Опыт показал, что невозможно, более того, при некоторых обстоятельствах даже опасно достигать излечения фобии насильственным способом, помещая больного в ситуацию, в которой он должен пережить освобождение от тревоги, после того как его лишили прикрытия.
Но существует также и конверсионная истерия в чистом виде без всякой тревоги, равно как и простая тревожная истерия, которая выражается в ощущениях тревоги и фобиях без примеси конверсии; случай последнего рода и есть случай нашего маленького Ганса.
То, с чем можно справиться самостоятельно, — легкие расстройства, но никогда не невроз, который противопоставлен Я, словно инородное тело; чтобы его преодолеть, нужен другой человек, и насколько этот другой может помочь, настолько невроз излечим
Я. Ты любишь Ханну? Ганс. О да, очень люблю. Я. Тебе было бы лучше, если бы Ханна не появилась на свет, или тебе лучше, что она есть? Ганс. Мне было бы лучше, если бы она не появилась на свет.
Тревожная истерия все больше развивается в фобию; в конце больной может быть избавлен от тревоги, но только за счет торможений и ограничений, которым он должен себя подвергнуть. При тревожной истерии происходит с самого начала продолжавшаяся психическая работа, чтобы снова психически связать ставшую свободной тревогу, но эта работа не может ни привести к обратному превращению тревоги в либидо, ни привязать ее к тем же самым комплексам, из которых происходит либидо. Ему не остается ничего другого, как предупреждать любой из возможных поводов к развитию тревоги с помощью психической пристройки в форме осмотрительности, торможения, запрета
Когда мать, скажем, рассказывает про своего ребенка, что он очень «нервный», то в девяти случаях из десяти можно рассчитывать, что ребенок имеет какого-либо рода тревогу или что он боязлив во многих отношениях.
То, с чем можно справиться самостоятельно, — легкие расстройства, но никогда не невроз, который противопоставлен Я, словно инородное тело; чтобы его преодолеть, нужен другой человек, и насколько этот другой может помочь, настолько невроз излечим
утром Ганс приходит ко мне и говорит: «Знаешь, я сегодня думал о двух вещах. Первая? Я был с тобой в Шёнбрунне у овец, и там мы пролезли под веревками; потом мы сказали об этом сторожу у входа, а он нас сцапал». Вторую он забыл.
Стремление может полностью превратиться в удовлетворение, если ему достается желанный объект; при страхе эта терапия уже никакой пользы не приносит, тревога сохраняется, даже если стремление может быть удовлетворено, его уже нельзя полностью превратить обратно в либидо; либидо чем-то удерживается в вытеснении
