеются на современные методы разведки и электронику, но она может выйти из строя, а вот аквалиты…

Неожиданно раздался зум вызова. Рита удивленно повернулась к табло на стене. Капитан? Разговор с Моной пришлось в спешном порядке отложить. Она быстро схватила с тумбочки кнопку полифона, прикрепила к воротничку форменной куртки и вышла из каюты. Быстро шагая по коридору к каюте командира, Рита с волнением обдумывала причину, по которой она могла понадобиться Цернеру. С Феликсом Ивановичем она была знакома довольно давно, это был третий полет под его началом. Но за два предыдущих полета он ни разу не вызывал ее к себе. У команды Цернер снискал славу хитрой и опытной лисы. Его уважали и побаивались. Поэтому в уме Рита перебирала, что же упущено в работе за эти недели полета. Как гидроинженер, она могла сказать, что никаких внештатных ситуаций не случалось. Там, где давление было не в норме, все уже давно исправлено, и она каждый день следит за показаниями приборов. Система работает, как часы. Но просто так, на чашку кофе, Цернер точно не позовет.

Навстречу попался Азамат с какими-то трубками в руках. Техник явно спешил.

— Доброе утро. Куда-то спешите? — спросил он набегу.

— К Цернеру, — ответила Рита.

— Не разваливайтесь в красном кресле, — посоветовал он.

«Не разваливаться в красном кресле»?! Рита едва успела открыть рот, чтобы узнать почему, техник скрылся за поворотом коридора.

Раздумывая над тем, что бы это могло значить, Рита дошла до нужного места. И едва подошла к отсеку номер один, как дверь плавно исчезла в стене, и она, не задерживаясь, со вздохом переступила порог. В отсеке номер один в этом полете ей бывать еще не приходилось. Комната или даже зал впечатлил Риту высоким потолком и обилием различных приборов и предметов, назначения которых она не знала. Пройдя шагов пятнадцать, она оказалась у широкого стола, на котором отражалась звездная карта. Напротив него — широкое красное кресло. Капитан стоял к ней спиной и что-то разглядывал на большом во всю стену голографическом экране с плывущими сверкающими точками.

— А, Маргарита Вячеславовна, — приветствовал он Риту, поворачиваясь и словно удивляясь. — Давно не имел удовольствия видеть вас. Вот решил, так сказать, лично пообщаться. Присаживайтесь, как говорится, располагайтесь.

Феликс Иванович как всегда был в безупречном синем кителе, с гладко зачесанными вьющимися седыми волосами и роскошными седыми усами. По мнению Риты, вот так и должен был выглядеть образцовый командир корабля. Глаза Цернера были молодыми, со смешинкой, и добрыми. Но злые языки утверждали, что эти глаза умеют метать раскаленные молнии. Рита и сама не сомневалась, что Цернер скорее хищник, чем травоядный. Лис, одним словом.

Рита огляделась, но кроме красного кресла, рядом все равно ничего не было, и она со сдержанным вздохом опустилась в него. И сразу почувствовала себя так комфортно, словно мягкое кресло успокаивало и убаюкивало. «Не разваливайтесь» вспомнила она и выпрямилась, подвинувшись на самый край.

— Мы ведь давно с вами знакомы, Маргарита, — вопросительно начал Цернер.

— Пятнадцать лет, — тихо ответила Рита.

— Да, пятнадцать лет. И поэтому, именно поэтому мне бы очень хотелось вас предостеречь…

— От чего? — не выдержала повисшей паузы Рита.

— Предостеречь, а не напугать, — мягко продолжил капитан, медленно двигаясь вокруг стола. — Вы же, как бывалый служащий, знаете, что на каждом космическом судне, которое летит за пределы солнечной системы, есть свой, так сказать, воздушный маршал.

— «Серый капитан», — тихо сказала Рита.

— Ну да, так его команда и зовет. И обычно все знают, кто это. Сосредоточенный неулыбчивый человек неприметной внешности, который каждый день строчит отчеты в центр. А по прилету в порт служба безопасности уже снимает с судна нарушителя правил. Да.

— Простите, но с кораблей, на которых я летала, ни разу никого «не сняли», — сказала Рита, лихорадочно соображая, к чему же клонит Цернер.

Капитан уже медленно зашел за ее кресло, Рита потеряла его из зоны видимости и начала нервничать еще больше.

— Или вы об этом просто не знаете, — промурлыкал вкрадчивый голос.

— Извините, но мне хотелось бы знать…

— Да-да, причем здесь вы, так? Что ж скажу напрямую: сейчас никто не знает серого капитана, даже я, представляете?

— Может его просто нет?

— О, это из области фантастики, Маргарита Вячеславовна. А к чему это я? Да к тому, что никто не знает, что он передает про нас, про всех, какие изъяны в работе видит, как их представляет другим…

— Я в чем-то провинилась?

— Ценю прямоту. Вы, Маргарита Вячеславовна, за семнадцать дней полета, ни разу не сделали аналитики в девятом секторе. Или вы думаете, что я совсем не интересуюсь отчетностью.

— Но в девятом секторе не было никаких отклонений от нормы, никаких внештатных ситуаций…

— Именно поэтому туда даже заглядывать не стоит?! — повысил голос капитан. — А может у вас есть другие причины не посещать девятый сектор, а Маргарита Вячеславовна?

— Нет, — тихо промолвила Рита, опустив глаза.

— Нет или я ослышался?! Мы сейчас скатимся до банальной лжи?! Вы прекрасно знаете, Рита, что при поступлении на корабль обязаны указать, кто из членов команды является вашим родственником. Таковых нет? А супругом? Бывшим супругом?

— Я заполняла анкету за два месяца до вылета, будучи в группе подготовки корабля и не знала… — растерялась Рита, голос задрожал.

— Вы не знали, что инженером пропускной системы назначен ваш бывший муж?

— Да, не знала, — сказала Рита почти шепотом.

— Предположим, — Цернер обошел вокруг, подошел к своему креслу и сел напротив Риты, сейчас их отделял массивный стол, но Рите казалось, что капитан нависает над ней, как скала.

— Но на корабле вы встретили его и не сообщили об этом.

— Я видела его всего дважды и то издалека, — сказала Рита, стараясь справиться с волнением. — И не посчитала, что это важно.

— Видели его, навели справки, где он работает, и решили не посещать девятый сектор?

— Я не наводила справок, по его костюму и знакам различия поняла…

— А он? Служаков не узнал вас?

— Нет.

— Неужели? Сколько лет вы не виделись?

— Одиннадцать.

— И что же, за это время вы изменились до неузнаваемости?

— Представьте, это вполне возможно, — с вызовом сказала Рита. — За одиннадцать лет я потеряла мужа, ребенка и родителей, обзавелась и с трудом избавилась от нескольких вредных привычек, прибавила несколько килограммов, а также посетила психбольницу!

— А как же его карта корабля во весь экран? Он не видит ваши данные при пересечении вами отсеков со второй группой допуска?

— Я не могу этого знать… Вероятно, видит. Но он может не знать моей фамилии, а мои имя и отчество не так редко встречаются.

Цернер неожиданно смягчился.

— Ну-ну, Маргарита Вячеславовна, не переживайте вы так. Просто помните, что все наши с вами слабые места очень хорошо видны со стороны. Идите и поверьте: мне все равно, в какое время суток вы будете делать свои аналитички.

Рита не помнила, как преодолела расстояние до двери и оказалась в коридоре. Этот разговор всколыхнул внутри нее бурю воспоминаний и эмоций, от которых она так старательно отгораживалась последние несколько лет, и сейчас она просто потерялась, голова слегка закружилась, пришлось опереться о стену.

— Маргарита, — пропел рядом мелодичный голос. — Что вы здесь делаете?

Рита открыла глаза: рядом стояла Изольда из второго отсека. Она держала в руках небольшую подставку с пробирками.

— Цернер? — спросила она участливо. Рита кивнула.

— Ругал?

— Хвалил, — вздохнула Рита.

— А пойдемте-ка ко мне, дорогая, — прощебетала Изольда. — Выпьем чаю, такого нет ни у кого на корабле, гарантирую. Или лучше мой фирменный коктейль? Да.

Изольда взяла Риту под руку и настойчиво повлекла в соседнюю дверь. Старшему биологу корабля было лет сорок пять, но точно никто не знал. Да и этот возраст Изольде Карловне можно было дать с трудом. Длинные и блестящие темные кудри она так умело собирала на затылке, что они создавали прекрасное обрамление чуть вытянутому лицу. Такие же вьющиеся пряди свободно падали с висков. Она всегда была одета в халатик, открывающий стройные ноги чуть выше колен, а на шее всегда был повязан какой-нибудь интересный платок. Сейчас на ней был нежно-зеленый халатик с изумрудным платком на шее.

За дверью второго отсека во все стороны разливалось зеленое царство. По стенам, потолку и даже кое-где по полу расползались вьющиеся растения, цветущие и колючие, с бутонами и ягодами. Изольда то и дело предупреждала до чего не дотрагиваться и на что не наступить по дороге к рыжему дивану и журнальному столику в центре этого зеленого царства.

— Добрались до оазиса, — пошутила она, — садись.

Пока Рита заворожено рассматривала отсек и медленно приходила в себя после разговора с капитаном, Изольда куда-то исчезла и вернулась с двумя хрустальными бокалами, которые на корабле многие точно посчитали бы роскошью. Жидкость в бокале Риты была насыщенного лилового цвета и слегка пузырилась. Она взглянула на бокал с недоверием.

— А где все? — спросила она, стараясь оттянуть момент дегустации.

— Кто на завтраке, кто в лаборатории кровь сдает — сегодня наш отсек по графику. — Да пейте, не бойтесь. Это вкусно, сама приготовила. Феликсу Ивановичу на днях стало плохо в коридоре ночью. Представляете, вышла в коридор, а он лежит там без чувств. Таким же коктейлем привела в чувство, пока Глуст не прибежал. Хвалил, обещал взять на вооружение. Шутил, конечно.

Рита подумала, что любой мужчина на ее месте точно выпил бы любую жидкость из этих тонких ухоженных рук. Напиток действительно оказался удивительно приятным.

— Очень вкусно, — искренне похвалила Рита. — Что это?

— Коктейль по собственному рецепту, — не без гордости ответила Изольда, кивнув на лиловые ягоды, свисавшие с потолка в самом углу комнаты.

Потом был второй бокал и непринужденный разговор о том, где и сколько раз им пришлось пересечься на кораблях и в космопортах. Рита покинула гостеприимный отсек номер два только когда начали появляться другие его обитатели, вернув собеседниц в рабочие будни.

Идя по коридору к себе, она почувствовала, что к ней возвращается способность рассуждать рационально и анализировать. Нельзя было выказывать столько эмоций и особенно говорить о психбольнице. Не надо было. Но слова уже сказаны… А еще она смутно чувствовала, что ее спокойной размеренной и даже незаметной жизни внутри этого большого корабля вдруг пришел конец. Она почти дошла до каюты, больше всего желая сейчас оказаться в ее спасительной тишине с наглухо закрытой дверью, как впереди увидела худенькую фигурку, не торопясь меряющую коридор мелкими шагами в том же направлении. Мона. «Ох, не до тебя сейчас», — подумала Рита и решительно пошла прямо вместо того, чтобы свернуть налево. Пусть длиннее, зато, если поторопиться, можно добраться до каюты раньше зоолога. Ошибочность этого решения она поняла уже через десяток метров.

Из бокового коридора послышались очень знакомые шаги — вкрадчивые мелкими перебежками. Доктор Глуст с пыхтением появился в коридоре, по которому спешила Рита. «Не обращать внимания, не оглядываться», — приказала себе Рита и ускорила шаг.

— Маргарита Вячеславовна, — услышала она за спиной. — Маргарита Вячеславовна, вы так торопитесь, что пожилому человеку за вами просто не угнаться.

Подавив тяжелый вздох, Рита обернулась.

— Доброе утро, Аркадий Павлович, — сказала она прохладно. — Я действительно очень тороплюсь.

Однако, взглянув на приближающуюся короткую и круглую фигурку доктора, Рита поняла, что подобной отговоркой избежать разговора не удастся. При его приближении она инстинктивно отстранилась, но Глуст, не изменяя привычке, все-таки взял ее под локоть и медленно повел вперед. Рите казалось, что даже через плотную ткань комбинезона она чувствует его потную ладонь. И поэтому она старалась не смотреть на его одышливое лицо и лоснящийся лоб. Как и все медработники на корабле, доктор носил белый халат, который с трудом застегивался на его животе, из-под него выглядывал воротничок расстегнутой белой рубашки с галстуком. Это был четвертый совместный полет с доктором Глустом. Не изменяя своей привычке, Рита старалась свести общение с медиком к минимуму.

— Ну да, ну да, — сказал Аркадий Павлович, заговорщицки понизив голос, хотя кроме них в коридоре никого не было. — Командир может загрузить работой, а вы пробыли у него без малого четверть часа.

Рита вздрогнула.

— От вас ничего не скроешь… — сказала она, насторожившись.

— Не стоит и пытаться, деточка, — усмехнулся доктор. — Шучу, конечно, шучу. Я хотел с вами поговорить по весьма деликатному делу. Новый полет знаете ли, а мы с вами старые коллеги и знаем друг друга давно. Тут ведь какое дело…

Он остановился, и Рита подумала, что движение в строну оазиса замерло в пустыне безнадежности.

— Какое дело? — прервала она затянувшуюся паузу.

— Никто ведь до сих пор не знает агента воздушной полиции на борту, этого серого капитана. А мы путе