Жизнь у Марии все ближе и ближе к закату,

Пламенеющей неотвратимости отдан поклон;

На сердце саднят не прижившиеся заплаты,

Их усталые швы пропускают нездешний покой.

Дернину Голгофы ерошат июни, апрели.

А когда годовая цикличность идет к январю,

Ей в дремах мерещатся дивно блестящие ели

В каком-то, без бед и руин, колокольном краю.

Мария не знает изысков премудрости книжной,

Ни арфы, ни орфики ей не дарили мотив;

Символ такой простоты на душе ее выжжен,

В которую все возвращается, хаос убив.

Картины прошедшего выцвели или сместились

В упрятанный от понимания, сумрачный дол.

Ее материнство, возможно, ей только приснилось,

Но сон этот всю поднебесную явь превзошёл.

Мария давно полюбила в наглядности бреши:

Туда уронил неприродный заветный хамсин

Следы, что оставил по водам и звездам ушедший,

На земле никому ко двору не пришедшийся сын.

По дорогам, опасным, неторным,

по распутицам, язвам земли,

приминая то блики, то дёрны,

смутно зная, на что пошли,

бредут маргиналы, над каждым —

шелест участи; явно у всех

взяли фазы духовной жажды

над кармическим голодом верх.

Ароматы чужих квинтэссенций

норовят замусолить чутьё;

блажь ничтожная эпикурейцев

тут и там выплывает чуть что.

То на первостепенном подъеме,

то не в той одиозной степи

вдруг ломается вектор от дома

до безадресной цели. Сцепив

отступникам прямолинейность,

как всегда, Указующий Перст

обведет вкруг себя злободневность.

А известия стонут: «Бог весть…»

Маргиналы грустны, молчаливы;

с несказанной тенденцией суть

их врожденные мозга извивы

чуть смогла под себя подвернуть.

Ординарно иль альтернативно,

ничего не найдется для них;

естество поставляет картины,

где курсирует гибельный штрих.

Но вселяется в глубях под кожей

неестественной благости жуть

и, взявшись за сердце, поможет

прах Земли со ступней отряхнуть.

Безымянна искомая цель;

их скелет не останется цел,

дуги мозга всё больше недужны.

Появляется радужный зонд —

для конверсий пробить горизонт,

кой (дай боже) в ответ не удушит…

Меж теорий бессменный связной —

                              соблазнительный морок

шепчет искусственному интеллекту

                                        древнейшую муть.

хотели бы через столетья

                          прийти на подмогу Сократу,

чтоб он не антично, а в ногу

                        с прогрессом не знал ничего.

По Фрейду, влечется к беспутству Земля,

Но Копернику верность хранит колея.

Без остановок у шара маршрут,

Он в каждом мгновении тут как не тут.

Ангел счастья сей мир под крыло не берет,

Ибо кто-то его взял уже в оборот.

Космос молчит, как великий немой,

Вряд ли он путь из мытарства — домой.

Земная орбита —

В зигзагах руин,

Ведь собака зарыта,

Рулит сукин сын.