Преподобный Иоанн Дамаскин
Сказание о жизни преподобных и богоносных отцов наших Варлаама и Иоасафа

Рекомендовано к публикации Издательским Советом Русской Православной Церкви ИС 13-302-0151

Печатается по изданию: Сказание о жизни преподобных и богоносных отцов наших Варлаама и Иоасафа, составленное св. Иоанном Дамаскиным. Сергиев Посад, 1910.

Душеполезная повесть о жизни Варлаама и Иоасафа, принесенная из страны внутреннейшей Эфиопии, называемой Индиею, во Святый Град [Иерусалим] Иоанном Дамаскиным – мужем честным и добродетельным, иноком монастыря св. Саввы.

Предисловие

Все, водимые Духом Божиим, суть сыны Божии, – говорит святой апостол (Рим. 8:14). Быть удостоенным Духа Святого, сделаться сыном Божиим есть высочайшая из целей каждого человека. Стяжавший Святого Духа познает все, как говорит Священное Писание. Такого чрезвычайного блаженства и высочайшего из стремлений удостоились достигнуть святые от мира сего через подвижничество в добродетелях. Одни мученическою борьбою, которую они вели с грехом до последней капли крови, достигли совершенства; другие ведя аскетическую жизнь вступили на этот трудный путь и добровольно сделались мучениками. Подвиги и успехи как тех, которые страданием достигли блаженства, так и тех, которые [положили много] трудов, чтобы в действиях своих быть подобными Ангелам, божественные апостолы и блаженные отцы велели христианскому обществу записывать как образец добродетели для следующих поколений, заповедав делать это для спасения нашего человеческого рода. Ибо путь к добродетели труден и тернист, в особенности для тех, которые, не очистив еще души своей перед Богом, будучи обуреваемы страстями, считают себя совершенными. Мы нуждаемся во многом, поощряющем к добродетели: частью в напоминаниях, частью в жизне описаниях людей, заслуживающих в этом отношении доверия. Чтение таких жизнеописаний помогает нам переносить испытания и заставляет нас не пренебрегать приготовлением себя к встрече с терниями на этом пути. Так, если бы кто-нибудь стал уговаривать и поощрять даже склонных вступить на эту полную трудностей дорогу, то одним увещанием он достиг бы меньше, чем если бы представил еще и примеры многих, прошедших уже этот путь и в конце концов доблестно преодолевших его трудности. Этим способом он скорее убедил бы каждого самому испробовать его. Вследствие чего и я, придерживаясь сего правила, считаю, что следует поступать не так, как раб, который, взяв у господина талант, зарыл его в землю и таким образом не употребил данное для оборота, а скрыл его (Мф. 25:18), – и я ни в каком случае не умолчу о душеполезном сообщении, которое мне передали богобоязненные люди о жителях внутренней Эфиопии, известных под именем индусов, узнав это из верных источников.

1

Страна индусов, о которой идет речь, обширная и многолюдная, окружена океаном и морями, удобными для кораблей в части, обращенной к Египту, на материке же граничит с Персидским государством. В ней издревле господствовал мрак идолопоклонства; она была страной в высшей степени варварской; ее беззакония выходили из ряда других. Когда же Единородный Сын Божий, сущий в недре Отчем, не перенося порабощения грехом существ одного с Ним образа, явился нам, чуждый греха, и, не покидая престола Отца Своего, воплотился ради нас от Девы, чтобы мы стали причастны неба и отступили от прародительского греха и, освободившись от него, обрели бы прежнее усыновление; когда Он, совершив свое дело воплощения, принял крестное страдание и смерть и соединил так необыкновенно земное с небесным, потом восстал из мертвых, со славою вознесся на небо и сел одесную величия Отца на небесах, – тогда Он послал видевшим Его и принявшим Его учение, как обещал, в утешители Духа Святого в виде огненных языков и затем отправил их [учеников] ко всем народам просветить светом Евангелия погруженных во мрак невежества и крестить их во имя Отца и Сына и Святого Духа. И когда одни из них получили в удел восточные, другие – западные страны, одни пошли на юг, другие – на север, тогда святой Фома, один из двенадцати учеников Христа, был послан в страну индусов, чтобы возвестить им спасительное учение. При содействии Всевышнего, подтверждавшего его слова знамениями, мрак идолопоклонства был рассеян, и жители той страны, оставив жертвоприношения идолам и тому подобную мерзость, приняли непреложную веру. Просвещенные святым апостолом, они через крещение обрели Христа. Число верующих постоянно увеличивалось в стране, жители ее преуспевали в истинной вере, строя повсеместно церкви.

Когда же и в Египте стали возникать монастыри, начали собираться общества монахов, то слава о их жизни в подражание Ангелам распространилась за пределы обитаемой ими земли, достигла страны индусов и вызвала здесь подобное соревнование. Многие из них, оставив все, поселились в пустынях и, будучи в тленном теле, применились к образу жизни бесплотных. Когда, таким образом, христианство преуспевало и, как говорят, многие возносились на небо на золотых крыльях, тогда в той же стране отличался один царь, по имени Авенир. Богатый и могущественный своими победами над противниками, страшный в войнах, славившийся огромным ростом и красотою лица и гордившийся этими мирскими тленными преимуществами, он вместе с тем обладал крайне скудными душевными силами, был подвержен многим порокам, увлекаясь языческими суевериями. Авенир жил в неге, роскоши и наслаждениях жизненными удовольствиями, не зная никаких препятствий для исполнения своих желаний и капризов, и только одно мешало его веселью, погружало душу в заботы: он был бездетен. Мечтою его было назваться отцом детей, что и для многих составляет предмет главных желаний. Таков был царь, таковы были его помышления.

Славный же род христианский и монашеские общины, ни во что не ставя угрозы царя, продолжали свое служение Христу, преуспевая более, чем это можно выразить словами. Они искали только того, что могло содействовать их угождению Богу, так что многие из принявших монашеский чин одинаково презирали все земные наслаждения, и одно только было для них важно: религия и жажда умереть за Христа для достижения вечного блаженства. Христиане проповедовали спасительное имя Божие без страха или малодушия. Сам Христос говорил их устами. Они ясно представляли всем непрочность и кратковременность настоящего, прочность и вечность будущей жизни. Многие, отведав всю сладость этого учения, стали выходить из мрака обмана и присоединяться к свету истины, так что даже некоторые из знатных людей и сенаторов отдалялись от жизненной суеты и становились монахами. Царь же Авенир, о котором мы говорим, услышав об этом, ужасно рассердился и в избытке гнева тотчас издал постановление о том, чтобы принуждать христиан отрекаться от своей веры. Он придумывал для них разного рода пытки, применял их на деле, угрожал новыми видами казней, посылал своим вельможам и правителям областей предписания наказывать набожных христиан и, будучи ожесточен, приказал несправедливо казнить всех избранных монахов. Таким образом, он, не объявляя войны христианам, непримиримо повел ее против них. Тогда многие из верующих поколебались. Некоторые, не в состоянии вынести муки, покорялись его беззаконному приказанию. Одни представители монашеских общин приняли мученическую кончину и достигли вечного блаженства. Другие же скрывались в пустынях и горах, но не от страха перед угрозами пыток, а по внушению Божию.

2

Удивительный святой подвиг знатного человека

В то время, когда верующие отовсюду изгонялись из земли индусов, защитники язычества усиливались и самый воздух постоянно осквернялся запахом крови и тука постоянно сжигаемых жертвенных животных, один царский сатрап, отличавшийся от других благородством души, величием и благочестием, вообще бывший совершеннее других и по благородству души, и по красоте тела, услышав об этом нечестивом приказании, отказался от суетной земной славы и роскоши и присоединился к монашествующим. Удалившись в пустынные места, он постами, бдением и изучением Священного Писания освободил свою душу от страстей, освятил ее отсутствием их.

Услышав об этом, царь, который любил и очень уважал его, весьма огорчился потерей друга и воспламенился еще большей ненавистью к монашеству. Он послал во все стороны разыскивать его, велев, как передают, ни одного камня не оставить на месте. После продолжительного времени отправленные на розыски, узнав, что он живет в пустыне, нашли его, схватили и поставили перед троном царя. Увидев его, когда-то одетого в богатые одежды, а теперь в бедное и грубое рубище, его, отказавшегося от былой роскоши и удобств, ныне бедствующим, измученным суровой подвижнической жизнью, с явными признаками этой пустынной жизни, Авенир в одно и то же время исполнился и печали, и гнева.

Тоном, в котором звучало то и другое, сказал ему: «О, безумец! О, сумасшедший! Чего ради променял ты почести на позор и блестящую славу на этот жалкий вид? Архисатрап, представитель моего государства и моей славы, ты сделал себя посмешищем для детей; ты предал совершенному забвению не только нашу дружбу, но пошел и против природы: не сжалился над детьми, пренебрег богатством и известностью, отдав предпочтение бесславию. Какая у тебя цель, какая тебе польза от того, что ты почитаешь так называемого Иисуса и ставишь Его выше всех богов и людей и это жалкое скитание предпочел неге и наслаждению приятнейшей жизнью?»

Выслушав это, Божий человек ответил Авениру приятным, спокойным, ровным голосом: «Царь, если ты хочешь потребовать от меня отчет, то удали врагов из своего судилища, тогда я дам тебе ответ на все, о чем ты ни пожелаешь узнать; в их же присутствии я не стану говорить с тобой ни о чем, и ты казни меня без ответа, накажи меня, делай, что тебе угодно, ибо мир для меня распят, и я для мира (Гал. 6:14)».

Тогда царь спросил: «Каких это врагов ты велишь мне удалить?»

«Гнев и страсти, – говорит блаженный. – Сначала они были даны нам Создателем как полезные деятели нашей природы. Это назначение они сохраняют и теперь у живущих не плотскою, но духовной жизнью. Для вас же, которые всецело живете плотью без всякой духовной жизни, они сделались врагами. Ибо если в вас действует страсть, то вы ищете удовольствий; если же они [удовольствия] прекращаются, то влекут за собой гнев. Оставь на сегодня это. Пусть рассудок и справедливость выступят вперед, когда ты будешь судить мои речи. Поэтому если ты оставишь гнев и страсти и на место их выступят рассудок и справедливость, то я откровенно скажу тебе все».

Авенир сказал: «Я уступаю твоей просьбе, удаляю гнев и страсти и выдвину вперед рассудок и справедливость. Говори же впредь безбоязненно со мною. Откуда у тебя это заблуждение – предпочитать пустые надежды очевидному, осязаемому?» На это пустынник ответил: «Царь, если ты желаешь знать начало всего того, что заставило меня пренебречь временным и всецело предаться надеждам на вечное, то выслушай меня. В давно прошедшие дни, будучи еще совершенно молодым, я услышал одно прекрасное спасительное изречение, которое засело в самой глубине моего существа, как будто какое-нибудь Божественное семя; память о нем сохранилась навсегда, [жила] неотлучно в моем сердце, так что это семя пустило в нем ростки и корень, и ты видишь, какие плоды принесло мне. Значение этого изречения было приблизительно следующим: безумные имеют обыкновение пренебрегать действительным и смотреть на него как на недействительное, а недействительное любить и домогаться его, как действительного. Не отведавший сладости действительного не может иметь верного понятия о действительном. Если же он не знает его, то как ему презирать его? Действительным называется вечное, неизменное, а недействительным – здешняя земная жизнь, роскошь и ложное счастье, к которым, увы, и твое, царь, сердце приковано. Изречение непрестанно беспокоило мою душу и побудило моего руководителя – ум к избранию лучшего. Однако заблуждение, имевшее тем не менее власть надо мной, вело борьбу с силою моего рассудка и делало для меня жизнь в окружавшей меня обстановке настоящей пыткой. Оно держало меня как бы своим пленником, подобно железным оковам в тюрьме.

Когда милость к нам Бога Спасителя нашего соблаговолила избавить меня от этого тяжелого пленения, дала силу моему уму победить силу заблуждения и открыла мне глаза, дабы я мог отличать добро от зла, тогда я понял, что все окружающее нас – суета, томление духа, как выразился премудрый Соломон в одной из своих книг (Еккл. 1:14), понял преимущество духовной жизни. С сердца моего спало покрывало неведения и рассеялся мрак души моей, в который погружали ее телесные страсти. Я познал то, для чего я родился, познал, что исполнением заповедей Божиих мне должно сделаться достойным пред Создателем. И вот с тех пор, оставив все, я последовал Его воле, и благодарю Бога, что через ходатайство Господа нашего Иисуса Христа Он избавил меня от этой тины, от этого ужасного, гибельного мрака, господствующего в сем мире, и указал мне самый краткий путь, следуя которым я смогу вести образ жизни Ангелов. Отыскав поспешно этот путь, я избрал себе дорогу тесную и трудную, оставив совершенно суету здешней жизни, ее общество и временное богатство; и никто не заставит меня назвать что-либо прекрасным в сравнении с тем, что действительно прекрасно, от которого ты, царь, отторгнут, далек. Поэтому и мы далеки от тебя, так как ты и себя ввергаешь в очевидное и явное беззаконие, и нас заставляешь подвергаться этой опасности. Пока мы испытывались только в борьбе с мирским, мы никогда ни в чем не отступали от своих обязанностей, и ты сам подтвердишь, что нас нельзя было обвинить ни в легкомыслии, ни в небрежном исполнении своих обязанностей.

Когда же ты настоял на том, чтобы лишить нас главного, а именно – благочестия, и этим нанести Богу ужасное оскорбление, когда ты напоминаешь о почестях, честолюбии, то я могу вполне справедливо сказать, что ты не имеешь понятия о прекрасном, ставя на одну ступень благочестие в отношении Бога и людскую любовь к славе, проходящей с быстротой весенних вод. Как мы будем тебе общниками в этом [земном], а не отвергнемся, напротив, дружбы, чести, любви детей, и другого (если только есть что-нибудь выше этого), видя, как ты оскорбляешь имя Божие, дающее тебе и жизнь, и дыхание, как ты оскорбляешь Господа нашего Иисуса Христа, Который, будучи всемогущ, вечен, как и Отец, утвердил словом небо и землю, сотворил человека, удостоил его бессмертия и поставил царем земных существ, устроив ему жилищем прекраснейший рай. Когда же человек, обманутый завистью диавола и, увы, увлеченный удовольствием, лишился всего этого и, прежде достойный зависти, вследствие своих бедствий стал достойным сострадания и слез, тогда наш Творец, наш Создатель сжалился над ним, Своим творением. Не переставая быть Богом, чем был всегда, Он сделался Человеком, приняв все человеческое, кроме греха, и Своим добровольным страданием и крестной смертью сокрушил диавола, позавидовавшего нашему роду человеческому. Спасши нас от тяжкого пленения, Он возвратил нам по Своему милосердию прежнюю свободу. Лишившись ее через свое непослушание, мы получили ее опять благодаря Его любви к людям и даже были удостоены Им еще большей чести.

Ты же, отвергнув так пострадавшего ради нас Господа, удостоившего нас таких благ, издеваясь над Его Крестом, предавшись всецело гибельным страстям и позорно провозглашая богами постыдных идолов, не только удалил себя от небесных благ, но удалил от них всех, повинующихся твоим приказаниям, и тем подверг их души опасности. Так знай, что я не послушаюсь тебя и не возьму с тебя пример в неблагодарности к Богу, даже если ты отдашь меня на съедение диким зверям или велишь убить или сжечь, что в твоей власти. Я не боюсь смерти и не дорожу земными благами, презирая их суетность и немощь. Что полезного, прочного и постоянного во всем земном? Да и не только одно это: сколько оно доставляет несчастья, горя, сколько бесконечных забот!

Со всякой земной радостью и наслаждениями соединена печаль и сокрушение; земное богатство – нищета; земная высота – крайнее унижение. Но кто пересчитает все его зло? На это наш богослов указал немногими словами: весь мир лежит во зле (1 Ин. 5:19); Не любите мира, ни того, что в мире: кто любит мир, в том нет любви Отчей. Ибо все, что в мире: похоть плоти, похоть очей и гордость житейская, не есть от Отца, но от мира сего. И мир проходит, и похоть его; а исполняющий волю Божию, пребывает во век (1 Ин. 2:15–17). Отыскивая это добро, я оставил все и присоединился к имеющим то же желание и почитающим Того же Бога, между которыми нет ни спора, ни зависти, ни горя, ни забот, но все идут одним путем. Цель их – занять места, уготованные Отцом для любящих Его. В них я приобрел родителей, братьев, родственников, друзей; своих же прежних друзей и братьев я избегал; поселился в пустыне, ожидая Бога, Который бы спас меня от малодушия и бурных страстей».

Когда Божий человек все это высказал, царь дрожал от гнева и хотел было тотчас же жестоко оскорбить святого, но не решился и отложил выполнение своего намерения, боясь его известности и знатности. Взвесив все это, он сказал: «Несчастный! Осудив себя на погибель, гонимый к ней, по-видимому, самою судьбою, ты настроил свой ум и язык сообразно с этим и наговорил здесь такого неясного вздора, свойственного безумному, что если бы я в начале твоей речи не обещал тебе не гневаться, то предал бы теперь твое тело огню. Но так как ты обезопасил себя, предупредив меня, то я теперь сношу твою дерзость ради прежней дружбы с тобою. Теперь же уходи с моих глаз и впредь мне не попадайся, если не хочешь своей гибели».

Тогда Божий человек оставил царя и удалился в пустыню. Печалясь о том, что не пострадал за веру, и мучаясь каждый день этим сознанием, он вел борьбу с властью, господствующей над мраком мира сего, с духом зла, как выражается апостол Павел (Еф. 2:2).

После свидания со своим бывшим другом царь стал еще более ненавидеть монашеские общества и воздвигать на них гонения, стал еще более оказывать почести ревнителям языческой веры и служителям идолов.

3

Рождение святого Иоасафа

Когда царь находился в таком неведении и заблуждении, у него рождается дитя, столь прекрасное, будто это было дитя блеска и великолепия, окружающего его. Ибо говорили, что никогда еще в этой земле не появлялся столь прекрасный ребенок. Исполнившись большой радости по случаю рождения сына, Авенир назвал его Иоасафом и отправился в идольские храмы, чтобы принести жертвы богам, еще более бессмысленным, чем он сам, и воздать им благодарственные гимны, не ведая, Кто истинный виновник всех его благ, Которому и следовало принести духовную жертву. Царь, приписывая причину рождения сына безжизненным и бесчувственным существам, разослал во все стороны указы собрать множество народа на празднование рождения дитяти. И можно было видеть множество людей, стекающихся на этот праздник, побуждаемых и страхом перед царем, и благоговением перед ним. Каждый приносил с собою в изобилии все нужное для жертвоприношений. Более же всего склоняло людей прийти на праздник то, что царь, желая возбудить в них чувство удовольствия, велел заколоть самых больших и лучших быков. Совершив, таким образом, всенародно праздник, он всех одарил подарками: сенаторов, вельмож, воинство и даже незнатных и незаслуженных. На это-то самое празднество, по случаю рождения царского сына, пришли к царю мужи, числом до пятидесяти, изучившие халдейскую астрологию. Приблизившись к ним, царь стал спрашивать каждого из них, какова будет судьба его новорожденного сына. Они после продолжительного обдумывания сказали, что он будет обладать большим богатством и могуществом и превзойдет всех предшествовавших ему царей. Но один из астрологов, самый лучший, сказал: «Судя по расположению звезд, успех твоего новорожденного сына будет не в твоем царстве, но в другом, лучшем и бесспорно превосходящем это. По моему мнению, он примет преследуемую тобою христианскую веру, и я думаю, что не ошибаюсь в своем предположении и ожидании». Астролог говорил это так же, как говорил некогда Валаам: не астрология возвещала истину, но Бог через противников объявлял правду.

Царь, выслушав ответ, очень опечалился; его радостное настроение исчезло от горестного известия. Он поместил новорожденного сына в прекрасный дворец, нарочно выстроенный для этого в городе. Когда сын вышел из младенческих лет, царь велел не допускать к нему никого; назначил воспитателями и служителями молодых и самых красивых людей, наказав им скрывать от мальчика все бедствия жизни: смерть, старость, болезнь, бедность и все другое, что могло бы нарушить его радостное настроение, и, напротив, раскрывать перед ним всякие удовольствия и наслаждения, чтобы его ум, увлекаясь ими, не мог рассуждать о будущем; [наказал,] чтобы он ни слова не слышал о жизни или учении и делах Христа, и последнее наказал скрывать более всего, принимая во внимание предсказание астролога. Если же случится, что кто-нибудь из прислужников заболеет, то он приказал, чтобы его тотчас удаляли оттуда, а вместо него ставили другого, здорового и хороших качеств, чтобы царевич не видел ничего, выходящего из ряда обыкновенного. Так рассуждал царь, так он и сделал; смотря, он не видел, слыша, не понимал.

Узнав, что некоторые из монашествующих, и следа которых, по его мнению, уже было не найти, остались в живых, он исполнился гнева, послал глашатаев объявить в городе и во всей стране, чтобы по прошествии трех дней в его стране не осталось ни одного монаха. Если же по прошествии означенного времени кого-нибудь из них найдут, то таковой будет сожжен или убит. Монахи, говорил он, убеждают народ обратиться к распятому Богу. В это время случилось нечто такое, что огорчило царя и еще более восстановило его против монахов.

4

Один знатный вельможа безукоризненной жизни, занимавший видное место в государстве, исповедовал истинную веру и заботился о спасении души, но скрывал это из страха перед царем. Некоторые из близких к царю людей, завидуя почестям, оказываемым этому вельможе царем, думали о том, как бы оклеветать его перед ним. Однажды царь отправился на охоту со своими царедворцами, в числе которых был и этот добродетельный муж. Гуляя в одиночестве (я думаю, что это случилось по Божественному устроению), он нашел в чаще лежащего на земле человека, у которого нога была сильно повреждена диким зверем. Увидев вельможу, тот человек стал просить его не проходить мимо, но сжалиться над его немощью и отвести в свой дом, а в конце прибавил, что будет ему небесполезен и пригодится. Благочестивый вельможа сказал: «Я возьму тебя и окажу тебе помощь, насколько это в моих силах. Но что это за польза, которую, как ты говоришь, принесешь мне?» – «Я, – говорит раненый, – исправитель слов, именно: если при разговоре что-либо бывает испорчено неосторожными словами, то я забочусь о том, чтобы зло не пошло дальше».

Благочестивый муж не придал никакого значения этим словам, однако велел отвести его в свой дом и окружить нужным попечением. Завистники же, о которых сказано раньше, не скрывая более своего нерасположения к означенному вельможе, оклеветали его перед царем, говоря, что он, забыв царское к себе расположение, не только оставил служение своим богам и принял христианство, но и злоумышляет против всего царства, подстрекая чернь и располагая к себе всех. «И если ты, – говорили они, – желаешь убедиться в истинности наших слов, то призови его к себе и, чтобы испытать, скажи ему, что ты хочешь, оставив отцовскую веру и царское достоинство, сделаться христианином и облачиться в монашескую одежду, которую ты прежде преследовал как зло».

Оговаривая благочестивого мужа перед царем, они знали его уязвимое место; враги знали, что если он услышит такие слова от царя, то посоветует ему не оставлять столь прекрасного решения, и они, таким образом, окажутся правыми. Царь, зная привязанность к себе этого мужа, считал их слова невероятными и ложными, но рассудил, что в любом случае не следует оставлять это дело невыясненным. Призвав к себе вельможу, он говорит ему наедине, испытывая его: «Ты знаешь, друг, сколько зла я причинил так называемым монахам и христианам. Теперь я раскаялся в этом и, презрев все земное, хочу жить их надеждами, ибо я слышал, что они говорили о каком-то бессмертном царстве, которое будет в другой жизни, а земной жизни смерть положит конец. Я думаю, что достигну чего-нибудь не иначе, как только приняв христианство и расставшись со славою своего царствования и прочими жизненными удовольствиями и наслаждениями и присоединившись к монахам и аскетам, которых я несправедливо изгонял, где бы они ни были. Что ты скажешь на это? Какой совет дашь ты мне? Говори только искренно, так как я знаю, что ты самый правдивый и рассудительный человек».

На это благочестивый муж, умилившись сердцем и обливаясь слезами, не подозревая скрытой хитрости царя, сказал: «Царь, живи до скончания века, ибо ты возымел прекрасное, спасительное намерение, хотя и трудно достигнуть Царствия Небесного, однако надо добиваться этого всеми силами. Ищущий его найдет. Наслаждение жизненными благами, хотя по видимости услаждает и увеселяет, но прекрасно отказаться от него, ибо в нем самом нет наслаждения, и кому оно доставляет удовольствие, того семикратно, в свою очередь, огорчает. И блага земной жизни, и огорчения ее бледнее тени, и след их подобен следу плывущего корабля или следу в воздухе летящей птицы, а надежда на будущее, которую проповедуют христиане, прочна и непоколебима; печаль она доставляет в этом мире, а радость в будущем. Наши земные удовольствия здесь недолговременны, а в жизни будущей будут только причиною наказания, которое никогда не прекратится. Жизнь доставляет временные удовольствия, но вечное горе. Поэтому да будет приведено в исполнение царское намерение, ибо прекрасно, весьма прекрасно променять тленное на вечное».

Выслушав это, царь очень разгневался, однако он скрыл свой гнев и не сказал пока ничего благочестивому мужу. Но тот, будучи умным и сообразительным, заметил, что его слова огорчили царя и что он хитростью испытывал его. Возвратившись домой, вельможа беспокоился и печалился, не зная, каким образом войти в прежнее расположение царя и избегнуть близкой опасности.

Проведши целую ночь без сна, он вдруг вспомнил о человеке с поврежденной ногой и, велев привести его к себе, сказал: «Я помню, что ты назвал себя исправителем слов». Тот же говорит: «Если тебе нужно, я на деле покажу свое искусство».

Тогда вельможа рассказал о прежнем расположении царя и близости к нему, о произошедшем недавно разговоре, который царь хитро завел с ним, и то, как он советовал царю лучшее, и что за это царь рассердился на него, и что он заметил скрытый гнев по изменившемуся лицу.

На это спрошенный, подумав, сказал: «Да будет тебе известно, славнейший, что царь имеет о тебе дурное мнение, что ты-де хочешь овладеть его царством, и, действительно, он вел с тобой разговор с целью испытания. Так вот, ты обрежь волосы, сними эти блестящие одежды и, одевшись в шерстяное рубище, с рассветом отправляйся к царю. Когда же он спросит тебя, что значит эта одежда, ты ответь: “Я явился переговорить с тобой по поводу того, о чем мы вчера беседовали. Вот я готов последовать за тобой туда, куда ты захочешь. Хотя эта роскошь и приятна, но для меня без тебя она не будет иметь никакого значения. Тот же путь, который ты избрал, хотя и труден и тернист, но с тобою он будет для меня и легок, и желанен. Как ты сделал меня своим соучастником здесь, в наслаждении земными благами, так ты будешь иметь его во мне и в предстоящих трудностях, дабы я с тобой делил и наслаждения будущей жизни”».

Благочестивый вельможа, признав его слова дельными, сделал все так, как он ему сказал. Царь, увидев вельможу и выслушав, возрадовался в душе. Радуясь такой его привязанности к себе и признав все наговоренное на него ложным, он стал оказывать ему еще большие почести и еще более приблизил к себе; монахов же возненавидел сильнее прежнего, говоря, что это они учат людей воздерживаться от удовольствий мира сего и бредить пустыми надеждами.

Мученическая кончина святых отцов

Однажды, выйдя опять на охоту, царь видит в пустыне двух монахов. Он велел схватить их и привести к своей колеснице. Грозно взглянув на них, он заговорил, пылая от гнева: «Разве вы не слышали, бродяги и обманщики, как глашатаи ясно кричали, чтобы никого из вас, сумасшедших, через три дня не было ни в городе, ни в стране, находящейся под моей властью, в противном же случае виновный будет сожжен?»

Монахи ответили: «Мы и уходим из твоих городов и областей, как ты приказал. Но так как нам предстоит длинная дорога к нашим братьям, то мы, нуждаясь в продовольствии, заготовляли его, чтобы иметь запасы в пути и не стать жертвою голода». На это царь сказал им: «Боящийся смерти не станет заниматься заготовлением пищи». «Это хорошо сказано тобою, царь, – отвечали они, – ибо убоявшиеся смерти заботятся о том, как бы им избегнуть ее. Но как назвать таковых, как не остановившимися перед напором течения и испугавшимися его? Кто совсем не надеется найти что-нибудь там, в вечности, тот печется о земном и потому боится смерти. Мы же, издавна возненавидевшие мир и все мирское, идущие по трудному и узкому пути ради Христа, не боимся смерти, не дорожим земным, но стремимся только к будущей жизни. А так как смерть, которою ты угрожаешь, будет переходом в лучшую, вечную жизнь, то она для нас скорее желательна, чем страшна».

Царь, желая поймать их на слове, сказал: «Как так? Ведь вы только что сказали, что уходите, как я и велел, из моего государства. А если вы не боитесь смерти, то чем объяснить ваше бегство? Вы солгали это из-за пустого хвастовства». «Мы, – отвечали монахи, – убегаем не потому, что устрашились угрожаемой смерти, но из сострадания к тебе, чтобы не сделаться виновниками лишнего преступления с твоей стороны. Посему-то мы и предпочли уйти. Когда твои угрозы дошли до нас, то мы вовсе их не боялись».

Тогда разгневанный царь велел сжечь их. И скончались слуги Христа через сожжение на костре, заслужив мученические венцы. После этого вышло постановление: если где-нибудь будет найден монах, его должно убивать без всякого следствия. Вследствие такого постановления в этой стране не осталось ни одного из монашествующих, кроме скрывавшихся в горах, в земных расщелинах и пещерах. Таково было положение христиан в этой стране.

5

Стремление царевича Иоасафа к познанию истинного Бога

Между тем царевич Иоасаф, о котором я упомянул выше, живя в неприступном выстроенном для него дворце, достиг юношеского возраста, получил основательно образование – эфиопское, персидское и греческое. Он был даровит не менее, чем прекрасен; был весьма рассудителен и отличался всеми другими хорошими качествами. Иоасаф предлагал учащим его такие вопросы о природе, что они удивлялись проницательности и сообразительности ребенка. Царь поражался красоте его лица и качествам души. Он дал приказание жившим с ним скрывать от него все печали и бедствия жизни, а также и то, что смерть полагает конец всем земным наслаждениям. Авенир льстил себе тщетными надеждами, полагая, что он своими приказаниями достигнет желаемого. Но каким образом смерть может быть скрыта от природы человеческой? Не скрылась она и от царского сына. Задумываясь над всем, что возбуждало его мысль, он размышлял относительно себя: по какой причине отец осудил его на затворническую жизнь, закрыв всякому желающему доступ к нему? Он понимал, что это происходит по приказанию отца, но, тем не менее, не решался спросить его об этом, считая невозможным, чтобы отец его замышлял что-нибудь, ему не полезное. С другой стороны, он рассуждал так: если это происходит с ведома отца, то, если он и спросит его, тот не скажет правды. Поэтому он решил узнать об этом от других. У него был один воспитатель, которого он любил больше всех и с которым был в самых близких отношениях. Призвав его к себе и почтив подарками, он начал расспрашивать его, что за причина того, что отец держит его взаперти, в четырех стенах. «Если ты, – заключил он, – ясно объяснишь мне это, то ты будешь первым моим советником и я заключу с тобой завет первой дружбы».

Воспитатель этот, будучи разумным и видя, насколько сообразителен царский сын, не пожелал навлечь на себя опасности утаиванием истины, а потому рассказал ему постепенно обо всем: и о гонениях царя на христиан, в особенности на аскетов, и о том, как они были изгнаны из этой страны, и о том, что астролог предсказал после его рождения. «А чтобы ты, – заключил он, – услышав их учение, не предпочел их веры нашей, царь и постарался окружить тебя немногими избранными им самим лицами, приказав нам скрывать от тебя все бедствия жизни».

Услышав это, юноша ничего более не хотел слушать. Спасительное слово коснулось глубины его сердца, и милость Утешителя пыталась открыть ему глаза, указывая на истинного Бога.

Так как отец часто навещал его (он чрезвычайно любил сына), то в один день сын говорит отцу:

– Я хотел спросить тебя, мой господин, о том, что причиной того, что постоянное горе и непрестанная забота снедают мою душу? Царь, опечаленный его словами, сказал ему:

– Скажи мне, дорогое мое дитя, какое у тебя горе, и я постараюсь сейчас же превратить его в радость.

– Что это за образ жизни, – отвечал царевич, – веду я взаперти между четырех стен? Ты сделал меня недоступным и невидимым для всех.

– Я не хочу, дитя, чтобы ты видел что-нибудь неприятное для твоего сердца, что могло бы испортить твое счастье. Я желаю, чтобы ты жил постоянно в роскоши, во всякой радости и услаждении сердца.

– Будь уверен, мой господин, – отвечает царевич, – что таким образом я живу не в радости и веселии сердца, но в мучении и печали, так что даже пища и питье неприятны для меня и горьки. Я хочу видеть все, что за стенами моего дворца. Поэтому, если ты хочешь, чтобы я жил беспечально, позволь мне отправиться, куда я хочу, и услаждать свою душу созерцанием еще не виденного мною. Царь, услышав это, весьма огорчился. Размышляя, что если откажет сыну в просьбе, то будет виновником еще большей его скорби, он сказал:

– Я, дитя, исполню твое желание. Сейчас же велю приготовить лучших коней и снарядить приличную царю свиту.

Исполнив это, он позволил царевичу отправиться, куда он захочет, поручив его спутникам избегать всяких встреч и всячески развлекать его: на дороге устраивать хоры песенников и разнообразные зрелища, чтобы ум царевича, занявшись этим, отвлекался бы от всего другого.

Находясь однажды в пути, царский сын заметил по недосмотру слуг двух мужей, из которых один был изувечен, другой слеп. Увидев их, царевич, неприятно этим пораженный, сказал своим спутникам:

– Что это за люди? Что у них за неприятный вид? Они же, не находя возможным скрыть правду, сказали:

Это страдания, происходящие от немощности человеческого тела, свойственные человеку.

– И всем людям приходится подвергаться этому? – спросил царевич. Ему отвечали:

– Не всем, но тем, у коих здоровое тело сделается болезненным.

– А если не всем, – продолжал расспрашивать юноша, – то известно ли, кого постигнут такие ужасы, или этого нельзя определить и предвидеть?

– Кто из людей может знать свое будущее, – ответили они, – и кто может безошибочно судить о нем? Это выше человеческой природы и есть удел только одних бессмертных богов.

Тогда царевич перестал расспрашивать; виденное и слышанное им так расстроило его, что он совершенно изменился в лице.

Немного дней спустя Иоасаф на дороге опять встречает удрученного временем старика со сморщенным лицом, с ослабевшими коленями, согбенного, совершенно седого, беззубого, едва говорящего. Ужас охватил царевича. Велев привести его ближе, он начал расспрашивать о причине его необычайной наружности. Спутники же ему сказали:

– Он живет уже много лет; сила его постепенно уменьшалась, члены ослабевали, и ты видишь, до какого недуга дошел он теперь.

– А каков конец всему этому?

– Не что иное, как смерть завершит все это, – отвечали спрошиваемые.

– И всем людям предстоит то же самое, или и это только некоторым?

– Без сомнения, если только преждевременная смерть не избавит кого от подобных недугов, то невозможно с течением лет не дойти до такого состояния.

– В какие лета бывает это? И неизбежна ли смерть, нет ли средств миновать ее и не дойти до такого недуга? – спросил царский сын.

– Достигнув возраста 80, 100 лет, умирают, а иначе невозможно. Ибо смерть есть необходимость, с самого начала она сопровождает род человеческий, и избежать ее нельзя.

После всего виденного и слышанного умный и благоразумный юноша зарыдал от всего сердца и сказал:

– Не сладка эта жизнь, полна всякой скорби и печали, если все это так. И как может быть беззаботным тот, кто совсем не знает, когда ему следует ожидать смерти, которая приходит не только неизбежно, но и нежданно?

Они продолжили путь, а царевич непрестанно думал о виденном и слышанном, постоянно вспоминая о смерти. С тех пор его видели всегда печальным и унылым. Он говорил самому себе: «Когда же смерть похитит меня и кто будет вспоминать меня после смерти, тогда как время все предает забвению? По смерти я бесследно уничтожусь, или есть какая-нибудь другая жизнь, другой мир?»

Обдумывая беспрестанно это и тому подобное, он начал бледнеть и чахнуть. Когда же ему случалось быть на виду у отца, он притворялся веселым и беспечальным, не желая, чтобы отец знал о его размышлениях. Он горел нестерпимым желанием встретить кого-нибудь, кто бы мог удовлетворить стремления его души и сказать верное слово о том, что его так интересовало. Поэтому он опять начал расспрашивать упомянутого воспитателя, не знает ли он кого-нибудь, кто бы мог удовлетворить его желания и успокоить ум, блуждающий в размышлениях и не могущий отбросить мысли о смерти. Спрошенный, вспомнив об их предыдущем разговоре, сказал: «Я тебе уже и раньше говорил, как твой отец постоянно рассуждающих о том, что ты желаешь узнать, аскетов, – одних велел казнить, других же неумолимо преследовал, так что теперь я не знаю никого из них, кто бы жил в окрестностях [города]».

Царский сын, исполнившись гнева и огорчившись в душе, был подобен мужу, потерявшему большое сокровище и направившему все свои помышления на его разыскание. С тех пор он жил в постоянной скорби и заботах; все мирские наслаждения и увеселения были в его глазах какою-то мерзостью, срамотою. Когда царевич находился в таком положении, стремясь обрести благо для своей души, его увидело Всевидящее Око, и не оставил его без внимания Желающий всем спасения и познания истины по присущему Ему человеколюбию и следующим образом показал путь, по которому следовало идти.

6

Повествование о святом Варлааме и свидании его с царевичем Иоасафом. Начало его святого учения

В это время жил один монах безукоризненной жизни, отличавшийся красноречием и прошедший весь путь монашеской жизни. Из каких мест и из какого рода он происходил, я не могу сказать этого. Он жил в одной пустыне, находящейся в стране Сенаарской, и был удостоен священства. Имя этого старца было Варлаам. Узнав по Божественному откровению о состоянии души Иоасафа, он оставил пустыню и отправился в обитаемые места. Переменив свою одежду на мирскую, он сел на корабль и отправился в страну индусов. Выдав себя за купца, он прибыл в город, где находился дворец царского сына. В этом городе он провел несколько дней, присматриваясь к обстановке, [в которой жил] царевич, и разведывая о его приближенных. Узнав, что упомянутый выше воспитатель ближе всех к царскому сыну, он сказал ему наедине: «Я хочу объявить тебе, мой господин, что я купец и пришел из дальних стран. У меня есть один драгоценный камень, подобного которому еще никогда не находили. Я до сих пор никому не показывал его, тебе же говорю о нем потому, что вижу в тебе мужа умного и смышленого, который может ввести меня к царскому сыну, чтобы я мог преподнести ему свой камень. Камень этот несравненно выше всего прекрасного: он может слепых одарить светом мудрости, глухим открыть уши, немым дать голос и больных исцелить. Неразумных он делает мудрыми, злых духов изгоняет и все прекрасное и приятное щедро дает заслужившим этого».

Воспитатель отвечает ему: «Я вижу, что у тебя крепкий и зрелый ум, но твои слова мне кажутся чрезмерно хвастливыми. Я не могу пересчитать тебе всех драгоценных камней, которые мне приходилось видеть, но камней, имеющих силы, какие ты приписываешь своему, я не видел и не слышал о таковых. И все-таки покажи мне его, и если сказанное тобою справедливо, то сейчас же отнесу его царевичу, и ты получишь от него очень много подарков и почестей. Однако прежде чем я не удостоверюсь в истинности твоих слов, я не могу возвестить господину и царю моему такие невероятности о неизвестном мне предмете».

Тогда святой Варлаам сказал ему на это: «Ты говоришь правду, что ты никогда не видел и не слышал о таких силах и действиях, ибо речь идет не об обыкновенном предмете, но об удивительном и великом. Выслушай меня, и ты убедишься воочию в том, что ты старался увидеть. Этот драгоценный камень, кроме упомянутой силы и действия, имеет еще одно свойство: его не может видеть не имеющий хорошего, здорового зрения и чистого, непорочного тела. Если кто, будучи несовершенен в этих двух отношениях, захотел бы посмотреть на этот драгоценный камень, то он непременно лишился бы того зрения и ума, которые имеет. Я же, будучи несколько сведущ во врачебном искусстве, вижу, что твои глаза нездоровы. Поэтому боюсь, чтобы ты не лишился и того зрения, которое у тебя есть. Что же касается царского сына, то я слышал, что зрение его уже утвердилось и здорово, почему я и не побоялся бы показать ему это сокровище. Я надеюсь, что ты не оставишь слов моих без внимания и не захочешь лишить твоего господина такой вещи».

На это воспитатель отвечает ему: «Если это так, то не показывай мне камня. Моя жизнь запятнана многими проступками; кроме того, и глаза мои, как сказал ты, нездоровы. Тем не менее я верю твоим словам и не замедлю доложить об этом царевичу».

Придя к Иоасафу, воспитатель подробно рассказал ему все. Царевич, выслушав его, почувствовал в сердце радостное и приятное чувство и, как бы вдохновенный в душе Богом, велел поскорее ввести этого святого мужа.

Когда Варлаам вошел к царскому сыну и приветствовал его подобающим образом, тот пригласил святого мужа сесть. По уходе воспитателя Иоасаф говорит старцу: «Покажи мне этот драгоценный камень, о котором, как говорил мой воспитатель, ты рассказываешь что-то необыкновенное и удивительное».

Варлаам так начал с ним разговор: «Несправедливо было бы, царь, чтобы я рассказывал неверное и лишнее относительно предмета, превосходящего своею славою даже твою славу. Все, доложенное тебе обо мне, верно, истинно и несомненно. Но если я сначала не буду убежден в твоей рассудительности, то не могу открыть тебе тайну, ибо Господь говорит: вышел сеятель сеять; и когда он сеял, иное упало при дороге, и налетели птицы и поклевали то; иное упало на места каменистые, где немного было земли, и скоро взошло, потому что земля была неглубока. Когда же взошло солнце, увяло и, как не имело корня, засохло; иное упало в терние, и выросло терние и заглушило его; иное упало на добрую землю и принесло плод: одно во сто крат, а другое в шестьдесят, иное же в тридцать (Мф. 13:3–8).

Если и твое сердце окажется плодородною землею, то я постараюсь насадить в тебе Божественное семя и открыть великую тайну. Если же твое сердце представляет каменистую или тернистую землю или путь, всеми попираемый, то лучше совсем не насаждать в нем спасительного семени и не бросать его на расхищение птицам и зверям. Но я надеюсь на лучшее, надеюсь, что ты достоин принять спасение, поэтому ты увидишь и этот неоценимый камень и благодаря его блеску можешь также сделаться светлым и принести стократные плоды. Ради тебя я предпринял это дело и совершил длинный путь, чтобы показать тебе то, чего ты не видел, и научить тому, о чем ты никогда не слышал».

Иоасаф отвечал на это: «Я, почтенный старец, горю неудержимым, страстным желанием услышать какие-нибудь новые хорошие слова, и в моем сердце пылает огонь, который жжет меня, – так мне хочется разрешить свои сомнения. До сих пор я не встречался ни с одним человеком, который бы мог преподать мне спасительное слово. И надеюсь, что это слово не имело бы той участи, какая постигла [семя,] упавшее на каменистую и тернистую почву и расхищенное птицами. Я с толком принял бы его и умел бы сохранить его. Если ты можешь мне тут в чем-нибудь помочь, то не скрывай от меня, но поведай. Как только я услышал, что ты пришел из дальней земли, радостное чувство и надежда появились в моей душе – надежда, что я буду иметь возможность узнать от тебя то, что хотел. Поэтому-то я велел привести тебя ко мне и ласково принял, как кого-нибудь близкого или сверстника, надеясь, что я не ошибусь в ожиданиях».

Тогда Варлаам сказал: «Ты поступил в этом случае прекрасно и достойно твоего царского величия, не поддался окружающему ничтожеству, но сокровенно надеялся. Был некогда один великий и славный царь. Когда он однажды разъезжал на золотой колеснице с подобающей царской чести свитой, он встретил двух мужей, одетых в грязные и разодранные рубища, с бледными, изнуренными лицами. Царь знал их тучными, но они постом изнурили свое тело. Увидя их, он, сойдя с колесницы, пал пред ними на землю, приветствуя их. Сопровождавшие его вельможи и знатные люди были недовольны этим, полагая, что он поступает не по царскому достоинству, но, не осмеливаясь порицать его, просили его брата сказать царю, чтобы он не унижал царскую корону. Когда тот сказал об этом своему брату и порицал неуместное его унижение, царь дал ему ответ, которого его брат не понял.

У этого царя был такой обычай: когда он издавал относительно кого-нибудь смертный приговор, то посылал глашатаев к дверям осужденного с трубою, нарочно для этой цели предназначенной, звуком которой все извещались, что такойто приговорен к смертной казни. Когда наступил вечер, царь послал трубить в означенную трубу у дверей брата. Последний, услышав звуки смертоносной трубы, отчаялся в своем спасении и целую ночь писал завещание касательно своего имущества. На рассвете же, одевшись в черные траурные одежды, он отправляется с женой и детьми, плача и рыдая, к дверям дворца. Введя его во дворец и видя в таком горе, царь сказал: “О, безумный! Если ты так испугался глашатая, посланного твоим единоутробным и равным по сану братом, относительно которого ты уверен, что ни в чем не провинился перед ним, то как ты можешь укорять меня в том, что я смиренно приветствовал глашатаев моего Бога, возвещающих мне смерть и страшное предстояние пред Господом, пред Которым я чувствую себя много и тяжко согрешившим? Так вот, по этому я уличу и подстрекавших тебя укорять меня, уличу в том, что безумствовали скорее они, чем я”.

Дав таким образом брату полезный урок, царь отпустил его домой. Между тем он приказал сделать четыре деревянных ящика. Позолотив два из них со всех сторон и наполнив их смрадными костями мертвецов, запер [эти ящики] на золотые крючки. А два других ящика, вымазав смолою и асфальтом[1], наполнил драгоценными камнями, жемчугом и различными благовонными веществами. Перевязав их волосяными веревками, он призвал вельмож, осуждавших его за встречу с упомянутыми мужами, и положил перед ними четыре ящика с тем, чтобы они оценили достоинство каждого. Вельможи решили, что два позолоченных ящика очень ценны, потому что в них, наверное, царские короны и царские пояса, а вымазанные асфальтом и смолой, говорили они, малой и жалкой ценности. Тогда царь сказал им: “Я знал, что вы скажете это. Вы своими наружными глазами обращаете внимание и цените только внешность, но не так следует делать: следует внутренними глазами смотреть на внутреннюю ценность или бесценность”.

И приказал открыть позолоченные ящики. Страшный смрад разнесся оттуда, и самый неприятный вид предстал перед их глазам. “Это подобие людей, одетых в дорогие и блестящие одежды, гордых своей славой и могуществом, внутри же смрадных, подобно трупу, по причине своих дурных дел”, – сказал царь. После этого он велел открыть ящики, вымазанные смолой и асфальтом.

Тогда прекрасный вид предстал всем присутствующим и кругом разлилось благовоние. Царь обратился к ним и сказал: “Знаете ли, кому подобны эти ящики? Бедным, одетым в убогие одежды. Видя их внешность, вы сочли унизительным для меня преклониться пред ними, а я, познав сердечными очами благородство и красоту душ их, почел для себя за честь прикоснуться к ним и счел их выше царского венца и царской пурпуровой одежды”. Пристыдив их таким образом, он научил их не судить по внешнему виду о достоинстве человека, но обращать внимание на духовную его сторону. Подобно этому благочестивому и мудрому царю и ты поступил, приняв меня в надежде узнать от меня что-нибудь хорошее. Я полагаю, что ты не обманешься в ней».

Иоасаф сказал ему на это: «Все это сказано тобой хорошо и уместно, но одно я хотел бы знать: кто твой Господь, о Котором ты сказал в рассказе о сеятеле?»

7

«Если ты хочешь узнать о моем Господе, – отвечал Варлаам, – то мой Господь – Иисус Христос, Единородный Сын Божий, всеблаженный и всемогущий, Царь царствующих и Господь господствующих. Он один бессмертен и живет в неприступном свете, прославляемый с Отцом и Святым Духом. Так как я не из тех, которые признают многих ложных богов и поклоняются бездушным немым идолам, но верую в Единого Бога, прославляемого в трех Ипостасях (в Отце, Сыне и Святом Духе) Единого Существа и единой славы, царствующих в едином, нераздельном царстве. Этот триипостасный Бог есть Дух вечный, нерукотворенный, неизменяемый, невидимый, непостижимый, всеблагий, всеправедный, сотворивший все из ничего: и видимое и невидимое. Вначале Он создал бесчисленное множество невидимых бестелесных духов небесных – слуг величия Божия. Потом Он сотворил видимый мирнебо, землю и воды. Этот мир Он украсил светом; небо – солнцем, луною и звездами; землю – различными животными и растениями; воды же наполнил рыбами. Все это Он сотворил словом: Той рече, и быша, Той повеле, и создашася (Пс. 148:5).

Затем Он создает человека Своими руками, взяв земной прах, из которого создал тело, и вдунул в него душу, одаренную разумом. По Писанию, она сотворена по образу и подобию Божию: по образу – вследствие свободной воли, а по подобию – вследствие добродетелей. Дав первому человеку свободную волю и бессмертие, Он назначил его царем на земле. Из ребра его Он создал ему в помощники жену. И, насадив рай в Эдеме, на востоке, полный радости и веселия, поместил туда человека, которого сотворил, позволив ему пользоваться всеми находящимися там насаждениями.

От одного только древа Он запретил ему вкушать плоды, называемого деревом познания добра и зла, сказав: в день, в который ты вкусишь от него, – смертию умрешь (Быт. 2:17).

Один из Ангелов, первый из них, не получивший от Творца даже и тени зла, но созданный доб рым, по собственному желанию обратился от доб ра к злу. Он безумно возгордился и вздумал противиться Господу Богу[2], за что и был изгнан из числа Ангелов, лишен своего достоинства и вместо блаженной славы и ангельского имени назван был диаволом и сатаною. Бог отверг его, как недостойного вечной славы. Вместе с ним Он отдалил и отвергнул многих подчиненных ему ангелов, которые последовали примеру своего начальника и употребили во зло свою свободную волю вместо того, чтобы употребить ее на добро. Они названы были злыми духами, как обманщики и соблазнители. Отрекшись совершенно от всякого добра, диавол стал злым и испытал зависть к человеку. Видя себя лишенным почести, он начал замышлять лишить и человека блаженной жизни. С этой коварной целью он вошел в змия и через него обратился к жене и убедил ее отведать запрещенный плод, уверяя ее, что, вкусив этот плод, человек делается равным Богу. Через нее змий обманул также и Адама (так назывался первый человек). Вкусив запрещенный плод, первый человек лишился райского блаженства. Вместо блаженной вечной жизни он получил в удел эту полную бедствий и скорбей жизнь и в конце концов был осужден на смерть. С тех пор диавол возымел власть над человеком, и с умножением рода человеческого, гордясь своею победой, он всячески подстрекал людей к злу. Бог, желая прекратить умножение грехов, послал на землю потоп, истребивший всех живущих существ, кроме одного только праведника в этом роде, которого Бог оставил в живых, спасши его с женою и детьми в ковчеге, после чего Он поставил его одного над всею землею. Когда же люди начали размножаться, они снова забыли Бога и впали в нечестие. Развращенные и порабощенные различными грехами, они приняли различные заблуждения: одни думали, что все само собою происходит и живет, и учили, что нет никакого Высшего Существа; другие впали в фанатизм; некоторые признавали богов, имеющих собственные страсти и нечестия, помогающих злым делам. Сделав их изображения в виде деревянных бесчувственных идолов, они выставляли их в храмах, поклонялись и служили им – вещам, которые сами сделали. Одни поклонялись солнцу, луне и звездам, которые Бог назначил для служения этому земному миру, – безжизненным и бесчувственным, дающим свет по Промыслу Божию, но не по собственному побуждению и желанию. Другие поклонялись огню, воде и другим естественным стихиям. И существа, одаренные душою и разумом, не стыдились обожать их. Иные поклонялись животным и пресмыкающимся гадам, считая себя хуже их; некоторые же признавали богами ничтожных людей – мужчин и женщин. Сами эти люди рассказывали о том, что их боги были прелюбодеями, убийцами, злыми, завистниками, грабителями, отце– и братоубийцами, ворами, отравителями, хромыми, калеками и бешеными, что они умирали, бывали поражаемы громом, бывали порабощаемы людьми, убиваемы, оплакиваемы и что они творили разные постыдные дела.

Люди с самих своих богов брали примеры нечестия, вследствие чего они без всякого стыда оскверняли себя всякими беззаконными делами. В страшный мрак погружен был тогда наш человеческий род. Не было почитателей истинного Бога, никто не пытался Его даже и найти. Среди этого поколения нашелся один только Авраам, у которого были здравые душевные чувства. Созерцая творения мира, он дошел до познания их истинного Творца. Созерцая небо, землю, море, солнце, луну и прочее, он удивлялся их целесообразности и эту целесообразность вселенной приписывал не самообразованию мира, не земным стихиям, не бездушным и безжизненным идолам, но всемогуществу и мудрости истинного Бога, Который и есть Творец всего. Бог Сам являлся ему, не в Своем истинном образе (ибо видеть Бога никто не может), но в каких-нибудь жизненных видимых образах, что возможно Его могуществу. Вложив в его душу более совершенное познание о Себе, Он прославил имя его и сделал Своим служителем. Внушая по очереди благочестие всем потомкам Авраама, Бог научил их истинному познанию, произвел от них многочисленное племя, которое назвал Своим избранным народом.

Когда этот народ был порабощен египтянами при одном тиране – фараоне, Бог посредством ужасных, изумительных чудес и знамений вывел избранный народ из Египта через Моисея и Аарона, мужей святых и удостоенных дара пророчества. Через них Он достойно наказал египтян за их жестокость и провел израильтян (так называется этот народ от имени внука Авраама) по дну Чермного моря, рассекши воды так, что справа и слева образовалось по стене. Когда же фараон с египтянами погнался за ними по их следам, то возвратившаяся на свое место вода истребила всех преследовавших. Потом, проводя Свой народ через пустыню в продолжение сорока лет с великими знамениями и чудесами, питая их небесною пищею, Бог дал им закон, написанный на двух каменных скрижалях, которые Он вручил Моисею на горе Синай. Этот закон, запрещающий идолов и все дурные дела, учащий веровать и поклоняться единому истинному Богу и творить добрые дела, послужил образцом, основою всех последующих законов. Производя постоянно среди израильтян чудеса, Бог привел их в прекрасную страну, которую Он некогда обещал Аврааму дать его потомкам. Долго можно было бы рассказывать обо всех тех делах, великих и изумительных, славных и небывалых, которые Господь творил среди них. Цель всех этих чудес была та, чтобы отвлечь род человеческий от всякого беззакония и нечестия и возвратить ему его первоначальное предопределение. Но и до сих пор сила греха имеет над ним власть, и смерть царствует над людьми по проискам диавола, осуждая всех на ниспослание в ад.

Когда мы дошли до такого жалкого положения, Создатель не отвернулся от нас. Он не допустил окончательную гибель творений рук Своих. По желанию Бога Отца Единородный Сын Божий, рожденный от Отца, единосущный Отцу и Святому Духу, истинный Бог, вечный и всемогущий, как и Отец, нисходит к Своим рабам и, будучи совершенным Богом, делается совершенным Человеком, воплотившись от Духа Святого и Пресвятой Девы Марии. К Пречистой Деве послан был один из Архангелов возвестить о непостижимом зачатии и рождении, непостижимом потому, что Сын Божий без отца зачался в Пресвятой Деве от Духа Святого. Приняв от Пресвятой Девы Тело, одушевленное разумною душою, Христос явился нам, соединяя в Себе два естества – Божеское и человеческое, причем сохранил непорочной родившую Его Пречистую Деву. И, приняв на Себя все человеческое, кроме греха, Он принял и наши немощи, наши недуги. Так как смерть вошла в мир через грех, то нужно было, чтобы наш Искупитель был безгрешен и неподвержен смерти за грехи. Прожив среди людей тридцать лет, Он принял в реке Иордан крещение от Иоанна, мужа святого и стоявшего выше всех Пророков. Во время крещения Господа Иисуса Христа раздался с неба голос Бога Отца: Сей естъ Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение (Мф. 3:17). И Дух Святой сошел на Него в виде голубя. Христос начал творить великие и изумительные чудеса: мертвых Он воскрешал, слепым даровал зрение, духов изгонял, немых и глухих исцелял, прокаженных очищал и всюду восстановлял природу нашу в первоначальном виде, делом указывая нам истинный путь добродетели, устраняя нас от гибели и направляя к вечной жизни. Затем Он избрал Себе двенадцать учеников, которых назвал апостолами, и поручил им возвестить всем о небесной жизни, объявить которую Он пришел на землю. Своими делами Господь сделал нас, жалких земных обитателей, причастными неба. Но первосвященники и старейшины иудейские (Он жил в их стране), невзлюбили Его, завидуя Его удивительным и Божественным действиям, знамениям и чудесам, которые они видели. Забыв все сделанное Христом добро, они, предательски овладев Им через одного из Его учеников, отдали Его на суд язычников; обвинив во многом, они добились осуждения Его на крестную смерть. Господь добровольно решил нести все это, ибо пришел пострадать за нас, желая освободить человека от страданий. Все эти страдания Господь переносил человеческою плотью, причем Его Божество не страдало, ибо Он состоял из двух естеств: Божественного и человеческого; человеческое естество Он принял ради нас и им Он страдал, Божеством же не страдал и не умирал. Тело безгрешного Иисуса Христа было распято, но Он не подлежал смерти, потому что не сделал греха, и не было лжи в устах Его (Ис. 53:9), ибо через прегрешение, как я упомянул, смерть вошла в мир, как говорит апостол Петр, но Он ради нас умер плотью, чтобы избавить нас от власти смерти. Сошедши во ад и сокрушив его, Иисус Христос освободил оттуда искони веков заключенные там души. Положенный во гроб, Он воскрес на третий день. Победив смерть, даровал нам победу над нею. Сделав Свою плоть нетленною, Спаситель явился Своим ученикам, даровав им мир, а через них – всему роду человеческому. По прошествии сорока дней Он вознесся на небо и воссел одесную Отца. Он снова придет на землю судить живых и мертвых и воздать каждому по делам его. После Своего славного вознесения на небо Господь ниспослал на Своих учеников Духа Святого в виде огненных языков, после чего они начали говорить на чужих языках. Получив дары Святаго Духа, апостолы рассеялись по всем народам, проповедуя истинную веру, крестя во имя Отца и Сына и Святого Духа, наставляя исполнять все заповеди Спасителя. Просвещались Духом находившиеся в заблуждении язычники; благодаря проповеди у них было уничтожено суеверие и почитание идолов. Диавол, не снеся поражения, и доселе ведет с нами борьбу, внушая глупым и неразумным сохранять идолопоклонство, но его сила оказалась слабой, и его меч окончательно пал пред силою Христа. Так вот, я вкратце дал тебе понятие о моем Господе Боге и Спасителе, подробнее же ты узнаешь, если всей душой примешь Его учение и сделаешься Его рабом».

8

Когда царский сын выслушал эти слова, то свет, как молния, озарил его душу. В избытке радости, пораженный, он поднялся с трона и сказал Варлааму: «Это тот бесценный камень, как я догадываюсь, почтеннейший из людей, который ты, естественно, держишь в тайне, не показывая его всякому желающему; тот камень, благодаря которому поддерживается бодрость душевных сил, потому что, как только я услышал твои слова, благодатный свет проник в мое сердце, и спало с души моей то тяжелое покрывало, которое уже долгое время тяготило мою душу. Поэтому если мое предположение справедливо, скажи мне это. Если же ты знаешь что-нибудь лучше сказанного, то не откажи поведать мне и то».

Варлаам ответил ему на это: «Да, мой господин и царь, это та великая тайна, скрываемая от мира сего и вместе с тем с самого сотворения человека открываемая роду человеческому. Ее открывали в древности многие пророки и проповедники, просвещаемые Святым Духом, многообразно и гласом велиим проповедовавшие ее. И все они, предвидя будущее спасение, желали быть его свидетелями, но не дожили до этого. Теперешнее же поколение удостоилось принять его. Кто поверит и крестится, тот спасен будет, а кто не поверит, осужден будет (Мк. 16:16)».

Тогда Иоасаф сказал: «Всему, сказанному тобою, я безусловно верю и признаю Бога, Которого ты проповедуешь. Одно только ты мне непременно разъясни и непреложно научи: что мне следует делать и что такое то крещение, которое должен, как ты говоришь, принять верующий?»

На это ему Варлаам ответил: «Благодатный дар крещения есть как бы корень или твердое основание святой и безупречной христианской веры, спасающей человека от прирожденной способности грешить и от зла, произошедшего от людских пороков. Так Спаситель велел возрождаться водою и Духом Святым и этим водворяться в первоначальном достоинстве. Крестимся мы, по словам Господа, во имя Отца и Сына и Святого Духа.

Тогда живут в душе крестившегося дары Духа Святого, просвещающие ее, делающие богоподобною и возобновляющие ее по образу и подобию Божию. Освободив душу от зла, свойственного ей вследствие прежних дурных дел, мы заключаем с Богом завет другой, новой жизни и получаем основание для этой более чистой жизни. Благодаря чему делаемся сонаследниками возродившихся для бессмертия и достигнувших вечного спасения. А без крещения никто не может надеяться, хотя бы он был благочестивейшим из благочестивых. Ибо воплотившийся для нашего спасения Сын Божий сказал: истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царствие Божие (Ин. 3:5). Итак, прежде всего, уверовав в душе, с искренним желанием приступи сейчас же к крещению и ни в каком случае не откладывай этого, ибо откладывание опасно вследствие неизвестности времени нашей смерти».

Тогда Иоасаф сказал: «О какой это надежде говорил ты, которая без крещения не может исполниться? Что это за царство, которое ты называл Небесным? Откуда ты слышал слова воплотившегося Бога? Что это за неизвестность времени смерти, мысль о которой давит мое сердце и причиняет мне горе и скорби, уничтожающие мою плоть, и даже снедает крепость костей моих? И если мы умрем, то уничтожимся ли совершенно или по прекращении этой жизни есть другая какая-нибудь жизнь? Я желал бы знать все это».

На все эти вопросы Варлаам отвечал следующим образом: «Та благая надежда, о которой я сказал, есть надежда на Царствие Небесное. Царствие же это совершенно невыразимо на человеческом языке. Священное Писание говорит: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2:9). Когда же мы будем достойны, оставив эту грубую плоть, достигнуть небесного блаженства, тогда Сам давший возможность исполниться нашей надежде покажет нам, какова слава всех этих благ, непостижимая для ума, и каков тот невыразимый свет и непрестанная жизнь с Ангелами. Если мы будем удостоены жизни с Богом, насколько это достижимо для человеческой природы, то будем все знать от Него, чего мы теперь не знаем.

Все это я почерпнул из боговдохновенных книг Священного Писания, учащих этому, и выше всего ставлю Царствие Небесное, где я буду близок к созерцанию Святой Животворящей Троицы, буду очищен и озарен неприступным светом и узрю блеск Ее невыразимой славы. Нет ничего удивительного в том, что нельзя выразить словом ту славу, тот свет и то благо, так как они не были бы великими и необыкновенными, если бы были доступны нашему уму и выразимы словом, доступны для нас, жителей земли, облеченных в это грубое тленное тело. Думай об этом так, прими все это с верой, что оно не заключает в себе ничего вымышленного, и старайся через добрые дела достигнуть этого бессмертного царства. Если ты достигнешь его, тогда познаешь все совершенно.

Что же касается того, что ты спросил, как мы услышали слова воплотившегося Бога, то мы познали все о Божественной Его деятельности через Святое Евангелие. Так называется та часть Священного Писания, которая благовествует нам о бессмертии, о вечной жизни, об оставлении грехов и Царствии Небесном. Ее написали свидетели и служители Слова Божия, о которых я сказал выше, говоря, что Христос, Спаситель наш, избрал Себе учеников и апостолов. Они рассказали нам письменно, после славного вознесения Господа на небо, о Его земной жизни, Его учении и чудесах, насколько это возможно было передать письменно. Ибо избранный святой евангелист так сказал в заключение своего повествования: Многое и другое сотворил Иисус; но если бы писать о том подробно, то, думаю, и самому миру не вместить бы написанных книг (Ин. 21:25).

В Святом Евангелии заключается повествование о воплощении, учении, чудесах и делах Христовых, написанное Духом Святым. Повествуется о славном страдании, которому Господь подвергнул Себя ради нас, о смерти, святом воскресении на третий день после смерти и о вознесении на небо, кроме того, о Его будущем страшном пришествии во славе. Ибо Сын Божий вторично придет во всей Своей славе, со всеми небесными легионами судить род человеческий и воздать каждому по делам его. Бог сотворил человека из земли, как я сказал тебе раньше, вдохнул в него дыхание жизни, которое называется душою. Душа есть существо духовное и разумное. Так как мы осуждены на смерть, то мы все умираем. И никто из людей не может избежать этого. Смерть души отлична от смерти тела. Тело, созданное из земли, снова обращается в землю отдельно от души и, разлагаясь, уничтожается. Душа же, будучи бессмертна, отправляется туда, куда велит Господь, смотря по тому, какое место она сама себе уготовала в сожитии с телом. Что кто посеет здесь, то он пожнет там.

Потом, через много лет, придет Христос, Бог наш, в страшной и невыразимой славе Своей судить мир, устрашась Которого Небесные Силы придут в ужас, и все легионы Ангелов в трепете предстанут перед Ним. Тогда по гласу Архангела и по трубе Бога воскреснут все мертвые и предстанут перед Его грозным троном. Воскресение есть соединение опять души с телом. Тело, уничтожившееся и рассыпавшееся, восстанет невредимым; и пусть тебе это не кажется невероятным. Нет ничего невозможного, чтобы тело, созданное с самого начала из земли и превратившееся опять в землю, из которой было сделано, по повелению Создателя снова восстало невредимым. Достаточным доказательством возможности этого будет для тебя то, если ты представишь себе, сколько всего Бог сотворил из ничего (потому что Бог сотворил человека из земли, которой прежде не было). Каким же образом земля стала человеком? Каким образом появилась земля, не существовавшая прежде? Какую подпору имеет она? Каким образом на ней по явились бесчисленные роды неодушевленных предметов, растения и другие произведения? Откуда такое разнообразие тварей? Сотворившему все из ничего и теперь еще творящему вполне возможно восстановить из земли умершие и разложившиеся тела, чтобы каждый получил по делам своим.

Здешняя земная жизнь – жизнь деяний, будущая же – жизнь воздаяний за деяния. В этом воск ресении и воздаянии и заключается справедливость Божия. Ибо многие праведники, потерпев здесь много невзгод, подверглись насильственной смерти. Другие же, безбожники и беззаконники, провели земную жизнь в неге и благоденствии. Но Бог, будучи благ и справедлив, назначил час воскресения, в который каждая душа, соединившись со своим телом, получит должное. Грешник, наслаждавшийся здесь благополучием, там будет наказан за свои прегрешения; праведник же, получив здесь возмездие за свои проступки, там сделается сонаследником вечных благ, ибо наступает время, в которое все, находящиеся во гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения (Ин. 5:28–29). И воссядет тогда на трон наш Создатель, и откроются книги, в которых записаны все наши дела, слова, желания и самые сокровенные мысли.

Тогда ничто не сможет отклонить правильного суда: ни искусный защитник, ни убедительность речей, ни ложное оправдание, ни богатство, ни знатность, ни подарки. Но неподкупный праведный Судия справедливо будет судить каждого за его дела, слова и помышления. И тогда отправятся творившие добро в жизнь вечную, в невыразимый свет, веселясь вместе с Ангелами, наслаждаясь неслыханными и невиданными благами, созерцая Святую Троицу. Сотворившие же зло, все нечестивцы и грешники, пойдут на вечное мучение. Наказаниями будут: огненная печь, страшный мрак, постоянно гложущий червь, скрежет зубов и другие бесчисленные казни. Самое же тяжелое наказание – отчуждение от Бога, отторжение от лица Его, лишение лицезрения Его славы, выставление на вид каждого дела и беспредельный позор.

Ибо после этого Страшного Суда все останется непреложным и неизменным: и бесконечная блаженная жизнь праведников, и бедственная мучительная грешников. После не будет ни другого высшего судьи, ни другого суда. Не будет также отсрочки для раскаяния грешников. Тогда виновным не будет уже никакого пути миновать вечное заслуженное наказание. Если это так, то как нам следует вести себя, чтобы избежать угрожающего наказания и стать одесную Сына Божия? Ибо там становятся праведники. Грешникам же предстоит занять злополучное место – ошую Сына Божия. После этого Господь вводит праведных, благословенных Отцом, в вечное царство. Грешников же Он с гневом и проклятием, отбросив от кроткого лица Своего, отсылает в самое тяжелое, вечное наказание».

9

Тогда Иоасаф говорит Варлааму: «Ты, человече, говоришь что-то великое, удивительное, приводящее в страх и трепет, если только все это так, если за смертью и превращением в прах и пепел следует восстановление и воскресение, награды и наказания за прошлую жизнь. Но какое доказательство всего этого? И каким образом вы так безусловно и твердо поверили невиданному еще доселе? Ибо о сделанном и подтвержденном фактами вы могли услышать из свидетельства очевидцев, хотя бы сами не видели. Но как вы можете так уверенно проповедовать столь великое и чрезвычайное будущее?»

Учение о Втором пришествии Христа

На это Варлаам ему отвечает: «Из дел, которые уже совершены, я приобрел уверенность и в будущих делах. Ибо те, кто возвестили это, не погрешили ни в чем против истины, но подкрепляли слова свои разными знамениями и чудесами, они же изъясняли и будущие дела. Как о настоящем они не учили ничему нелепому или вымышленному, но все осветили ярче солнца, что бы они ни говорили или ни делали, так и о будущем они учили истинно. Кроме того, Сам Господь Иисус Христос подтвердил это делом и словом. Он говорит: Не дивитеся сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся во гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения (Ин. 5:28–29). И далее: Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут (Ин. 5:25). В другом месте Он снова говорит: А о воскресении мертвых не читали ли вы реченного вам Богом: Я Бог Авраама, и Бог Исаака, и Бог Иакова? Бог не есть Бог мертвых, но живых (Мф. 22:31–32). И еще: Посему как собирают плевелы и огнем сжигают, так будет при кончине века сего: пошлет Сын человеческий Ангелов Своих, и соберут из царства Его все соблазны и делающих беззаконие, и ввергнут их в печь огненную; там будет плач и скрежет зубов; тогда праведники воссияют, как солнце, в Царстве Отца их. Кто имеет уши слышать, да слышит! (Мф. 13:40–43).

Этими и многими другими словами Господь свидетельствовал о воскресении тел. Он и делом подтвердил Свои слова, воскресив многих из мертвых. Так, к концу своей земной деятельности Он вызвал из гроба и оживил умершего четыре дня назад Лазаря, друга Своего, уже начавшего разлагаться и смердеть. Кроме того, Сам Господь был первым примером совершенного воскресения. Он воскрес на третий день после Своей смерти, восстав первым из мертвых. Хотя воскресли и другие мертвые, но они снова умерли и предупредили будущее истинное воскресение. Христос же был единственным представителем истинного воскресения, первый воскреснув бессмертным. Так возвестили и очевидцы, и первые служители Слова Божия. Блаженный Павел, призвание которого было не от людей, но с неба, говорит: Напоминаю вам, братия, Евангелие, которое я благовествовал вам. Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию. Если же о Христе проповедуется, что Он воскрес из мертвых, то как некоторые из вас говорят, что нет воскресения мертвых? Если нет воскресения мертвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще в грехах ваших. И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков. Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших. Ибо как смерть чрез человека, так чрез человека и воскресение мертвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут (1 Кор. 15:1, 3, 4, 12–13, 17, 19–22).

И немного далее: Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? (1 Кор. 15:53–55). Тогда сила смерти совершенно уничтожится, исчезнет, и впредь у людей будет бессмертие и вечное нетление. Будет, несомненно будет воскресение мертвых, и мы этому непреложно верим. Знаем также, что будут наказания и награды за земную жизнь в день страшного пришествия Христа, в который воспламененные небеса разрушатся и разгоревшиеся стихии растают. Впрочем мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда (2 Пет. 3:12–13).

Относительно же того, что предстоит награда или наказание за здешние дела и что будет принято во внимание не только доброе или дурное дело, но предстоит возмездие и за слово, и за помыслы, Господь говорит: И кто напоит одного из малых сих только чашею холодной воды, во имя ученика, истинно говорю вам, не потеряет награды своей (Мф. 10:42). И в другом месте: Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую. Тогда скажет Царь тем, которые по правую сторону Его: приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира: ибо алкал Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и вы напоили Меня; был странником, и вы приняли Меня; был наг, и вы одели Меня; был болен, и вы посетили Меня; в темнице был, и вы пришли ко Мне (Мф. 25:31–36). Этим Он высказал, что, делая благодеяния бедным, мы делаем Ему благодеяние. Всякого, кто исповедает Меня пред людьми, того исповедаю и Я пред Отцом Моим небесным (Мф. 10:32).

Всеми приведенными и многими другими словами Спаситель высказал, как прочны и верны награды за добрые дела. Но вместе с тем Господь предвозвестил через Свои чудеса и притчи, которые были сказаны очень мудро Источником мудрости, что за дурные дела предстоит наказание.

Например, Он сказал это в притче о богатом и бедном: Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон и каждый день пиршествовал блистательно. Был также некоторый нищий, именем Лазарь, который лежал у ворот его в струпьях и желал напитаться крошками, падающими со стола богача, и псы, приходя, лизали струпья его. Умер нищий и отнесен был Ангелами на лоно Авраамово. Умер и богач, и похоронили его. И в аде, будучи в муках, он поднял глаза свои, увидел вдали Авраама и Лазаря на лоне его и, возопив, сказал: отче Аврааме! умилосердись надо мной и пошли Лазаря, чтобы омочил конец перста своего в воде и прохладил язык мой, ибо я мучусь в пламени сем. Но Авраам сказал: чадо! вспомни, что ты получил уже доброе твое в жизни твоей, а Лазарь злое; ныне же он здесь утешается, а ты страдаешь (Лк. 16:19–25).

В другом месте, изображая Царствие Небесное, Он говорил: Царствие Небесное подобно человеку царю, который сделал брачный пир для сына своего (Мф. 22:2). Говоря так о будущей радости и свете, Христос говорил людям ничтожным, погруженным в земные заботы, поэтому Он в Своих притчах приспособлялся к предметам, близким и понятным для них. Конечно, в Царствии Небесном нет ни браков, ни пиршеств, но Господь снисходил к их грубой невежественности и, желая выяснить будущую жизнь, воспользовался этими названиями: И послал рабов своих звать званых на брачный пир; и не хотели придти. Опять послал других рабов, сказав: скажите званым: вот, я приготовил обед мой, тельцы мои и что откормлено, заколото, и все готово; приходите на брачный пир. Но они, пренебрегши то, пошли, кто на поле свое, а кто на торговлю свою; прочие же, схватив рабов его, оскорбили и убили их. Услышав о сем, Царь разгневался и, послав войска свои, истребил убийц оных и сжег город их. Тогда говорит он рабам своим: брачный тир готов, а званые не были достойны; итак, пойдите на распутия и всех, кого найдете, зовите на брачный пир. И рабы те, выйдя на дороги, собрали всех, кого только нашли, и злых и добрых; и брачный пир наполнился возлежащими. Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов (Мф. 22:3–13).

Позванные, но не послушавшиеся суть не уверовавшие во Христа – или оставшиеся в идолопоклонстве, или в другой какой-нибудь вере. Не имевший же брачной одежды – это хотя уверовавший, но запятнавший свою духовную одежду порочными делами; он был справедливо изгнан с брачного пира.

Сказал Христос и другую притчу, подобную этой, где Он выставил десять дев, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху. Из них было пять мудрых и пять неразумных. Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собой масла. Мудрые же, вместе со светильниками своими, взяли масла в сосудах своих (здесь Он разумел под маслом творение добрых дел). И как жених замедлил, то задремали все и уснули. Но в полночь раздался крик: вот жених идет, выходите навстречу ему (под приходом жениха разумеется неопределенность времени Страшного Суда). Тогда встали все девы те и поправили светильники свои. Неразумные же сказали мудрым: дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут.

А мудрые отвечали: чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе. Когда же пошли они покупать, пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились; после приходят и прочие девы и говорят: Господи! Господи! отвори нам. Он же сказал им в ответ: истинно говорю вам, не знаю вас (Мф. 25:1–12).

Из всего этого ясно видно, что возмездие будет не только за богопротивные дела, но и за слова и помышления. Спаситель сказал: Говорю же вам, что за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда (Мф. 12:36). И в другом месте: у вас же и волосы на голове все сочтены (Мф. 10:30). Этими словами Он высказал, что и самые сокровенные наши мысли и желания откроются.

Согласно с этим говорит и блаженный Павел: Ибо слово Божие живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные. И нет твари, сокровенной от Него, но все обнажено и открыто пред очами Его: Ему дадим отчет (Евр. 4:12–13). То же самое за много лет до него возвестили пророки, просвещаемые Святым Духом: Ибо Я знаю деяния их и мысли их; и вот, приду собрать все народы и языки, и они придут и увидят славу Мою. Ибо как новое небо и новая земля, которые Я сотворю, всегда будут пред лицом Моим, говорит Господь, так будет приходить всякая плоть пред лицо Мое на поклонение. И будут выходить и увидят трупы людей, отступивших от Меня: ибо червь их не умрет и огонь их не угаснет; и будут они мерзостью для всякой плоти (Ис. 66:18; 22–24). В другом месте сей пророк говорит о дне Страшного Суда: и небеса свернутся, как свиток книжный; и все воинство их падет, как спадает лист с виноградной лозы, и как увядший лист – со смоковницы (Ис. 34:4); Вот приходит день Господа лютый, с гневом и пылающею яростью, чтобы сделать землю пустынею и истребить с нее грешников ее. Звезды небесные и светила не дают от себя света; солнце меркнет при восходе своем, и луна не сияет светом своим. И положу конец высокоумию гордых и уничтожу надменностъ (Ис. 13:9–10). И еще: Горе тем, которые влекут на себя беззакония вервями суетности и грех – как бы ремнями колесничными. Горе тем, которые зло называют добром, а добро злом, тьму почитают светом и свет тьмою, горькое почитают сладким и сладкое горьким! Горе тем, которые храбры пить вино и сильны приготовлять крепкий напиток; которые за подарки оправдывают винов ного и правых лишают законного! (Ис. 5:18, 20, 22–23); Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения, чтобы устранить бедных от правосудия и похитить права у малосильных из народа Моего, чтобы вдов сделать добычею своею и ограбить сирот. И что вы будете делать в день посещения, когда придет гибель издалека? К кому прибегнете за помощью? И где оставите богатство свое? (Ис. 10:1–3); За то, как огонь съедает солому, и пламя истребляет сено, так истлеет корень их, и цвет их разнесется, как прах, потому что они отвергли закон Господа Саваофа и презрели слово Святого Израилева (Ис. 5:24).

Согласно с этим говорит и другой пророк: Близок великий день Господа, близок – и очень поспешает: уже слышен голос дня Господня. Горько возопиет тогда и самый храбрый! День гнева – день сей, день скорби и тесноты, день опустошения и разорения, день тьмы и мрака, день облака и мглы, день трубы и бранного крика против укрепленных городов и высоких башен. И Я стесню людей, и они будут ходить, как слепые, потому что они согрешили против Господа, и разметана будет кровь их, как прах, и плоть их – как помет. Ни серебро их, ни золото их не может спасти их в день гнева Господа, и огнем ревности Его пожрана будет вся эта земля, ибо истребление, и притом внезапное, совершит Он над всеми жителями земли (Соф. 1:14–18). Царь и пророк Давид восклицает: Грядет Бог наш, и не в безмолвии: пред Ним огонь поедающий, и вокруг Его сильная буря. Он призывает свыше небо и землю, судит народ Свой (Пс. 49:3–4). И далее: Восстань, Боже, суди землю. И гнев человеческий обратится во славу Тебе, ибо Ты воздашь каждому по делам его (Пс. 81:8; 75:11; 61:13).

Много и другого подобного говорил псалмопевец Давид и все пророки, через которых вещал Дух Святой о будущем Суде и воздаянии по делам; их слова и Спаситель подтвердил непреложно, научив нас верить в воскресение мертвых, и в воздаяние за земную жизнь, и в будущую бессмертную, вечную жизнь».

10

Иоасаф, выслушав сказанное, был весь в слезах. Тогда он говорит старцу: «Ты разъяснил мне ясно все, и я понял твои страшные и удивительные слова. Если это нам предстоит, то что нужно делать, чтобы избежать наказаний, уготованных грешникам, и быть удостоенным радости праведников?»

Варлаам отвечал ему: «В Писании сказано, что, когда однажды апостол Петр поучал народ, то многие сокрушились в сердце своем, как и ты сегодня. Когда же они спросили Его, что им делать, то Петр сказал: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святого Духа. Ибо вам принадлежит обетование и детям вашим и всем дальним, кого ни призовет Господь Бог наш (Деян. 2:38–39).

Он и на тебя излил богатство Своего милосердия и призвал тебя, далеко отстоящего от Него в мыслях и поклоняющегося чужим… не богам, но злым духам, деревянным, безжизненным и бесчувственным идолам. Посему прежде всего обратись к Призвавшему тебя, от Которого ты получил познание видимого и невидимого. Если же ты и после призвания не захочешь или замедлишь обратиться к Богу, то ты будешь осужден праведным судом Божиим. И тогда за то, что ты Его не захотел, Он тебя не захочет, ибо так говорил тот же самый апостол Петр одному из учеников своих.

Но я надеюсь, что ты внял призванию, возьмешь на себя крест и последуешь за призвавшим тебя Господом Богом, Который призывает тебя от смерти к жизни и от мрака в свет. Ибо незнание Господа есть истинный мрак и смерть души, и порабощение идолам наперекор природе есть верх всякой глупости. Кому мне уподобить их? Как выразить безумие таких людей? И в подтверждение их безумия я приведу тебе слова одного премудрого мужа. Он говорил, что идолопоклонники подобны птицелову, поймавшему соловья. Когда птицелов поднял руку, чтобы заколоть птицу, а затем съесть ее, соловей вдруг, обращаясь к нему, заговорил человеческим голосом: “Какая тебе, человече, польза от моего заклания? Ты мною даже не сможешь наполнить желудок. Но если ты выпустишь меня из сетей, то я дам тебе три заповеди, исполняя которые ты всю свою жизнь будешь благоденствовать”. Птицелов, пораженный его речью, сказал соловью, что если он услышит от него что-нибудь новое, то тотчас же освободит его из плена. Тогда соловей сказал: “Не предпринимай никогда ничего недостижимого, не раскаивайся в делах совершённых, никогда не верь невероятным словам. Исполняя эти три заповеди, ты будешь благоденствовать”. Птицелов, которому понравилась простота и истина этих слов, выпустил его из сетей.

Тогда соловей, желая испытать, усвоил ли птицелов сущность данных ему советов и сможет ли он поэтому извлечь из них пользу, говорит ему, летая по воздуху: “Увы, человече! Какое сокровище ты сегодня выпустил из рук! Внутри меня есть жемчуг, превосходящий по величине яйцо страуса”. Птицелов, услышав это, очень огорчился и раскаялся, что выпустил такого соловья из рук. Пытаясь поймать его, он сказал: “Пойдем со мною в дом мой, я радушно приму тебя и с почетом отпущу”. Тогда соловей сказал ему: “Я теперь узнал, что ты ужасно глуп, потому что, выслушав и охотно приняв сказанное мною, ты не смог извлечь из него пользу. Я сказал тебе, чтобы ты не раскаивался в том, что сделано, а ты вот крайне опечалился, что выпустил меня из рук, и, таким образом, раскаялся в совершенном. Потом я заповедовал тебе не браться за недостижимое, а ты вот стараешься опять поймать меня, хотя не можешь полететь за мною. Кроме того, я советовал тебе не верить невероятным словам, а ты поверил, что во мне находится драгоценный камень, который намного больше меня, и ты даже не постарался понять, что я меньше страусова яйца. Как бы я мог вместить в себя такой большой драгоценный камень?” Подобным образом безумствуют и верующие в идолов, ибо они сделали их своими руками и поклоняются тому, что сделали сами, говоря: “Это наши творцы”. Как они могут считать своими творцами то, что само есть творение их же рук? Эти люди оберегают своих идолов, чтобы те не были похищены ворами, а между тем называют их же своими спасителями. До какого безумия нужно дойти, чтобы не понимать, что те, которые не в состоянии помочь себе и охранять себя, тем паче не в состоянии охранять других.

И когда скажут вам: “обратитесь к вызывателям умерших и к чародеям, к шептунам и чревовещателям”, тогда отвечайте: не должен ли народ обращаться к своему Богу? спрашивают ли мертвые о живых? (Ис. 8:19). В Священном Писании сказано: Подобны им будут делающие их и всякий, кто надеется на них (Пс. 134:18); Высыпают золото из кошелька, и весят серебро на весах, и нанимают серебреника, чтобы он сделал из него бога; кланяются ему и повергаются перед ним. Поднимают его на плечи, несут его и ставят его на свое место; он стоит, с места своего не двигается; кричат к нему, он не отвечает, не спасает от беды (Ис. 46:6–7); Тогда обратятся вспять и великим стыдом покроются надеющиеся на идолов, говорящие истуканам: “вы наши боги” (Ис. 42:17); Приносили жертвы бесам, а не Богу; богам, которых они не знали, новым, которые пришли от соседей. Они род развращенный, дети, в которых нет верности (Втор. 32:17, 20).

Из этого коварного и неверного рода призывает тебя Господь, говоря тебе: Идите, идите, выходите оттуда, не касайтесь нечистого; выходите из среды его; очистите себя, носящие сосуды Господни (Ис. 52:11); спасайтесь из рода сего развращенного (Деян. 2:40); Встаньте и уходите, ибо страна сия не есть место покоя (Мих. 2:10). Многочисленность ваших богов бывает причиною беспорядков, даже мятежей, и совершенно неправдоподобна. У нас совсем не так: у нас нет многих богов и властителей, но у нас один Бог Отец, из Которого все, и мы для Него, и один Господь Иисус Христос, Которым все, и мы Им (1 Кор. 8:6), Который есть также невидимый истинный Бог, родившийся от Отца прежде сотворения всякой твари и прежде всех веков. Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, начальство ли, власти ли, – все Им и для Него создано. Он есть прежде всего, и все Им стоит; и един Святой Дух Животворящий властитель всего, Бог истинный, Дух благий, Дух утешения, Дух усыновления. Таким образом, у нас един Бог, троичный в Лицах: Бог Отец, Бог Сын, Бог Дух Святой. У Них одна природа, одно царство, одно могущество, одна слава, одно бытие, различаемое только свойствами каждой Ипостаси: Отец никогда ни от Кого не рождался; Единородный Сын предвечно рождается от Отца; Дух же Святой предвечно исходит от Отца. От света Отца рождается свет Сына и исходит свет Духа Святого, которым и мы освещаемся. В трех Ипостасях мы прославляем единое Божество: единого, истинного Бога, познаваемого в нераздельной Единосущной Троице. Ибо все из Него, Им и к Нему (Рим. 11:36).

По Его милости я узнал о твоем существовании и был послан к тебе, чтобы научить тебя тому, чему я сам был научен. Поэтому, если ты уверуешь и крестишься, то будешь спасен, если же не уверуешь, будешь осужден. Все, что видишь ты теперь, все то величие, которым ты окружен, как то: богатство, слава, роскошь, – скоро прейдет; ты оставишь их против своей воли. Тело твое будет заключено в тесный гроб, останется совсем одно, без друзей и других близких лиц. Тление уничтожит его красоту и распространит кругом зловоние вместо теперешнего услаждающего его благовония. Душа же твоя будет брошена в ад, где она пробудет до всеобщего воскресения, после которого, соединившись снова с телом, будет прогнана от лица Божия и осуждена в огненную геенну, горящую вечным, но никогда не сжигающим огнем. Вот что будет тогда с тобою и многое еще худшее, если ты останешься в неверии. Если же ты с готовностью послушаешься Призывающего тебя ко спасению, с радостью осенишься Его светом, невозвратно последуешь за Ним, отрекшись от всего мирского и суетного, и привяжешься к Нему одному,

то послушай только, какого блаженства достигнешь ты: Когда ляжешь спать, не будешь бояться, и когда уснешь, сон твой приятен будет. Не убоишься внезапного страха и пагубы от нечестивых, когда она придет (Притч. 3:24–25); Ты будешь идти уверенно, как лев, будешь жить во всякой радости и услаждении сердца, и радость вечная будет над головою твоею; найдешь радость и веселие; печаль и вздохи удалятся (Ис. 51:11); Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет пред тобою, и слава Господня будет сопровождать тебя. Тогда ты воззовешь, и Господь услышит; возопиешь, и Он скажет: “вот Я” (Ис. 58:8–9); Я, Я Сам изглаживаю преступления твои ради Себя Самого, и грехов твоих не помяну. Припомни Мне; станем судиться; говори ты, чтобы оправдаться (Ис. 43:25–26); Если будут грехи ваши, как багряное, – как снег убелю; если будут красны, как пурпур, – как волну убелю (Ис. 1:18)».