Его занимала тема «метафизического желания» (его собственный термин) — иначе говоря, желания, которое мы испытываем, когда нет проблем с удовлетворением наших животных потребностей в пище, воде, сне и безопасном укрытии.
И все же он отыскал потерянный город. Прослыл первооткрывателем доисторической греческой цивилизации для своей эпохи. Вдохновил взрыв интереса к гомероведению в конце XIX века
Жизнь мыслителя предстает в ней иллюстрацией к его теории, которая раскрывается не как отвлеченная умозрительная концепция, но как философия для жизни, которую он первый же и стремился практиковать.
Ложь романтизма» глубоко погружает в творчество горстки писателей: Сервантеса, Стендаля, Пруста, Достоевского, Флобера — и особенно в несколько их произведений (главным образом это «Дон Кихот», «Красное и черное», «Бесы» и «В поисках утраченного времени»).
Для них самое чудесное существо, единственный полубог — это всегда кто-то другой, кому они подражают, у кого они заимствуют свои желания, тем самым гарантируя себе жизнь в вечных раздорах и соперничестве с теми, кого одновременно ненавидят и почитают»
Первоначально Адольф Гитлер планировал сровнять Париж с землей (спустя несколько лет он именно так и поступит с Варшавой), но затем возникла идея получше. В июле 1940 года Йозеф Геббельс, глава гитлеровского Министерства пропаганды, объявил, что Париж будет образцовым городом, кипучим и веселым, чтобы жизнь под нацистским владычеством выглядела заманчиво в глазах американцев и граждан других нейтральных стран.
В трудах Жирара Киплинг появляется нечасто — любопытное умолчание, если учесть, что впоследствии он сказал о «Книге джунглей»: «Я постепенно осознал, что в ней содержится вся миметическая теория, и это, по сути, экстраординарно».
Жирар разъяснил мне, что бурная и яростная Рона, огибающая город, делит Францию на зоны влияния: к западу от Роны — испанская, к востоку — итальянская. Восток пошел с козырей, предрешив судьбу Авиньона в Средние века. Авиньон и Рим. Около сотни лет соперничество этих двух сил, сцепившихся в поединке, раздирало Европу надвое, раскалывая Церковь и государство, власть духовную и власть светскую. То, что здесь родился человек, разработавший теорию мимесиса, соперничества и конфликта, — не просто игра случая.
Поэтому травля за какую-нибудь запись в твиттере или оброненную фразу оборачивается для ее жертв испорченными репутациями, потерей работы, банкротствами и насильственными преступлениями [108] — перед нами своего рода символическое линчевание, оставляющее на совести не столь тяжкий груз, как физическое.
страницах Киплинга Жирар впервые открыл, что мы заново переписываем свои истории, чтобы сделать из жертвы виновника и скрыть этим самым нашу коллективную вину.
