Надо будет попросить папу рассказать Тайке, что слоны совсем не умеют прыгать. Кстати, это даже хорошо. Ведь если бы слоны умели прыгать, на Земле случилось бы слонотрясение!
Мне нравятся эти специальные книги. Они называются тактильными. Наверное, потому что Наталья Семёновна всё время говорит «та-ак».
Мы останавливаемся и слушаем музыку: Торопыга играет на прутьях решётки как на струнах. Музыка выходит каждый раз разная — смотря какое у Торопыги настроение. То на камнепад похожа… То на одинокий барабан… Или вообще незаметная такая музыка, как будто Торопыга бормочет что-то непонятное.
— На вас! Я похожа на вас! Я тоже слон! Если вы подпрыгнете, то сможете обнять меня хоботом! Как рукой!
о оказывается, он всё-таки нашёл тот дуб и украдкой им любуется.
— Вылитый царь, — помолчав, говорит дедушка. — Гордый такой, стоит на поляне один, а вокруг кусты — как будто подданные.
Дедушка обращается к дубу.
— Ты как хочешь, царь, но один листик нам пожаловать должен. Не зря же мы к тебе топали… Постой-ка здесь минутку, — говорит мне дедушка. — А то трава ещё мокрая да кочки кругом. Сейчас сбегаю и вернусь.
Я остаюсь на тропинке, а дедушка идёт добывать листик. Я слышу, что все три дедушкиных ноги говорят одинаково:
— Чав, чав, чав…
Дедушка громко ухает — наверное, тоже удивляется новым звукам. Но оказывается, что он поск
В музеях нам разрешают трогать любое чучело, разные камни и вещи. Другим нельзя, а нам можно.
обнимаю маму изо всех сил. Она гладит меня по голове. Она не огорчается
обнимаю маму изо всех сил. Она гладит меня по голове. Она не огорчается
ма завязывает шарфом глаза (хочет, чтобы всё было по-честному)
А теперь я пишу слова. Мама, папа, дедушка, музыка, книга, дятел… Я пишу много хороших слов! Потому что я хочу читать хорошие слова.
