— Просто войдем? — спрашиваю я. Риз пожимает плечами. — А что, ты предлагаешь сперва постучать?
Мне нравится, как она умеет говорить без слов. Нравится даже, что я не всегда нравлюсь ей
Я осторожно подвожу Риз к забору и помогаю ей опереться на кирпичную колонну
Риз никого не подпускает близко, а я всю жизнь мечтала быть частью другого человека.
Я говорила, что она холодная, а она, возможно, горела все это время.
Никто не удивлен. Мы давно потеряли способность удивляться.
я вижу то, что искала: живое сердце, блестящее от крови, сердце из земли и сосновых иголок, а внутри него — что-то еще, что-то большее, что-то живое.
Тогда почему ты здесь? — огрызаюсь я. Остатки стен сдвигаются вокруг нас, береза угрожающе нависает над головой, инициалы Байетт поблескивают от крови. — Зачем ты вообще пошла? Риз молчит, но я все равно слышу. Все в ней — тоска в глазах, напряженно сжатые губы — кричит: — Из-за тебя, Гетти.
— Все нормально? — спрашивает она. — Ага. Я устраиваюсь, прячу лицо у нее на шее. Закрываю глаза в надежде, что мне приснится Риз и сегодняшний день в конюшне.
Когда она целует меня, с ее губ не сходит улыбка.