Оглавление

Приёмная бабушка

Серафима Петровна задремала в гамаке. Работа на грядках под палящим солнцем, усталость и сытный обед сделали своё дело, и она решила отдохнуть.
Из властных объятий Морфея её вырвал отчётливый шёпот. 
— Да спит она! Пошли уже! 
— А если проснётся? 
— Ну и что? Она же старая, не догонит. Не трусь, говорю, пошли!
Женщина приоткрыла веки и скосила глаза в сторону звуков. Из кустов малины выглядывали две мордахи в одинаковых бейсболках. 
— Давай за мной!
Мальчик постарше вылез и аккуратно ступая, двинулся в сторону старой высокой груши. Обернувшись, он махнул рукой, и второй, опасливо поглядывая на гамак, потрусил следом.
Подойдя к дереву, воришки подняли руки вверх, пытаясь достать спелые плоды, аппетитно подсвеченные солнцем, но они висели слишком высоко. 
— Висит груша, нельзя скушать, — констатировала про себя Серафима Петровна. 
— Стой здесь, а я залезу! — зашептал тот, что постарше, и начал карабкаться по стволу. Добравшись до развилки, он потянулся за грушей, но достать не сумел. Тогда мальчик лёг на ветку и осторожно стал передвигаться вперёд.
Он уже почти достал, но как-то неловко повернулся и зацепился футболкой за сучок. От резкого движения раздался треск. Мальчик испугался и обхватил обеими руками ветку.
Малыш ойкнул и захныкал. 
— Петь, слезай, я домой хочу! 
— Не бойся, Паш, я сейчас! — успокоил его второй мальчуган. 
— Не пугайтесь, я вам помогу! — подала голос женщина.
Тот, что был на дереве, дёрнулся от неожиданности, опять послышался треск. 
— Не двигайся! — она подошла к дереву.
Паша хотел дать стрекача, рванул в сторону, но остановился, опасливо переводя взгляд с дерева на хозяйку. Она в это время безрезультатно пыталась отцепить мальчика. 
— Держись крепче! — скомандовала избавительница, — Я сейчас за стремянкой схожу. Паша, поможешь мне донести?
Она принесла лестницу, малыш, старательно пыхтя, тоже ухватился за неё, потом придерживал, пока шла операция по спасению товарища.
Немного погодя дети сидели в саду за столом, уминая груши. Серафима Петровна в это время набрала ещё спелых плодов в ведёрко. 
— А это вам с собой! Вы чьи, что-то я вас здесь не видела раньше? 
— Мы теперь живём вон там! — мотнул головой в сторону соседского забора Петя. 
— А как же вы попали сюда? 
— Через забор, — покраснели мальчики. 
— Так ведь калитка есть между нами! Я вам потом покажу, где. Вы приходите, когда захотите. Набирайте, сколько надо яблок и груш, мне одной и не съесть столько! И маму с папой приводите, познакомимся. 
— У нас папа в городе работает, ему некогда, — грустно сказал Паша, он слез со скамейки, — Я домой хочу!
Серафима Петровна проводила их до калитки и взяла обещание снова прийти в гости. А вечером пришла их мама, представилась Варей и попросила прощения за шаловливых сыновей. 
— Я тут пирог испекла, угощайтесь! 
— С удовольствием! Только давай вместе чайку попьём и мальчишек позовём, — с готовностью отозвалась старушка. 
— Да они мультфильмы смотрят, их теперь не оторвёшь от телевизора! — ответила Варя.
А потом она рассказала, что муж снял эту дачу. 
— Ну и хорошо, значит, будем соседями, а то давненько дом пустует! — улыбнулась старушка, — хозяин-то женился на старости лет и уехал к молодухе, а брат его, стало быть, сдавать теперь жилище решил.
Участок-то запущенный, но ты не переживай, я помогу по-соседски, подскажу, что и как сделать! 
— Спасибо вам большое, Серафима Петровна! А то я одна не знаю даже, с чего начать. 
— А что же хозяин-то твой не помог ничего? 
— Он работает много, — понурив голову, отвечала соседка, — Да и, честно говоря, мне кажется, что он нас специально отправил сюда, словно в ссылку. 
— Что так? Или не ладно что между вами? — всполошилась старушка. — Раньше всё было хорошо, — начала рассказ Варя, — Любили друг друга, мальчишек — погодков Петра и Павла растили, им пять и четыре, планы разные строили. А в последнее время сильно изменился Кеша, постоянно недоволен чем-нибудь.
И мне кажется, другая женщина у него появилась. Часто задерживаться стал, духами от рубашек пахнет. Вот и нас увёз с глаз долой, чтобы не путались под ногами. 
— Может, зря ты наговариваешь на мужа? — пыталась отвлечь её от подозрений Серафима Петровна, — Ну устает, от этого и сердитый, прокормить семью опять же надо, забота у него. 
— Да нет, я чувствую, что отдалился он от нас. Ох, не знаю даже, что дальше будет! 
— Ты не убивайся раньше времени-то, милая, и детишкам виду не показывай, а то ведь тоже переживают они. Не дело это, когда в таком возрасте они озабочены взрослыми проблемами. Пусть будет у них детство, пока это возможно, успеют ещё настрадаться-то в жизни! 
— Ой, правда! Спасибо вам, Серафима Петровна, за науку! Я ведь не была никогда размазней, всегда энергичная, и для детей хочу лучшей доли. А тут что-то раскисла, сижу и жалею себя, сыновья, глядя на меня, тоже хнычут. 
— Значит, на том и постановили! — подвела итог старушка, — Звать меня можешь попросту бабой Симой. Немного занимайтесь хозяйством, мальчишки пусть помогают, привлекай их к посильному труду.
А потом отдыхайте в своё удовольствие, играйте, гуляйте. Вечером приходите на чаепитие, и вам, и мне веселей будет. Да чтобы квелыми я вас не видела, радуйтесь жизни, какая бы она ни была! 
— Спасибо, баба Сима! Как мне повезло с соседкой. Вы настолько старше, а энергии в вас больше, чем в нас всех. 
— Поживешь с моё, и ты поймёшь, что каждый день — это уже счастье, надо торопиться жить и всё успевать. А проблемы будем решать по мере их поступления. Как Бог даст!
Так и пошло их размеренное житьё. Петя и Паша завели друзей и получали свою порцию мальчишеских развлечений. Варя тоже повеселела и не сокрушалась теперь о своей горькой доле, а просто проживала день так, чтобы хоть чем-то порадовать себя и сыновей.
Серафима Петровна убедила её не звонить то и дело мужу, тем более не высказывать никаких претензий или подозрений. Достаточно сухо и по делу общалась теперь женщина с Кешей, и не каждый день. Тот даже слегка встревожился и пообещал вскоре приехать, чтобы посмотреть, как они проводят время.
Вечера соседки проводили вместе. Пили чай, играли в лото и читали вслух книги. Первой была повесть «Белый Бим чёрное ухо». Мальчикам так понравилось, что каждый вечер они ждали продолжения. А потом последовали другие книги, которые рекомендовала баба Сима, бывшая учительница.
Когда на выходные приехал отец семейства, он заметил, как посвежела и похорошела жена. Дети соскучились, конечно, но не отменили своих обычных увеселений по случаю его приезда.
Кеша ревниво присматривался к Варе, расспрашивал сыновей о том, как и с кем они проводят время. Услышав ответ, удивился, но и успокоился. Прощался в своей обычной небрежной манере, не обещая скорой встречи.
После его отъезда женщина всплакнула немного по привычке, но быстро утёрла слёзы и удивилась сама себе, насколько более трезво и отстраненно она стала относиться к сложившейся ситуации. 
— Сейчас же вроде всё в норме? — задавалась она вопросом, — Ну и зачем я буду терзать себя домыслами! А там уж как Бог даст!
Однажды ночью вдруг раздался звонок с Кешиного телефона. Обеспокоенная Варя схватила трубку. 
— Кеша, что-то случилось? 
— Твой муж любит меня! — раздался в телефоне шепчущий женский голос. 
— Кто это? — опешила женщина. 
— Твоя замена. Я лежу сейчас в твоей кровати, в твоей квартире. Кеша мой! И теперь я здесь хозяйка! 
— Хозяйки не шепчут, им нечего бояться, — взяла себя в руки Варя, — А я сейчас хочу поговорить с мужем, наскучила ты мне. Передай ему телефон! 
— Щассс! — прошипела соперница, — Всё равно он будет мой! — и бросила трубку. 
— Диагноз ясен: гуляка! — вынесла приговор Серафима Петровна, — Твой муж — величина переменная. Сегодня он здесь, завтра с другой, куда подует ветер, туда и полетит. Тебе это надо? 
— Я люблю его! — заплакала Варя. 
— И что? Уже готова простить? Да он даже не раскаивается! Не звонит, не приезжает, будто и нет вас в его жизни. Так и будешь всю жизнь в роли жертвы около любимого маяться? 
— Что же мне теперь делать? 
— Думать, как жить дальше. Без него, но не хуже, а гораздо счастливее. Ты всё так же молода и красива, замечательные детишки рядом. Есть ли хоть один повод кукситься при этом? Невелика потеря — этот твой донжуан, ты достойна лучшего. С этим и живи!
А сейчас знаешь что? Давай организуем на завтра поход к озеру и увлекательную рыбалку, мальчишкам понравится, да и тебе полезно будет встряхнуться. Испеки-ка ты на всех пирожков в дорогу, я пока снасти приготовлю, а потом приду помогу.
День удался на славу. Туристы долго шли по полю, потом через лес с шутками да прибаутками бабы Симы, которых у неё было великое множество. Затем пели во всё горло песни, загадывали загадки.
Дойдя до озера, перекусили и закинули удочки. Но юные рыбаки начали клевать носом и их уложили отдыхать под шатром, образованным ивой, которая, нависая над водой, полоскала в медленном течении длинные ветви.
Женщины вполглаза посматривали на поплавки, тихонько беседуя. 
— Серафима Петровна, откуда вы научились так ловко управляться с этими крючками? — заинтересовалась Варя. 
— Сначала муж показал. Он был военным, свободного времени оставалось мало, но очень любил с удочками посидеть, ну и я рядом с ним. Потом уже втроём, когда сынок Андрюша подрос. Мы в ту пору приезжали в отпуск к его родителям, с палаткой приходили на это озеро, чтобы вволю порыбачить.
После того, как любимый мой погиб на учениях, я тут его оплакивала, делая вид, что рыбачу, и не показывая вида сыну. Мал он ещё был и верил, что папа просто надолго уехал, — старушка замолчала, отвернувшись, смахнула непрошенную слезу.
Варя обняла её и погладила, словно маленькую, по голове. 
— Бедная вы моя! 
— Спасибо, милая! — улыбнулась Серафима Петровна, — И ты приобщайся к «тихой охоте», — продолжила она, — Два мальчика у тебя, значит, надо жить и их интересами. Пока Андрей рос, я стала заядлым болельщиком, вместе и футбол, и хоккей по телевизору смотрели. Он ещё бокс уважал, так я и его смотрела, хоть и не нравится мне, когда люди бьют друг друга. 
— А где ваш сын сейчас? 
— Да всё в разъездах. Аудитор он в большой компании, вот и ездит по заграницам с проверками какими-то по полгода и дольше. Дома бывает меньше, чем в гостиницах.
Два раза женился, да всё неудачно. Никто не хочет жить в таком режиме, когда мужа всё время дома нет. В их системе те, кто так ездит, или молодые неженатые, или разведённые одинокие. Жены не выдерживают и уходят.
Вот и Андрюша мой неприкаянный, сорок лет с хвостиком уже, семьи нет, детей тоже Бог не дал. Скучаю по нему. Но я же мать, всегда дождусь, сколько бы он ни пропадал на своей работе.
А уж какая радость, когда возвращается, ты бы знала! Не насмотрюсь на него, не надышусь, да только опять срывается и уезжает, а я остаюсь одна.
Вот и обрадовалась, когда рядом такое беспокойное семейство появилось. С вами я при деле, и даже моложе себя чувствую. 
— И нам очень хорошо с вами, Серафима Петровна! — воскликнула Варя, — У меня ведь никого нет. А мать мужа не признаёт меня и внуков не хочет знать. Да и вообще она далеко живёт, не общаемся мы.
Ребята так привязались к вам, говорят: «Мама, наша баба Сима такая классная, лучше её ни у кого бабушки нет!» А я отвечаю, что вы и правда лучше всех на свете, только у вас есть свои близкие, и с нами нет кровного родства.
Нет, отвечают, она наша! Если не родная, пусть будет приёмной бабушкой! Скажут тоже! — Варя улыбнулась виновато, взглянув на старушку. 
— А что, мне нравится! — воскликнула Серафима Петровна, — Я так мечтала о внуках, да не сложилось, и вот Бог послал мне вас, чтобы я могла стать бабушкой, хоть и приёмной, для таких чудесных деток! Ой! Заговорились мы с тобой, а ведь там клюёт! Смотри, поплавков-то не видно!
Ближе к вечеру путешественники ели уху с пирожками, отгоняя налетевших комаров, пили чай с мятой и смородиновым листом. Старушка, хитро прищурившись, попросилась в бабушки к ребятам. Закричав: «Ура! Бабушка, мы тебя любим!», они повисли с двух сторон на её шее.
В один из дней Варе позвонила из города соседка Ольга Васильевна и сообщила, что в её квартире теперь живёт наглая девица, которая ведёт себя, словно хозяйка. 
— Представляешь, нас всех уже обхамила, чистая мегера. Да и муж твой недалеко от неё ушёл. Не ваше, говорит, дело, с кем я живу. И послал меня подальше, когда спросила про тебя. 
— Ольга Васильевна, спасибо, что позвонили! — срывающимся голосом поблагодарила женщина, — Держите, пожалуйста, меня в курсе всех дел. 
— Что ты теперь намерена делать? — спросила Серафима Петровна. 
— Хочу поймать его с поличным и в глаза посмотреть. 
— Ну посмотришь, и что?! 
— Не знаю, — понурилась Варя. 
— Так, давай по порядку. Прежде чем действовать, надо понять, что будет после выяснения отношений. Где вы будете жить, на какие средства, всё это надо продумать заранее. 
— Жить я надеюсь в своей квартире, я в ней родилась, а этот предатель не имеет на неё никаких прав. А средства у меня есть, я ведь работаю веб-дизайнером, и моя работа всегда со мной, был бы рядом интернет. 
— Так это же хорошо! — обрадовалась старушка, — Я ведь думала, что ты домохозяйка и зависишь от мужа. Ты правда не собираешься прощать его? 
— Да разве я смогу когда-нибудь простить такое? 
— Тогда действуем быстро и решительно. Я сейчас позвоню Славе, это племянник покойного мужа, очень хороший человек. Я побуду здесь с детьми, а вы поедете вдвоём, выгоните этого проходимца вместе с его лахудрой из квартиры. 
— Вы думаете, получится? — засомневалась Варя. 
— Я уверена! Со Славой не поспоришь!
Высокий широкоплечий и обаятельный Слава накануне намеченного дня приехал к тётушке, чтобы заранее познакомиться с Варей и войти в курс дела.
Они душевно попили чайку с пирожками все вместе, обсудили план действий, потом шумной компанией прогулялись по окрестностям деревни.
Петя и Паша висли на мужчине, так как нашли, наконец, так недостающее им мужское внимание. А тот развеселился, как ребёнок, и шалил вместе с мальчиками, не забывая впрочем поглядывать на их маму, чтобы увидеть в её глазах одобрение.
Варя смущённо отводила взгляд, она была рада за детей и благодарна мужчине, но его неприкрытый интерес к ней немного пугал. Серафима Петровна тоже участвовала в забавах, ревниво оттирая крупного соперника от малышей.
Выехали очень рано, чтобы успеть до того, как Кеша уйдёт на работу. Подойдя к двери, Варя открыла её своими ключами. В квартире было тихо. Слава отодвинул женщину и пошёл вперёд, приглашающим жестом предложив ей последовать за ним.
Войдя в спальню, они увидели спящую парочку. Мужчина вопросительно взглянул на спутницу, она кивнула. 
— С недобрым утром вас, прелюбодеи! — громко произнёс Слава.
Проснувшиеся любовники лихорадочно тянули на себя одеяло, пытаясь спрятаться под ним, и с испугом смотрели на великана, нарушившего их сладкий сон. Варя, до конца тешившая себя надеждой на то, что все её переживания напрасны, с отвращением наблюдала эту сцену. Её сердце сжалось от обиды и боли. 
— Как ты мог! — едва выговорила она, — Как ты мог променять нашу семью вот на это! — она указала на взлохмаченную девицу. 
— Я бы попросила! — возмущённо вскинулась та, — Ты вообще кто такая и что тут делаешь? Катись из нашей квартиры! 
— Я та, у кого ты грозилась отнять это ничтожество, которое называет себя мужчиной. Так вот, мне он без надобности, забирай себе, и катитесь оба из моей квартиры! 
— Что значит твоей? Кеша! — лахудра повернулась в его сторону, — Ты же говорил, что она твоя! 
— И моя тоже! — почти всхлипнул он, — Я не позволю! Имею право! 
— Про права расскажешь в суде, — вмешался Слава, — А сейчас мухой вскочили, прикрыли грешные телеса и вышли вон! Тебе! — он ткнул пальцем в девицу, — Я даю полчаса, чтобы собрать своё шмотьё, — А ты, голубок, — мужчина навис над Кешей, который едва не с головой влез под одеяло — Можешь вернуться вечером за вещами. И навсегда забудьте оба этот адрес, иначе будете иметь дело со мной!
Проводив восвояси парочку, Вячеслав вызвал слесаря, который поменял замки в двери. 
— Варя, я тебя покину пока, — поднялся мужчина из-за стола после чая с бутербродами, — Никому не открывай, здесь ты в безопасности, но, если что, звони. К вечернему приходу этого гнусного типа я вернусь.
Вечером Слава лично встретил в дверях Кешу, кивнув на сумки, разрешил ему забрать своё добро и тепло напутствовал напоследок. 
— Варя подаёт на развод, так что в её сторону чтобы не смел даже взглянуть теперь! Ищи пристанище у своей лахудры. 
— Да ей самой жить негде, — плаксиво отвечал изменник, — и куда же мне теперь деваться?! Варя, прости ты меня, дурака! — выкрикнул он в сторону комнаты, — Давай начнём всё сначала. У нас же дети! 
— Не тревожь женщину, почивает она. 
— Чего? 
— Отдыхает от забот, и от тебя в том числе, — он ласковыми тычками придал Кеше правильное направление, — Поспешай, тогда успеешь с местными бомжами познакомиться. Они тебя на скамейке дожидаются, глядишь, и приютят по доброте душевной.
Варя решила пока сдать квартиру в аренду и продолжить жить в деревне. 
— Не могу я теперь находиться там и спать на той кровати не смогу. Даже воздух в комнате чужой, как я буду им дышать?! Мне противно. 
— И не надо, — отвечала Серафима Петровна, — здесь и воздух чище, и люди чище. А со временем успокоишься, там и придумаешь, как дальше быть. 
— Надо бы риэлтора какого-нибудь найти, — озаботилась женщина, — Не хочется мне самой квартирой заниматься, да и с мальчиками делать это будет несподручно. 
— Так я позвоню Славе, он всё устроит, — успокоила её старушка. Ты вот что мне скажи, что о нём думаешь? Он-то, вижу, глаз на тебя положил, да только ведь жена у него имеется и дитё малое. Хоть и нет между ними ладу, а всё-таки семья, негоже так-то вожжаться, нехорошо это. 
— Что вы, Серафима Петровна, я и не думала ничего такого. Тем более, если он женат. Ведь я сама уже почувствовала, как это больно, когда предают.
Слава хороший человек, но это просто дружеская симпатия, не более того. Да мне теперь никто и не нужен. Обида большая в душе, и вряд ли я поверю ещё кому-нибудь. 
— А вот это ты зря! Не стоит по одному мерзавцу мерить весь род мужской. Вот мой любимый никогда бы себе такого не позволил, кристально честный человек был.
И Андрюша в него пошёл, очень совестливый, порядочный и ответственный. Вот только не везёт ему с женщинами, — пригорюнилась старушка, — А хочешь, я тебе наши фотографии покажу? 
— Конечно, мне очень интересно!
Серафима Петровна разложила альбомы. 
— Смотри, вот такими мы встретились, тут уже женаты, а это Андрюша маленький, здесь мы с ним уже сиротами остались. А вот уже недавняя фотография Андрея. 
— Красивый, представительный, — Варя задумчиво вглядывалась в лицо мужчины, — А глаза ваши, такие же добрые и немного озорные. 
— Это правда, он у меня такой хороший и очень лёгкий в общении, шутить любит, — старушка взгрустнула, — скорей бы уж приехал мой ненаглядный!
К ожиданию старушки теперь присоединилась и Варя, и её дети. Вместе с Серафимой Петровной они считали месяцы, потом недели, дни.
Женщина отлично поняла намёки соседки. Ей понравился Андрей, при воспоминании о нем она по-девичьи краснела, но тут же мысленно одёргивала себя. 
— Что за фантазии, ведь давно уже не девочка! Кто знает, как ещё он к маминой идее отнесётся. Да, может, его сердце вообще занято! — и всё же ожидание счастья манило своей несбыточностью, а душа волновалась и сладко обмирала, когда перед глазами, словно наяву, возникал образ мужчины из мечты.
И вот наконец этот день настал. Слава поехал в аэропорт встречать Андрея. Серафима Петровна суетливо готовилась к встрече. Варя напекла для неё своих пирожков, а потом помогла накрыть стол, но наотрез отказалась остаться, сославшись на то, что не хочет мешать общению родных.
Старушка со слезами на глазах встретила подъехавшую машину. После объятий и восторгов все зашли в дом. Но не успели усесться, как ко двору лихо подъехала машина, и из неё грациозно выплыла длинноногая блондинка.
Войдя, она расцеловала всех присутствующих, словно снисходительно одарила монаршей милостью, и уселась к Андрею на колени, но он, поморщившись, спихнул её и отвернулся.
Ничуть не обидевшись, та начала рассказывать, как соскучилась по всем, и как она спешила, чтобы порадоваться с ними вместе воссоединению семьи.
Андрей тяготился говорливостью и настойчивостью гостьи и и не знал, как отделаться от неё. Улучив момент, когда девушка перестала трещать и удалилась ненадолго по своим надобностям, он взмолился: «Сделайте же что-нибудь, чтобы она исчезла!» 
— Хорошо, давайте поступим так! — Серафима Петровна склонилась к мужчинам и что-то зашептала. Получив их горячее одобрение и согласие, она поспешила к соседям. 
— Варенька, спасай ситуацию! 
— Что случилось? — всполошилась женщина. 
— Встретила в аэропорту и увязалась за Андрюшей его бывшая подруга Кристина, сейчас у нас за столом сидит. Проведала, что он должен получить назначение на высокий пост в своей конторе, вот и удумала к нему вернуться.
Ведь гуляла налево и направо, пока он ездил, из-за этого и расстались. А сейчас её бросил последний хахаль, куда-то надо приткнуться. Она привыкла содержанкой жить, работой себя особенно не утруждает, а чужие денежки тратить любит, потому и высчитывает, с кем быть выгодней.
Уж ты посодействуй, милая, помоги нам отвадить от дома захребетницу. Ребятушки, пойдёмте и вы с нами вместе, сделайте доброе дело! 
— А что надо делать-то? — недоумевала Варя. 
— Сейчас всё расскажу! — пообещала старушка.
Когда дружная компания вошла, дети с криками: «Папа!» бросились к Андрею на шею. Тот потискал довольных малышей, затем ссадил их, подошёл к Варе, и обняв, прошептал на ухо: «Пожалуйста, подыграйте мне!» Он отстранился, лучезарно улыбнулся присутствующим и вновь обратился к ней. 
— Я просил Славу и маму не говорить тебе, когда приеду, чтобы сделать сюрприз. 
— Сюрприз удался! — отмерла оробевшая женщина. 
— Как же я соскучился! — бросился к ней обманщик и, заключив в объятия, приник к губам.
Варя, к своему стыду, невольно ответила на его поцелуй, который вследствие этого получился продолжительным и страстным. Опомнившись, она отстранилась и, покраснев, шепнула: «Простите!» 
— Что вы, мне очень даже понравилось! — лукаво улыбнувшись, ответил мужчина.
Во время этой сцены родные Андрея деликатно отвернулись, а Кристина от удивления раскрыла рот. Наконец, она обрела дар речи. 
— Это что, твои дети? А эта курица — твоя жена? Когда же ты успел? 
— Бабушка, дядя Слава, она нашу маму обижает! — заголосили мальчики. 
— Это — моя любимая женщина, — ответил отец семейства, — Здесь все, кого я люблю, потому что они — моя семья. А ты не входишь в их число, поэтому потрудись покинуть дом. 
— Ты меня обманывал! — возмущалась девушка. 
— Ты меня тоже! — гневно отвечал Андрей, — И теперь мы квиты! 
— Какая низость! Это гадко, подло! — со слезами на глазах Кристина выбежала и села в свою машину, которая тут же сорвалась с места. 
— Продолжаем торжество в расширенном составе! — довольно провозгласил мужчина.
После застолья уже затемно Андрей пошёл провожать Варю до дома. Мальчишки, забежав в свою комнату, включили мультики, а взрослые, оставшись одни, слились в страстном поцелуе.
Серафима Петровна, глядя через окошко на тени в соседском окне, довольно улыбнулась. 
— Вот и сладилось всё у них, и слава Богу! 
— Слава Славе! — отвечал племянник. 
— Ой, правда, Славочка, спасибо тебе. Как хорошо мы с тобой надумали свести их. Я ведь сразу поняла, что Андрей и Варя созданы друг для друга. 
— Да пока мы из аэропорта ехали, я ему все уши прожужжал, — похвастался мужчина, — Если, говорю, ты не оценишь такую женщину, тогда я не упущу её! И моя разбитая семья будет на твоей совести.
И Кристину уговорил разыграть спектакль, если она желает добра своему бывшему. Уж как она кочевряжилась, мол, замуж выхожу скоро, а тут такое! Жених не поймёт ещё.
Но вы же знаете, со мной не поспоришь! Вот и вышло всё по-моему. Так что, хотите — не хотите, а придётся вам назвать в мою честь будущего внука, ну или внучку Славой!
На семейном торжестве по случаю свадьбы Андрея и Вари Серафима Петровна и Слава повинились, рассказав о своём заговоре. Молодожёны их простили, конечно.

Пташечка

Напевать с утра первое, что пришло на ум — давняя привычка Светланы. Самое яркое воспоминание из детства — обязательный в этом случае окрик бабушки. 
— Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела! 
— Вот вечно ты настроение испортишь! — сердилась на неё девочка, — Жалко тебе, что ли, если я пою?! 
— А ты уроки-то вчера все сделала, пташечка, чтобы петь? Сколько ни говори, а всё тебе не впрок. Ленивая ты и хитрая, Светка, как лиса, только делаешь вид, что решаешь свои задачи, а сама книжки читаешь, я ведь всё вижу, и меня ты не проведёшь! Вот ужо матери расскажу, отсыплет тебе на орехи!
Под это ворчание и выскакивала девочка из дома. И ведь как в воду глядела бабка, этот день не задавался сразу. По дороге она спотыкалась левой ногой, что тоже по старушечьим приметам было плохим знаком.
Потом на уроках попадалась на глаза преподавателям, и те гоняли её по всему материалу. Ученицей она слыла слабой, а ещё больше нерадивой, потому, вздыхая, ставили учителя тройки, но в особо несчастливые дни могли влепить и двойку.
Вечером за её воспитание бралась уставшая и оттого сердитая мама, а бабка ещё подзуживала её, выдавая с удовольствием все хитрости и огрехи внучки.
Следующим утром девочке уже не пелось, да и уроки были сделаны. То ли по первой причине, или по второй, но день проходил веселей. Правда, с одноклассниками особого понимания не было, поэтому в посещении школы всё равно не было ничего радостного.
Мальчишки дразнили Свету рыжей морковкой, её волосы и правда не отличались от этого овоща цветом. Девочки не хотели общаться с ней, считая хвастливой зазнайкой.
Если она и делилась иногда с ними чем-то, то не просто так, а сразу требовала дать списать домашнее задание или брала обещание подсказать на контрольной ответ. Никому не нравилось такое отношение, вот и сторонились её.
Однажды девочка нашла около школы завёрнутый в бумажку рубль. Зайдя в здание, услышала плач мальчика, потерявшего деньги, которые дали ему родители на хлеб и молоко, и отдала, не задумываясь, свою находку.
Правда, потом она немного пожалела об этом, потому что обиделась. Все восприняли её поступок как должное, обрадованный мальчишка даже спасибо не сказал, а ведь мог бы её как-то отблагодарить.
Когда в порыве откровенности девочка выложила бабушке свои обиды, та, погладив её по голове и поцеловав в макушку, вздохнула. 
— Торгашка ты, Светка, вся в мать! Везде, как она, выгоду ищешь. А разве дружат за что-то? Ты человеком будь, тогда тебя оценят. Помогла мальчику, хорошо, не жди за это ничего, ты для себя, для своей души это делаешь.
Ещё не хвались никогда. То, что у тебя еда повкусней, да одежда получше, только зависть вызывает. И не твоя в том заслуга, что всё у нас есть. Как не хватает тебе отца, он бы лучше меня всё объяснил, да и воспитание было бы другое.
Отца девочка не помнила, он умер совсем молодым. Жена Томочка и дочка остались после этого в доме с его матерью, Светиной бабушкой. Так уж вышло, что у них троих не оказалось никого ближе друг друга, вот и зажили три поколения женщин под одной крышей.
Чтобы прокормить их, нежная Томочка устроилась в магазин и стала со временем жёсткой и хваткой Тамарой. Свекровь дивилась такому перевоплощению и часто не одобряла её поведение, но любила внучку и привязалась к снохе, даже оправдывала её перед знакомыми. 
— А что вы хотите, ведь она у нас глава семьи, старый да малый не в счёт, вот и тянет свою лямку, о нас заботится.
Тамара была строга с дочерью, покрикивала иногда и на свекровь, но не со зла, а больше от усталости и осознания ответственности за них, их быт и благополучие.
Замуж она так больше и не вышла. Бабушка умерла, едва только внучка окончила школу. Несколько лет назад не стало и мамы.
Светлана вздохнула. Ей очень их не хватало. Годы приглушают боль утраты, но не могут заполнить пустоту, которая образуется в душе после ухода родных.
Она спешила на работу, когда столкнулась со знакомой, которую не видела уже много лет. Та, оглядев её, ревниво отметила, что одногодка очень молодо выглядит. 
— Может, расскажешь, в чём твой секрет, как это ты так сохранилась? Да ладно темнить-то! Мне тоже сорок шесть стукнуло, выгляжу, сама видишь как, лицо в морщинах, а ты всё цветёшь.
А твоему-то уже за семьдесят, наверное? Я ведь помню, какая у вас разница в возрасте. Ну и как вы теперь живёте, или бросила ты его? Я бы и не удивилась, на кой тебе такой старик сдался! 
— Извини, я тороплюсь, — отодвинула Светлана женщину и пошла прочь, — Вот ведь зарекалась не петь с утра, — корила она себя, — И поди ж ты, опять бабкина примета сработала. Ну надо же, весь день теперь насмарку. После окончания школы, благодаря маминым связям, Света поступила в торговый техникум. Удивительно, но там она начала прилично учиться и была на хорошем счету у преподавателей.
На третьем курсе девушка вышла замуж за сорокатрёхлетнего Илью. Разница в возрасте ничуть не пугала её, главным плюсом в его пользу стало то, что у него имелся небольшой бизнес.
Это был среднестатистический мужчина: не красавец, но и не отталкивающей внешности; не спортивного телосложения, но и не пузатый; не лысый, вполне себе приятный, притом очень бодрый, деловой и успешный.
Мама выбор дочки одобрила, мотивируя своё согласие тем, что в этом браке её жизнь будет обеспеченной. 
— Ты не о любви думай, Светка, а как жить дальше, побираться станешь или достаток будет, это самое главное. А любовь — дело наживное, как говорится, стерпится — слюбится! Ну а не слюбится, тоже ничего страшного, главное, что он от тебя без ума.
Света была того же мнения. Отговаривал её только Ромка, безнадёжно влюблённый, так как был небогат. Девушка и раньше не считала его ровней, а теперь и вовсе отвернулась от поклонника.
Ещё она втайне не могла простить ему ту давнюю историю с найденным рублём. Это Ромке она тогда благородно отдала найденные деньги, за которые не снискала благодарности. Правда, тот клялся, что сказал ей спасибо, но, видно, не настолько громко, чтобы быть услышанным. 
— Мне стыдно стало, что расплакался, как девчонка, — объяснял он, — вот и отвернулся в этот момент, слёзы вытирал.
Ещё он уверял, что именно тогда и полюбил свою спасительницу, только долго стеснялся показать свои чувства. Теперь он сожалел об этом и винил себя в нерешительности.
На свадьбу созвали кучу народа, приглашены были и однокурсники. Света наслаждалась всеобщим вниманием и своей ослепительной красотой.
На учёбу она приезжала теперь на машине, задирала нос и кичилась своим замужеством. Сверстники при этом крутили пальцем у виска, девчонки шушукались за спиной. 
— Он же старик! — высказывали недоумение некоторые, — Ну, деньги есть, и что? Продавать за это свою молодость надо?! 
— Много вы понимаете! — отбрила их Света, — Я теперь с поддержкой мужа сама себе хозяйка, а вам всё с нуля начинать.
После получения диплома она вошла в курс дела и стала помогать Илье. Бизнес был вполне успешным, любящий муж не мог надышаться супругой. Один за другим у них родились два сына.
Эти годы были самыми спокойными и благополучными. Дети подросли, в доме был уют и достаток. Всё было хорошо до тех пор, пока муж не начал прикладываться к бутылке.
Светлана пыталась вразумлять его, но толку от этого было мало. Вследствие загулов Ильи и ослабления контроля дела шли всё хуже, ещё и конкуренты воспользовались шатким положением его бизнеса.
Настал момент, когда, чтобы не потерять всё, жене пришлось спасать семейное дело. Только её усилиями, беготнёй по судам, банкам и налоговым органам, поискам инвесторов удалось отстоять его.
Вся эта история немного отрезвила Илью, и он вновь погрузился с головой в дела фирмы. Из-за часто возникающих теперь разногласий по работе, отчаянных споров Светлана оставила мужа наедине с компанией и её проблемами и открыла свой магазинчик.
Опять помогли мамины связи, накопленный опыт и бешеная целеустремлённость, через несколько лет у неё была уже сеть магазинов.
Ими женщина управляла играючи, благосостояние росло, вместе с ним росло осознание собственной значимости, уверенности в своих силах и удачливости.
Прожив с мужем семнадцать лет, Светлана задумала развестись. Она считала себя успешной и самодостаточной, давно переросшей по всем параметрам Илью.
С доходов от своего бизнеса она помогла ему восстановить позиции компании, и тот теперь довольствовался полученным результатом, не стремился к расширению, его всё устраивало.
Она же была амбициозна и мечтала о большем. Поняв, что взгляды мужа не совпадают с её отношением к бизнесу, решила, словно корабль, сняться с якоря, чтобы пуститься в плавание. 
— Ты сковываешь мне руки своим стремлением привязать меня к семье и дому, а я могу и достойна большего, я чувствую в себе силы, знаю возможности, значит, должна их реализовать! — заявила женщина. 
— Хитрая ты, Светка, как лиса! — возмущался Илья, — Раньше, значит, я тебя устраивал, а теперь мешаю?! Да просто я был для тебя трамплином в лучшую жизнь.
Теперь здесь достигла потолка, к другому причалу направишься? Может, уже есть у тебя на примете достойный кандидат? Ты же никогда меня не любила, только использовала.
А теперь отбросила, как изношенную тряпку, решила с другим дальше жить, во всём чистеньком. А как же я? Бросишь меня в немолодом уже возрасте, с болячками. Свет, может передумаешь? У нас же семья. 
— Никого у меня нет, — парировала жена, — Я же днями и ночами занималась своими магазинами, сам знаешь. И тебя никто не оставит, ни я, ни дети, не чужие всё-таки люди. Давай поживём отдельно пока, а там видно будет.
Они разъехались. Илья захандрил и пустил дела на самотёк. Светлана занялась своим бизнесом с ещё большим усердием. У неё были грандиозные планы, которые требовали много времени и сил.
Спустя какое-то время, у неё случился бурный роман. Женщина всегда мечтала выйти на международный уровень, и тут улыбнулась удача, ей предложила сотрудничество известная компания.
При ближайшем рассмотрении выяснилось, что её представляет Ромка, тот самый, которого она отвергла когда-то. Теперь это был очень импозантный обаятельный мужчина, в котором с трудом можно было угадать прежнего юношу.
Он с ходу принялся ухаживать за Светланой, заверяя в том, что мечтал об их встрече все эти годы и сделал всё для исполнения этого желания. Женщина была польщена и недолго противилась бурному натиску компаньона.
Поддавшись чувствам, она всецело отдалась новым для себя эмоциям и ощущениям, впервые познав, что значит любить без остатка. При этом Светлана не теряла голову и уже планировала объединение двух компаний.
Она не стала ждать романтичного предложения и вскоре завела с Романом разговор об их будущем. 
— А какое будущее, я женат! — заявил её любимый, — И эта компания принадлежит жене, так что никакого объединения быть не может. 
— Как? — изумилась Светлана, — Ты мне ничего не говорил о жене. Может, ещё и дети у тебя есть? 
— А как же, дочка есть, наследница. 
— Ты что, всё врал о своей любви ко мне? 
— Почему врал? Я и правда любил тебя когда-то, только тебе милее был богатый дядька. Вот я и решил доказать, что ты ошиблась в расчётах, и ещё хотел, чтобы ты пожалела о своём выборе.
Так что мы квиты, ничья. Я, следуя твоим принципам, добился успеха и твоего внимания, ты тоже в выигрыше от сотрудничества со мной.
Мы оба богаты, циничны, поэтому и впредь можем доставлять друг другу немного радости. Только я, в отличие от тебя, ещё люблю свою жену. 
— И поэтому изменяешь ей? — не сдержалась Светлана. 
— Это чистая физиология, ничего больше, или, если хочешь, деловое сотрудничество, замешанное на личных отношениях. Ну так что, продолжаем сотрудничать? — с усмешкой осведомился Роман. 
— Продолжаем! — процедила Светлана, — Только не жди больше никаких личных отношений, если не хочешь, чтобы я познакомилась с твоей женой.
Светлана — сильная женщина. Она не подала вида, что страдает, хоть так жестоко обманулась в Романе. Разочарование было тяжёлым ударом по самолюбию, и сердечная рана зажила не скоро.
Но она собрала всё своё естество в кулак, и, проплакавшись дома, при выходе в люди надевала маску уверенной и счастливой бизнес — леди, была строга и деловита.
При неизбежном общении с бывшим любовником принимала независимый вид и сохраняла ровный тон, ничем не выдавая своего к нему отношения. 
— Дела превыше всего! — повторяла она про себя, уходя в эти самые дела с головой.
У неё был несомненный дар руководителя, предпринимательская хватка и особая интуиция, которая помогала избегать острых углов в самых разных непредвиденных ситуациях.
И ещё, наверное, в этом была заслуга Ангела — Хранителя, незримо присутствующего рядом. Хотя сама Светлана, как ни странно, считала, что этот ангел никто иной, как её покойная бабушка.
Когда-то она обижалась на неё и даже недолюбливала, но сейчас отдавала должное тому, что именно её отношение и строгий контроль научили ещё маленькую девочку быть готовой к любым неприятностям, держать удар, проявлять упорство для достижения своих целей.
Благодаря своему самообладанию, женщина выстояла, как скала при разрушительном урагане, оправилась от удара и зажила дальше.
А потом у Ильи случился инсульт. Вот это стало для Светланы гораздо большим потрясением. Она настолько привыкла к нему, что не могла себе представить, что будет, если вдруг муж исчезнет из её жизни.
Они тогда так и не развелись, просто жили параллельными жизнями, но Илья всегда был где-то поблизости от неё и детей.
Сыновья не чувствовали себя обделёнными отцовским воспитанием и заботой, жене он тоже регулярно оказывал знаки внимания, присылал цветы, преподносил подарки, был советчиком в разных житейских ситуациях.
Он ведь стал для неё и другом, и заменил в какой-то мере отца, которого она не знала, и он любил её так, как никто другой, видимо, не способен полюбить.
И вот теперь этот мир рухнул. Пока Светлана мчалась в больницу после звонка оттуда, вспоминала многие эпизоды, доказывающие огромную бескорыстную любовь Ильи к ней, и корила себя за душевную слепоту.
Как могла она так эгоистично относиться к его чувствам, считая их вечными и ничего не отдавая взамен?! Как можно было не заметить, не откликнуться в ответ на это молчаливое обожание?!
И как могла она отвергнуть мужа и вспыхнуть страстью к недостойному этого Роману? Если Ильи не будет, она никогда не простит себе этого. 
— Пусть он только живёт! — молила женщина Всевышнего, не развивая свою мысль дальше, не допуская иной ход событий, — Пусть только живёт, и тогда я успею всё исправить!
Ей всегда казалось, что её чувства к Илье — простая благодарность за всё, что он делает, и привязанность сродни привычке. Оказалось, он настолько родной и жизненно необходимый, что сердце заходится и кончается воздух, стоит только представить самое страшное, чего она не может выговорить себе даже в мыслях, ужасаясь, что это может исполниться.
Она вымолила своё счастье. Илья выжил и потихоньку пошёл на поправку. Для полного выздоровления ещё нужны было долгие процедуры, занятия и постепенное восстановление всех функций организма.
Муж переживал, что будет обузой, гнал Светлану от себя и, словно прощаясь, отдавал распоряжения. 
— Привези юриста, я хочу переоформить на тебя свою компанию. Если хочешь, можешь продать её или передать сыновьям, когда выучатся. 
— Ничего не надо! — возразила женщина, — Вот встанешь на ноги и сам продолжишь своё дело, а пока мы с ребятами поможем, присмотрим. Ты ни о чём не волнуйся, лежи себе и знай, что твои родные всегда рядом.
Мы очень любим тебя! Я ещё многое должна выразить словами, всё то, что не догадалась или не успела сказать раньше, и подтвердить действием. Но мы обязательно это наверстаем, дай только срок!
А дальше жили они долго и счастливо.
Вспомнив историю своей любви, Светлана подумала, что зря она обиделась на знакомую, которая повстречалась ей сегодня утром. Может быть, всё неспроста, может быть, таким образом бабушка погрозила ей с небес пальцем, чтобы не почивала на лаврах?! 
— Рано пташечка запела!
Не расслабляйся, Светка, живи правильно, дорожи обретённым счастьем и береги его!

Седина в бороду

Римме Матвеевне было 56 лет, мужу Якову Семёновичу — 59, когда в семье наступили перемены. Сначала мужчина зачастил в ближайший магазинчик, скоро перед выходом за покупками стал наряжаться и обливаться одеколоном.
Потом, видно, уж совсем пошёл вразнос, придумывал лишь причину, ускользал из дома и надолго пропадал.
Встревоженная жена проследила за нарушителем покоя и увидела рядом с ним невзрачную девушку лет тридцати. Яков Семенович, как павлин, распушивший хвост, кружил вокруг незнакомки, целовал ручки и сыпал комплиментами. 
— Тьфу ты, петух общипанный! — с негодованием пробормотала Римма Матвеевна и поспешно удалилась, чтобы, вспылив, не устроить скандал на потеху окружающим.
Муж, конечно, был ещё недурен собой. Высокий, поджарый, с интеллигентными чертами лица и благородной проседью в волосах, он производил приятное впечатление. Но ведь ему скоро 60! 
— Эта девица, скорей, в дочери ему годится, — размышляла Римма Матвеевна, — Может, в нем отцовские чувства проснулись, ведь детей-то у нас нет. Попробую поговорить с ним поделикатней.
За ужином женщина начала разговор. 
— Яша, тебя видели сегодня с какой-то девушкой. Ты, наконец, разыскал свою двоюродную племянницу? 
— Какую ещё племянницу? А, да, извини. Нет, это не она. 
— А кто же? 
— Да просто шёл и знакомое лицо увидел. Ну, она работает в нашем магазине. Сумка у неё была тяжёлая, вот и попросила помочь. 
— Какой ты у меня добрый! Всем прохожим помогаешь, или через одну? 
— Да ну тебя! — насупился муж, — Не хочу больше, аппетит пропал! — он выскочил из-за стола, — Устал сегодня, спать пойду.
После этого Яков Семенович стал реже отлучаться, видимо, осторожничал, зато полюбил ездить по выходным на рыбалку.
Объяснил неожиданную страсть к удочкам тем, что любил это занятие с детства, да только напарника не было. А недавно повстречал старого знакомого, который, как оказалось, заядлый рыбак, вот и решил тряхнуть стариной.
Римма Матвеевна, конечно, сомневалась, но успокаивать себя тем, что всё почудилось, было легче, вот она и расслабилась.
Прошло уже с полгода, когда муж вдруг объявил, что уходит. 
— А что так? — для женщины это заявление было шоком, но она ещё надеялась на то, что всё можно исправить. 
— Я люблю другую, — выдавил из себя изменник, — И у неё будет ребёнок. 
— Лихо! Это та, с сумкой? 
— Да. Её зовут Ника. 
— Не знала, что от ношения тяжестей такие чудеса происходят. 
— Подсмеиваешься? Да я, может, снова молодым себя почувствовал, да ещё и отцом стану! Тебе этого не понять. 
— Да где уж мне, старой да бесплодной, — Римма Матвеевна не скрывала слёз. 
— Прости, пожалуйста! — опомнился обидчик. 
— Да нет, ты прав. Куда я гожусь теперь, самое время на молодую сменять. Только когда же ты успел-то? Значит, рыбачил всё это время в чужом пруду? А я тебе верила. 
— Ну ладно, пойду я! — заспешил мужчина, — вещи в другой раз заберу.
Прошло ещё довольно много времени. Римма Матвеевна была уязвлена поступком мужа, но смирилась, виня и себя в произошедшем. 
— Каждый заслуживает счастья, — думала она, — Раз я не сумела дать его в полной мере, что же винить человека за то, что хочет стать отцом. А возможно это только с другой.
По совету подруги Регины, знающей в этом толк, женщина привела себя в порядок, записалась в группу скандинавской ходьбы для пожилых и проводила теперь много времени с новыми знакомыми.
Смена обстановки подействовала благотворно, тем более что брошенная женщина постепенно исчезала, уступая место свободной и одинокой. Так говорила ей Регина.
О своём муже она запретила напоминать себе всем знакомым, поэтому, хоть до сих пор любила, выбросила из головы и не знала о его жизни ничего. Яков Семёнович объявился внезапно. 
— Ого, не прошло и года! — поприветствовала его язвительно Римма М