автордың кітабынан сөз тіркестері  Ислам и политика

Александр Игнатенко

Кстати сказать, в самих странах распространения ислама, например, арабских, различие между мусульманами и исламистами вполне осознается, принимается (в том числе самими исламистами) и находит свое выражение в употреблении разных слов – муслимун (мусульмане) для обозначения тех, кто понимает и практикует ислам как религиозную веру, и исламийюн (исламисты) для называния тех, кто рассматривает ислам как теорию и практику по преимуществу политического действия.

Попробуем понять проблему всеохватности, посмотрев на нее с несколько иной стороны, а именно со стороны конкретных проявлений индивидуально-групповой человеческой деятельности. Ислам регулирует буквально все без исключения жизненные отправления, действия и поступки. Возьмем в качестве некоего отправного пункта начало дня какого-то мусульманина. Вставание с постели и туалет должны совершаться по определенным правилам. Облачение в определенную одежду. Дорога на работу или в лавку. Разговоры с людьми. Совершение сделок, в том числе элементарных (покупка в магазине). Участие (или неучастие) в манифестации или митинге в поддержку той или иной партии. Молитвы. Обед, возвращение домой и послеобеденный сон…

Эти нормы и правила называются шариатскими – от слова шариат, Божественное законоустановление.

Такфир – это обвинение в неверии (по-арабски куфр) всех тех, кто не согласен с салафитами.

Таким образом, делают заключение ученые-салафиты, нет в исламе никакого разделения на Малый или Великий джихады, а есть один джихад, который представляет собой военные действия против неверных– кяфиров

На одной из самых распространенных фотографий Усамы бен Ладена он изображен с автоматом через плечо на фоне стеллажей с книгами в золоченых переплетах. Это традиционная салафитская библиотека с трудами Ибн-Таймийи, Ибн-Кайима аль-Джавзийя и других.

И, кстати, они используют один из приемов правоведения – фикха: «Назидание извлекается из общего смысла, а не из частной причины» (Аль-ибра би-умум аль-ляфз, ля би-хусус ас-сабаб), что означает: смысл того или иного положения Корана определяется общим значением употребленных выражений, а не тем, по каким конкретным причинам был ниспослан аят. Но этот прием не задан в самом Коране, поэтому он может подвергаться сомнению

Подобную позицию салафиты обосновывали всегда тем, что Коран, ниспосланный людям Богом, понятен им без всяких интерпретационных ухищрений, ибо абсурдом и богохульством было бы предположение о том, что Бог ниспослал людям непонятное, требующее каких-то сложных истолкований Писание17

сделал следующее заявление. «Почему мы страшимся слова террорист? Если террористом является тот, кто защищает свое право, то мы террористы. И если террорист – это тот, кто ведет джихад на пути Аллаха, то мы террористы. Нам… предписано быть террористами, так как мы должны собрать все силы для того, чтобы терроризировать врагов Бога. Коран говорит: „…брошу страх“, поэтому мы не боимся, что нас нарекут террористами. Пусть они говорят, что хотят. Они могут сказать: он террорист, он прибегает к насилию. Пусть говорят. Нам предписано готовиться, как только можем, к тому, чтобы терроризировать врагов ислама»51.

Но когда салафиты выходят из своего собственного нормативного поля, в котором джихад как обязательная для мусульманина насильственная, вооруженная борьба против неверных не расценивается как политический экстремизм или даже терроризм, они могут квалифицировать свою деятельность в терминах иной (неисламской, «западноориентированной») нормативной системы