— Терпеть не могу готовку. Хотя, наверное, стоило бы научиться.
— Зачем? Если она вам так не по душе, выходите за умеющего готовить человека.
По наступлении определенного возраста все романы серьезны. Как и сердечные приступы.
Сельская жизнь всегда отличалась тем, что сосед злоумышлял против соседа, желая ему нашествия вредителей, плохих урожаев, разорения и, однако же, сохраняя готовность помочь, когда тому станет совсем уж невмоготу.
Потому что красота женщины не может принадлежать только ей одной. Это часть дара, который она приносит в мир. Так что она обязана этим даром делиться.
Но по моему опыту, поэзия либо что-то говорит вам с первого раза, либо не говорит ничего. Проблеск откровения, проблеск отклика на него. Это как молния. Как приход влюбленности.
Да. Когда все идет прахом — философствуй.
Это вроде любви, — говорит он. — Конечно, если вы слепы, вам навряд ли вообще удастся влюбиться. Но так ли уж вы хотите увидеть любимую со всей ясностью, какую способен обеспечить ваш зрительный аппарат? Быть может, для вас же лучше будет опустить между нею и вашим взглядом завесу, чтобы возлюбленная ваша и дальше жила в ее архетипическом облике, в облике богини?
Надо быть поосторожнее: ничто не внушает ребенку такого отвращения, как функционирование родительского тела.
Череп, а после темперамент — два самых неподатливых атрибута человека.
Он продолжает преподавать, потому что это дает ему средства к существованию; и еще потому, что преподавание учит его смирению, открывая ему глаза на то, кто он в этом мире. Ирония происходящего не ускользает от него: тот, кто приходит учить, получает горчайший из уроков, а те, кто пришел учиться, не научаются ничему
