Пря́ли по́здно вечерко́м.
«Ка́бы я была́ цари́ца, —
Говори́т одна́ деви́ца, —
То на весь крещёный мир
Пригото́вила б я пир».
«Ка́бы я была́ цари́ца, —
Говори́т её сестри́ца, —
В све́те есть ино́е ди́во:
Мо́ре взду́ется бурли́во,
Закипи́т, поды́мет вой,
Хлы́нет на́ берег пусто́й,
Разольётся в шу́мном бе́ге,
И очу́тятся на бре́ге,
В чешуе́, как жар горя́,
Три́дцать три богатыря́,
Все краса́вцы удалы́е,
Велика́ны молоды́е,
Но жена́ не рукави́ца:
С бе́лой ру́чки не стряхнёшь
Да за по́яс не заткнёшь.
Я́дра – чи́стый изумру́д;
И пошёл на край доли́ны
У́ моря иска́ть дичи́ны.
То́нку тро́сточку сломи́л,
Стре́лкой лёгкой завостри́л
И пошёл на край доли́ны
У́ моря иска́ть дичи́ны.
То́нку тро́сточку сломи́л,
Стре́лкой лёгкой завостри́л
И пошёл на край доли́ны
У́ моря иска́ть дичи́ны.
Ме́жду тем, как он далёко
Бьётся до́лго и жесто́ко,
Наступа́ет срок роди́н;
«Свет о бе́лке пра́вду ба́ет;
Э́то чу́до зна́ю я;
По́лно, князь, душа́ моя́,
Не печа́лься; ра́да слу́жбу
Оказа́ть тебе́ я в дру́жбу».
«Заче́м далёко?
Знай, близка́ судьба́ твоя́,
Ведь царе́вна э́та – я».
Тут она́, взмахну́в крыла́ми,
Полете́ла над волна́ми
И на бе́рег с высоты́
Опусти́лася в кусты́,
Встрепену́лась, отряхну́лась
И царе́вной оберну́лась:
Ме́сяц под косо́й блести́т,
А во лбу звезда́ гори́т;
А сама́-то велича́ва,
Выступа́ет, бу́дто па́ва;
А как ре́чь-то говори́т,
Сло́вно ре́ченька журчи́т.
