Наиль Гельманович Акчурин

Крепостные мастера

Книга вторая. Снайпер

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

© Наиль Гельманович Акчурин, 2017

Вторая книга «Снайпер» написана в жанре политического детектива — о времени стремительных перемен в жизни России — «Перестройке»; отношении научно-технической интеллигенции к происходящим событиям, изменениям в армии, производстве и переоценке человеческих ценностей.

18+

ISBN 978-5-4483-9809-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Крепостные мастера
2. Предисловие
3. Глава первая Маятник часов
4. Глава вторая Проклятый дух
5. Глава третья Придурок
6. Глава четвертая Жанна д, Арк
7. Глава пятая Кинематометр
8. Глава шестая По минимуму
9. Глава седьмая Элитарное общество
10. Глава восьмая Улыбка Луны
11. Глава девятая Точка подсознания
12. Глава десятая Профессор
13. Глава одиннадцатая Заявление
14. Глава двенадцатая Подводная лодка
15. Глава тринадцатая Кооперативная квартира
16. Глава четырнадцатая Романтическая встреча
17. Глава пятнадцатая Полковник
18. Глава шестнадцатая Выгодное предложение
19. Глава семнадцатая Заложники
20. Глава восемнадцатая Аукцион
21. Глава девятнадцатая Друзья по несчастью
22. Глава двадцатая Небесные ласточки
23. Глава двадцать первая Фиговая пальма
24. Глава двадцать вторая Собрание
25. Глава двадцать третья Клара Цеткин

Мне жаль, что мы, руке наемной

Дозволя грабить свой доход,

С трудом ярем заботы темной

Влачим в столице круглый год,

Что не живем семьею дружной

В довольстве, в тишине досужной,

Старея близ могил родных

В своих поместьях родовых,

Где в нашем тереме забытом

Растет пустынная трава;

Что геральдического льва

Демократическим копытом

У нас лягает и осел:

Дух века вот куда зашел!

А. С. Пушкин

Предисловие

В середине восьмидесятых и начале девяностых годов двадцатого столетия Союз Советских Социалистических Республик — великий и могучий, недавно казавшийся оплотом нерушимой дружбы народов, — стал очагом непримиримой межнациональной вражды и территорией гражданских войн. Почему и отчего так случилось? Кто в этом виноват? Современник этих событий без труда изложит причины случившегося, скрупулезно перечислит все персоналии. Они почти все живы и в большинстве своем здравствуют. Мудрый добавит, что крах — удел всех империй. Впрочем, как и других форм правления, существовавших на земле, где народ не ведает, а государи безумствуют. Этого не миновала даже Английская империя с ее отлаженным многовековым институтом власти. А Россия? Её судьба на много лет вперед написана кровью несчастного народа, отличительной чертой, которого, к большому сожалению, было и остается предательство. Эта особенность нашего народа вот уже много веков является определяющим вектором всех событий истории государства Российского. Брат предает брата, сын отца, солдат Родину, интеллигенция идеалы, политики убеждения, народ веру. Предают с легкостью, даже не задумываясь, что огонь пожарищ, слезы матерей, отчаяние близких неизбежно вернется к ним со смертельной сокрушительной силой.

Всем понятно, что происходящие с нами события — это не случайность, это результат наших мыслей, наших желаний, и конечно поступков. Зачастую благие намерения приводят к отрицательному результату. Вот почему такие привлекательные лозунги всех бархатных революций: гласность, ускорение, перестройка, пропущенный через темные, непромытые души людей, как правило, приводит к государственной катастрофе.

Так случилось, что свобода, дарованная забитому, замученному коммунистической идеологией народу поначалу вызвала у всех недоумение, как у коровы привыкшей вести «безвыгульный» образ существования. Затем было радостное безумие от всеобщей вакханалии. И, наконец, появился страх перед неизвестностью. Ведь начался развал страны, власть в государстве захватили временщики, которые начали уничтожать и крушить все на своем пути.

Глава первая
Маятник часов

Светлана проснулась от назойливого дверного звонка. Казалось, будто сверло вонзили в голову и держали, отмечая степень болевого шока. Протирая глаза, она посмотрела на часы. Стрелки показывали без десяти минут двенадцать.

Запахнув халат, Светлана направилась к входной двери, про себя ругая дочь за то, что та не взяла с собой ключи.

— Да иду, уже…

Она повернула ручки замков и открыла дверь. Но на пороге стояла вовсе не дочь, а дородная женщина. Светлана сразу ее узнала, хотя видела всего несколько раз и то мельком. Это была жена Кридина Алевтина Всеволодовна. Светлана не успела удивиться, как та по-хозяйски шагнула ей на встречу. Ничего не оставалось, как пригласить ее в дом:

— Проходите…

— Я не буду проходить, Светочка… Я, в общем-то, за тобой…

— То есть как за мной? — Светлана в один миг забыла про сон.

— Вы ведь еще не знаете, у нас Александр Григорьевич пропал, то есть не пропал, а его похитили. — Алевтина Всеволодовна не сдержала слез и заплакала.

— А я здесь причем? — Светлана задала вопрос, не подыскивая нужных слов, но тут же поправилась: — Я-то чем могу вам помочь?

Зная Кридина, она с трудом верила в похищение. Хотя была наслышана о его проблемах, но считала, что этот обмылок из любой ситуации выскользнет.

— Сашу надо выручать, — взмолилась жена Кридина.

— Но я-то, что могу?

— Поедемте к вашему мужу, — решительно сказалано она, но увидев на лице Светланы протест, со слезами добавила: — Я Вас умоляю Светочка.

— К какому мужу?

У Светланы защемило сердце.

— К Василию…

— Но он уже давно не мой муж, более того, мы сегодня с Александром Григорьевичем были у него. И он нас не принял.

— Светочка, я вас умоляю, кроме него нам уже никто не сможет помочь.

На глазах Алевтины вновь показались слезы.

— А может быть, лучше в милицию обратиться?

— В милиции я была. Оставила там заявление. Они сказали, что если через трое суток не появится — начнут поиск. За трое суток его убить могут…

Супруга горе-бизнесмена залилась слезами.

— Поедемте, я вас умоляю.

Светлана задумалась, пытаясь найти веские аргументы, чтобы отказать назойливой посетительнице, но, глядя на несчастное лицо Кридиной, лбреченно сказала: — Ну что ж поехали.

Другого выбора ей не давали.

Во дворе их ждала машина. Белый «Москвич», который Кридин получил вместе с тремя работниками института, проведя удачную бартерную сделку. Светлана предпочла переднее сиденье рядом с водителем. За рулем был сын Кридина. Нагловатый самодовольный увалень находился в состоянии полной растерянности. Он робко учтиво поприветствовал:

— Здравствуйте. — И беспрекословно ждал приказаний.

— Поехали. — Светлана пояснила: — Третий дом возле «горбатого» магазина.

Где жил Василий, Светлана не знала и разыскивать его по всему городу в двенадцать часов ночи тоже не собиралась, поэтому приняла решение ехать на квартиру бывшего свекра. Это жилье осталось за Василием и находилось от нее недалеко, можно было без труда дойти пешком. Но, во-первых, была глубокая ночь — время не спокойное. А во-вторых, глупо идти пешком, когда можно доехать на машине.

Через пять минут они были уже на месте. Поднялись на третий этаж, но, к сожалению, дома никого не оказалось.

— Давайте немного подождем, — попросила Алевтина Всеволодовна.

— Да так его можно всю ночь прождать, а мне завтра на работ! — Но, взглянув, на молящие глаза, Светлана смилостивилась: — Ну, ладно, подождем с полчасика, только потом вы меня домой отвезете.

Они с женой Кридина вышли из подъезда, сели на лавочку и стали молча дожидаться появления ее бывшего благоверного. Говорить было не о чем. Слова утешения Светлане казались неуместными. Она молча смотрела в ясное звездное небо. Вспомнилось, как сегодня они с Кридиным уже приезжала к Василию — в его постоянную «резиденцию» кафе «Раздолье». Надо же, было обычное утро, которое не предвещало никаких бурных событий.

Вообще-то Светлана планировала вовремя прийти на работу, даже отложила запланированное на вечер любовное свидание, но провозилась, так и не смогла раньше завершить все свои неотложные дела. А утром они с Оксанкой никак не могли прервать сладкий утренний сон и подняться с постели. Две первые институтские пары они с дочкой бессовестно проспали. В половине десятого Светлана закрыла за Оксанкой дверь, надеясь, что к последней паре та все-таки придет без опоздания. Уже хотела тоже идти на работу, однако неожиданно изменила свое решение: залезла в ванну и долго лежала, продлевая утренний сон, наслаждаясь душистым ароматом хвойной пены. Затем, же растираясь махровым полотенцем, подумала, что, борясь за здоровый образ жизни, не разумно начинать день без утренней зарядки. Светлана расстелила плед в зале на ковре и как настоящий йог целый час привычно выгибала тело. Время близилось к одиннадцати, хотелось есть да и о работе она начинала беспокоиться. Вдруг все же спохватятся! Правда Светлана давно отучила кого бы то ни было об этом думать. Обычно на обед она времени не тратила, но вот новые коммерческие магазины посещала с удовольствием.

И сейчас она по дороге заглянула в два вновь открывшихся магазинчика и подошла к проходной института точно к обеденному перерыву. Еще подумала: надо бы немного задержаться, но не успела об этом подумать, как к ней подошли два парня — совсем еще юные, из нового поколения отчаянных. Светка сразу оценила — будут приставать. Один из гоблинов выдавил из себя вполне приличную фразу на русском языке:

— Извините, девушка, вы в этом институте работаете?

От бархатного голоса и вежливой учтивости Светка немного даже растерялась. Обычно таких сопляков она быстро отшивала. А если они пытались хамить, говорила заученную неприличную фразу, и чтобы они не пустили в ход свои пудовые кулаки предупреждала, что за нее есть кому заступиться. Но на сей раз, ей хотелось быть доброжелательной.

— Да, да. А что? — откликнулась Светка с улыбкой.

— Мы тут компаньона ждем и никак не дождемся. Может быть, вы нам поможете его разыскать?

— А кого?

— Кридина.

— У-у, Кридина у нас все знают. Что ему передать?

— Ничего не передавайте, попросите выйти.

— А если его нет? Он у нас птица перелетная на одном месте не сидит.

— Тогда мы будем ждать.

— Что же весь день будете ждать? — Светка насторожилась.

— И ночь, и день, сколько понадобиться.

— Ну, тогда удачи…

В это время из проходной института стали выходить сослуживцы на обед. Они улыбались свободе и солнцу, машинально здоровались со Светкой. Ей хотелось помочь учтивой молодежи. Но Кридина среди выходящих сотрудников не было.

— Увижу его, обязательно скажу, что вы его ждете, не переживайте.

— А че нам переживать? Пусть он переживает, — не сдержался молчавший до этого парень.

Светка в ответ улыбнулась, пожала плечами и зашагала от проходной.

Войдя в комнату и увидев удрученных сотрудников, Светка решила развеять грустное настроение и сообщила:

— Кридин, тебя там ждут.

Кридин от ее слов вздрогнул:

— Кто?

— Трое. Один с топором и двое с носилками.

Но никто не рассмеялся. Лишь Петрович недобро покосился и пояснил:

— Горбача сняли…

Светка рассмеялась:

— И вы что, теперь по его душу поминки справляете?

— Пока что панихиду, — пояснил Борька Гликман.

— Понкратова, кто меня там спрашивал? — заинтересовался Кридин.

— Да парни какие-то… Они мне не представились. Сказали, что из-под земли тебя достанут. — Светка увидела, как после ее слов перекосило лицо Кридина, и решила посмаковать ситуацию: — По рации переговариваются — не иначе группа захвата «Альфа».

О, если бы это была группа «Альфа»! Кридин только поблагодарил бы Бога за такое стечение обстоятельств. Но теперь, наверное, ему самому нужно будет быть и Альфой, и Бетой и, если понадобиться, Сигмой. Он вспомнил, что уже сколько раз давал себе слово не связываться с этой стервой Понкратовой. Она всегда издевательски подшучивала над ним. Кридин с удовольствием раздавил бы это мерзкое создание, но почему-то высокие чины из окружения начальника покровительствовали ей. Поэтому приходилось терпеть эту мерзавку и сторониться ее.

Светлана же никогда не испытывала желания кого-то унизить. Она обращалась с людьми запросто. Исключением, действительно, был предприимчивый ловкач Кридин, который вызывал у нее насмешливую улыбку. Но со стороны всем все равно кажется, что она баловень судьбы. И может быть, кто-то ей даже завидует. Хотя чему? Первый муж оказался в тюрьме, любимый человек остался инвалидом, второй муж умер при загадочных обстоятельствах. Можно позавидовать привлекательной внешности, дорогим заграничным шмоткам, изысканному парфюму. Но что все это без душевного спокойствия и женского счастья?..

В очередной раз Альберт задал ей задачку с тремя неизвестными. Как ее выполнить, Светлана понятия не имела. Если раньше он просил, например, ознакомиться с технологией, скопировать чертежи установки, познакомить с разработчиком — и с этим все было ясно, то теперь предстояло нечто совсем иное. В институте проходили выборы нового директора, и Светлана должна была повлиять на их исход. Нет, Альберт напрямую такую задачу не ставил, но Светлана чувствовала, что от нее требуют посильного участия. Она была бы рада помочь Альберту, но как? События в стране менялись с небывалой скоростью. Простой обыватель ощущал себя песчинкой, летящей в водовороте истории. Рушилось мировоззрение, устои Как оценить и правильно понять происходящее? Повсюду открывались кооперативы. Менялись владельцы собственности. Правильно это или нет? Наверное, правильно. Только очевидно и другое: для того чтобы процветали кооперативы совсем не обязательно уничтожать государственные предприятия. Светке, конечно, все это по барабану, у нее все, что нужно есть. Вот только куда деться от злых замученных житейскими проблемами людей? У них во все времена зависть была главной движущей силой бытия, и вот теперь, помноженная на волчий оскал, она вмиг превращается в орудие исполнения заветного желания любыми путями. И тогда уже становиться трудно и страшно жить.

Вон на днях среди бела дня убили молодую женщину. На центральной улице города в обеденный перерыв началась перестрелка двух противоборствующих группировок. Из бандитов никто не пострадал. Погибла проходившая мимо молодая женщина — мать двоих маленьких детей. Нелепая случайность? Или закономерность?..

— Александр Григорьевич, если у вас неприятность, давайте вызовем милицию. — Светлане стало жаль Кридина и захотелось ему помочь. Но Кридин оценил это как очередное издевательство.

— Зови сразу КГБ или прокуратуру… — с вызовом ответил он, но тут же осекся. Он вспомнил о Васе Понкратове, первом муже этой стервы, который в данном случае мог решить все его ннеразрешимые проблемы одним движением.

Успокоившись и немного поразмыслив, Кридин, обратился к Светлане мягким вкрадчивым голосом:

— Светлана… Понкратова, мне с тобой поговорить нужно будет, ты, пожалуйста, никуда не уходи после обеда.

— Хорошо.

Светлана пожала плечами, положила сумку на свой рабочий стол. Вытащила косметичку, расческу, и отправилась в туалет наводить должный блеск и шик.

Она посмотрелась в зеркало и к своему неудовольствию нашла на лице еще одну морщинку. Что делать — возраст берет свое. Иногда она сравнивала себя со своими ровесницами и ужасалась тому, что некоторые из них уже стали бабушками, а большинство себя в душе такими и считало. Конечно, век человека был бы намного длиннее, если бы на его долю не выпадало столько переживаний и нервных потрясений. Но Светлана Понкратова за пятнадцать лет пережила потрясения, которые более слабых людей превратили бы не только в сгорбленных старушек. Никому не желала она такое пережить.

После убийства Петьки Ширяева она стала в глазах общественности самым главным обвиняемым. Так, наверное, и должно было быть. А кто же еще во всем виноват, как не любовница-разлучница? Любая добропорядочная жена готова была ей в лицо вцепиться, чтобы другим неповадно было. Находились жедающие просто в ступе сплетен помолоть кости соблазнительницы. Обсудить и осудить. А затем тайком признаться самой себе в загубленной жизни и неудовлетворенных чувствах.

Конечно, такого дерзкого поступка от своего туповатого мужа Светлана не ожидала. Но все же каким-то шестым чувством она понимала, что еще в самом начале ее безумной связи с Анатолием не ждала ничего хорошего. Но зачем-то дал же Бог ей эту любовь. Неужели только для того, чтобы загнать ее в тупик? А из тупика, как известно, всегда есть выход — один из них в пропасть. Так Светка все эти годы в пропасть и летела, пытаясь хоть за что-то ухватиться. Были минуты отчаяния, когда ей просто не хотелось жить. Мужа-кормильца посадили в тюрьму, Альберт помахал ручкой и в самый ответственный момент оставил ее один на один с бедой. А Анатолий? Анатолий стал калекой. Сколько она пролила слез, вымаливая у Неба его спасение. Уверяла и клялась в своей любви и преданности. Обещала выходить его всем своим теплом и вниманием. Но неужели Бог помог ей, чтобы дать такое испытание: лицезреть немощность любимого человека?

После того страшного дня, две недели Анатолий был между жизнью и смертью. Находился в небытии, то бредил и метался, то смирено лежал, дожидаясь своей участи, то как умалишенный крушил дорогостоящую медицинскую аппаратуру. Он переходил из одной крайности в другую, точно маятник часов раскачивался над его больным телом и истерзанной душой.

Но время все расставляет в нужном порядке и гармонии. И вот постепенно амплитуда колебаний маятника над головой Анатолия стала снижаться, и стрелка часов уверенно показала — жизнь. Теперь Анатолию Солодовникову предстояло еще два месяца бороться за место в этой жизни. Но, увы, сектор приз — здоровье и счастье — ему не выпадал. Одна из шести пуль, выпущенных из автомата Василия, задела нервное окончание шейного позвонка, сделала шею неподвижной и навсегда склонила голову к плечу. Одна из шести превратила красавца мужчину в уродливое существо. И как Светлана ни боролась с собой, как ни пыталась разжечь в своей груди пламя прежней любви, сделать этого так и не смогла. Она дружески улыбалась Анатолию при встрече, с участием спрашивала: «Как дела?» Но все, что раньше их так роднило, было безвозвратно утеряно. Утеряно навсегда.

Анатолий тоже переживал перемены в их отношениях. Только для него это было в несколько раз больнее. Предательство — это ведь не всегда только подлость. Анатолий не смог принять и простить и вскоре из института уволился. Светка после его ухода иногда по ночам плакала, но уже не по Анатолию, не по той неповторимой любви, которая их связывала, а по своей уходящей молодости…

Кридин ждал ее в вестибюле, сидя в кресле перед кабинами лифта. Светлана не могла понять, то ли Александр Григорьевич так сосредоточен, то ли ему нездоровиться. Взгляд отрешенных стеклянных глаз, устремленных в одну точку, болезненная желтизна кожи делали Кридина похожим на восковую фигуру.

— Понкратова, иди сюда, — восковая фигура Кридина словно ожила и поманила пальцем.

Светлана подошла. Александр Григорьевич, опережая ее вопросы, указал на кресло. Светлана присела в ожидании пояснений.

Кридин, казалось, не знал, с чего начать.

— У меня последняя командировка в Красноармейск прошла не совсем удачно.

— Ну и что? Я-то тут при чем?

— Да ни при чем… Завод предъявляет претензии по поводу наших станков. Но предъявляет не институту, а мне, и те ребята, которых ты встретила на улице, приехали эти претензии воплощать в жизнь.

— Ну и?

— Что у них на уме? Я не знаю. Но руководство завода свои условия изложило: возвратить деньги за станки, плюс процент за использование денежной массы. Итого миллион. Для института деньги не великие, но эти деревенские «волкодавы» прицепились ко мне и хотят оставить без средств к существованию. Ты понимаешь, что я не один зарплату получал и премию никогда ни от кого не прятал. Почему же я один за всех должен отдуваться?

— Чем же я-то могу вам помочь?

Последняя фраза Кридина больно кольнуло самолюбие Светланы, и ей захотелось, как можно быстрее, закончить эту беседу.

— Чем, чем? Василия надо просить, чтоб помог, иначе трудно предположить, что может быть.

— Кто?! Я просить!?! — Светлана захлебнулась в ярости от такого предложения. — С какой это стати?

— Дело не в стати, Понкратова. Дело в принципе. И я на тебя очень надеюсь.

— Н-е-т… — Светлана всю злость и категоричность выразила в одном слове. И все чувства отобразились на ее лице. Да как он мог с такой просьбой обратиться к ней?! Она к этому чудовищу под расстрелом никогда не пойдет. Он ведь всю ее жизнь искромсал в клочья — убийца! А сколько ее по милициям таскали! То следователь, то адвокат — всю жизнь перетряхнули, словно грязное белье. Казалось, никто не задумывается о ее боли и страданиях. Предлагали ей организовать свидание с мужем. Зачем? Да она сама бы его по стенке размазала, и рука бы не дрогнула, как у него, когда в Анатолия стрелял.

За пятнадцать лет Светлана видела Василия всего два раз — на похоронах его стариков. У такого дурака родители ведь были порядочные люди — царство им небесное. Сколько же им страданий выпало из-за сынка нерадивого. Да такому место только в тюрьме! Неслучайно его там. авторитетом сделали. Вот пусть там и остается до скончания своих дней. А она о нем не хочет ни слышать, ни вспоминать.

— Понкратова, Света, — Кридин заговорил с ней ласково, переведя свой командный голос на низкие тона. — Я тебя прошу. Я ведь к тебе никогда раньше не обращался ни с какими просьбами. У меня просто безвыходная ситуация. Я тебя умоляю.

— Александр Григорьевич, вы, наверное, что-то перепутали, я ему уже пятнадцать лет как не жена. И моя просьба может возыметь обратный эффект.

Светлана никогда раньше не видела Кридина в таком состоянии. Ей стало жаль этого в недавнем прошлом преуспевающего человека, и она попыталась найти иное объяснение своему отказу.

— Жена ты ему как была, так и осталась, и кроме тебя большего влияния на Василия никто оказать не сможет.

— Вы мне, Александр Григорьевич, льстите.

Но тем не менее слышать такое всегда приятно. Женское сердце обмякло и уже готово было для душевного порыва.

— Светка, давай все же попробуем. Ты же, в конце концов, не за себя просить придешь, за людей, за честь института.

Когда речь зашла о людях и о чести всего института, Светка, как и любая женщина, от которой зависит судьба народа и коллектива, задумалась.

«А может быть, действительно, встретиться с этим чокнутым? — подумала она. — Когда-никогда это должно было случится. Дочка вон уже институт заканчивает, все понимает и про папу летчика-испытателя сказку слушать не будет. Да и жизнь переменилась: кооперативы, рэкетиры, бандиты — не ровен час, еще самой придется убийце в пояс кланяться.

— И как вы себе все это представляете?

— Пойдем вместе с тобой к нему, ты будешь рядом стоять, а я буду говорить.

— А вы что, знаете, где мы можем с ним встретиться?

— А ты что не знаешь его резиденцию? Кафе «Раздолье», — пояснил Кридин.

— Вы хотите туда ехать?

— А что такого?

— Прямо сейчас?

— А почему нет?

— Я сейчас прямо не могу. Я не готова.

Мурашки побежали по спине от волнения, словно перед первым свиданием. Кто знает, может быть, оно таким и было.

Кафе «Раздолье» находилось в самом центре города и считалось элитным заведением, в которое в вечернее время простому смертному попасть было нереально. Оно было задумано для отдыха высокопоставленных особ и пользовалось хорошей репутацией. Обслуживающий персонал всеми силами поддерживал такой имидж. Светлана непременно захотела побывать в знаменитом «Раздолье»и самой посмотреть на вотчину своего бывшего мужа.

В холле их остановил охранник:

— Господа, зал для посетителей направо.

— Мы к Василию Тимофеевичу, — пояснил Кридин.

— А кто вы? Что ему сказать?

— Скажите: жена, — ответил он за Светлану.

— Какая жена? Я всех его жен знаю, — готов был поднять тревогу добросовестный секъюрити.

— Скажите, что первая — Светлана.

— Стойте здесь, сейчас я уточню, какая такая жена.

Охранник с подозрением посмотрел на Светлану и поднялся на второй этаж. Через несколько минут он вернулся и с равнодушным каменным лицом сообщил:

— Василий Тимофеевич сейчас очень занят и принять вас не может. Если у вас что-то срочное, можете мне сообщить, я ему передам.

Светлана посмотрела на Кридина, но тот не решился откровенничать с охранником. И он поспешил распрощаться. Светлана впервые за долгие годы испытала стыд унижения. Ее тупой мужинек не захотел с ней встречаться. Ха-ха. Нужен он ей больно, придурок. Даже ни разу не пришел дочку навестить. Папаша называется. Ради кого и ради чего она вынуждена испытывать эти унижения?..

Светлана вспомнила, как все было. С какой стати она теперь должна выручать Кридина. Да честно говоря, он осточертел ей в институте. Ночной вояж с его женой она согласилась сделать только ради этой женщины. Чисто по-человечески её было жаль, и Светлана считала своим долгом ей помочь. Но только ей, а не Кридину. Этот горе-бизнесмен сам себе копал яму и не один год. Институт письмами закидали покупатели его станков, а ему хоть бы хны. Он думал, так будет продолжаться вечно. Но, как известно ничего вечного не бывает, наступает момент истины, когда за свои поступки нужно расплачиваться. Для Кридина это время наступило, и удивительного в этом ничего нет. Светлану занимал другой вопрос. Могла ли она несколько лет назад представить, что вот так среди ночи будет дожидаться своего никчемного мужа, добиваться его аудиенции и о чем-то его просить? Даже не ради себя, ради кого-то. Да никогда!

Какой же кудесник так искусно сложил эту звездную комбинацию? Кто вытащил из колоды счастливый билет Василия?..

Светлана не заметила, как из-за угла вывернул кортеж машин. Обычно такие иномарки с воем и свистом проносятся по улицам, не уступая никому дорогу. А тут белый «Мерседес» с ослепительным светом фар, а за ним два джипа медленно и неслышно вкатились во двор дома. За плотно закрытыми тонированными стеклами играла веселая музыка, и казалось, что из машин выходить никто не собирается. Они будто замерли в ожидании чего-то. Светлана ощутила, как ей передается напряжение, заполнявшее салоны фешенебельных иномарок. После небольшой паузы дверь «Мерседеса» открылась, и оттуда вылез высокий, хорошо сложенный парень, с короткой стрижкой и дерзким, мужественным лицом. В его облике проглядывала небрежность. Потертые джинсы и черная лайковая куртка, одетая на майку, толстые золотые цепи на шее и на запястье, огромный перстень-печатка с блеснувшим бриллиантом на безымянном пальце… Он презрительно посмотрел на сидящих на скамейке женщин, сделал паузу, будто напрягая мозги для принятия нужного решения, но не найдя его, грубо приказал:

— А ну-ка валите отсюда.

— Что? — не сразу поняла Светлана.

— Пошла вон отсюда! Мочалка. Пока я тебя не пристрелил.

— Пойдем Светочка, пойдем, посидим в машине.

Алевтина Всеволодовна, обеспокоенная происходящим, первая поднялась со скамейки и взяла Светлану за руку, пытаясь увлечь за собой. Но в это время из «Мерседеса» вылезла длинноногая девица, а вслед за ней показался Василий в белой рубашке и малиновом пиджаке.

— Ты ко мне? — небрежно спросил он Светлану.

— Да, — в ее голосе слышалась покорность.

— И зачем?

— Поговорить надо.

— Кому надо?

— Мне.

В это время тонированные стекла машин поползли вниз, и из окон показались дула автоматов, выставленные в разные стороны с четко определенным сектором обстрела.

— Здесь будем говорить или в дом поднимемся?

— Поднимемся.

Светке, с одной стороны, все это было любопытно, а с другой стороны, стоя под прицелами автоматов, опять подумалось: какого черта она здесь делает и ради кого?

— Ну, тогда пошли.

Но прежде чем Василий сделал шаг, один охранник дал отмашку рукой, и в подъезд, выскользнув из джипа, быстро побежал другой атлетически сложенный парень. Он открыл входную дверь окинул глазами все закутки, поднялся на этаж выше, затем вернулся и доложил:

— Шеф можно идти, все чисто.

После этого он вновь бросился в подъезд проверять остальные этажи. Вслед за ним из джипов с автоматами наперевес начали выходить остальные. Двое из них встали, прикрывая Василия своим телом, и усиленно вглядывались в темноту кустов небольшого палисадника возле дома. Еще двое подошли к машине Кридина для выяснения личности водителя. Алевтина Всеволодовна, кидаясь к сыну, выкрикнула:

— Это наша машина!

Один из парней утвердительно кивнул, что-то тихо сказал своему напарнику, после чего они вслед за Василием и двумя девицами направились к подъезду. Светлана и Алевтина замыкали процессию.

Войдя в знакомую квартиру, Светлана ее не узнала. Шикарные апартаменты с импортной мебелью и добротно сделанным евроремонтом ничем не напоминали старую развалину в которой когда-то жили старики Понкратовы. К тому же в квартире была сделана перепланировка. Между кухней и залом убрали перегородку, и теперь эта комната выглядела как один большой холл, где располагался светлый кожаный диван, кресла и домашний кинотеатр. На стенах были развешаны картины в массивных рамах. Но самое большое впечатление на Светлану произвел огромный ковер, который лежал на полу словно картина, запечатлевшая разъяренного тигра на фоне джунглей. Пол кухни был поднят на один кирпич, и вдоль стены красовалась итальянская кухонная стенка бежевого цвета.

Пока Светлана разглядывала интерьер, Василий снял пиджак, передал одному из парней, засучил рукава рубашки и ослабил узел галстука. Затем зашел в ванную и наскоро ополоснул лицо и руки. Когда он вновь вышел в холл, одна из девиц подала ему полотенце. Василий вытерся, бросил полотенце в кресло и едва слышно позвал Светлану:

— Пойдем.

Светлана, а вслед за ней и жена Кридина направились за Василием в одну из дальних комнат.

Это был рабочий кабинет. Всю ширину комнаты занимал большой черный стол возле окна, оставляя лишь небольшой проход к массивному кожаному креслу. Рядом со столом вдоль стены выстроились в ряд стулья, с другой стороны располагались два кожаных кресла. На стенах висели репродукции с картин американской жизни. Среди них обрамленная в раму огромная картина, изображавшая статую свободы.

Василий прошел, сел в кресло за письменным столом и по-деловому жестом предложил присаживаться женщинам. В комнату вошел охранник и сел в одно из кресел рядом со Светланой, пахнув дорогим одеколоном и запахом алкоголя.

— Рассказывай, что у тебя в очередной раз стряслось? — Василий был явно не расположен к разговору и будто процеживал слова сквозь зубы.

Этот тон Светлане был неприятен. Она обращалась к Василию в первый раз, и то, чтобы он помог решить проблемы посторонних людей. Но сейчас она не стала высказывать возражения, лишь кивком головы переадресовала вопрос Василия своей спутнице. Алевтина Всеволодовна от непривычной обстановки растерялась, что-то пыталась объяснить, но понять, что она хочет сказать, было невозможно. Тогда Василий, теряя терпение, начал сам задавать наводящие вопросы:

— Ты кто?

— Я жена Кридина.

— И что ты от меня хочешь?

— Чтобы Сашу отпустили.

— Откуда отпустили?

— Не знаю.

— А я тем более не знаю…

Алевтина закрыла лицо руками и залилась слезами. Василий сидел в кресле и терпеливо дожидался окончания женской истерики. Но, видя, что кончится она не скоро, обратился к парню:

— Валек, дай ей воды.

Валек вынул из шкафа бутылку минеральной воды, разлил по стаканам, один стакан поставил перед Светланой, другой протянул жене Кридина.

— Ты можешь объяснить, что произошло? — Василий обратился к Светлане: — Я что тут полночи должен женские страдания выслушивать?

— Я не знаю, говорит: Кридина украли.

Алевтина в знак согласия утвердительно закивала головой.

— Наверное, эти из Красноармейска. Они ему второй месяц покоя не дают.

— Валек, кто у нас в Красноармейске рулит?

— А хер их знает, был Зыба. У них там один завод, вот они его и доят.

— Ты знаешь его телефон?

— Был где-то записан.

— Найди.

— Ты что с ним связаться хочешь?

— Да.

— Что прямо сейчас?

— А что, он какой-то цаца?

— Нам сейчас только с Зыбой диалога не хватает.

Василий эту реплику пропустил мимо ушей, а Валек достал из шкафа большую тетрадь и занялся поиском телефонного номера.

— Ну вот, Заболотнев Александр Иванович, рабочий и домашний телефон.

— Давай по-домашнему, в это время мы его на работе не застанем.

Василий протянул Вальку переносную трубку и стал дожидаться, когда тот соединит его с нужным абонентом.

Светлана разглядывала своего бывшего мужа и видела перед собой совсем чужого человека. Конечно, это был не тот Василий из прошлой забытой жизни. Сознанием она понимала, что это все тот же ее обмылок, и она легко бы поверила своим глазам, если бы все дело было в одной красочной обертке. Но перемены произошли именно внутри человека, изменили всю его энергетику. Перед ней сидел уверенный в себе мафиози, для которого отдавать приказы и говорить — одно и тоже. Это был несомненный лидер, ведущий за собой людей, объединивший их одной идеей и смыслом. И Светлана неожиданно поняла, что такой человек ей определенно нравился. Он заслуживал к себе уважения.

— Александр Иванович!? Не клади трубку, сейчас с тобой будут говорить.

Валек протянул Василию трубку.

— Александр Иванович, здорово тебе. Это Василий Тимофеевич по твою душу. Какой? Какой? — Василий посмотрел на женщин и тихо добавил: — Снайпер.

От этого слова у Светланы холодок пробежал по спине. Она, как и все обыватели города, слышала про снайперов, отморозков и беспредельщиков. С этой группировкой не могли наладить диалог ни местные бандиты, ни правоохранительные органы. Снайперы считали себя выше. Посягательство на интересы группировки означало смерть. Никаких компромиссов. Никаких переговорных процессов с конкурентами не велось. Любая «стрелка» заканчивалась расстрелом. Перед ними трепетали и заискивали, их боялись и сторонились.

— Ну, ты, старый, меня узнал? Спасибо и на этом, — усмехнувшись, с сарказмом в голосе продолжал Василий: — Тут человечек один, я знаю, к тебе попал. Ну да, инженер. Кридин. Нетрадиционной сексуальной ориентации? Согласен. Я его один раз чуть сам не замочил. Ты его, Иваныч, отпусти. Что, ползавода украл? На него это похоже.

Василий усмехнулся. А Алевтина Всеволодовна, услышав про нетрадиционную сексуальную ориентацию, вся превратилась в слух.

— Ну ладно, он никуда не убежит. Если должен, значит отдаст. Ты же знаешь, я живу по законам. В случае чего, за базар отвечу. Ладно, считай, что я тебе должен. Ну, я же сказал, отдаст.

Василий укоризненно посмотрел на Алевтину Всеволодовну. И та в знак согласия утвердительно закивала.

— Тебе что, моего слова не достаточно. Хочешь, чтобы я расписался? Нет, не хочешь?

Василий рассмеялся.

— Хорошо завтра жду. Я тоже. Давай подъезжай к обеду в «Раздолье». Ты же, старый, знаешь, куда ехать. Привык Ваньку валять. А этого козла отпусти, ты смотри он хилый, просто так может кони двинуть. И будет на тебе висеть мокруха, ладно бы за человека, а так за какого-то чмона. Ну, все пока.

Василий положил трубку.

— Что-то ты с этим Зыбой, прям, как с человеком разговаривал? Колхозник замученный. Если сейчас не выполнит условий, я сам съезжу к нему. -Валек весь затрясся от беззвучного смеха. И чувствовалось, что дай ему волю, он бы всех подряд мочил.

— Ша, — Василий выдохнул. — Ну, все придет ваш благоверный скоро домой, и вы ступайте себе.

— Василий Тимофеевич, а что я вам должна? — жена Кридина попыталась заодно решить «малой кровью» и вторую проблему.

Василий усмехнулся, разгадав этот простой прием и зло ответил:

— Ты мне лично ничего не должна. Мне от тебя ничего и не нужно. За этот визит расплатится она. — Василий пальцем показал на Светлану. — А за то, что муж твой кинул братву, вы ответите с ним вместе. Ты разговор слышала? Вот смотри, если что.

Глава вторая
Проклятый дух

После того, как за Светланой закрылась дверь кабинета, Василий снял галстук, сделал несколько вращательных движений головой, разминая шею, затем взял со стола нетронутый Светланой стакан с минеральной водой и сделал несколько глотков. В комнату вошел долговязый парень в черном строгом костюме и с небольшим портфелем в руке.

— Заходи, заходи Дмитрий, — подбодрил его Василий. — Давай за сегодняшний день «бабки» подобьем.

Дмитрий сел на стул, вытащил из портфеля тоненькую тетрадь, открыл на нужной странице и приступил к докладу. Его звучный дикторский голос совсем не соответствовал хилой комплекции.

— Сотку баксов мы за сегодняшний день сняли, как и планировали. Внешне все как будто обстоит неплохо. Но есть ряд моментов, я подчеркиваю, пока рабочих моментов, которые мы должны в ближайшее время «разрулить».

— Что за моменты?

— Начну с самого проблемного. Кооператив «Меридиан», который мы уже пять лет «крышуем», переправил по договору за холодильники в Орск кредитные деньги. Деньги в банк поступили, но местная братва их на расчетный счет завода не зачисляет.

— Как не зачисляет? — Василий не смог скрыть удивления.

— Ну, они подмяли под себя этот банк. И денежки, которые туда поступают, крутят почем зря.

— Да это какие-то беспредельщики.

— Может быть, но факт остается фактом. Если в кратчайшее время ситуацию не изменить, «Меридиан» пойдет с молотка.

— Ясно. Давай дальше.

— Поступили сведения, которые необходимо проверить. На бензоколонке Тихона завелись крысы, а может быть, и сам он стал крысой. Мы договаривались, что он будет нам платить со своих продаж. Если считать по его официальной бухгалтерии, то все сходиться. Но он за прошлый месяц пропустил через свои колонки десять левых бензовозов и ни копейки с них нам не заплатил.

— Он че сука «оборзел»!? — перебил экономиста Валек.

— Не знаю, — спокойно ответил на реплику Дмитрий: — Это нам предстоит выяснить. Теперь, на наш кирпичный завод стал плохо поступать цемент. Объясняют это тем, что плохо работает цементный завод. Да, действительно, у них вышла из строя линия. Но все-таки он работает, и цемент отгружается. Значит, мы плохо довели до руководства этого завода, что являемся особыми заказчиками. Это необходимо решить в кратчайшие сроки — наш завод на грани остановки. — Дмитрий сделал паузу. — Теперь что касается наших внутренних проблем. Наши люди не дорабатывают на «вшивом» и «заводском» рынках, в колбасном цехе у Оганесяна, и в кафе у Рудика.

— Это почему не дорабатывают? — опять не сдержался Валек.

— По кочану. Ты хоть раз сам пройдись по базару, посчитай торговцев и умножь на их дневной тариф — тогда для тебя все станет ясно. Оганесян большую часть товара продает через левые точки, ты спроси своих парней: они в курсе событий? Или, может быть, догадываются? Только нас за лохов держать не надо. И с Рудиком нужно уже давно изменить условия договора. Брать по тарифу с каждого стула, а не со стола.

— Что еще? — нетерпеливо спросил Василий.

— Пока все.

— А что с этой — «Голубой Лагуной»?

— Разбираемся…

— Что значит разбираетесь?

— Ты же сказал, не трогать их пока. Живут они в центре города. Снимают две квартиры. Директора отдельно от своих помощников. Но, по всей видимости, делятся они не по статусу, а по возрасту и по интересам. Помощники помоложе и понаглей. Мы им подселили двух наших девчонок. Директора поопытней, возраст у них под полтинник. На близкий контакт не идут. Приходиться за ними следить на расстоянии. Провожать от офиса до квартиры и обратно. По всему видно — осторожничают. Деньги переводят через немецкий банк в основном валютой по безналичному расчету в Москву. Я так думаю, чтобы не светиться, потому что есть несколько платежей на Кипр.

— Девчонки-то надежные?

— Валек для такого случая подбирал, — перевел стрелку Дмитрий.

— Будьте спокойны, кадры надежные, — заверил Валек.- Мы, между прочим, предупредили, в случае чего, пострадают их близкие родственники.

— И они как преданные жены декабристов прониклись пониманием, — усмехнулся Василий. — Ты учти, когда твоих красавиц эти аферисты объявят собственницами острова в Средиземноморье, они на следующий день позабудут, как их маму и папу зовут.

Василий призадумался, потер рукой шею, затем выпил еще минералки. Казалось, думал он о чем-то далеком. Безразлично посмотрел сначала на экономиста, затем на Валька. Эти несколько минут полного отрешения всегда были тягостными для них. Шеф будто от них куда-то удалялся, глаза его стекленели, и сам он был похож на восковую фигуру. Или живой труп. По телу пробегали мурашки. Те, кто его плохо знал и оказывался рядом в такой момент, испытывали неподдельный страх. Возвращаясь в реальность, Василий формулировал задачу.

— Ты вот что, Дмитрий, предупреди всех, чтобы с этих гастролеров из Лагуны глаз не спускали. Найдите и встретьтесь с хозяевами квартир, с местным участковым, поставьте их на прослушку. Используйте все возможные средства. Здесь у нас промаха не должно быть… Сколько они поимели с наших лохов?

— Около миллиона баксов.

— Пока не ясно, под кем они работают…

— А нам это надо? — вклинился в разговор Валек, — Такие бабки упускаем.

— Не трогаем, чтобы в «непонятке» не оказаться. То ли они, действительно, под англичанами «ходят», то ли… ты, Дмитрий, возьми это дело под свой контроль, пусть юристы еще раз посмотрят документы, сам послушай, что соседи про них говорят. Ну, в общем, не мне тебя учить… Валек, завтра с утра езжай в кафе к Рудику. Выпей с ним чашечку кофе, поговори за жизнь и посмотри, сколько стоит стульев у каждого стола. Никаких претензий ему не предъявляй. Заедешь к нему вечером, если стульев окажется больше, чем положено. Сделаешь «предъяву».

— Да я ему завтра без стульев башку снесу. — Валек сжал кулаки и заиграл желваками.

— Без стульев не надо. Это не тот случай. Ты докажи ему, что он не прав, с помощью карандаша и листка бумаги, предъявляя только факты. Я думаю, он тебя поймет.

— Ты из меня скоро математика сделаешь.

— Да нет, я хочу, чтобы ты был не бандитом, а бизнесменом. И вел свой бизнес, строго соблюдая условия договора. Ну да ладно… Тихона завтра нужно будет пригласить на выездную коллегию в загородный дом. И с самого утра. Пусть этим займется Саид. Дмитрий, у тебя от кого сведения про левые бензовозы?

— Тихон за воровство выгнал одного оператора. Но тот с этим, естественно, был не согласен. Вот и рассказал.

— Ты давай завтра возьми с собой этого оператора, и со своими ребятами проверьте бухгалтерию этой бензоколонки. Если тебе нужны бойцы, возьми с собой бригаду Нестера. Здесь ведь только два решения, либо оператору язык отрезать, либо Тихону в цистерне плавать. Затем проверите Оганесяна. На цементный завод пусть поедет Малыш и возьмет с собой Иваныча. Пусть потолкуют с директором. Объяснят ему без всякого нажима нашу озабоченность. Если он не проникнется, придется его за одно место подергать. Если не поймет и это, придется его поменять. Все, давайте на этом закончим. Валек отпускай людей, завтра к восьми часам пусть приедет за мной Серега.

— А что с рынками будем делать? — Валек хотел услышать конкретные указания.

— Это твоя недоработка, вот ты и думай, что делать. Зачем мне такой руководитель, за которого я должен думать?

— С Орском тоже надо решать? — задал в свою очередь вопрос Дмитрий.

— С Орском надо подумать. Сначала надо братве весточку послать, а потом принимать решение. Ты мне для разговора реквизиты того банка оставь, копию платежного поручения и копию договора.

— Но у них каждый день кредит по мозгам стучит.

Прозорливый и дотошный в работе, Дмитрий вынул из портфеля заранее приготовленные документы и положил на стол перед Василием.

— Пусть стучит. Они когда деньги переправляли, с тобой посоветовались? Нет. Но тогда о чем базар? Мы им что, пожарная команда, каштаны из огня таскать? На сегодня все. Валек, всех проинструктируй и по домам.

Дмитрий привычно быстро сложил свой портфель, попрощался и вышел из кабинета. Валек в дверях задержался.

— Снайпер, — так он обращался к Василию, только тогда когда оставался с ним один на один, пытаясь выказать особое уважение и подчеркнуть свою к нему близость: — Ты сегодня с кем остаешься?

Василий это прозвище не любил. В устах разных людей оно звучало по-разному, порой даже с издевкой. Но Вальку он эту фамильярность прощал, потому что знал, для того слово «снайпер» созвучно с романтическим детством, которое играло у пацана в одном месте.

— Да… Скажи, чтоб Машка осталась.

— Но сегодня Зинка хотела остаться.

— Пусть обождет, как-нибудь в следующий раз.

— Вась, но она очень хочет. Говорит мочи нету, так хочет тебя любить.

— Больше она ничего не хочет? Она наказана за свой длинный язык, — Василий стал свирепеть: — В следующий раз невпопад пасть откроет, я ей язык отрежу, а чтобы желаний больше не было, члены ей укорочу.

— Да ладно тебе, она баба хорошая.

— Все, я сказал, иди…

Две гражданские жены Василия были друг другу антиподами. Машка — спокойная дородная русская красавица, а Зинка — искрометная верткая амазонка. Обеим было около тридцати, и между собой они были лучшими подругами. Их однажды привел Валек и вот уже года на три они в доме Василия задержались. Поначалу Василий их за своих жен не признавал. У Валька в арсенале таких девиц был целый гарем, не уступающий по красоте наложницам царя Соломона. Но Василий ими быстро пресытился. К тому же его положение, работа требовали особой осторожности. Как бы ты ни скрывал и ни маскировал свои дела, близкая женщина волей-неволей становиться их участницей. Серьезный человек не может позволить себе излишества и необоснованный риск, когда на карту поставлено дело и сама жизнь.

Поэтому после отсечки ботвы остались два распустившихся бутона. По сравнению с остальными девицами Мария и Зинаида проявили большее желание остаться рядом с В

...