– Издевались над тобой, дурилкой, – хихикнул Леха. И ведь Ткачев его считал абсолютно нормальным! Обидно-то как… Тем временем они вышли к избушке. Она была не на курьих ножках, но такая же ветхая и кривая, как в фильмах Александра Роу – их отцы Пименова и Ткачева показывали пацанам в раннем детстве. Ляпин на костылях опережал всех. Несся, оставляя за собой спутников и шлейф духов «Лилия». В избушку он тоже ввалился первым. За ним Виталя. И именно от него прозвучал первый возглас: – Не может быть! Сема и Леха воззрились на него. Тогда как Ляпин снова закрыл глаза и погрузился в себя. – Тут все обжито было, – ответил на их немой вопрос Пименов. – Бельишко на постели, баночки с травками… А теперь ничего! – Почему же? – возразил Сема. – Постель имеется. – И указал на ящики, составленные в форме параллелепипеда. – Брось на них матрас, будет кровать. – Но он был. И тряпье какое-то. Типа простыня, наволочка, в которую что-то напихано. Табурет еще. И баночки. – Вот ты к ним прицепился! – А еще коробка с костями, камнями
