Оглавление

Игорь Галилеев
КРАСНАЯ ЗОНА
P. S. (из дневника доктора Рыбалкина)

«Плохо, если у человека нет чего-нибудь такого,

за что он готов умереть».

(Лев Толстой)

«Быть счастливым счастьем других —

вот настоящее счастье и земной идеал

жизни всякого, кто избирает

врачебную профессию».

(Гиппократ)

«Говори, что знаешь, делай, что обязан,

будь, чему быть».

(Софья Михайловна Ковалевская)

Об авторе:

Игорь Владимирович Галилеев родился в Пензе 3 мая 1972 года. Рассказы начал писать с юного возраста, первая публикация одного из них — в 1986 году. С 1989 года работал корреспондентом в пензенской областной молодёжной газете. С 1990 по 1992 год проходил срочную службу в рядах Воздушно-десантных войск. Вернувшись из армии, возобновил работу в СМИ. В 2021 году вошёл в десятку лучших региональных журналистов России.

Победитель и лауреат международных литературных конкурсов, среди которых V Международный Литературный конкурс «Хижицы-2021», премия «ДИАС-2022», «Крымское приключение-2021, 2022», «В каждом человеке солнце» (I место, организован Международным Детским Фондом при поддержке Правительства Московской области), и других. Международным Союзом русскоязычных писателей в 2022 году был назван «Автором года». Публикации в журналах «Нева», «Чайка» (США), «Четверговая соль», «Сура», «Север», «Пашня», «Вторник», «Рассказки», «Литра» и других.

Автор двух сборников рассказов «На струнах души» и «По радуге любви».

Живёт и работает в Пензе.

От автора:

Пандемия забрала сотни, тысячи жизней. И изменила миллионы судеб, пройдясь по ним трагедиями потерь. И у меня, автора этих и следующих строк, коронавирус забрал маму. Писать об этом, разумеется, больно и горько. И, возможно, я никогда не решился бы на такой шаг, но знакомство с замечательным человеком и профессионалом, спасшим многие-многие жизни, кандидатом медицинских наук, главным врачом «Пензенского областного клинического центра специализированных видов медицинской помощи» Сергеем Рыбалкиным, беседы с ним, и погружение в глубины страниц его дневника, которые станут связующей нитью рассказанных здесь историй, заставили меня задуматься о необходимости говорить о недавних событиях, о беспрецедентной смелости и самоотверженности врачей, которые без сна и покоя стояли на нашей защите от вируса и от нас самих. Жертвуя собой.

А также о «красной зоне», ставшей таковой от цвета невидимой глазом крови…

Пролог

Для самого обычного человека, пожалуй, нет ничего хуже больничного коридора. Какая-то здесь другая жизнь что ли. Жизнь, в которой, как ни верти, есть проблемы со здоровьем, а иногда — даже и горе. В народе от врачей почему-то принято открещиваться, мол, меньше знаешь — лучше спишь. А то, говорят, придёшь к ним только с насморком, а уйдёшь с целым букетом болячек.

Собственно, и я такой же — докторов полжизни стороной обходил. Ведь руки-ноги целы, сплю вроде бы ничего, то есть, нормально, голова, как и другие части тела, работают пока не плохо. Так что идти в больницу незачем. Вот когда приспичит… Тогда уж да, деваться будет некуда. Но, думалось, далеко это всё, где-то там, на самом горизонте ожидается. В старости. Только вот кто скажет: когда именно она, эта старость, приходит. Не сами ли мы её своими пока ещё работающими руками-ногами в свою сторону подталкиваем? Так как любая более-менее серьёзная болезнь — независимо от того, в каком возрасте она прилипла — это и есть тот самый путь к финишу.

Да, всё плохое неожиданно случается — утром, как всегда, на работу встал, потянулся, к ещё темнеющему окну подошёл, занавески расшторил, а тут: «здрасьте вам!» — с улицы, через стекло на тебя сморщенное, с мешками под глазами, уставшее лицо смотрит.

Ещё и вирус этот непонятный! Все уши за неделю про него прожужжали! И вдруг осознаёшь, что почему-то в носу свербит, да и горло першить начинает — градусник с того ни с сего тридцать семь показывает, и так далее… Само собой, вначале всё это на свою впечатлительность списываешь, но жена — гораздо более сознательный, чем я, человек — убеждает:

— Игорь, в больницу надо идти — там посмотрят, проверят, и спасут, если надо будет.

— От чего меня спасать-то? — возмущаюсь. — На мне пахать можно! Вон, смотри…

И градусник, который подмышку даже не засовывал, показываю:

— Температура спала совсем.

— Ага, совсем. До комнатной. Не спорь, завтра же в поликлинику идём…

Это вот как раз тот самый случай, когда никуда не денешься. В общем, согласился. Ведь мало ли на самом-то деле…

Надо сказать, что, к моему удивлению, больничные коридоры оказались почти пустыми — так, несколько пенсионеров — кто по одиночке, кто парами — на стульях рядом с кабинетами сидели. Совсем молодых или моего, чуть выше среднего возраста, не было. Разве что совсем маленькая — лет пяти — девочка суету наводила: то на стул рядом со своей бабушкой залезет, то спрыгнет, то, вдруг увидев чего-то в разноцветной книжке, засмеётся громко, то к другим посетителям с чем-нибудь приставать начнёт.

Вот и к нам подошла, вначале на меня серьёзно так посмотрела, затем — на мою супругу.

— А вы чего, — спрашивает, — болеете?

В виду того, что с детьми я не очень, жена ответила:

— Нет, моя хорошая. Вроде бы нет, пока врачи не сказали, — уточнила зачем-то.

Потом на пожилую женщину, которая в это время за нами с улыбкой следила, кивнула:

— А ты что же, бабушку, значит, сопровождаешь?

Девочка в ответ звонко рассмеялась:

— Да нет же! Мы с бабулей к моей мамочке пришли! Она прямо вот здесь, в этом вот кабинете, врачом работает. Мы ей обед принесли, а то, сидит здесь одна, даже покушать некогда…

В это время дверь открылась — вначале из неё вышел опирающийся на палочку старикашка, затем — молодая, тридцати ещё нет, — женщина в белом халате. Увидев дочку с мамой, её приятное лицо расцвело улыбкой. Затем спохватилась и уже ко мне:

— Извините, пожалуйста, вы пару минут не подождёте, пока я с мамой поговорю?

Жена меня снова опередила:

— Говорите сколько угодно. И перекусить, если хотите, можете — нам всё равно сегодня уже торопиться некуда.

Докторша покраснела:

— Эх, Анютка, всё, значит, рассказать успела, — женщина вздохнула. — Нет, вначале давайте я вас приму. Тем более что вы у меня последние по записи…

Спустя пятнадцать минут мы вышли из поликлиники и я, наконец, улыбнулся.

— Зря ты, оказывается, переживала, — говорю супруге, — видишь, здоров как бык, даже давление почти в норме! Теперь уж точно не скоро в больницу пойду. Да и людей там практически нет. Знаешь, что это значит?

— Что? — жена на меня с интересом посмотрела

— Это значит, что и вируса-то никакого нет! Просто раздули слона из мухи…

Но, как мне сейчас думается, сглазил я — уже через неделю буквально все больницы и другие медицинские учреждения моего города накрыло целое цунами из больных, на головы которых свалилась какая-то пока ещё не очень известная напасть под названием COVID-19. И если бы мне в тот момент кто-то сказал, что ту девочку — Анютку — спустя два года при новой встрече я не узнаю, я бы просто не поверил…

Из дневника доктора Рыбалкина (без даты)

Можно сколько угодно говорить о том, что коронавирус пришёл в нашу жизнь неожиданно, но, на самом деле, это не так. Последние два с небольшим десятилетия были, так сказать, разминкой перед самым серьёзным испытанием. Судите сами: эпидемия брюшного тифа, которым к двухтысячному году переболели более двадцати одного с половиной миллиона жителей планеты. Смертность составила 1%. Следом, в 2002 году, мир всколыхнула атипичная пневмония, появившаяся, кстати, всё в том же Китае — за год, когда царила эпидемия, в общей сложности заболели 8437 человек из 37 стран, смертельной инфекция стала для 813 человек. В 2009 году мир снова залихорадило: пошли новости о новом штамме вируса под названием «свиной грипп». Вспышка была зафиксирована в Мехико, дальше патология распространилась по Мексике и США. Вирус гриппа подтипа H1N1 остался у многих на слуху на долгие годы. После Америки случаи инфицирования вирусом отмечались в Европе, в частности, в Испании. А уже летом специалисты ВОЗ объявили о начале пандемии: она стала первой за последние 40 лет. Согласно статистике, в России данным штаммом вируса официально переболели 3122 человека, скончались — 14. В 2013 году к нам снова пришёл грипп. И снова «из мира животных», только теперь уже птичий. В 2013 году на территории Южной и Восточной Азии появился грипп, вызванный вирусами подтипов H5N1 и H7N9. Они передавались от домашней птицы к человеку. Для недопущения распространения эпидемии начали истреблять поголовье птицы: были данные об убое в Азии 140 миллионов кур.

Несмотря на то, что птичий грипп был замечен преимущественно в 2013 году, отдельные случаи отмечали и раньше: с 2003 года. Так, например, в России этот штамм гриппа был выявлен в июле 2005 года в Новосибирской области, затем его нашли в Томской, Омской, Тюменской, Курганской областях и в Алтайском крае. Причем все эти случаи инфицирования касались только птицы, в России за все время распространения птичьего гриппа случаев заражения людей не было.

После этого засветилась геморрагическая лихорадка Эбола — заболевание, которое для многих остается загадкой. Это вирусная высокозаразная патология, отмечается она редко, но, как говорится, метко. Последняя вспышка была зафиксирована в 2014 году в Западной Африке. Болезнь смертельно опасна: число летальных исходов в среднем около 50%.

На фоне всего вышеперечисленного рано или поздно должна была возникнуть куда более опасная, более людоедская эпидемия, бороться с которой — по крайней мере, на первых этапах её распространения — человечество будет не в силах…

Глава I. Первые жертвы

Хорошо помню, как сообщения о приближении пандемии пролетали мимо ушей — это где-то там, на Востоке происходит, и до нас, как бывало раньше, беда не доберётся. Мол, хрена с два ей Россию взять! А, тем более, известно же — граница под надёжной охраной, через которую не только несанкционированную граммульку золота в потаённых складках организма утаить сложно, но и какая-то бацилла прошмыгнёт вряд ли.

Поэтому спали спокойно. Нет, конечно же, в курилках и между собой вирус обсуждали, спорили о его смертоубийственной способности, но вы же помните: всё было что ли походя, лениво, без энтузиазма.

Моей компанией для таких дебатов стали собачники.

Французский бульдог появился в нашей семье благодаря дочери — именно она подарила супруге на день рождения это ушастое и любознательное двух месяцев отроду чудо, которое спустя очень короткое время стало полноценным членом нашей семьи. Мы живём в районе, где много природы — рядом замечательный огромный парк и сквер. Именно в нём мы совершаем прогулки с собакой. Во время этих променадов я познакомился с другими такими же, как и я, любителями четвероногих питомцев. Стали общаться, с некоторыми — даже дружить. Несмотря на разность возрастов, сфер деятельности и, собственно, самих наших любимцев.

Замечу, что ко времени описываемой истории в нашем регионе, впрочем, как и везде в России, уже было рекомендовано соблюдать масочный режим и социальную дистанцию в полтора метра. Однако думается, что последнее предписание в условиях толкотни в общественном транспорте, тесноты в большинстве магазинов и так далее, было невыполнимо в принципе. Но в тот момент растерянности от незнания и непонимания настоящего масштаба беды, любые действия хоть сколько-нибудь напоминающие некие противоэпидемиологические меры, казались по-настоящему действенными.

Возможно, в силу существенного процента нигилизма в характере русского человека, и в медицинские маски, как в панацею, поначалу мало кто верил.

— Игорь, вот ты сам посуди, — внушал мне во время прогулки с псом пенсионер Валерий Иванович, который, по слухам, был отставным военным и что такое дисциплина, следовательно, знал не понаслышке, — нам из телевизора говорят, что надо эти чёртовы маски надевать, а сами-то что?

— Что? — не понял я.

— Без масок ходят! Я лично видел! Да и на заседаниях своих тоже без них сидят. А дикторы, глянь, тоже туда же. Получается как: им, значит, маски не нужны, а мы, обычные люди, эти намордники, значит, носить должны! Я вон даже на Петровича его не одеваю…

Пожилая лохматая дворняга, услышав свою кличку, повернулась и внимательно посмотрела на хозяина — мол, может, надо чего.

— Я тебе вот что скажу, — продолжил Валерий Иванович, — все эти маски — херня самая настоящая. Я в интернете какого-то профессора слушал — как там бишь его: то ли Шлихман, то ли Клячман, один хрен, в общем — так вот, он говорит, что вся эта эпидемия — фикция!

— Как это? — уточняю без интереса.

Мне эти разговоры хуже горькой редьки надоели — в то время я уже работал журналистом в одной из пензенских газет и находился, так сказать, на передовой слухов, расследований «заговоров» и в принципе обладал реальной картиной происходящих в мире событий.

— А вот так! Чтобы народ надурить!

— Так какая же от этого выгода, а, Валерий Иванович?

— Вот посмотришь: очень скоро ушлые дельцы цены на эти самые маски до небес поднимут, озолотятся они на них. Дальше — больше. Потом мелкий бизнес похоронят, только крупная рыба останется. Сам ведь знаешь, что во все времена на любом кипеже кто-то руки греет. Не даром говорят: кому война — кому мать родна.

Я задумался на секунду.

— А знаете что, Валерий Иванович, думаю, что здесь дело каждого — верить в рекомендации и, соответственно, придерживаться их, или не верить. Наверное, нельзя в данном случае своё мнение навязывать.

— Это не Бог, чтобы верить или не верить в него. Здесь всё совсем по-другому…

На том тогда и расстались.

Утро следующего дня конца марта выдалось морозным — снег еще не сошёл, и по ночам было хорошо за минус. Скорее всего, поэтому и моих «коллег» -собачников не наблюдалось. На том самом месте, где мы вчера прогуливались с Валерием Ивановичем, я заметил какое-то движение — это оказался его пёс Петрович. Однако почему-то он был один, без хозяина — забившись под лавку, собака буквально тряслась от холода, а в шерсти на лохматой морде от конденсата образовались сосульки. При этом показалось, что из глаз собаки не переставая текут слёзы…

Я присел перед Петровичем на колени:

— Ну, ты чего, собакин, потерялся? А хозяин твой где?

Затем повнимательнее посмотрел по сторонам и на всякий случай крикнул:

— Ау! Валерий Иванович!..

Дворняга, услышав хозяйское имя, жалобно заскулила и ткнулась холодным носом мне в щёку. Что-то поняв, мой бульдог пристроился рядом с Петровичем — может, чтобы согреть его, или пожалеть.

Из разговоров с пенсионером я знал, что живёт он в одиночестве в частном доме не далеко от сквера — жену похоронил несколько лет назад, а дети работают в столице. То есть, случись чего, помочь будет некому. Поэтому без особых раздумий решил, что надо сейчас же сходить и проверить — что там у него и как.

— Петрович, веди-ка ты меня домой, — пёс встрепенулся. — Ну, Петрович! Домой!

Собака поняла и, выбравшись из-под скамейки, оглядываясь, посеменила в сторону частных построек.

Дом Валерия Ивановича оказался небольшим, но ухоженным и, на вид, крепким — дорожка, ведущая от открытой настежь калитки, была расчищена от снега; в дальнем углу участка, возле деревянного строения с трубой, аккуратной стопочкой лежали дрова; сбоку слева, рядом с обвитой сухими стеблями плюща беседкой, виднелся хороший самодельный мангал; а около гаражных ворот справа стоял мотоцикл «Урал» с люлькой, которым пенсионер иногда пользовался даже зимой.

Подбежав к дому, Петрович снова заскулил и поскрёб лапой сколоченную из досок дверь, которая сама собой распахнулась, приглашая войти.

С порога я крикнул внутрь:

— Есть кто живой? — затем почему-то смутился и сам себя поправил: — Хозяин, вы здесь? Валерий Иванович, отзовитесь!

— Нету его… — вдруг раздалось откуда-то сзади. Оглянувшись, я увидел пожилую женщину в наброшенном на плечи пальто и пуховом платке на голове — она опиралась двумя руками на невысокий заборчик со стороны соседнего участка. — Увезли его ночью.

— Куда? — спрашиваю в растерянности.

— В больницу, куда же ещё, — женщина пальто посильнее запахнула. — С вечера Валерию Ивановичу худо стало — температура поднялась, еле дышит. Хорошо, что я вот зашла зачем-то, «скорую» вызвала. Сразу же приехали, десяти минут не прошло! Доктора как инопланетяне были — в комбинезонах, на лицах маски, даже глаз не видать. Положили его на носилки и повезли, горемычного. А мне сказали дома теперь сидеть, никуда, даже в магазин, не ходить. А как же мне туда не ходить? Я ведь тоже одна, с голоду-то, чай, не помирать же.

Затем спохватилась:

— И вы в дом-то не заходите, вдруг заразу какую подцепите, а дверь я потом закрою. Так что…

И вроде бы уйти хотела.

— Извините, пожалуйста, а куда же собаку девать? — на Петровича, который в это время внимательно к нашему разговору прислушивался, киваю. — Может, присмотрите, пока хозяин в больнице.

Женщина остановилась.

— Конечно, присмотрю, оставляйте прямо здесь — они же, считай, не разлей вода были. Так что пусть остаётся — это ведь и его дом тоже. А покормить, если что, покормлю, не переживайте…

В общем, обратно я с тяжёлым сердцем пошёл — калитку поплотнее, на крючок закрыл, на дворнягу оглянулся — он так и остался сидеть на пороге ставшего в миг таким пустым дома…

Но утром следующего дня Петрович снова оказался на своём «посту» под той самой лавкой, где они с хозяином так любили отдыхать, радуясь свежести начинающегося дня — он также трясся от холода и слёзы текли по его лохматой морде. Но, несмотря на мороз, пёс не уходил — ждал возвращения своего человеческого друга…

Собака пропала примерно через полторы недели.

В тот же день я от кого-то узнал, что Валерий Иванович в больнице умер.

От вируса, которого совсем не боялся…

Из дневника доктора Рыбалкина (15 марта 2020 года)

Наверное, вначале надо пояснить — что же такое «нулевой пациент». Дело в том, что именно с него начинается вспышка заболевания, которое перерастает в эпидемию, а потом в пандемию. Это первый пациент, заразившийся какой-либо инфекцией и который послужил источником заражения других людей. При этом сам «нулевой» может не страдать от симптомов переносимой им болезни. Больше того — он может и вовсе не знать, что является переносчиком.

Если говорить о так называемом «нулевом пациенте», ставшем распространителем новой коронавирусной инфекции COVID-19, то докопаться до истины всё-таки вряд ли получится. Хотя некоторые эксперты такие исследования проводят. Например, кое-кто утверждает, что первой заболевшей 11 декабря 2019 года стала женщина, торговавшая морепродуктами на рынке Хуанань в Ухане. Между тем, известно, что в период между 13 и 15 декабря в Центральную больницу Уханя госпитализировали 65-летнего грузчика с того же рынка с нетипичным воспалением легких, от которого не помогали антибиотики и противогриппозные препараты. У него выявили вирус SARS-CoV-2. Затем, 27 декабря, в больницу попал работник рынка с симптомом поражения легочной ткани в виде «матового стекла», выявленным с помощью компьютерной томографии. 28 и 29 декабря в госпиталь доставили еще троих работников рынка с тем же респираторным заболеванием. В итоге к 28 декабря уханьские врачи диагностировали у семи пациентов SARS-CoV-2, и четверо из них были связаны с рынком.

Всего же 10 из 19 всех самых ранних случаев заражения коронавирусом оказались связаны с рынком, а, точнее, с его западной частью, где стояли клетки с енотовидными собаками.

Нулевым пациентом с коронавирусом в России оказался мужчина, прилетевший из Милана. К слову говоря, он же стал и первым в стране выздоровевшим заражённым. Коронавирус у него обнаружили быстро — заболевание диагностировал главврач инфекционного центра в Коммунарке. Произошло это 27 февраля. Известно, что заразились и пожилые родители пациента, с которыми он контактировал. Из-за возраста их заболевание протекало тяжело, отец мужчины находился на искусственной вентиляции лёгких.

А 15 марта, стало известно о первом заболевшем коронавирусом пензенце — это оказалась женщина с высокой температурой, которую госпитализировали с жалобами на затруднённое дыхание. При этом люди, находившиеся с ней в контакте, взяты под наблюдение. Анализы членов ее семьи, были отрицательными. Хотя тесты, сделанные женщине в Пензе, дали положительный результат — их подтвердили специалисты из Новосибирска. Известно, что за пределы России она не выезжала. Поэтому можно предположить, что заражение произошло от человека, побывавшего за рубежом. Был определён круг лиц, с которыми общалась заболевшая пациентка. Их оказалось 244. Все они находятся под наблюдением медиков.

Честно говоря, я боюсь даже думать о том, что на самом деле нас ждёт дальше, с какими невероятными сложностями нам всем придётся столкнуться в ближайшее время. Но анализ стремительно развивающейся ситуации показывает, что готовиться надо к самому негативному сценарию…

Глава II. Геометрическая прогрессия

После случая с пенсионером Валерием Ивановичем стало понятно, что всё, о чём говорят по телевизору и пишут в газетах — всерьёз и взаправду. Но понятно это было не всем — как это часто бывает, находились и ярые сторонники всевозможных теорий заговоров, в принципе отрицающие наличие болезни. Их поведение и оглашенность сильно смахивали на средневековую уверенность в том, что наша планета — плоская. А всех противников своего по большому счёту необоснованного мнения они проклинали и даже гнобили, приколачивая к позорным столбам.

Думается, что большинство из них, как сейчас говорят, хайповали на горячей теме. Доходило буквально до маразма в виде лизания поручней в общественном транспорте дабы доказать, что бояться вовсе нечего.

Но были и те, чьей душой всецело завладел страх за собственную жизнь. И среди них тоже находились фанатики. Я очень хорошо помню случай, который ярко характеризует взаимоотношения между гражданами того периода жизни.

…Общественный транспорт в Пензе по утрам загружен пассажирами сильно — несмотря на то, что конец марта позволил избавиться от шуб и пуховиков, и, следовательно, пространства в автобусах и маршрутках стало больше, порой стоячих мест, не говоря уже про сидячие, всё равно не хватает. В таких условиях большинство горожан маски всё-таки на лица нацепили. Ведь, как известно, бережёного Бог бережёт. Однако некоторые делали это, так сказать, для проформы — светло синие и зелёные прямоугольнички носили на подбородках — мол, есть и ладно.

Наверное, необходимо отметить, что предсказание Валерия Ивановича о том, что средства индивидуальной защиты быстро подорожают, уже сбылось — буквально за неделю цены на маски выросли в геометрической прогрессии, среди них появились даже дизайнерские, с оскалом или обрамлённые стразами. Разумеется, медицинскими эти изделия можно было назвать вряд ли, но ведь и стандарт в рекомендации их ношения, как и облика, тоже отсутствовал.

В этот раз маршрутка оказалась забитой не под завязку. В определенный момент, после того, когда я заплатил за проезд, в салоне — в данной ситуации как гром среди ясного неба — вдруг кто-то чихнул.

Это оказалась интеллигентного вида бабушка без маски, которая тут же принялась извиняться:

— Простите меня, пожалуйста, — и, видя направленные на неё мрачные взгляды, добавила: — Это не вирус никакой, просто простыла, наверное, немного…

Договорить ей не дал мужик, от которого даже через средство индивидуальной защиты разило перегаром:

— Мать, ты чё, с ума сошла что ли? А? Чихает