Оглавление

1. Приключения кота Елисея
2. Приключение первое, в котором мы познакомимся с Котом Елисеем, и узнаем, как далеко могут завести усы, лапы и хвост
3. Приключение второе, в котором мы познакомимся с природой Северного края, с радушием его жителей, и опасностями, подстерегающими на каждом шагу
4. Приключение третье, в котором мы узнаем больше о новых приятелях и разгадываем ботанические тайны
5. Приключение четвертое, в котором мы встретим неожиданную банду и полюбуемся речным простором
6. Приключение пятое, в котором Елисей знакомится с новыми людьми (пусть и против своей воли)
7. Приключение шестое, в котором мы узнаем, что даже у самых спокойных ребят бывают свои секреты
8. Приключение седьмое, в котором мы узнаем о важности планирования и важности отважности
9. Приключение восьмое, в котором нам откроется сила искусства
10. Приключение девятое, в котором мы вместе с Елисеем надеемся на лучшее
11. Приключение десятое, в котором мы узнаем, как важно держать нос по ветру, и раскрываем секреты

Приключение первое, в котором мы познакомимся с Котом Елисеем, и узнаем, как далеко могут завести усы, лапы и хвост

Солнце ласково освещало тихий двор, заросший клевером и широкими опахалами лопуха. Тонкий звон летающих насекомых, пытающихся урвать последние крохи заканчивающегося лета, шуршание шин редких машин, спешащих по своим делам — вот и все, что могло бы потревожить ваш покой, сиди вы в этом дворе. На голубой, с уже отваливающимися чешуйками краски, скамье шелестела листьями забытая газета. Любопытный читатель из нее узнал бы, что на конкурсе лучшей клумбы городка Н. Победила некая Степанида Аркадьева, а прогноз на осень крайне неутешителен — ожидается дождливое первое сентября, так что садоводам рекомендовалось подрезать различную растительность загодя. Однако, возьми тот самый читатель эту газету в руки, он тотчас бы подпрыгнул в испуге: газета служила ни много, ни мало как укрытием пушистого и слегка заспанного кота.

Елисей, а это был именно он, потянулся, и вытащил нос за край газеты. Нельзя сказать, что выглядел он чрезмерно презентабельно: усы с левой стороны от мокрого розового носа были закручены, а с левой — прямы, как железнодорожные рельсы. Рыжие глаза глядели на мир с необъяснимым нахальством, а черные и персиковые пятна на боках, признаться, были слегка чумазы. Елисей давно и старательно избегал приемов ванны — почитай, с тех самых пор как сбежал от первоклассника Василия, мамаша которого желала кормить его только свекольными кругляшками и проросшей пшеницей. Право слово, иногда эти новомодные тенденции совершенно не доводят до добра.

Елисей был уличным котом, и даже гордился этим. Бравировал, если не сказать больше, свысока глядел на домашних, жмурящихся на солнце из-за свежевымытых стекол (хотя, положа лапу на сердце, свысока смотрели как-раз таки они: Елисею редко удавалось пробраться на крышу одного из домов). Однако как и все мы, да-да, дорогой читатель, все мы, мечтал порой очутиться в уютной круговерти дел, запутаться в паутине рутины и жить, а не выживать.

На солнце набежали облака. Елисей огляделся, и лапой перелистнул страницу своего одеяла, на предпоследний разворот, где дышащая на ладан дорогая редакция публиковала прогноз погоды, перепечатанный с популярных интернет-страниц. Перелистнул — и нахмурился: судя по всему, дождь начнется с минуты на минуту, а ведь с самой ночи во рту не было ни росинки, ни даже капельки молока. Прищурившись, он посмотрел на небо. Похожие на ватные шарики в ванной той самой неугомонной мамаши первоклассника Василия облака сменялись сизыми тучами. Хмыкнув, кот огляделся. Удача сегодня явно была на его стороне: незадачливый автомобилист оставил открытым окно своего двигательного средства. Приблизившись, Елисей довольно ухмыльнулся: из кабины авто доносились упоительные ароматы вареной курицы. Не подумайте, что нашему герою не хватало осторожности: он внимательно осмотрел и обнюхал машину, убедившись, что опасностью и не веет, помяукал громко и противно: будь в багажнике взвод пленных котов, они бы обязательно дали знать.

Убедившись в том, что ароматы курицы не маскируют никакую опасность, Елисей запрыгнул в салон. И вовремя: по крыше машины забарабанили первые капли последнего летнего дождя. Очевидно, удача сопутствовала ему сегодня: кусочек курицы явно упал из корзинки, в которой лежало целое блюдо, и лежал на полу заднего сиденья. Не долго думая, кот захватил его зубами и с аппетитом сжевал. Дождь за окном только усиливался; очевидно было, что сейчас — самое время провести пару часов в царстве Морфея. Елисей свернулся калачиком, прикрыл глазки и уснул, а колыбельной ему служили частые капли непогоды.

Елисей спал крепко, перебирая лапками; снилось ему, что он в очках и белом халате поучает безалаберных студентов института, в котором ему довелось пожить пару лет назад. Однако что-то было не так, и кот распахнул глаза, тотчас вспыхнувшие удивлением: автомобиль был наполнен звуками шуршащих шин, а картинка за окном стремительно менялась: мелькали пестрой листвой деревья, проносились мимо сверкающие эмалью машины, а дождь, хоть и ставший пореже, рисовал косые узоры на стекле.

Кот вздохнул, коря себя за беспечность. Очевидно, что автомобилист был дальним родственником, заезжим гостем в их уютном скученном дворе, а ароматы курицы не скрывали преступления — а лишь давали понять, что шоферу предстоит долгая дорога. Не сказать, что Елисей жил на клочке заросшей сорняками земле, зажатой между щербатыми домами, слишком долгое время, но он успел привязаться и к ворчливым старушкам, из чьих сплетен можно было узнать много нового и интересного, и к похожему на бормотание волн ветру, раскачивающему море лопухов.

Однако не в его природе было отчаиваться и грустить. Стараясь быть как можно менее заметным, он перебрался на угол сидения, стремясь разглядеть в зеркале заднего вида лицо его попутчика и случайного похитителя.

Водитель был молодым мужчиной. В уголках глаз лучились смешливые морщинки, крупные ладони уверенно лежали на руле. В кошачьей душе Елисея мигнул и погас последний огонек опасности: парень ему понравился. Тот взглянул в зеркало и ухмыльнулся: манипуляции кота явно не прошли незамеченными.

— Ну что, котяра, решил прокатиться? — басовитый голос шофера раскатился по салону. Елисей демонстративно разлегся на мягком сидении. Несмотря на весь свой ум, свой жизненный опыт, да даже умение читать, по-человечьи наш герой разговаривать так и не научился. Не сказать, что его это сильно расстраивало, но иногда хотелось взбрыкнуть и выразить категорическое несогласие с мнением оголтелого большинства. — Ну — ну, — продолжал тем временем мужчина, мягко ведя транспорт среди редкого потока машин, — Компаньоном будешь. И то хлеб, а то в одиночку совсем с ума свихнуться можно, — серые глаза парня сверкнули с веселинкой.

Елисей совсем расслабился и тихонько мяукнул в знак согласия. Было интересно, куда же направляется владелец этой дружелюбной улыбки, и хотелось бы знать, не выкинут ли его на улицу после долго путешествия. Словно угадав его мысли, парень вздохнул, — Едем мы с тобой на север, меньший ты мой брат. Никогошеньки там не знаю, будешь моим единственным соседом, — на этих словах Елисей явно приободрился. Быть компаньоном, помогающим пробираться своему мастеру сквозь снежные бураны — это ли не мечта каждого мальчишки! К тому же, судя по наполненности машины, едут они не совсем на крайний север, есть вероятность, что до поздней осени можно будет безболезненно бродить по улицам их пункта назначения. — Как бы тебя назвать? — мужчина вновь весело глянул на кота через зеркало. «Сам бы лучше представился, воспитанный какой,» — фыркнул про себя кот и увидел, как глаза парня удивленно расширились. — Меня зовут Григорий, — неуверенно начал водитель, сбавляя скорость (впереди маячила заправочная станция, и он решил наполнить бак), — Но вот с чего только я подумал, — руль плавно увел машину правее, — что тебе это важно знать? — наш кошачий герой был удивлен не меньше. Конечно, как и всякий уличный кот, он знал городские легенды о том, как животные учились разговаривать с людьми, вот те же попугаи и их пираты, например. Но представить себя в роли того самого, почти волшебного, спутника самого что ни на есть человека было почти невозможно. «Звать меня Елисей,» — подумал он, и с любопытством уставился в зеркало, ожидая, что же скажет Григорий.

— Что-то эдакое вертится на языке, но пока с имянаречением повременим, — кот аж выгнулся дугой от такого заявления, и чуть было не потерял равновесие, когда машина затормозила на стоянке возле крошечного заведения с надписью «Кафетерий» (буквы должны были ярко светиться красным в наступающих предосенних сумерках, однако первые две лишь лихорадочно мигали, а в букве Ф явно перегорело пару лампочек). — Молочка хочешь? — и вышел, гостеприимно распахнул дверцу автомобиля. Кот мягко спрыгнул на влажный асфальт, дернул лапкой — покрытые оказалось разбитым, кое-где на поверхности выходила грязь. Забавно было, что человек не бегал в ужасе, и не пытался брызгать на кота святой водой: спокойствие Григория было приятным и заразительным.

Очевидно, ехали они быстро и строго на север: в воздухе уже витал аромат прелой листвы, немного грибной и терпкий; гул шумящей листвы стал очень громким. Елисей никогда еще не бывал так далеко от родного городка; про себя он пошучивал, что как и все выпускники его местного института, он навсегда останется в Н. А вот как получилось.

С ближайшей березы оторвался листочек, нежно-желтый и мягкий, и опустился прямо возле лапки Елисея. Серело небо; густые, наполненные дождем тучи на мгновение перестали поливать станцию, и на кошачьей душе Елисея вдруг стало совсем спокойно и легко.

— Ну так что насчет молока? — повторил Григорий и отправился в сторону магазина. Елисей глянул на небо, на березы и потрусил следом. Следом за своим человеком.

Приключение второе, в котором мы познакомимся с природой Северного края, с радушием его жителей, и опасностями, подстерегающими на каждом шагу

Машина бодро продолжала путь, а Елисей все смотрел и смотрел за тем, как распрыгиваются от их скорости деревья. В животе приятно холодело молоко, а по лапкам дул приятный теплый воздух из салонного обогревателя. Кот не верил в пресловутые девять жизней, а потому решил наслаждаться текущим положением дел на всю катушку.

«В конце концов,» — переминаясь лапками по затертому сиденью, размышлял он сам с собой, — «Нет ничего дурного в том, чтобы наслаждаться жизнью, пока это возможно. Никаких нервов не хватит постоянно сидеть, притаившись, в ожидании опасностей и невзгод, злобно шипя на каждого, кто выделяется своей счастливой улыбкой. Вообще говоря,» — Елисей со вкусом потянулся, лежа на боку, растопырив подушечки лапок и полюбовавшись на острые коготки, — «Все эти беспокойства и гроша ломанного не стоят. Закончится жизнь, и на пороге смерти,» — как и многие коты-реалисты, наш пушистый герой любил пофилософствовать. Знаете ли, не обладая даром осмысленной речи, немудрено заскучать, а так — разговор с самим собой всегда приносил удовольствие. Ведь в любом споре ты так и выходишь победителем, — «На пороге смерти станет очевидно, что больше жизней не предвидится, а осознать, что провел отведенные тебе деньки, голубые деньки с золотой каемочкой, трясясь, как осиновый лист, вовсе не весело»

Трястись, как осиновый лист, Елисей категорически не желал. В его не такой пока долгой жизни хватило приключений: он совсем не помнил, как появился на свет, но среди его пристанищ, помимо института и того самого неугомонного первоклассника, значились сырой подвал, заброшенная голубятня и даже (совсем недолго), ботанический сад, откуда его выгоняла совершенно нечуткая надсмотрщица в красном платке и с грозно нахмуренными бровями. Пожалуй, именно тогда впервые в жизни Елисей ощутил, что значит гадкий, сосущий голод. Ему тогда пришлось и поохотиться за мышами, хотя порешить ни одну от так и не смог — на его удачу, ему повстречалась взрослая кошка, охотившаяся для своих котят, и давшая ему как пару ценных уроков, так и уже готового пропитания. Мысли ее Елисей никогда не слышал, но навсегда остался благодарен ей за это.

За окном начали появляться редкие строения и указатели. «Верблюжья ферма,» — прочитал он и вопросительно взглянул на Григория.

— Нечего на меня смотреть, — тотчас среагировал он. За последние часы дороги, их удивительная связь, казалось, начала проявляться самым неожиданным образом. Страшный индивидуалист Елисей, выросший на прикорме провинциальных процессоров института города Н, гордился тем, что был одиночкой, и горделиво лелеял свою индивидуальность, и оплакивал совершенно неискренне невозможность этими мыслями поделиться. Ну а теперь чрезвычайно был недоволен тем, что, казалось бы, абсолютный чужак мог залезть ему в голову. Впрочем, большую часть своих размышлений Елисей умудрялся скрывать, разумно предположив, что мысли имеют обыкновение прыгать из глаз в глаза. — Я в этом городе впервые, но зачем на севере могут понадобиться верблюды, ума не приложу. Хотя, — Григорий выразительно посмотрел на работающую печку, — кое-кому явно не повредит верблюжий пояс. Или даже попона, — и улыбнулся. Серые глаза засияли смешинками, и Елисей довольно мурлыкнул. Доброе слово и человеку приятно.

Елисею было очень интересно, чем же эдаким будет заниматься его новый (и пока единственный) друг. На его взгляд, теплая погода располагала к активной жизни гораздо больше, нежели мороз, а отсутствие осадков мотивировало сильнее, чем смесь снега и дождя, изображениями которых щедро изобиловали заметки «Средние показатели за ноябрь», небрежно брошенные за заднее сиденье и которые он имел удовольствие осмотреть.

Наконец, их путешествие подошло к концу: как-то удивительно рублено они свернули с широкого проспекта возле здания, выкрашенного явно ко дню города в светло-желтый цвет, увенчанного гипсовым шпилем, с которого явно совсем недавно сняли профиль вождя пролетариата; по усеянной листьями и