со всей острой жалостью измученного сердца, со всей неразгаданной страстной тоской, со всей прелестью майской ночи — жизнь была так прекрасна, что хотелось умереть — чтобы жить вечно.
, ощущая эту странную, задумчивую и нежную боль, похожую на далекую песню без слов, Павел не мог понять её, как не мог он понять ни весны, ни жизни, ни самого себя.
Два раза он возвращался домой пьяный, и в столе у него, под тетрадями, она подсмотрела большой страшный револьвер и предполагала, что у Павла роман с какой-нибудь дурной девушкой, из-за которой он может наделать беды.