Во сне возникают целые сценарии: так, Фрейд расшифровывает сон женщины о покупке слишком дешевых билетов на плохие места в театре. Оказалось, что женщина сожалеет о своем раннем замужестве, что она как бы продешевила, взяв первый попавшийся товар, и что муж ей кажется недостойным ее приданого.
Роль аналитика при работе со сновидениями, уже близка не следователю, а терапевту, который восстанавливает ход болезни, ее анамнез, и тем самым показывает, почему болезнь развивалась неожиданным образом.
Все эти криминальные эпизоды обыденной жизни говорят, что улики в некоторых случаях указывают на преступника, а в некоторых – говорят о бессознательных механизмах преступления, которые не делают человека юридически виновным или облегчают его виновность, но которые связаны с неврозами, в том числе коллективными – достаточно вспомнить, добавим, какие коллективные негодования возникали в разных странах вокруг ненамеренного детоубийства или «вредительства», якобы намеренного повреждения заводских механизмов.
Здесь оговорка или ошибочное действие выдает то, что искреннее убеждение оказывается недобросовестным убеждением: женщине кажется, что она хочет замуж, но на самом деле она просто не хочет ни с кем ссориться.
Фрейд приводит простые примеры вытеснения каких-то слов, связанных с неприятными воспоминаниями: например, женщина не помнит фамилии своей подруги по мужу, потому что была против ее замужества, хотя не вполне отдавала себе в этом отчет, или женщина теряет в свадебном путешествии обручальное кольцо, потому что не хотела замуж, хотя и внушала себе, и верила, что замуж хочет.
Нам кажется, что мы себя ведем как надо и мыслим как принято, – но оговорки показывают, что наша мысль и наше желание укоренены в бессознательном, которое нам неподвластно.
Далее Фрейд уже будет критиковать привычные нам термины, такие как «желание», показывая, что они являются не предметом ценностного отношения, но результатом действия механизмов, которые никогда не контролируются нами. Наш контроль надстраивается над начальным действием бессознательного и приводит к конфликтам внутри психической жизни, но не к их разрешению, которое может дать только метод психоанализа.
Сновидения, оговорки или странные желания следует признать признаками действия каких-то более решающих для развития психики механизмов.
Фрейд показывает, что желание чаще всего выступает как порыв, что сам контроль над собой может быть неврозом, иначе говоря, какой-то не зависящей от нас автоматизированной нервной деятельностью; что там, где мы говорим о нашей воле и решении, на самом деле действуют механизмы психики, над которыми мы никогда не можем получить власть.
Фрейд ничего из этого не делает: этика врача не позволяет демонстрировать пациентов перед публикой и даже подробно рассказывать их истории, а психоаналитический метод основан не столько на ярких картинках и наглядных доказательствах, сколько на умении поставить под вопрос всё яркое, всё самоочевидное, показав, какие скрытые силы на самом деле стоят за всем выразительным и привлекательным.
