про драгоценную невестушку Степанию Карповну и про родную Русь-матушку. Ради первой Глеб Ильич желал во что бы то ни стало жить, ради второй выражал полную готовность погибнуть. Одно слово: дурак.
Князь опустился на колени, снял шлем, начал истово молиться. Подошедшему Яшке сказал, всхлипывая: – Молю Господа, чтобы татары на нас через брод ударили. Шельма покивал. – И я с тобой. Бухнулся рядом и давай креститься: «Господи, не слушай его! Меня слушай!» Давно так жарко не молился.