автордың кітабынан сөз тіркестері  Сладкое лето

Ашира Хаан

– Отчим. Сказал, что хочет, чтобы я его называла папой, – я почти не покривила душой. В том числе и это.

– Ты его и так папой зовешь, – неудоменно пожал плечами Макс.

– Что, правда? – изумилась я.

– Чистая.

– Часто?

– Постоянно.

– И при нем?

– Угу.

– А он замечает?

– Улыбается и обменивается взглядами с твоей мамой.

– А чего не говорит? – вздохнула я. Ох, блин, Дима!

– Ждет, наверное. Очень терпеливый он у тебя. Я не такой. Когда ты мне скажешь да? – толсто намекнул Макс.

– Когда-нибудь мечтала о том, чтобы выйти замуж за самого лучшего мужчину в мире?

Мама встретила меня как всегда: радостно обняла и тут же, с порога, начала трещать о своих подружках, об итальянских распродажах и о том, как наша кошечка Матильда умилительно скатывается по лестнице со второго этажа на первый. Причастные уверяют, что раньше вместо блока про Матильду был блок про меня. Я не очень умилительно скатывалась с лестницы, но, в принципе, для новостного повода подходила. А вот когда сбежала, пришлось завести Мотю.

Золотая принцесса прикидывается пастушкой, пастух – принцем и где-то посередине между полянкой и дворцом они и встречаются. И начинают яростно трахаться, не сходя с места. Уверена, была бы отличная сказка для детей старше восемнадцати.

Кстати, я так и не представился. Андрей.

Я пожала плечами. А что еще сказать? Мое имя он знает.

«Очень приятно»?

Так мне неприятно.

– Поздравляю! – отозвалась я.

– Спасибо, я тоже очень рад.

Полицейский оказался грамотным и законодательно подкованным. Макс, кстати, тоже. Так что дальше случилась битва двух йокодзун.

Начали они с остановки в неположенном месте, но быстро разобрались, что уже перевалило за полночь, и значит, стоянка разрешена.

Но потом перешли к Административному кодексу и совместно выяснили, что статью за управление транспортом без одежды уже убрали – к тому же Макс в одежде и в данный момент не управляет. А вот про внешний вид пассажиров там ничего не было сказано.

Но ко мне можно применить мелкое хулиганство, нарушение общественного порядка и явное неуважение к обществу.

Минут на десять они схлестнулись, выясняя, является ли машина общественным местом.

Я соскучилась и решила завязывать с услаждением взора мальчиков, потянувшись к своему сарафану.

На этом месте доблестный сотрудник полиции расстроился и перешел к Уголовному кодексу. Оказывается, если бы меня в таком виде узрели дети, мне грозила бы статья за развратные действия без применение насилия!

От пяти лет лишения свободы, если детей будет больше одного.

Что делать детям здесь в час ночи полицейский не смог ответить, но в итоге выбил-таки из Макса немаленькую сумму и козырнул: «Развлекайтесь!»

Развлекаться нас больше не тянуло – по крайней мере, там.

– Аська, ты ненормальная! Ты охренительная! Я таких безумных еще никогда не встречал!

Десерты – это вообще не сладости к чаю.

Это не еда.

Это развлечение после еды.

Когда ему начинает не хватать этого лакомства, он ныряет языком глубже, словно надеясь достать оттуда еще немного.

– Мммм… – он отрывается и смотрит на меня. Его губы блестят. – Нет, не малиновая. Абрикосовая. Хочешь попробовать? – и он тянется губами ко мне.

Я отшатываюсь:

– Не люблю сладкое!

Теплые глаза прищуриваются. Быстрый язык облизывает губы:

– Ну что ж… Зато я люблю.

– Я хотел рассказать тебе все тридцать первого августа… – он поймал мой взгляд как в ловушку, не вырваться.

– Ты думал, я обрадуюсь, да? Ты… – я размахнулась, чтобы дать ему пощечину, но тут дверной звонок заверещал второй раз за это нервное утро.

– Не открывай! – попросил Макс. – Пока я не признаюсь тебе в любви – не открывай!