Но знаете, что бывает, когда ваше сердце превращается в растаявшее масло? Закупорка артерий. Вот, что сделал со мной Лэндон, – закупорил мои чертовы артерии.
Возможно, Моника была права. Может, люди действительно не способны меняться к лучшему и я навсегда останусь сломанным и изуродованным шрамами – и внутри, и снаружи.
Когда кто-то видит твою боль и не отводит взгляд, это кажется настоящим подарком, словно тебе наконец позволили быть тем, кем ты являешься, без стыда и осуждения.
– Хорошо. В первый раз, когда я делал девушке кунилингус, я вел себя как оголодавший дикарь, чавкал и устроил там чертов пир, а когда я спросил, понравилось ли ей, она ответила: «Э-э, знаешь, ты слегка промахнулся».
– О, черт возьми… – моя челюсть едва не пробила пол. – Ты вылизал ее задницу?!
Он действительно сломлен, да, Мима? – О, дорогая… все мы немного сломлены. Если ты думаешь, что ни у кого в этом мире нет своих трещин и шрамов, значит, ты смотришь на людей недостаточно внимательно. Мы пришли в этот мир не для того, чтобы быть идеальными; мы здесь, чтобы быть людьми. Чтобы жить. Чувствовать. Причинять боль. Любить. Плакать. Существовать. И все это невозможно без страданий. Не нужно быть совершенством, чтобы любить или быть любимым. Достаточно иметь смелость показать миру свои шрамы и увидеть в них
