– Хватит, Фергус. Я выбрал тебя. Этого достаточно, чтобы ты отпустил Хайнца и ушел со мной сейчас. Слышишь? – Не встретив понимания со стороны Фергуса, Грей недовольно зарычал, схватил его за шерсть на боку и дернул к себе. – Фергус. Я выбрал тебя! Тебя!
– Отсюда до дивана в гостиной пятьдесят человеческих шагов, – неожиданно тихо сказал Фергус.
– Что? – потрясенно переспросил Грей.
– Пятьдесят шагов. Думаете, мало? Посчитайте, пока мы будем идти до него, и если я ошибся, то заварю вам чай, – едва заметно улыбнулся Грех. Он зачесал назад мокрые волосы, и Грею бросились в глаза уродливые бугры шрамов на его запястьях.
– Хорошо, – кивнул Мастер, ощущая, как медленно возвращается твердая земля под ногами, и как сердце успокаивается с каждым вздохом. – Я посчитаю. Но я уверен, что ты ошибся.
– Давайте тогда разрешим этот спор?
– Да. Думаю, так будет правильно. – Грейден развернулся и сделал первый шаг. – Один…
– Я выбрал. Я. Выбрал. Это не может быть ошибкой! – Хайнц зарычал, его правая часть лица неожиданно стала покрываться костяной маской. За спиной распахнулись крылья, и черные перья закружились, оседая на полу и книжных полках.
– Посмотри на меня, Хайнц, – тихо сказал Грей. Ему было очень тяжело стоять, голова сильно кружилась, но он упрямо выдержал безумный взгляд Греха перед собой.
Хайнц стиснул челюсти так сильно, что губы побелели. Костяная маска безобразно окольцовывала глазницей золотистую радужку, заползала на лоб и висок.
– Посмотри внимательно. – Грейден сглотнул мешающий ком в горле. Ему казалось, что воздух стал твердым, плотным и вот-вот раздавит его; книги на полках, посуда и мебель будто дребезжали. В виске мерзко застучало, от боли во рту появился привкус крови.
Фергус всегда рассчитывал только на себя. Он учил Грейдена совершенно другому, потому что не хотел, чтобы в критические моменты просьба о помощи вставала поперек горла, как у него.
Иногда ситуация складывалась не в пользу одиночек и твоих плеч ей было мало, и если другие не подставлялись рядом, то тебя раздавливало в лепешку.
Просить о помощи – это тоже нормально. Вот только кто бы хоть раз объяснил это Фергусу.
Фергус устало оперся руками о раковину, и когти проскрежетали о фарфор. Он посмотрел на свое отражение, проследил за проступающими черными каплями крови на бинтах, обматывающих горло.
Почему вообще изначально Грехи считались самыми страшными монстрами?
«Что мы такого сделали людям, если нас боятся похлеще Демонов?»
– Почему ты не боишься меня, Грей? – Фергус спрашивал это три месяца назад, когда они, разморенные летним зноем, сидели на крыльце дома.
Грей смешно щурился и вертел в руках пучок колосков, которые хотел засушить в гербарии.
– Не знаю. Ты не сделал мне ничего плохого. – Мальчик пожал плечами и неожиданно прямо посмотрел на Греха. – Даже когда я швырнул тебе соль в глаза. Хотя мог бы.
– Но я все равно остаюсь опасным чудовищем.
– Лучше подружиться с чудовищем, чем снова доверять людям, – проворчал Грей. – Люди вообще, если честно, боятся не того, чего на самом деле следует.
Их кружки стояли ровными рядами на пушистом полотенце кверху донышками, плед с кисточками уныло свисал с крепкого стула. Фергус прошел кухню, завернул в гостиную и устало опустился на свое любимое кресло в углу. Хвост задел низкий кофейный столик, и с него покатились сложенные вязальные спицы. Он не стал включать свет. Он видел очертания любимого кресла Грея с оставленными у его подножия стопками книг, и ему становилось физически больно. Он стиснул когтями рубашку в том месте, где проклятое сердце не желало замедлиться. Оно билось в истерике о ребра, и тугие цепи амулета внутри него пульсировали в такт его дыханию.
Фергус не знал, что ему еще сделать и где искать. Все, что мог, он обыскал. Оставался только Орден, но туда надо соваться, только полностью восстановившись. И если там не окажется Грея, то начинать искать с начала.
Фергус не думал, что так привяжется. Он никогда бы не стал удерживать мальчика подле себя насильно, но он знал, что его забрали против его воли, а такой жизни он ему не хотел.
Мужчина устало запрокинул голову на спинку кресла, волосы рассыпались по плечам. Фергус не понимал, что чувствовать. Он впервые был кому-то нужен, был другом, равным и не пугающим своим обликом.
Тихий шелест привлек его внимание, и Грех поднял голову с такой слепой надеждой, что стало только больнее. У корней раскидистого дуба Фергус заметил белый квадрат распахнутой книги, и несколько страниц трепетало от порыва ветра.
Фергус на коленях подполз ближе, не в силах больше подняться из-за онемевшей правой ноги, вцепился грязными пальцами в край обложки и подтянул книгу к себе, поднимая и поднося ближе к лицу.
Запах Грея.
Это его книга сказок, которую ему так нравилось перечитывать вечерами у камина, пока Фергус шил или вязал что-нибудь. Фергус провел ладонью по желтым страницам, околевшим от холода, закрыл ее аккуратно и погладил потрепанную обложку так, словно на ней еще могло сохраниться тепло Грейдена и его след.
