Начало января — счастливое время для мальчишек и девчонок! Еще не отшумели новогодние праздники: во дворах, клубах и школах. Подарки, сладости, фрукты и наконец самое главное зимние каникулы. На две недели можно забросить за шкаф школьный портфель и гулять, гулять гулять… Ура!!! Кататься на санках, лыжах, строить неприступные крепости или просто барахтаться в снегу, да мало ли занятий зимой на улице, когда снег еще такой мягкий и пушистый, сверкающий своей белизной под лучами утреннего солнышка, не посеревший от копоти печных труб.
Вот в эту пору и начинается наш печальный рассказ, но имеющий счастливый конец, в прочем обо всем по порядку.
В небольшом городе в доме №8 по улице Суворова проживала семья Ивановых, обычная семья ничем не отличающаяся от других. Был в семье Ивановых сын и по странному стечению обстоятельств, звали его Александр Васильевич. Небольшого роста, как и великий полководец, Суворов, именем которого была названа улица. Мальчик он был смелый, но разумный зазря ничего делать не станет, а все сначала хорошенько обдумает, в общем одним словом — рассудительный.
В воскресный день Саша сидел за письменным столом и подписывал школьные тетради, через неделю в школу да и на каникулы задали кое-что по литературе почитать, а краснеть перед классом он не привык. Вдруг в окно прилетел снежок, стекло запело дребезжащим голосом. Он подбежал к подоконнику и отодвинул тюль, лицо и он замахал руками ребятам, стоящим на улице у палисадника.
— Я сейчас иду к вам, — шепотом, открывая широко рот, сказал он, и чтобы ребята догадались, что он тоже идет гулять, похлопал себя ладонью по груди и двумя пальцами правой руки, имитируя человека, пробежал по стеклу. В ответ дети кричали и тоже махали руками.
— Мама! Папа! Женька с Машкой пришли. Гулять зовут! Можно! — одевая штаны и прыгая на одной ноге, прокричал он.
— Ты бы поел сначала, а то до вечера тебя не дозовешься, — с улыбкой ответила Надежда Владимировна.
— Не- а! Не хочу пока. Я ненадолго, — проталкивая в рукава варежки на резинках, ответил он.
— Ох. Знаю я твои ненадолго, — вытирая руки фартуком и любуясь сыном, прокомментировала мама Саши.
— Набегается сам прибежит! Вот тогда держись мать, только кастрюли застучат. Видишь, какой здоровый мальчик растет, — подал голос с кухни Василий Петрович, выглядывая из-за газеты.
— Ну, так можно? — упершись плечом в дверь, спросил еще раз Саша.
— Оделся. Иди уже — горе мое луковое.
— Почему горе, — насторожился Саша.
