Оглавление

Детский лепет
и юное буйство

Повесть

1. Последний день детства

Хорошо сидеть на крыше и смотреть на город. Совершенно некуда торопиться, ничего не надо делать — сиди и смотри. На заводскую трубу можно посмотреть — пофантазировать, как и на эту трубу залезешь и оттуда будешь любоваться. Все-таки тянет иногда к высокому. За последнюю неделю я уже больше десяти крыш облазил.

Крыша плоская, покрытая рубероидом. Рубероид разогрелся на солнце — мягкий.

* * *

Вчера я тоже здесь был. Посидели мы с Юлькой, посмотрели. Юлька, правда, все больше во двор смотрела (она здесь живет), а я, как обычно, на город. Потом Юлька как закричит: «Смотри, Дорохов идет!». Через двор неторопливо шел Дорохов. В гости к Юльке, конечно же.

— До! -ро! -хов!.. — кричу я.

— Вы что там делаете? — отвечает

— Иди к нам.

— Нет, лучше вы ко мне, — кривляться вздумал.

Ну, мы к нему не спустились и он к нам не поднялся. Пошли мы в гости к Юльке — он снизу, мы сверху.

У Юльки отца нет, а мать какой-то научный сотрудник — биолог, кажется. Хорошая у Юльки мама, приветливая. На стенах висят рисунки, Юлина бабушка рисует. И сама Юля тоже очень хочет рисовать. Даже в художественную школу записалась — ходит туда по вечерам.

Мама Юлина оказалась дома. Не успели зайти, она нас к столу потащила. И не то, чтобы потащила…, не так, как другие родители. Другие уговаривают, даже нотации читают: «Нехорошо, — мол, — пришли в гости и даже чаю не попили», — а то и вовсе есть заставляют, прямо неудобно. С Юлиной мамой все по-другому. С ней за одним столом сидеть… свободно, что ли. Как будто с Юлькой.