вскрикивает от неожиданности, но я не даю ей опомниться — и снова замахиваюсь. Из разбитого носа течет кровь, ее вид завораживает меня. Я наматываю длинные волосы на кулак, выдергиваю Соню из кресла и впечатываю лицом в стену, раз, второй, третий, пока на дорогих бежевых обоях не остаются мокрые кровавые разводы. Соня пытается вырываться, меня это лишь распаляет
Изображение перед глазами плывет, реальный мир столь ярок, столь насыщен красками, что причиняет боль. Соня узнает униформу медиков «Скорой помощи», ее о чем-то спрашивают, но она с трудом улавливает суть вопросов и отвечает автоматически, односложно. Все ее внимание отнимает одна навязчивая, пульсирующая на подкорке мысль: где собака? Почему не видно собаки?
Я отличаюсь от других людей. И это вовсе не мое эго говорит. Так или иначе каждый считает себя особенным. Но разница в том, что я на самом деле особенный. Де факто. Я не горжусь этим, не упиваюсь. Принимаю это как данность и учусь с этим жить.
Мои родители прожили большую часть своей жизни без компьютеров и мобильных телефонов. Даже страшно представить, чем они заполняли свою жизнь, как находили ответы на мучившие их вопросы.
А может быть, у них и не было подобных вопросов? Разум адаптируется под среду обитания. И хотя мне всегда казалось, что это человек влияет на обстоятельства, а не наоборот, может статься, я ошибаюсь — просто потому, что на себе не испытывал тех самых непреодолимых обстоятельств.
Я живу в благословенное время, когда остается все меньше постыдного, запрещенного. Все закрытые прежде темы выходят на свет, и даже самые черные из них запросто отыскиваются в сети при определенной доле упорства и элементарных навыков.
