Если бы Плевака видел, как Иккинг на сверхзвуковой скорости проходит сквозь ущелье, словно нитка с иголкой, он бы гордился им, этот двухметровый псих, очень гордился.
Есть люди, которые лучше всего проявляют себя в трудные минуты, и Камикадза была как раз из таких. В глазах ее пылал боевой азарт. Она беспечно присвистнула сквозь зубы. И внезапно показалась гораздо старше.
— Кстати, — прокричал он в замочную скважину, — козни строить ты здорово умеешь, а вот в шахматы играешь хуже некуда! — Он подошел к шахматному столику и передвинул пешку на одну клетку. — Шах и мат, — объявил Иккинг Кровожадный Карасик III.
Сначала она растерялась, а потом сама перепугалась. — Кто ты ТАКОЙ? — жалобно спросила она. — Почему ты не боишься? — проскрипела она, внезапно сделавшись маленькой и испуганной. — Ты же знаешь, что эти когти отравлены самым смертельным ядом, известным человеку. Смерть страшна. Как ты можешь не бояться самой Смерти? Иккинг улыбнулся. И посмотрел ведьме прямо в глаза. — Я не боюсь потому, что знаю кое-что, чего не знаешь ты. Самый смертельный яд, известный человеку, это яд гадючки отравной, а на меня он не действует. Спроси своего сына, он тебе расскажет.
Иккинг не хотел становиться Королем Дикозапада. Но всем нам рано или поздно приходится взрослеть. — Да, — ответил Иккинг. — Обещаю. Дракон снова вздохнул.
Если драконы существовали, то почему они исчезли? Куда подевались? Мне страшно думать об этом. Я не хочу знать. Я уже успела полюбить Иккинга, а теперь мне все больше кажется, что он каким-то образом причастен к исчезновению драконов. Страшное предчувствие томит меня… Я не хочу знать правды. И если бы я предвидела, как все обернется, возможно, не стала бы браться за перевод. Но теперь я не могу остановиться… Мне придется узнать ответ.
