Как только за ними закрылась дверь, Лиана, прижав ладони к лицу, заплакала. Тихо и безысходно, как плачет женщина, лишённая надежды на любовь в будущем, но уже страдающая от неё в настоящем.
[1] — вдруг прервал размышления Тимура Крендель, который с интересом рассматривал толстую гусеницу, ползущую в траве. — Я видел вчера Адсилу.
— Ничего, — Пэква словно прочитала его мысли. — Это всё в прошлом. А мы в настоящем. — Она грустно улыбнулась и вдруг положила голову ему на плечо.
Им было так легко друг с другом, словно они знакомы тысячу лет и эта беседа — продолжение сотни точно таких же.
Картины были живые, как гифки.
— Старик считает себя самым умным. У моего отца за время учёбы крови попил о-го-го, — Ильма Сворожич с чувством превосходства рассказывал о Фучике окружившим его сокурсникам. — А главное, он слепой как крот, и очки не помогают. Списывать можно не скрываясь
Все замерли, ошарашенно глядя на мгновенно изменившееся лицо — от маски больного аутизмом не осталось и следа.
Подайте, пожалуйста, вазу, — попросила Ита
Оставшееся время обеда прошло в молчании.
