менталитет нации изменился до такой степени, что люди свыклись, примирились со своим поражением. Многие просто деградировали. Я могу привести огромное количество примеров. Однажды я пошёл в лес и наткнулся там на груду растерзанных, разорванных то ли щенят, то ли котят. Причём они были именно разрублены на части самым зверским, сатанинским образом. Кто это сделал? Разве это человек?! Нет, это уже не человек! Или вот ещё: иду я по кладбищу. Все надгробные плиты исписаны матерными словами, «хуями» всякими и т. д. Какая гнида это сделала?! А через кладбище народ шёл, с завода возвращался. Идут, смотрят на эти осквернённые могилы и хохочут. А ведь это могилы их дедов, отцов, матерей… Так что менталитет нации изменился радикальным образом. И никого это не пугает, что самое страшное!
Ведь никто ничего делать не хочет. И тянуть, тянуть всё это на себе. В нашей стране, к сожалению, это веками сложилось, просто исторически. Наш народ – вот то, что он заслуживает, он и получает, всегда, потому что он ленивый и дрянной, совершенно бесталанно-дрянной. Как только возникают рядом какие-то яркие человечки, к ним тут же отношение как к кулакам, мироедам, их тут же раскулачивают, ссылают, убивают. А потом оплакивают ужасно, каются, в грудь бия. И это всё продолжается вечно.
Наш народ – вот то, что он заслуживает, он и получает, всегда, потому что он ленивый и дрянной, совершенно бесталанно-дрянной. Как только возникают рядом какие-то яркие человечки, к ним тут же отношение как к кулакам, мироедам, их тут же раскулачивают, ссылают, убивают. А потом оплакивают ужасно, каются, в грудь бия. И это всё продолжается вечно.
Это не очень приятное ощущение – быть каким-то авангардистом. Я гораздо комфортнее чувствовал бы себя – ну если как в футболе – не нападающим, а каким-то опорным полузащитником, чтобы от меня никто не ожидал голов. А так приходится отрабатывать в нападении. Причем все требуют: голов, голов, голов. Ну вот вам голы.
Я думаю, что народ до сих пор не очень себе представляет, для чего, например, сочинена песня «Родина», что она собой являет.
– Что же?
– Это одна из самых трагических песен, которые я сочинил. Песня про то, как поднимается с колен родина, которой, собственно говоря, и нет, которая не то что поднимается с колен, а увязает в невиданной жопе все глубже, и туже, и безысходнее. И при этом петь о том, как родина подымается, – это очень мощно.
