автордың кітабынан сөз тіркестері  Мёд и немного полыни

Мария Омар

Папина ладонь — большая, шершавая. Уклоняться от неё буду позже, подростком, тогда папа станет называть меня ёжиком. Скучать по этой ладони начну через много лет.
А пока он гладит меня по волосам. Рассказывает сказки. Я представляю уходящие в небо зелёные стебли волшебного гороха. Растворяюсь в кисельных берегах. Я то здесь, на диване, то там, в туманных мирах. Словно вдалеке слышу папин голос.
Не плачь, девчонка, пройдут дожди,
Солдат вернётся, ты только жди!
И наконец однажды в темноте — шёпот мамы рядом:
— Тридцать шесть и шесть! Слава богу! Но лечиться ещё долго…
Всё снова наполняется ощущениями, запахами, вкусами. Жгучие горчичники. Вонючая мазь, ею мажут грудь. Барсучий жир в столовой ложке. Железный горшок с подстеленной газеткой. Сладкие жёлтые витаминки, как рассосёшь, становятся кислючими. Наконец мягкий, как вата, сон.

Мулла провёл обряд бракосочетания — неке қию. Неожиданно звонкий и высокий для старика голос улетал ввысь. Когда он перестал вибрировать и перешёл в быструю, скороговоркой, речь, все раскрыли перед собой ладони. Провели ими по лицу. Миша повторил.

Ру у казахов наследуется по отцу. Я, конечно, знала, что папа — белорус, но считала, что у нас тоже непременно должен быть свой ру

Пап, этим летом я увидела Жаната, сидящего на твоём месте, и впервые поняла, что такое «упало сердце». Сердце, и правда, ухнуло в живот. Вы стали так похожи.

Ведь не знал огонь, что корни всегда остаются живыми. А коли живы корни, будет новая поросль.

Теперь она знала, как облегчить тягучую боль. Работать, петь и молиться. Со звуками песни выходит изнутри густая темнота, рассеивается на свету.

Когда ажешка смотрит на меня, Жанат поворачивает её лицо к себе. Я тут же поворачиваю голову аже обратно. Зная это, аже лежит прямо, глядя в потолок, чтобы достаться нам поровну

Папина ладонь — большая, шершавая. Уклоняться от неё буду позже, подростком, тогда папа станет называть меня ёжиком. Скучать по этой ладони начну через много лет.
А пока он гладит меня по волосам. Рассказывает сказки. Я представляю уходящие в небо зелёные стебли волшебного гороха. Растворяюсь в кисельных берегах. Я то здесь, на диване, то там, в туманных мирах. Словно вдалеке слышу папин голос.

Акбалжан внимательно слушала Мишу. Тот сразу зашёл с козырей. Сказал, что будет соблюдать обычаи, выучит казахский язык, а после учёбы они с Олтуган вернутся жить сюда.
— И первого ребёнка казахским именем назовём! — завершил он.

Сначала надо плеснуть в пиалу подогретого молока, потом ядрёную заварку из маленького чайника и немного кипятку из самовара, чтобы цвет стал приятным, как у варёного сахара. Наливать нужно по чуть-чуть, если подашь полную пиалу — это для стариков неуважение, всё равно что сказать, мол, пейте скорей и не рассиживайтесь тут.