Освоение производства шелка и производных тканей (бархата, парчи) было стартовой точкой для создания собственной индустрии роскоши и моды на Западе. Однако шелковое производство долго не было известно феодальной Европе, не имевшей своей сырьевой базы. В VI в. (ок. 553–554 гг.) по заказу императора Юстиниана I (527–565) яйца тутовых шелкопрядов были тайно вывезены из Центральной Азии в Константинополь, что положило начало византийской индустрии шелкопрядения, где еврейские ремесленники заняли самое видное место. «Значительные общины [евреев] находились в столице Константинополе и в торговом приморском городе Салониках. Евреи занимались различными промыслами, в особенности шелководством и изготовлением шелковых и пурпурных тканей. Из ремесел наиболее распространенным было красильное, и „еврейская краска“ славилась в тогдашней торговле», — пишет Семён Дубнов в своей «Краткой истории евреев».
Финансовый капитал, умение грамотно распорядиться им, вложить не в роскошь и потребление, а в дело — один из ключевых, определяющих факторов расцвета Запада, основа капитализма. И этому европейцы учились у евреев.
Странная, нерациональная, бессмысленная, переворачивающая всё с ног на голову, творческая, самостоятельная, индивидуалистичная, конкурентная, аморальная, избыточная, кардинальная. Только с такой свободой и идет рука об руку мода.
Существует довольно обширный корпус исследований моды в области социологии, культурологии, искусствоведения, исследований по истории костюма и пр. Однако парадокс состоит в том, что до сих пор нет единства ни в самой среде ученых, ни в массовых представлениях относительно сущности этого явления
Возьмем за ориентир слова художественного критика New York Times Холланда Коттера (р. 1947): «Если вы вознамерились относиться к моде как к искусству, то и обращайтесь с ней, как с искусством, — применяйте к ней отстраненные оценочные суждения, в том числе судите о ней с социальной и политической точки зрения, как принято среди ученых судить об искусстве»
с точки зрения своего поведения и развития мода — скорее вирус, однажды поразивший Запад, а теперь и всё человечество. Вирус, находящийся в вечном движении, изменяющий нас и внешне, и внутренне, требующий всё больше ресурсов и «носителей», мутирующий со всё большей скоростью.
Ренессанс — самый ответственный этап изложения социальной истории моды, потому что именно он, на мой взгляд, знаменует точку возникновения если еще не самой моды, то ее принципиальной возможности для общества.
