Оглавление

Посвящается моей покойной маме Алиевой Умидахон Тулкиновне.

ПРОЛОГ

Какую же из милостей вашего Господа вы считаете ложью?

Коран 53:13

― О, командир, — воскликнул я, — ваш «Наутилус» действительно чудеснейшее судно!

― Да, господин профессор, — взволнованно отвечал капитан Немо, — я люблю его, как плоть от плоти моей! Если ваши суда, подверженные всем случайностям мореплавания, всюду подстерегает опасность, как хорошо сказал голландец Янсен, — страх бездны, то на борту «Наутилуса» человек может быть спокоен. Тут нечего бояться прогиба в корпусе, ибо двойная обшивка судна крепче железа; тут нет такелажа, который страдает от боковой качки или «устаёт» от качки килевой; нет парусов, которые может сорвать ветер; нет паровых котлов, которые могут взорваться; тут исключена опасность пожара, потому что на корабле нет деревянных частей; нет угля, запас которого может истощиться, потому что корабль управляется электрическими аппаратами; нет опасности столкновения, ибо он один плавает в морских пучинах; не страшны и бури, потому что в нескольких метрах под уровнем моря царит глубокий покой!.. Так-с, сударь! Вот совершенный подводный корабль! И если верно, что изобретатель больше верит в своё судно, нежели конструктор, а конструктор больше, чем сам капитан, то поймите, с каким безграничным доверием отношусь к «Наутилусу» я, одновременно изобретатель, конструктор и капитан судна!

Жюль Верн, «20 000 лье под водой»

7 января 2022 год

Жизнь просто удивительна, только вчера она может предоставить вниманию самые жестокие расправы и заставить ненавидеть людей всего мира, превращая наблюдателя в отщепенца, который больше всего на свете желает покоя и быть подальше от этих людей. А вот уже сегодня посадить на чудодейственное кресло, благодаря которому почти каждый относится к человеку, занимающий его, превеликое уважение и почёт. Люди изменчивые существа и довольно удивительны. Но удивительный вопрос, что же предоставит жизнь завтра, волнует даже их.

И вот некогда лишённый своей родной семьи, отщепенец, а после почётный учёный и знатный учитель, обладатель чина доктора филологических наук Вадим Александрович Вавилов задумывался на эту тему, внимательно вглядываясь вдаль из огромного панорамного окна из их просторного зала, где его взору открывался просто чудесный вид мест, которые были далеки от людей. Снег накрывал своим белоснежным покрывалом эти чудесные места, где его обитатели жили счастливо, не зная трудностей и горя. Конечно, здесь было немало препятствий, но отличие в том, что здесь все преодолевали эти препятствия вместе, нежели на Земле, где каждый сам за себя. Но какой же из взглядов верный? Сколько времени он провёл с этими существами и каждый раз наблюдая за ними, делал довольно странные выводы, если смотреть с его нынешней точки зрения.

Его красивое одеяние, которое состояло из чёрного фрака, белой рубашки и брюк, вместе с красивым чёрным бантом, вместе с новыми отлакированными туфлями, придавали всему его образу должное величие. Неужели он заслужил такого почёта? Почёта пребывания в этом месте, с его иной цивилизацией? А может этого заслуживает каждый? Ведь он тоже такой же человек и ничем не отличен от тех людей, которые пребывают сейчас на Земле, если, конечно, не считать изменения его духовного мировоззрения на многие детали жизни.

От раздумий прервал звон электронных часов, учёный оглянулся и оказалось, что уже было 2 часа дня. Открылась дверь, ведущая в коридор, вошёл его спутник и ученик, которого взрослый профессор со временем начинал любить как сына. Помощник капитана Родион Михайлович. Никогда ранее профессор не задумывался о том, чтобы завести семью, его одиночество было достаточным и в некотором роде завораживающим. Невольно учёный задумался на эту тему, смотря на юношу.

― Здравствуйте, господин профессор, доброго Вам дня. Я был в пещере, осматривая минералы — заметив, что профессор смотрел на него немного странно, юноша добавил. — Вы сегодня задумчивы Вадим Александрович.

Он подошёл к профессору и протягивая ему руку, поскольку они не виделись ещё со вчерашнего дня. Профессор протянул руку в ответ, обратив внимание на красивый цветок из сросшихся драгоценных камней, вместе с двумя металлическими небольшими сферами и часами на цепочке, они скрепили рукопожатие.

― Мой возраст такой, юноша, что мне уже следует почаще задумываться, казалось мне только месяц назад было только 44 года, а сегодня уже 56, ведь как Вы помните мы почти переместились на 12 лет, подумать только, Родион, мы пробыли в трансе целых 12 лет. Довольно немалый это срок.

― В этом Вы правы — согласился юноша.

Родион Михайлович приближался к своему наставнику и только подошёл к столу, как в этот момент дверь открылась, и за ней показался робот, у которого были гусеницы вместо ног. Бросив взор на присутствующих своей камерой, он вывел на своём большом экране, который служил ему лицом послание от повелителя, озвучив его своим механическим голосом:

― Здравствуйте, господа.

Я надеюсь, Вы хорошо смогли отдохнуть за время, которое Вы провели после празднования? Прошло уже около недели, после нашей последней встречи, и я был рад, увидев, что Вы не провели это время даром, улучшая Вашу первую работу, которую Вы создали в моей системе. Да, я ознакомился со всеми обновлениями в Вашей таблице по литературоведению и был очень даже рад этому. В настоящее время я предлагаю Вам встретиться со мной, если Вам это будет угодно, данный робот проводит Вас до необходимого пункта назначения.

С уважением, господин Абдуллах — завершил читать послание робот.

Профессор с юношей переглянулись, и Родион оставил все предметы на столе, после чего они были готовы следовать за роботом, чтобы встретиться с господином Абдуллахом, с которым они действительно уже довольно давно не виделись. Конечно, если бы была их личная воля, то они бы и не отлучались и пару раз сами хотели изъявить желание о встрече, сообщив кому-либо из жителей замка, но никак не осмеливались тревожить покой учёного, ведь больше всего он был занят.

Следуя за роботом, который вёл их по красивому коридору, по которому они уже не в первый раз шли, они вышли в просторный зал, где они впервые услышали от самого учёного рассказ о своём нелёгком прошлом, о тех временах, когда он некогда был Странником, и именно здесь всё ещё находились те самые огромные ворота, выйдя через которые, они на «Наутилусе» смогли попасть в кабинет господина Абдуллаха. Этот взор невольно возбудил у них ностальгию, воспоминания о прошлом, как и возможно, о прошлом не только в системе Семург, но и на Земле. Как только они спустились, то встали на появившиеся летающие пластины, а робот сложил свои гусеницы, и вместо них появилась светящаяся летающая пластина, на которой он мог вполне быстро передвигаться к указанной цели.

― Интересно узнать, где же нас на сей раз встретит господин Абдуллах? — поинтересовался Родион.

― Наверняка в своём кабинете, либо в одном из новых для нас мест этого замка, это довольно трудно предугадать — мудро ответил профессор.

В ответ Родион лишь улыбнулся, затем профессор достал из внутреннего кармана фрака несколько бумаг, которые он внимательно начал читать, переставив их в нужном порядке.

― Разрешите поинтересоваться, что Вы читаете? — спросил юноша.

― Вчера вечером я искал роман Александра Дюма «Граф Монте-Кристо» — не отрывая глаз, говорил профессор, но затем посмотрел на юношу. — И, к своему счастью, благополучно его обнаружил, но затем на одной из страниц главы «Камера аббата» обнаружил эти записи, но, если честно, никак не успевал прочесть. И сейчас решил воспользоваться случаем.

― Если Вы не будете против, я присоединюсь к Вам — попросил юноша.

― Сколько времени нам ещё лететь? — поинтересовался профессор у робота.

― Желаете ускориться, Вадим Александрович? — поинтересовался робот.

― Отнюдь, если будет возможность, я бы хотел попросить замедлить нашу скорость, мы за это время смогли бы изучить одну важную вещь с моим товарищем — объяснил профессор.

― Я оповещу повелителя, послав ему электронное послание.

― Верно, так и поступите.

― И теперь мы можем начать — добавил юноша.

― Да-да, конечно.

Как только Вадим Александрович открыл текст, на который не обращал большого внимания, то первые же строки вызвали у обоих читателей изумление, ибо сие изложение было озаглавлено словом «Месть». Родион и Вадим Александрович переглянулись, затем моряк поинтересовался:

― Простите, профессор, какой именно момент описывался в главе, на которой Вы нашли эти записи?

Вадим Александрович задумался и огляделся по сторонам, прикусив губу. Затем с видом, словно к нему пришло озарение посмотрел на юношу и ответил:

― Вспомнил, вспомнил. Там описывалось разоблачение помощника прокурора де Вильфора со стороны аббата Фариа, но какое это имеет… — профессор не смог закончить свою фразу, потому что сразу понял ответ на свой вопрос.

Не теряя времени, они начали читать таинственное послание. На этих строках было описано путешествие знатного предпринимателя Александра Васильевича Белова, который совершал путешествие на своём корабле «Спрут» в водах Индийского океана в сентябре 2009 года, 12 лет тому назад. Молодой миллиардер был очень даже горд своими достижениями, владея нефтяными предприятиями. Но как оказалось, он желал нечто большего — а именно космической власти.

Если бы он был в трезвом уме, то ещё долго мог бы сохранять в тайне свои настоящие цели, но находясь в сильном опьянении, говоря по специальной телефонной линии, способной работать и в таких просторах, раскрыл свой замысел ничего не подозревающему инженеру — Леониду Гаспарову, который уже несколько лет трудился над созданием своего проекта, которым и хотел воспользоваться жадный магнат. Но когда правда открылась, и учёному оставалось жить не долго, корабль «Спрут» попал в ужасную катастрофу!

Это сразу напомнило Родиону Михайловичу крушение «Колумбии», которое случилось тоже в 2009 году, но уже летом, юноша заметно напрягся, погружаясь в мир воспоминаний. Что привлекло читателей, так это то, что электрические разряды бушевали во время шторма, из-под воды появилось огромное чудовище, напоминающее по форме дракона, и наконец на небе появилась птица, которая занимала по своим размерам целую четверть от всего небосвода. Товарищи внимательно вчитывались в каждую строку описания этого ужасающего бедствия, а когда их взору предстала фотография той самой птицы, сомнений просто не оставалось — это была фотография системы Семург!

Это огромное скопление галактик даже с Земли выглядело настолько огромным, что занимало целую четверть небосвода! Даже ни одна звезда, даже Солнце, которое находится столь близко по сравнению с системой, на небосводе не имеет такого масштаба! Даже Луна, на которой уже успели побывать люди, что символизирует о максимальной близости к планете не имеет таких размеров на небосводе, а это скопление, которое находилось просто несравненно далеко обладало такими размерами!

Более того, из-за одного только появления этого «светила» в виде птицы, весь корабль был расплавлен! До какой же степени должна быть поднята излучаемая мощь, чтобы её хватило, чтобы океаны и моря закипели в это же мгновение и чуть ли не начали испаряться! И это было наказание этому человеку, который столько построил и столько сделал для людей, только из-за одного ничтожного обмана? И не оставалось никакого сомнения, что в этом повинен господин Абдуллах, только он мог устроить такое ужасное бедствие на Земле!

Конечно, Вадим Александрович видел ужасные сны, где господин Абдуллах мстил людям, но сейчас это было в реальности! Неужели этот человек, имеющий такую мощь, решился напасть на Землю?! Ведь он запросто мог превратить планету в сущий ад!

— Это же просто кошмарно! — не в силах сдержать свои эмоции заявил Родион.

― Погодите, юноша, может этому есть какое-нибудь рациональное объяснение или это просто вымысел — старался успокоиться профессор.

― Как это может быть вымыслом, профессор? Ведь там точно указаны даты, представлены фотографии, и весь документ написан в стиле досье на преступление!

― Но тогда почему, его предоставили нам?

― Среди книг «Граф Монте-Кристо», экземпляров которых очень много в нашей библиотеке, просто не ожидали, что одна случайно видимо попадёт с этой запиской, с разоблачением преступлений этого негодяя, либо просто он играет с нами — позабыв от нахлынувших эмоций о важнейших правилах приличия, которые всегда соблюдались, говорил юноша.

― Но, Родион, допустить ошибку с такими системами довольно трудно и нужно постараться, но, если нам это предоставили, какой смысл, господину Абдуллаху превращать нас в своих врагов?

― Видимо он решил продемонстрировать ещё раз, как не любит людей. Кажется, такой человек уж точно не упустит возможности! Как только мы прибудем, я выйду с ним на дуэль!

― Не глупите, Родион, в этом деле лучше обойтись дипломатией.

― Зачем трусить, как Вы?! Вы даже свою научную работу побоялись верно назвать! И сейчас трусите, предавая свою же Родину! — как же эти слова моряка были болезненны для профессора.

В ответ Родион получил сильный удар по лицу, отчего чуть не слетел с летающей пластины. Юноша никак не ожидал от спокойного и уравновешенного учёного такой реакции и даже забыл про намерение дать сдачи. Моряк понял, насколько больно задел Вадима Александровича.

― Вы глупец, Родион! Как Вы смеете меня обвинять в предательстве! Я больше Вашего предан планете! Зачем глупить и объявлять войну, когда можно спокойно решить этот вопрос? Но если Вам удобнее первый путь, я не буду Вас более задерживать, делайте как знаете — отвернулся профессор, бросив под ноги юноше бумаги с той записью истории, которую они прочли.

Родион грубо подобрал брошенные профессором записи, настаивая на своём, но в глубине души он жалел, что обидел ни в чём не виновного товарища и наставника, единственного близкого человека в этом новом мире.

― Увеличьте пожалуйста скорость, Нью (так звали робота и на его корпусе красовалось его имя) — попросил Вадим Александрович.

После чего робот покорно исполнил просьбу учёного, разгоняясь с каждой секундой и становясь всё ближе и ближе к закрытым воротам. Профессор и юноша смотрели на маршрут и удивлялись — почему ворота не открываются, а скорость увеличивается? Пластины становились всё быстрее и быстрее, а волнение всё нарастало, осталось совсем немного, и они сейчас столкнуться! Сердца забились чаще в груди, и казалось, что даже робот слышит их стук.

И тут в последний миг, профессор и юноша крикнули от нарастающего страха, но тут же появился портал, и они проскочили через него…

Глава первая. Учёный и судия

Эта веранда замка не была такой огромной как остальные, не больше, чем 15 метров она выходила из общего здания, но она была довольно продолговатой, но тоже не на много — всего лишь на 50 метров. Красивый узор мозаики из цветного мрамора украшал пол веранды. Держась за перила, стоял высокий человек, которого многие именовали повелителем в этом замке.

Как известно, правитель очень даже любил сменять одежду и сейчас на нём был удлинённый чёрный плащ, поверх белоснежной рубашки и такого же цвета брюками. На сей раз, рубашка имела иные узоры. Господин Абдуллах, кем и являлся этот человек был устремлён вдаль, раздумывая о чём-то своём. По обе стороны от него стояли два человека в специальных доспехах.

Внезапно господин Абдуллах развернулся и сзади них открылся портал, откуда и вышли на летающей пластине профессор и юноша, сделав маневр для остановки. Оба товарища ещё не совсем привыкли к такому экстремальному движению, поэтому всё ещё приходили в себя, пока господин Абдуллах, наблюдая за ними, терпеливо ожидал. Когда же они отдышались, они поднялись и поприветствовали учёного, стараясь не показывать своего разногласия.

Не успел Родион предъявить свою претензию, как господин Абдуллах, который на слова приветствия лишь кивнул, поднял руку, где у него появилась шпага, затем он посмотрел на присутствующих и заявил:

― Вы правы, Вадим Александрович, и с одной стороны, это наше счастье, что мы попали сюда. Возможно, мы сможем здесь создать свой небольшой уголок и потихоньку привыкнем к этому миру? — спросил юноша, отчего профессор усмехнулся и кивнул тому в ответ.

― Знаете, сколько различных титулов у одного только человека: Властелин Наук, Повелитель Знаний, Конструктор миров, Созидатель… возможно, есть ещё много, которые мы не знаем, но если же он созидатель, то этот человек много всего породил, разумеется, что с разрешения Небес, но если он такая десница Господня, то он породил всё это уж точно не зря и как у нас на земле, считается, что человек — существо, созданное по образу и подобию Божию, человек — царь природы и венец творения, то уж точно можно сказать, что каждый из этих удивительных существ, по праву можно величать лучшими творениями этого человека.

― Да, господа — начал говорить господин Абдуллах. — Хоть мне и удалось создать столько изобретений, конструкций и технологий. Я и сам считаю, что мои создания, мои любимые дети — плоть от плоти моей, частички моей души — считаются теми, кто подарил мне счастье и я с гордостью могу сказать, что каждый из них — Венец созидания!

2022 годо ― Господа, начнём же бой — такое заявление удивило Вадима Александровича и Родиона Михайловича, поэтому учёный, выдержав паузу продолжил. — Я знаю, что Вы прочитали то досье, которое по стечению обстоятельств случайно попало к Вам. Да, я действительно отомстил за этого инженера и уничтожил этого лжеца и обманщика. И это далеко не всё, господа.

― Но почему Вы это сделали, господин Абдуллах? По какой же причине Вы смеете наказывать людей? — еле сдерживая свой гнев, спрашивал Родион.

― Что сделали, юноша? Разве мало я Вам рассказывал? Разве мало Вы услышали от меня? Или же мне нужно было стоять сложа руки и смотреть на это всё, так ли вас понимать? Если же ваши судьи не установят правосудие, если же человеческая правда не истина, это сделаю я!

― Но кто Вам дал это право, господин Абдуллах? Неужто Вы решили, что являетесь самим правосудием? — не выдержал Вадим Александрович. — Ваша сила не даёт Вам таких полномочий никоим образом!

— Это уж точно не Вам решать, господа. Я уж наверняка видел больше вашего, чтобы утверждать, что мне дозволено, а что нет.

― И утверждаете, что ваши познания дают превосходство, над обычным людом? Я как ваш коллега, как учёный, советую вам раскается и признать себя виновным в этом убийстве, которое вы совершили.

― Вы глупец, Вадим Александрович, если считаете, что я при таком моём могуществе и силе, откажусь от справедливости. Вовсе нет! Всё было совершено по законам чести, именно по этой причине было составлено данное досье и этот протокол — правитель достал из внутреннего кармана сложенные бумаги и передал товарищам.

Просмотрев, их учёный посмотрел на правителя грозным взглядом, стараясь максимально выразить своё отвращение к этому человеку. Лицо же Родиона трудно было описать, оно буквально выражало весь его гнев и злобу.

― Господа, Вы слишком серьёзны и рассудительны, чтобы не давать себе отчётах о последствиях вашего ответа мне сейчас, так что…

― Если уж говорить о чести, то прежде всего не преступайте её законов и ничего силой не навязывайте! — заявил юноша.

― Если же наша ситуация не разрешима иначе, я требую, как можно скорее лишить нас Вашего общества, ибо это место вовсе не достойно того титула, которым Вы его обманчиво величаете! — заявил профессор.

― Сударь, попрошу придержать при себе Ваше мнение, ибо Вы разговариваете уже точно не с равным себе и кроме того, не на Вашей земле. Как бы Вам не пришлось отвечать за ненароком произнесённое оскорбление.

― Находясь в своём замке, Вы храбры, но смогли бы Вы оставаться таким же уже на Земле, без всякий приспособлений? — возразил профессор, такой ответ и настойчивость поразила юношу.

― Ну что же, я даю слово, что не буду использовать ни одно своё оборудования, заверяя вас своей честью, вы оскорбили меня, и я не собираюсь ступить не шагу дальше, не разрешив наш спор и не потребовав у вас законного удовлетворения.

― Прибегаете ныне ко лжи? Обычная хитрость — посмеялся юноша.

― Крайне нередкая, чем на вашей земле, сударь и поберегитесь, как бы я не счёл вас трусами. Вас двое, а я один, но я согласен и на такую битву. И даже несмотря на все мои доказательства, на представленные вам документы, как я вижу, Вы оба настроены на неё, поэтому я и подготовился — в руках появились шпаги, у них были тонкие лезвия, но гордо блестели на солнце в своём золотом великолепии. — Вместе с этим, у меня шпага, она же есть и у вас. Моими и вашими секундантами выступают роботы — самые надёжные из всех, ибо всё это снимается — бросив взгляд в сторону и указав на парящие камеры, заявил правитель. — Причём, я бы уж точно не отказался бы от разминки, которая принесёт мне удовольствие.

После этих слов противники встали по обе стороны и поединок начался.

Родион набросился на Абдуллаха, начав выпад первым, но старец ловко смог отразить его удар, свой шпагой, Родион не медлил и несколько раз нападал, но то ли Абдуллах хотел сохранить юному парню жизнь, то ли в силу своего возраста не успевал, не атаковал сам. Правитель лишь защищался от ударов, отходя немного назад. Учёный на удивление управлялся холодным оружием XVIII века искусно, поэтому во время дуэли он часто легко парировал атаки своих противников. Вадим Александрович и Родион Михайлович оглядывали своё оружие с долей удивления и шока. Ни один из них никогда не держал шпаги и мастерству фехтования не научен. Совершенно неготовые к такому, они весьма неумело пытались противопоставить хоть что-то своему внезапному, сильному противнику и врагу.

― Неплохо, молодой человек, особенно для того, кто отслужил в армии — говорил старец.

― Вы думаете, что, если Вы сильнее и имеете преимущество, это позволяет Вам осуждать всех и ставить свою правду!

Родион старался хоть как-то задеть Абдуллаха.

― Именно! — заявил правитель, воспользовавшись, что сзади стол, ловко вскочил на него, увернувшись от сабли юноши и в прыжке подхватил столик, со всего размаху направив его на Родиона.

Моряк отлетел от сильного удара, когда Абдуллах подходил, быстро выступил Вадим, чтобы защитить своего товарища, не смотря на конфликт. Абдуллах увидев препятствие начал атаковать, но профессор останавливал его атаки, стараясь отклоняться от ловких ударов.

― Не советовал бы Вам вмешиваться, профессор!

― Дело касаемо моей планеты, и я не должен вмешиваться?

В эту минуту сзади появился юноша, но Абдуллах словно почувствовал это и, резко нагнувшись, встретил своей саблей удары обоих его противников, резко оттолкнув скрещённые оружия, что его соперники отошли назад.

Их шпаги встречались и рассекали воздух. Звон металла оглушал и обострял чувства. Одежда была порвана в нескольких местах, галстук слетел с шеи, воротники были мятыми и обнажали шеи, рукава превратились в рваные лоскуты. На ткани проступали капли крови, они пятном расползались по белоснежным рубашкам, словно лужи на земле. Их схватка была полна движений, резкие, почти неуклюжие противились плавным и отточенным до превосходного мастерства. Это было красиво, воздух вокруг горел от напряжения, нотки крови в запахе сменили свежесть зимнего утра. Но также эта схватка была ужасно разрушительной.

― Ну хорошо, господа, для меня это становится всё более занятно!

Абдуллах кинулся на своих соперников, которые со всего размаху нападали на него, и защищались одновременно, конечно, в отличие от господина Абдуллаха, побывавшего в XIX веке и не только в те времена, они не владели таким искусством фехтования, как правитель, но также не давали ему возможности взять над ними вверх. Удары сыпались градом, но Абдуллах ловко отражал каждый из них, попеременно атакуя и увы, проходя мимо свой цели.

Родион на время был отбит ловкими атаками учёного с лёгкими ранениями, а Вадим Александрович тем временем загнал учёного к перилам веранды. Старец ловко запрыгнул на них, когда острый конец шпаги встретился с мрамором, профессор пытался попасть по своему противнику, но тот будто забавлялся. Вадим Александрович смог разорвать штанину левой ноги, зацепить плоть и оставить там кровавый развод. Господин Абдуллах прошипел и в гневе набросился на профессора, их шпаги полетели в разные стороны, когда старец захотел совершить удар рукой, но промахнулся, после чего быстро встал и встретил новые атаки уже от юноши и филолога.

Но теперь постепенно, товарищи начали подталкивать Абдуллаха к перилам, которые были неподалёку, но старец воспользовался этим и в прыжке ловко развернулся, остановив удары обоих сабель и откинул в сторону пропасти, сам благополучно встав на перила. Все три оружия полетели вниз, на время приведя в замешательство соперников, что было на руку правителю, который спрыгнул прямо на них, оттолкнув их ногами. Когда обе стороны встали на ноги, то некоторое время стояли неподвижно в стойках, словно готовясь к новой устрашающей атаке.

Дул холодный ветер, а снег не падал на веранду благодаря навесу над ним, всё-таки зима продолжалась. Резко тишину прервал крик юноши, который навалился на Абдуллаха, но ловко был поднял и опрокинут на стеклянный столик, с треском разбив его под своим весом. Не успел профессор подбежать к Абдуллаху, чтобы помочь другу, как получил от правителя оглушительный удар, от которого он упал и немного покатился на веранде. Пока старец был занят филологом, на него сбоку навалился со своим весом юноша, но Абдуллах упав на землю совершил кувырок, сбросив противника с себя.

Синяки расцветали на щеках, под глазом, на носу. Вадим Александрович, быстро придя в себя смог ударить коленом в живот, слегка подкидывая старца вверх от себя. К этому моменту оправился Родион Михайлович, он немного хромая подбежал к учёному и ударил его прямо в скулу. Господин Абдуллах пошатнулся, тогда Вадим Александрович смог ударить его в живот.

В очередной раз господин Абдуллах успел перехватить кулаки своих противников, наступил одному на ногу, а другому ударил в живот, что тот согнулся и откинул от себя обоих. Родион Михайлович быстро оправился, его глаза горели огнём ярости, он издал что-то похоже на крик, когда побежал прямо на старца.

Вадим Александрович к этому времени попытался схватить руки старца, чтобы вывернуть, но учёный извернулся, опрокидывая профессора на подбегающего юношу. Вадим Александрович, шатаясь смог встать, а затем увидел, что старец поднимал кресло, господин Абдуллах поднял кресло и швырнул его в сторону профессора. Вадим Александрович не успел как следует увернуться, он поймал это кресло и упал вместе с ним, поскольку споткнулся об свои же ноги, которые уже не держали своего уж точно не мало пострадавшего владельца.

Когда же Родион вновь атаковал, то они схватились руками, и Родион ударил головой старика, который немного пошатнулся, но быстро придя в себя повалил противника в бок, откидывая к перилам. Воспользовавшись моментом, он начал душить юношу, пока сзади не налетел профессор, всем своим весом откинув Абдуллаха, который откатился от перил.

Все, троя встали, осматривая друг друга. Они были избиты, уставшими и вспотевшими. Долгая отдышка напала на них всех, грудь часто вздымалась, а глаза выискивали малейшее движение в позе противника.

В голове у правителя загорелся зловещий план. Он кинулся на Родиона как можно больше нанося удары, а на накидывающего на него профессора старался не реагировать, увы этот план не сработал. Он накинулся на Родиона, с сильным ударом откинув его назад, но, когда накинулся справа профессор, он повалился на Землю, опрокинув через себя филолога, пока Родион не напал сверху, но получил сильный удар по голове, отчего покатился в сторону. Не теряя времени Абдуллах, кинулся к юноше нанося ещё более сильные удары, отчего у юноши закружилась голова, но ему удалось откинуть ударом Абдуллаха назад и встать на ноги.

От сильного града ударов, голова очень сильно кружилась и воспользовавшись этим старец налетел на него и подняв ударил о перила, начиная душить. Сзади подбежал профессор и заметив рядом хрустальный стол поднял его и накинулся на старца, который вовремя развернулся и ухватился за другие ножки стула. За счёт того, что он был выше своего соперника, ему легче удалось откинуть хрусталь в сторону перил, разбив его в дребезги, на тысячи осколков, попутно всей ладонью ударив голову профессора о мраморные перила.

Удар столом оказался таким сильным, что часть перил просто не выдержала и была разрушена, падая в бездонную пучину. Но не успел он оглянуться, как Родион ухватил его за плечи и ударил его затылок о мрамор, отчего помутнело в глазах. Но уже через несколько мгновений старец вновь открыл глаза и вовремя, когда его соперники уже встали на ноги, как только Родион накинулся на него, Абдуллах увернулся от удара ловко запрыгнув на перила и уже оттуда нанеся удар ногой. Родион отлетел, назад, но тут же встал и кинулся вперёд.

Родион ловко запрыгнул к Абдуллаху, минуя его удар, отчего старец покачнулся, но, к счастью, не упал. Теперь с двух сторон у старца были его соперники, а снег продолжал падать. Профессор внимательно смотрел то на Родиона, то на Абдуллаха, готовясь к новой атаке. Если нужно чтобы восторжествовала справедливость — она восторжествует! Этот человек, возможно, даже сам дьявол во плоти, упадёт с вершины, которую он сам же и породил!

Глава вторая. Неожиданное спасение

Юноша прыгнул на Абдуллаха, но не учёл, что старец был не менее ловок. Правитель также подпрыгнул и на лету, ударом ноги скинул Родиона, что тот падал в бездну, но по счастливому случаю удержался за края перил. Вадим был в замешательстве и это пошло на руки правителю. Как только профессор напал на Абдуллаха, и они, стоя на перилах ухватились руками, а Родион, не имея возможности помочь своему наставнику висел из последних сил, правитель ловко ударил профессора по голове так сильно, что у того весь мир закружился перед глазами, а сам он упал, лишь в последний миг его схватил за руку господин Абдуллах.

Теперь Абдуллах был на высоте, он смог победить обоих своих соперников, один из них — бунтарь и глупец, висел на волосок от своей смерти, а жизнь второго учёный держал в собственной руке. Но сейчас старца заинтересовал именно моряк, на которого он так надменно взглянул. В правой его руке появилась шпага и он, посмотрев на него сказал:

― И что же Вы скажете теперь, молодой человек? Вы весите на волосок от смерти, а правда на мой стороне. Итак, теперь я могу спокойно вывести Вам обоим собственный приговор! Вы пали в честном поединке, а не в западне, как некоторые могли бы уверять, будь бы эта ситуация на земле. Итак, … — он замахнулся своей шпагой, которой он мог свободно отрубить руку молодому человеку, но моряк в этот миг произнёс:

― Но истина на моей! — и отпустил, разжав ладонь…

В миг шпага исчезла и Абдуллах ухватился за его руку, а профессор уже был вытянут на землю и восстанавливал дыхание.

― Думаю, наша разминка немного затянулась, не так ли, господа? — с прежним спокойным тоном говорил Абдуллах.

Учёный, который владел не малой физической силой смог поднять обоих, чтобы они смогли ухватится за перила и перейти на веранду. Такое поведение этого человека вызвало глубочайшее недоумение у присутствующих, но кажется, это нисколько не тревожило Абдуллаха, и он спокойно привёл себя в порядок, хотя его раны всё ещё немного кровоточили, как и у его бывших соперников. Вадим Александрович и Родион Михайлович также привели себя в порядок, всё ещё находясь в недоумении и ожидая, пока правитель сам всё не разъяснит.

― Я понимаю, что мой поступок вызвал у Вас крайнюю степень недоумения и это вполне нормально, господа — смотря на своих товарищей с дружеской улыбкой, говорил господин Абдуллах.

― Простите, но разве Вы не желали нашей смерти? — удивился профессор.

― Нет, и никогда не пожелаю, по крайней мере я на это надеюсь. А то, что Вы увидели, это было не больше, чем обычная дружеская разминка, конечно, я не стал особо обращать Ваше внимание на это, иначе бы Вы не чувствовали этого азарта, от которого кровь просто начинает закипать, а сердце бешено колотиться, словно вот-вот вырвется из груди, — Абдуллах говорил эти слова с таким трепетом, как говорил бы воин о своих тренировках, о любимом деле.

― Но из-за Вас мы могли погибнуть — показывая на пропасть, говорил Родион, всё ещё испытывая некоторое раздражение.

― Помилуйте, Родион, никакого бы вреда это бы Вам не нанесло — сказал Абдуллах и со спокойным видом прошёл к месту, где были разрушены перила во время схватки, и сделал шаг вперёд!

Вадим Александрович и Родион Михайлович застыли на месте, а затем они бросились к перилам. Никого не было видно, как такое могло случится? Неужели этот человек, веря в свою неуязвимость, покончил с собой? Наверное, его должно было подхватить нечто, но увы, что-то пошло не так? Что же теперь будет? Кажется, только мгновение назад этот человек был рядом с ними и не прошло и десяти минут как они с Родионом со всей силы хотели скинуть его в эту пропасть, но теперь в грудь нахлынул страх.

«Дети!» — промелькнуло в голове у профессора. Конечно! Ведь этот человек имел собственных созданий, которые так сильно его любили! Как же Вадим Александрович посмотрит в глаза созданиям Абдуллаха? Неужели только что они с его товарищем убили не только правителя, даже если он был самым отъявленным мерзавцем, они ведь убили отца. Единственного родителя тысяч невинных! Но может не они виновны в этом? Возможно нечто иное послужило причиной? А может, вот-вот господин Абдуллах вновь появится перед их взором, благодаря одному или нескольким своим чудесам в своём обыденном спокойствии?

Секунды тянулись неимоверно долго, но учёный не появлялся. Даже юноша, тот самый Родион Михайлович, который так сильно ненавидел старца, подумал о его невинных созданиях, подумал обо всём его мире, в большем мере о котором они не имели даже нормального представления и были знакомы лишь отчасти, и так сильно сожалел. Кто же тянул его за язык? Зачем он только пытался умертвить, победить этого человека? Но подумать только, такая же опасность стояла и перед ними самими…

Вот теперь и не было господина Абдуллаха…

― Уж больно Вы задумались, господа — послышался знакомый голос словно отовсюду.

Как только они услышали эти слова, холодный пот проступил на теле обоих. Удивлённые такой неожиданностью товарищи смотрели по сторонам. Что же такое? Неужто приведение или дух пришёл осуществить возмездие, предъявить свою кару за сказанные ему слова? Или же это первые припадки шизофрении, одна из тысячи бредовых видений, которые будут их преследовать? Как же быстро человеческое мышление, что даже за доли секунды успело породить столько догадок, способные просто за доли секунды помутнить разум. Тело уже было готово дрожать в судорогах, а напряжённые мышцы давали о себе знать, вызывая слабую дрожь в конечностях Вадима Александровича, который был уже в приличном возрасте. А между тем, этот голос стал ещё более чётче слышатся и говорил:

― Простите, что заставил Вас беспокоиться, а между прочим, я прямо перед Вами — заявил господин Абдуллах, и наконец материя-невидимка, которая представляла собой тончайший экран, показал облик, который покрывал. — Я просто забыл отключить материал-невидимку с себя и с этой летающей пластины — заявил господин Абдуллах, как только под его ногами образовалась та самая пластина, о которой он говорил.

Вадим Александрович схватился за сердце от волнения и ухватился за перила, чтобы не потерять сознание, а Родион замер на месте, словно мраморное изваяние, днём и ночью бросающее свой взор в одну точку. Некоторое время они продолжали стоять в этой позе, стараясь прийти в себя, пока правитель их терпеливо ожидал.

― Как же Вы напугали нас, господин Абдуллах — наконец приходя в себя говорил филолог, держась за сердце.

― Я удивлялся, почему Вы всё ещё с волнение стояли и в упор не видели меня, как оказалось это просто случайно сработал материал. Ну что же, господа, давайте забудем это небольшое недоразумение и отправимся вместе в столовую, по пути мимоходом обработав наши раны, ибо я не советовал бы надолго их оставлять как Вам, так и себе. А затем в столовой, с превеликим удовольствием наслаждаясь беседой, можем отведать пару блюд, ибо такая разминка могла пробудить в Вас чувство голода и усталости. Кроме того, подходит время полдника.

Родион немного сомневался в честных намерениях этого человека, поэтому немного отстранился, но Вадим Александрович, будучи более старше и продумывал свои ходы наперёд, заявил:

― Мы согласны следовать с Вами и, признаться, приносим извинения за нанесённый Вам ущерб, если будет возможность, мы обязательно восполним ваши убытки.

― О, какой вздор, Вадим Александрович. Вовсе не Вы, а я должен просить у Вас извинения за то, что не предупредил Вас. На самом деле мои намерения не были плохими, и я решил просто таким образом развлечь Вас. Что же касается этого, так это сущие пустяки для меня, роботы скоро приведут всё в порядок, а я чтобы подкрепить свои извинения действием, согласен отложить все мои сегодняшние дела и полностью быть в Вашем распоряжении.

― Но не станет ли это очередным сюрпризом для нас? — поинтересовался Родион Михайлович, и ожидал, что Вадим Александрович сделает ему замечание, но этого не последовало, теперь доктору наук было всё равно, особенно после последней фразы юноши, даже если совсем недавно бились бок о бок.

― Если же даже будут сюрпризы, то какие именно, это уж точно решать мне, ибо не забывайте, молодой человек, что это Вы находитесь в моей обители, а не я в Вашей — с максимальным хладнокровием ответил господин Абдуллах, что казалось его взгляд просто проходил насквозь молодого человека.

Вадим Александрович ни на минуту не сомневался в господине Абдуллахе, ведь хотя недавно они бились не на жизнь, а на смерть, профессор был глубоко благодарен господину Абдуллаху, за то, что он подарил ему кров, спас его жизнь, предоставил столько всего, но вместе с этим, он осчастливил этого филолога, который хоть и достигал успехов, в глубине души, он не имел веру в будущее, веру в завтрашний день. А теперь, когда этот человек осчастливил его встречей с родным человеком — его любимой сестрой Аннушкой, в глазах учёного горел стимул, сердце его оживало и стремилось идти вперёд, ожидая всё новые и увлекательные сюрпризы от этого человека.

Как только профессор ступил на пластину, то он наконец спокойным взглядом оглядел веранду и весь нанесённый ущерб. Часть мраморных перилл, весьма дорогих, если измерять земными мерками, была сломана, большие осколки уже упали в, казалось бы, бездонную пропасть, но пыль от этого разрушения, наряду с мелкими осколками находились здесь же рядом с осколками хрусталя, который некогда был весьма красивым хрустальным столом.

Неподалёку находилось откинутое в сторону и окровавленное кресло, которое получило свой новый окрас после сильного удара об голову юноши. Осколки самых различных предметов, следы крови и порванной одежды всё ещё валялись здесь же. Этот вид был весьма плачевным, впрочем, не лучше, чем вид самих присутствующих. Вадим Александрович, у которого всё ещё бешено продолжало биться сердце, получил несколько ударов головой, откуда виднелись следы крови, как и на треснувшей губе. Царапины на руках, которые можно было увидеть и через небольшие отверстия, порванной верхней одежды, на части которых успела проступить кровь, успели уже затвердеть. Вся одежда была прилично испачкана, а волосы с бородой взъерошены, но взгляд оставался всё таким же гордым и твёрдым.

Юноша не отличался более лучшим состоянием, если не сказать более худшим. Большая часть его одежды была порвана и оттуда поступала кровь. А на виске осталось затвердевшее багровое пятно, образованное после удала креслом, вместе с целым спектром ушибов, синяков и царапин. Но вид Родиона был несколько иным, резкое и слишком частое его дыхание выдавало некоторое волнение, как и резко изменяющий точку своего наблюдения взгляд.

Наконец, после этого наблюдения Вадима Александровича за местностью, Родион Михайлович молча ступил за профессором на пластину, ведь филолог ни минуты не колебался, в отличие от моряка. А когда они ступили на пластину, на которой успел за это время появится тонкий покров снега, то этот парящий транспорт двинулся в путь, но не было той резвости в движении этого таинственного стража путей, который позволял покорять воздушные просторы без каких-либо усилий, одной только силой мысли человека — своего владельца.

Господин Абдуллах также имел целый ряд увечий, его плащ был прилично разодран, как и одежда, но не смотря на холод, ни он, ни один из присутствующих не выдавали дрожи или иной реакции. Все были настолько погружены в раздумья, что казалось забыли про элементарные рефлексы, как и сам правитель, который не обращал ни малейшего внимания на большие ранения на руках, лице, и в области спины.

Их путешествие было плавным, безмолвным и очень спокойным, словно открывая возможность для прихода немного грустных мыслей. Господин Абдуллах стоял в глубоких раздумьях скрестив руки на груди, пока его изодранный после жестокой битвы плащ своеобразно развивался за его спиной под потоком налетающего ветра. Уже начинало темнеть и от улыбчивого вида старца не осталось и следа, весь его вид сообщал о том, что он глубоко погружён в свои мысли, но эти раздумья, как казалось присутствующим были несколько грустными.

Что же вспоминалось господину Абдуллаху? Какие воспоминания всплывали в его голове и какие картины виделись? Неужели этот человек решил выразить своё сострадание или же он вспомнил о своей потере? Вадим Александрович, оглядывался по сторонам, испытывая смешанные чувства, в его душе возникала целая гамма чувств. Он жалел Родиона, одновременно держа обиду за сказанные им слова. Мысли о возможной гибели господина Абдуллаха всё ещё всплывали в его памяти и перед его глазами всплывали мокрые глаза Табалуги, сидящий на коленях мальчишка Райдер, старающийся как можно сильнее прижаться к своему отцу маленький динозаврик. Ещё многие образы показывались перед его глазами.

Как же это давило ему на душу, ни один из этих существ не осмелился бы, и не только не осмелился, даже мысли бы не имел о мести. Даже не подумали бы о том, чтобы хоть как-то навредить профессору, даже с учётом того, что он был перед ними полностью беззащитен, наоборот, они были бы заняли лишь своим горем. Стараясь словно отбросить эти мысли, Вадим Александрович махнул головой и его взгляд упал на Родиона, который стоял немного сзади.

Глаза моряка были полны страха не за то, что его могла настигнуть кара, его мучила совесть, вся его душа болела от его поступков. С самого утра, из-за своей гордыни он нагрубил и сделал больно совершенно невинного человека — Вадима Александровича, который хотел лишь ему помочь, быть рядом с моряком, когда он принимал такие сильные решения, ведь они могли навредить и ему. Ему было ужасно стыдно перед профессором, и он искал в себе сил, чтобы наконец извиниться, эта ужасная боль и муки совести были так горестны, что он был готов сейчас же броситься к ногам своего наставника с глубочайшими извинениями, но что-то удерживало в груди, возможно он чего-то ожидал? Но что же ещё должно случится?

Глава третья. Человечность человека

Пластина спокойно поднималась ввысь, они вылетели из одной башни, медленно облетая её, подходя ко второй, не менее величественной, а в дали виднелось тянущееся к закату Солнце, отправляющее свои ярко красные лучи. Да, они не согревали и были лишь символом тепла, символом уходящего светила. Глаза доктора наук пристально наблюдали за этим закатом, направляя свой взор направо, пока не остановились на старце, который как никогда стоял неподвижно, глядя вперёд. Это была точно статуя, которую скульптор тут же захотел бы запечатлеть в мраморе, чтобы это изваяние могло своим пристальным взглядом отправлять весь поток своих мыслей.

На мгновенье, Вадиму Александровичу показалось, что глаза правителя стали немного мокрыми, но стоило учёному моргнуть, как эта водная пелена была убрана, да бы не показывать ни единого чувства, а демонстрировать лишь холодный ум, заставляющий застывать кровь в жилах, точный и ледяной расчёт должен демонстрировать этот человек, как и неизменную дипломатичность, высокую культуру и прекрасное поведение, которое обязано быть примером для всех его творений. Вадим Александрович подошёл к учёному, безмолвно продолжающему стоять.

― Вас что-то беспокоит господин Абдуллах? — глаза профессора были полны надежды, и рвения помочь в трудный момент, символизируя свои намерения, он протянул старцу свою руку.

Наконец оторвавшись от своих мыслей, старец оглянулся на своего гостя, а его лицо переменилось от серьёзного, на наигранно улыбчивое, но в мгновенье осознав, что это не поможет, и профессор понимает его ситуацию, он опустил уголки губ, протянул руку в ответ и грустным видом заявил:

― Различные воспоминания всплывают в моей памяти профессор — господин Абдуллах на время бросил взгляд в пол пластины, а затем повернулся, смотря прямо на глаза учёного. — Хоть я и наказал этого человека, мне всё также жалко, как его, так и многих других людей. Как бы мне хотелось, что все они имели такие возможности, которые имеют мои создания здесь, размышляли бы также — его глаза и лицо было полно отчаяния, словно упустившего что-то человека.

― Но что же Вы подразумеваете под этим? — немного приподняв брови и делая нечто наподобие вопросительного жеста, немного приподняв правую руку сказал Вадим Александрович, не отрывая взгляда.

В ответ учёный еле улыбнулся грустной улыбкой, почти не слышно усмехнувшись и ответил:

― Искренность, господин профессор — он сделал некоторую паузу, а затем с несколько большей уверенностью в голосе или же отчаянием повторил. — Искренность. Казалось, в моём детстве его было куда больше, чем во всём сегодняшнем мире планеты Земля — проводя взгляд в