Приведу тебе еще несколько примеров. Начнем с Колымы. Ты ведь знаешь Гундарова, шесть лет пробывшего на Колыме, и, вероятно, помнишь, что он нам рассказывал? Колыма находится на северо-востоке Советского Союза. Еще несколько лет назад там не было европейцев. Как и здесь, в Норильске, там жили племена кочевников, занимавшихся разведением северных оленей. Сейчас там огромный лагерь с полутора миллионами заключенных. Большинство из них работает на золотых приисках. Неужели ты думаешь, что этот лагерь нерентабелен? Хочешь еще примеры? Пожалуйста! Воркутинский лагерь – это рудники. Уголь, добываемый там, лучше донбасского угля. Железную дорогу из Воркуты, протяженностью две тысячи километров, по которой транспортируется уголь, построили заключенные. В Эмбанефти добывают нефть. Нефтяные вышки построили заключенные, они же работают и на очистительных заводах. А деревообрабатывающая промышленность? Известно, что древесина является одной из важнейших статей экспорта. Не только бревна, но и доски, а особенно шпалы приносят огромные суммы долларов, фунтов и другой валюты. А кто работает на лесоповале? 95 % всего количества древесины дают заключенные. Работают они и на большинстве лесопильных заводов в Сибири, на Урале и на севере России. На каждого из этих людей советское правительство выделяет всего по двести сорок рублей в месяц, а в европейской части и того меньше.
– Ты говоришь о предприятиях, которые уже освоены и работают на рынок. Я согласен, что такие предприятия дают большую прибыль, но как быть с большими стройками? Я имею в виду большое строительство железных дорог, например, БАМ или южносибирскую трассу, которая от Челябинска через Абакан тянется до монгольской границы. Или дорогу вдоль побережья Северного Ледовитого океана от Воркуты до Игарки, которую будут продолжать до Якутии, или железную дорогу Тайшет-Братск-Лена-Комсомольск, и многие другие. Затем, как быть с гидроэлектростанциями, строящимися на сибирских реках?
– Это другой вопрос. Здесь речь идет не о рентабельности, а о финансировании строек.
– Да, я это и имею в виду, – согласился Саша.
– Заключенные некоторым образом финансируют и эти стройки.
– Что?… Это смешно.
– Я не шучу. Это правда! Я подчеркиваю, что заключенные финансируют все эти за
Моей сменщицей была сестра бывшего шефа НКВД Таисья Григорьевна Ягода.
Генрих Ягода, ее брат, бывший владелец аптекарского магазина, шестнадцать лет проработал в ГПУ. В 1933 году Сталин наградил его орденом Ленина, а в 1935-м назначил народным комиссаром Государственного политического управления. В 1938 году он обвинил его как агента иностранных держав. Ягоду приговорили к смерти и расстреляли.
В 1935 году Сталин приказал НКВД найти специалистов и рабочую силу и построить в Норильске лагерь. Это произошло зимой 1935–1936 годов. Затем были арестованы сотни горных инженеров и несколько врачей. Арестованные были осуждены «тройкой» за вредительство на десять лет лагерей.
Уже в самом начале мы выяснили, что Пересылку сейчас населяют повторники, т. е. те, которые уже в свое время отбыли наказание в тюрьмах или лагерях за политические провинности. В 1948 году Сталин приказал вновь арестовать всех оставшихся в живых бывших политических заключенных. С этого времени начался большой прилив заключенных. Чаще всего им не предъявляли никаких новых обвинений, а просто сообщали, что в МВД поступили сведения, что они не исправились, и поэтому ОСО решило снова отправить их в лагерь или тюрьму. Некоторых обвинили совсем в других грехах. Большинство из них попало в лагеря, часть – в тюрьму, а некоторое количество – в ссылку.
И лишь после этого мы узнали друг друга. Это был Печатников, ленинградский рабочий, познакомившийся во время Гражданской войны с Троцким. Когда Троцкого выслали из России, Печатникова отправили в ссылку. В 1935 году его арестовали и приговорили к десяти годам лагерей. Наказание он отбывал в Норильске. После начала войны его перевели из лагеря в тюрьму и снова судили лагерным судом, приговорившим его к смертной казни за распространение лживых известий. (Его обвинили в том, что он сказал некоторым заключенным, что гитлеровская армия заняла Харьков.)
С генералом Брёдисом мы часто говорили о политической ситуации в мире, о происходящих там событиях мы знали очень мало. Во время войны в Советском Союзе можно было узнать только то, что сообщалось официально. Но в этих сообщениях было 90 процентов лжи.
Ни в одной стране мира народу столько не лгали, сколько в сталинском государстве.
Думающие люди в Советском Союзе знали, что истина как раз противоположна тому, о чем говорилось. Поскольку во время войны запрещалось иметь радиоприемники, то ни у кого не было возможности слушать иностранные радиостанции. То немногочисленное, что становилось известным, люди пытались анализировать и делать кое-какие выводы. Многие думали, что союз с Америкой
