кітабын онлайн тегін оқу Луч Светы. Журнал. Выпуск 1
Луч Светы
Журнал. Выпуск 1
Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»
Редактор Светлана Королева
Корректор Валентина Спирина
Журнал «Луч Светы» — это многоцветок, выбившийся на литературном кипящем поле. Это новый формат объединения разнокалиберного творчества. Здесь есть то, за что обязательно зацепится ваша по-хорошему капризная и пытливая душа! Наслаждайтесь и с нетерпением ждите новых номеров! Искренне ваши, души независимых авторов-журналистов.
16+
ISBN 978-5-4493-0642-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Оглавление
- Луч Светы
- Введение
- Вытворчество от главреда
- Раскрытие таланта
- Татьяна Шерстнёва г. Пенза
- Детство
- Под светом Вифлеемской звезды
- Милена Гусева г. Выкса
- Наследники
- В поезде
- Мир музыки в режиме реального времени
- Контрастная поэзия
- Костер
- В жестокий век бьет ложь ключом
- На вершинах науки
- Выйду в поле… А что такое — поле?
- Новаторская территория
- Один
- Одиночество
- Ночь
- Реквием
- Реальность
- Проза, как воздух
- Рона
- Андрей Григорьев (Ноябрь)
- Последнее Лито
- Настоящий поэт всегда без крыши
- Как Ван Гог
- Потому и крестик помог
- Переплетая жизни линии…
- Я
- Серёженька
- Тайны
- Между делом
- Елена Мельниченко
- Marcus DeNight
- Александр Дагай
- Ирина Кульджанова
- Татьяна Бутченко
- Светлана Королева
- Олег Иванов
- Послесловие
Введение
Всем добра! Я — Светлана Королева — главный редактор журнала «Луч Светы». Данное издание — это искромётная идея, роившаяся в моих мыслях уже несколько страстных месяцев.
Почему именно журнал? Потому что именно здесь можно разлиться волнами вдохновения так разносторонне! В этой, казалось бы, крохотной книжице, есть всё: стихи и проза современных авторов, истории реальной любви, научные выводы — размышления, написанные просто и со вкусом, мир музыки, опять же — не раскрученных небесно-эстрадных звёзд, а тех — кто занимается музыкальным творчеством, невзирая на прейскурант обстоятельств; и также здесь можно узнать, что происходит между делом и между творчеством — простая, интересная, настолько близкая нам обыденная, но далеко не пресная жизнь!
Вытворчество от главреда
Гром! Разразись во мне эхом, чтобы душа завыла
ярко и залихватски:
Пусть стены
Дрожат
И боятся
Внутреннего вулкана.
А потом пару молний-стрел лихих
электрических ты забрось в окно по-братски:
Заряжусь,
Яркой вспышкой
В жизнь
Без колючего самообмана.
Ведь так хочется знать: что действительно
нужно мне, не взирая на свечи советников:
Которых
Не счесть,
Всех пальцев
Не хватит для этого.
И с личной тропы не сходить, не душить в
зародыше смысл-идей-цветов:
Поливать
Урожай,
Украшая нутро
Хвостами-огнями-кометами.
На перекур чтоб душа из-за скуки-тоски-тревоги
не бегала ежеминутно:
Притворяясь
Счастливой,
Безумной,
Туша об себя окурки дней.
И чтоб разум напыщенный не диктовал
системы условий-схем, попутно
Навязав
Тяжеленные
Кукловоды-грузы
Для пластилина-людей.
Ливень! Лей! Не щади никого! Пусть с огромными
каплями смоется прошлое:
Не боясь,
Не тревожась,
Не прикрываясь
Завесой чужих слов.
Мы способны! Мы можем! Так легко ведь нам
совершать отчаянно- невозможное!
Так легко!
Так просто!
Только если
В сердце зажечь любовь!
Искренне, с душой — Светлана Королева.
Раскрытие таланта
Ведущая рубрики — Светлана Королева, г. Брянск
Вы когда-нибудь задумывались о том, сколько талантов бороздят простор интернета? Сколько неприкаянных душ, несясь на волнах вдохновения, раскрываются в просторах глобальной сети? Эта рубрика — один из миллиардов всевозможных шансов для освещения творчества великолепных, талантливых личностей.
Это первый номер журнала, поэтому захотелось представить вашему вниманию сразу двух интересных авторов: Татьяну Шерстнёву и Милену Гусеву. Чтобы, хоть немножко, познакомиться с этими талантами, я попросила девушек заполнить небольшую анкету (да-да, прямо как в детстве). И вот, что из этого вышло…
Татьяна Шерстнёва г. Пенза
Имя: Татьяна.
Город: Родилась я в небольшом, но дорогом сердцу месте — с. Лопатино, и там же выросла.
Идеальный город: Хм… не думала об этом, пусть будет Питер, ни разу там не была, но он всегда манил меня архитектурой, историей, дождём.
Пишу: С момента, как научилась говорить… помню, как мама записывала мои стихи под диктовку…
Зачем пишу: В первую очередь, скорее для себя, люблю выражать стихами свои эмоции, чувства, и то, что уже пережила. Так же хочется донести читателю что — либо, ведь бывает такое — прочитал четверостишие, и чему — то научился.
Люблю: Тёплые объятия, мороженое и честных людей, животных, детей.
Вдохновляет: Природа, искренность, семья.
Хочу: Путешествовать. Мечта, которая осталась неизменной…
Самое незабываемое событие: На самом деле таких событий у меня много, назову одно из них: мой первый «полёт» на колесе обозрения в обнимку с розовой сладкой ватой. Это было что — то!
Мое любимое произведение: С. А. Есенин «Заметался пожар голубой».
Скажу от себя, что Татьяна пишет невероятно тёплые, искренние произведения, благодаря которым читатели переносятся в атмосферу добра, детства и радости.
Представляем вашему вниманию стихотворение «Детство» и отрывок из святочного рассказа «Под светом Вифлеемской звезды».
Детство
На столе — молоко,
В кружевное окно
Жёлтой россыпью луч упадёт,
Кот, ступая легко,
Прямо в солнца пятно
Все заботы на миг унесёт.
Расцвело на душе.
И не слышно давно
Лязга взрослой, расшатанной жизни,
Нет шаблонных клише.
Лишь цветов полотно
Просто так оживёт, без корысти.
И от печки — тепло…
В детство снова влечёт,
К тем рукам, излучавшим любовь.
За ту крепость — крыло,
Что бок о бок идёт,
Очень хочется спрятаться вновь.
За падением — взлёт
После шторма — рассвет
В зной тяжёлый — воды ключевой,
Книги той переплет
В добрый мир унесёт,
В дом, где любят всегда всей душой.
Под светом Вифлеемской звезды
отрывок
Долгожданный канун Рождества. Горожане суетливо спешат по своим делам, старательно проталкивая впереди идущих, и столь же усердно, кутаясь в одежды, хлопают дверью булочной у перекрёстка. Поговаривают, что именно там выпечка самая необыкновенная и вкусная, даже немного волшебная. Снежинки, впитавшие в себя сладкий запах свежеиспечёного хлеба, витали в свете фонарей, и, мерцая, тихо падали на белокурые волосы маленькой девочки, сидевшей, сжавшись, у окон той самой булочной. Глядя на поток снующей толпы, она грустно глядела куда-то вдаль.
— Мама, мамочка! — Тихо прошептала она. — Я ищу тебя так давно, и каждый раз, засыпая у окна в детском доме, я представляла себе нашу встречу.
Тяжело дыша, малышка облокотилась о холодную стену здания. Стемнело.
— Пожалуйста, подай мне какой-нибудь знак, чтобы я знала, что ты рядом… это было бы лучшим мне подарком!
Лавина людского потока в переулках заметно поредела. Девочка, замерзая, и еле сдерживала слёзы, тихонько побрела в дом, который так и не смог стать ей родным.
— Быстрее бы утро! — Сонно шептал ребёнок, засыпая, прижавшись к обледеневшему окну.
И именно это утро было удивительным для маленького ангела. Открывая глаза, девчушка заметила на столе около своей кровати большое яблоко, на которое падали лучи солнца. А около — сладости, упакованные с непривычной для этого места любовью.
Оказалось, теперь у девочки есть мама.
Крепко взявшись за руки, счастливые, они вышли на улицу, где по-прежнему суетились люди. Но каким особенным теперь стал этот мир для неё.
К удивлению маленького чуда женщина привела её к той самой булочной… и поймав удивленный взгляд дочери ответила:
— Я всегда была рядом с тобой. С Рождеством, милая!
Милена Гусева г. Выкса
Второй талант — молодая, умная, целеустремленная девушка, в строках своих льющая собственное «Я», пусть даже оно порой звучит слишком жёстко, немного грубо, нестандартно. Но….строки тем и привлекают, захватывая внимание читателей полностью.
Я попросила Милену ответить на вопросы анкеты, и вот, что из этого вышло:
Имя: Гусева Милена Андреевна, г. Выкса
Мой город: Выкса, город металлургов и «Железной розы», расположен на юго-западе Нижегородской области. Воспет в романах Николая Ключарёва. Вдохновляющее место!
Идеальный город: Вобще-то, как по мне, самое идеальное место для жизни — это небытие, но поступать в ВУЗ и строить карьеру я всё же планирую в Москве. Влюблена в столицу нашей Родины с 8-го класса, каждый раз приезжаю туда как к себе домой.
Пишу: С 6 лет, но как поэтесса со своим собственным стилем начала «оформляться» с 13 лет, когда в моей жизни произошли события, отрицательно повлиявшие на мои психику и мировосприятие.
Что пишу: Основные темы моих стихов — смерть, одиночество, философские размышления о смысле жизни (точнее, его отсутствии), противостояние инакомыслящего толпе.
Зачем пишу: Творчество помогает мне выразить себя и почувствовать долгожданное облегчение в те моменты, когда, кажется, уже ничто не способно удержать меня от опрометчивого шага в бездну. А лучшая похвала для меня — это когда человек оставляет отзыв наподобие «О, да это же как про меня написано! Братишка, как же я тебя понимаю, я сейчас испытываю то же самое!» Стихи — это то, что должно «лечить» души как самого автора, так и его читателей.
Люблю: Качественную музыку с уклоном в психоделичность, поэзию Серебряного века (мои «любимчики» — Маяковский, Хлебников и Цветаева), песни Егора Летова, стихи Веры Павловой, аниме и мангу, японскую литературу и вообще всю культуру Японии, играть на пианино и гитаре, писать стихи и песни, гулять по вечерам в наушниках, изучать программирование… в общем, мои увлечения можно перечислять бесконечно.
Вдохновляет: Всё то, что люблю, а также ночь и люди с нестандартным взглядом на мир.
Хочу: Поступить в МГУ, выучить японский, перевести на русский язык неизвестные для отечественного читателя произведения поэтов и писателей Японии и оставить неизгладимый след в истории.
Самое незабываемое событие: Разрыв с человеком, который в течение нескольких лет был моим лучшим другом и оказывал сильное влияние на мою личность. С ним связан мой опыт выступления в рок-группе, именно он подал мне идею начать писать музыку… но чудовищное предательство в одночасье перечеркнуло всё хорошее.
Моё любимое произведение: Да у меня все стихи — любимые, потому как за каждую строчку, появившуюся в свободном доступе, я отвечаю головой. Как бы ни банально это звучало, но мои произведения — это мои дети, и их всех я люблю одинаково.
Я здесь затем, чтобы: найти своего читателя и показать свои творения миру, получить признание и обратную связь.
А теперь окунемся в нестандартное, затягивающее творчество Милены Гусевой:
Наследники
А придёт ли тот мальчик за нас воевать?
По-любому придёт, но чуть-чуть не за нас.
Почему полукруг от луны вороват?
Потому что он бусами в небе глазаст.
Почему он придёт не за нас? Потому!
Потому что другой семафорный нахрап,
И другой коленкор, и отдельный Талмуд,
И не так, как у предков, заходят во храм.
Мы другие, но так же идём воевать,
Башлачёву и Летову вверив бразды.
Почему так поскрипывал старый сервант?
Потому что мы все зачерствели в разы.
Удирают ребята на видимый фронт,
Попирают бандитов в глубинах себя.
Мальчик, пулю как птицу пускающий в рот,
Неизбежно свой разум готов истреблять.
Но пойдёт ли парнишка за предков пыхтеть,
Погребать под останками новый бомонд?
…И заходит в ладонь-разогретый паштет
Та же пуля, что только что выбила рот.
Не пойдут и девчонки за нас воевать,
Растянувшись воронкой у майских костров.
Самодурам — виват! Самоедам — виват!
И виват загубившим зелёных ростков
Вереницу! Пускай же мальчишка грядёт
По своим неотложным растущим делам…
А за нас этих планов пустых громадьё
Перевыполнит блёклый строительный хлам!
Показатели счётчиков в сто киловатт
Мы и сами оплатим — хороший тариф…
Почему полукруг от луны вороват?
Потому что он нитками бус прозорлив.
В поезде
Еду навстречу полям непознанным,
Мерно колышется сердце поезда.
Незачем что-то менять и поздно, но
Плавят колёса стальные борозды.
Сальные спутаны страстью волосы,
Пряжка на прядь часового пояса —
Поезд. И где ты тут видишь бонусы?
Зёрна срубая с живого колоса,
Плавя колёсами воздух масляный,
Душный вагон управляет массами.
Крошится мозг, на коленях пластыри —
Я умираю, зовите пастора!…
Звуки рыдают, сливаясь в месиво,
Снег укрывает торговца местного,
Заживо будто хоронит, пестует,
Выжег глаза семафор в отместку им.
В пятки врастают тычинки, пестики,
Скушай, мой ладо, грибочек плесневый!
Звуки… Назойлив их голос песенный.
Ну и поездка — чудная, пресная…
Еду навстречу судьбе непознанной,
Лапами ходят по мне опоссумы,
Незачем что-то менять и поздно, но
Выщерблен, вытравлен мозг вопросами.
Мерно колышется сердце поезда, —
Лопнут, задышатся чувства-борозды,
Еду куда-то. И пусть мне боязно,
Видишь — сижу, графоманю опусы.
Тварь-настроенье моё — два полюса,
Я — Алконост, напеваю под усы,
Полосы чёрные… где тут бонусы?
Зимние ливни ломают компасы.
Город обёрнут белёсой простынью.
Подлые, пошлые песни поезда,
Пробное прошлое плешью, проседью…
Происки поезда — песни попусту.
Два абсолютно различных таланта переплелись творческими мыслями в рубрике «Раскрытие таланта». До новых шедевров!
Мир музыки в режиме реального времени
Ведущий: Алексанлр Гирин, г. Москва
Имярек: композитор, поэт, программист, путешественник, по образованию — физик. Родился в Москве. Музыкальные жанры — ambient, berlin school, space, chillout. Научные интересы — космология, междисциплинарные направления. Жизненное кредо — всепобеждающая радость. Всегда открыт к новым идеям и проектам.
«Могут ли стихи быть вместе с музыкой — но не в виде
песни?»
Два проекта из мира космической музыки: Derek Nigell из Беларуси и московский Randolf Scand — подтверждают своим творчеством: да, это возможно!
Имена авторов, пишущих под этими псевдонимами, возможно, уже известны читателям поэтических сборников серии «Девять Жизней», это — Маркус Денайт и Александр Гирин.
Свои стихотворные и музыкальные произведения они посвящают самым вдохновляющим явлениям: природе, космосу, человеческой душе…
Жанры космической электронной музыки — особенны. В них вы не услышите привычной песенной структуры. Структура композиций часто непредсказуема или глубоко медитативна. Сознание слушателя отрывается от земных образов и отправляется в путешествия по дальним и абстрактным мирам. Неземные тембры и мелизмы вводят в состояния, редко достижимые в обычной жизни.
Как же здесь сочетать музыку и стихи?
Чтением параллельно слушанию или перед нажатием на «play». Тем самым вы воспринимаете сразу две совершенно различных творческих формы и даёте волю своему воображению и чувствованию.
Песня — это подчинение музыки тексту и текста — музыке. По отдельности же они одинаково свободны. Присоединяйтесь же и вы к этой свободе — читайте стихи и слушайте музыку наших авторов — Derek Nigell (Маркус Денайт) и Randolf Scand (Александр Гирин).
От редакции: советуем начать с их совместного альбома Up There Into the Shining Mountscapes и сборника «Девять Жизней: Второе Дыхание».
Контрастная поэзия
Ведущая: Валентина Иванова, г. Касимов
Всем привет!
С вами рубрика «Контрастная Поэзия» и на сегодняшний день, я её ведущая — Валентина.
Почему «на сегодняшний день»? Да потому, что это мой первый подобный опыт, и я не могу пока знать, как воспримите меня Вы — читатели. Прежде, чем перейти непосредственно к теме рубрики, я хотела бы сделать небольшое отступление — а что же такое поэзия, стих — что это? Ну тихо, тихо, тихо! Так и слышу ваши усмешки и голоса — плавали, знаем! Я и не сомневаюсь, что знаете. Как знаете и про ямбы, хореи. Но я не об этом. Что такое — стих — в каждом из нас. Скажу, как чувствую и думаю. Стих — это я, ты, он… Стих — это количество твоих прочитанных книг, прослушанных песен, просмотренных фильмов. Стих — это смех и слезы, радость и печаль, боль, отчаяние, разочарование, радость победы и горе поражения, которые каждый из нас испытал в своей жизни. Стих — это ты, тот, настоящий, который сидит внутри и не всегда доступен в повседневной жизни. Мы все очень разные. Разные книги читали, в разных условиях, в разных социумах росли и воспитывались. Поэтому и стихи все разные. И это прекрасно.
Наша рубрика называется «Контрастная поэзия», ибо как нет двух одинаковых людей, так нет и двух одинаковых авторов и произведений. И именно тот, кто есть, сидит в каждом из нас, тот, настоящий, диктует нам строчки. И сегодня я вам предлагаю два произведения, двух разных авторов.
Marcus Denight
Костер
Сегодня я разжег костер
Из всех несбывшихся желаний
И слышу тихий разговор
Огня с горящими словами…
И словно груз прожи́тых лет
Я вдруг оставил за плечами —
Беззвучно плавит яркий пламень
Осколки бренностей и бед.
И тайн размыта светотень,
А искр причудливая стая
Как-будто, провожая день
Кружится, медленно сгорая.
Вдали — лишь сполохи зарниц
И гулкий гром — дождя предвестник —
С небесных сумрачных страниц
Принёс воды звенящей песню.
Судьбу, увы, не обмануть,
Как не отринуть сонм былого.
Быть может я, когда-нибудь,
Опять сюда вернусь и снова
Я разожгу большой костер
Из всех несбывшихся желаний
И буду слушать разговор
Огня с горящими словами…
Красиво, правда? Вы тоже увидели этот костер? А почувствовали, какое тепло от него идет? Не зная автора, не видя его, можно представить и почувствовать, опыт прожитых лет, сквозь строчки ощущается мудрость и тихая грусть. Ты не знаком с автором, но понимаешь каждое слово. И вот ты уже мысленно садишься вместе с ним у костра, слушаешь раскаты грома и никуда не спешишь. Ты на месте. Ты должен быть здесь. И ты здесь.
И тут же — другое стихотворение, другого автора. Читаем внимательно, вдыхаем…
El Suleymanov
В жестокий век бьет ложь ключом
В жестокий век бьет ложь ключом,
Обман, как грязь… Везде и всюду,
Мой ангел… Ты же за плечом,
И я к тебе… В храм самосуда!
Как саван, лесть сорви рывком,
И вой не слушай мой в надрыве,
Взрезай отточенным клинком,
Неправды струпья и нарывы!
В осколки смело расколи,
Всю мерзость грёз кривозеркалья,
Сегодня смрад порочной тли,
Не скроется под лжи вуалью!
Озвуч же правду, мой палач,
Я сам взошел на гильотину,
О казни возвестил трубач,
Руби лжеистины доктрину!
Пускай прольется правды пир,
Пир истины, с лицом садизма,
Чтоб чище стал продажный мир,
Отныне… И до смертной тризны!
Ну как вам? Правда, до дрожи? Вы только что сидели у костра, палкой ворошили угли и смотрели на искры, и вам никуда не хотелось идти. И вдруг… Взрыв. Камнепад. Каждое слово, бьет больно и точно, словно, плеть. И хочется соваться с места и бежать, бежать, бежать, бежать, бежать… Не важно, куда. Лишь бы не стоять на месте. Бежать, подставив лицо ветру и крупным каплям дождя. Но тебе не больно. Ты не чувствуешь боли. И ты уже не хочешь быть прежним.
Два автора. Две жизни и судьбы. И два таких разных стихотворения. И это просто потрясающе.
Маркус и Эл, спасибо вам огромное за эмоции. А с вами была рубрика «Контрастная поэзия»
До новых встреч и новых контрастов!
На вершинах науки
Ведущий: Александр Гирин, г. Москва
Выйду в поле… А что такое — поле?
В повседневной жизни мы привыкли к тому, что всё, что нас окружает — материально, видимо и ощущаемо. Все предметы и объекты интуитивно кажутся сплошными и непрерывными, и о том, что они состоят из атомов, мало кто задумывается.
Однако, мы знаем, что существуют некие поля, которые как-то действуют на предметы. У магнита есть поле — оно невидимо, но магнит тем не менее вполне ощутимо взаимодействует с предметами из железа или с другими магнитами. В отличие от твёрдых предметов и даже от воздуха, мы никак не можем узнать, есть ли магнитное поле вокруг нас или нет, не воспользовавшись чем-либо, имеющим магнитные свойства.
При этом, все мы живём в огромном и сильном гравитационном поле Земли, и для нас вполне естественно, что есть верх и низ, что предметы падают, и что нужно совершать усилия, чтобы что-либо поднять, включая своё собственное тело. Поле притяжения пронизывает абсолютно всё, от него нет защиты или экранов — пока не изобретено — и без него не было бы ни самой планеты, ни жизни на ней, ни неба над головой.
Что же такое поле и как в физике объясняется его существование? Оказывается, абсолютно все явления вокруг нас и все свойства окружающего мира — это так или иначе следствия проявления физических полей. Возьмите любой твёрдый предмет. Он держит свою форму и целостность благодаря тому, что электромагнитные поля отдельных атомов очень крепко держат их соединёнными друг с другом. Для того, чтобы что-то согнуть или разрушить, нужно приложить усилия. Куда идёт потраченная энергия? На преодоление сил полей, держащих атомы на своих местах в структуре вещества. Даже тот факт, что вы ощущаете предмет в руке, возможен по той же причине. При прикосновении атомы предмета и кожи сближаются на такое малое расстояние, что начинает работать сила отталкивания, между атомами, компенсирующая давление. Иначе ваша рука проникла бы вглубь предмета, как в жидкость, или даже пропиталась бы им.
Самые огромные конструкции — стальные и бетонные балки, сооружения — держат свой вес благодаря силе электромагнитных полей, и притягивающих атомы друг к другу, и отталкивающих их, и в этом равновесии металлы и стройматериалы способны существовать веками и тысячелетиями.
Попытки найти источник электрического поля в протоне и электроне привели науку в странную ситуацию. Поначалу выяснилось, что, с какой силой ни сталкивай электроны друг с другом, а поле как нарастало по мере роста энергий, так и нарастает. Было бы ожидаемо найти некую внешнюю границу электрона, но этого не происходило: граница и была, но и была любого желаемого размера — в зависимости от энергии столкновения. Затем увеличили энергию — и начались чудеса: в области контакта электронов стали рождаться пары частиц и античастиц. Говорить о конкретных размерах электрона стало ещё сложнее. Поле оказалось неотличимым от самой материи, а частицы вели себя как его сгустки.
Дальнейшие исследования заставили учёных говорить о виртуальных частицах — переносчиках полей. Во всяком случае, такой подход позволил делать многие расчёты с удобством и предсказывать новые эффекты. Виртуальные частицы — опять-таки сгустки полей — во множестве существуют между взаимодействующими реальными (долгоживущими, «материальными») частицами и тем обеспечивают взаимодействие. Виртуальные частицы потому так называются, что существуют только в пределах области и процесса взаимодействия. В чём-то они похожи на влагу в воздухе, которая проявляется в виде облаков только при определённых условиях. Такими условиями в микромире оказываются высокие энергии. Виртуальная частица, получив слишком много энергии, не может более оставаться виртуальной и распадается на реальную пару — частица и античастица — и они разлетаются в разные стороны.
Вакуум же — пространство, где отсутствуют (находятся достаточно далеко или слишком слабы) поля каких-либо объектов, — и вовсе состоит из постоянно возникающих и исчезающих сгустков полей — всё тех же виртуальных частиц.
Загадки гравитации — ещё более странные. Ошеломляющее утверждение высказал Эйнштейн около 100 лет назад: нет отдельного поля притяжения — есть искажение метрики пространства. То есть, вместо прямых линий некоей незримой координатной сетки вокруг планет и звёзд имеется область пространства, где эти линии искажены в сторону гравитирующего тела — и чем ближе к телу и чем оно тяжелее — тем сильнее искажение.
Совсем невероятным выглядит невозможность отличить силу тяжести от той силы, которая вдавливает нас в кресло ускоряющегося автомобиля или взлетающего самолёта. Оказывается, стоя на поверхности Земли, или же находясь в далёком космосе в корабле, движущемся с ускорением, мы обнаруживаем себя в одном и том же поле. На сей счёт были проведены эксперименты, которые показали: гравитация и сила, действующая при ускоренном движении — совершенно идентичны. Чтобы парить в невесомости, мы должны или двигаться вдали от любых звёзд и планет равномерно и прямолинейно, или падать в поле притяжения (или же вращаться по некоторой орбите, что тоже есть «бесконечное падение»).
Итак, изучая любые свойства любых предметов, от планет до атомов, мы имеем дело с полями, и только с полями. Пытаясь измерить что-то, мы берём прибор, состоящий из атомов — сгустков поля, удерживаемых друг с другом своим же полем, — и посредством поля измеряем что-то, некое явление, порождаемое полями изучаемого явления. При этом в самих атомах расстояния относительно размеров ядер и электронов настолько велики, что более 99% объёма в них — это пустота… заполненная полем.
Так существует ли материя вообще? Оглядываясь и трогая этот мир, мы говорим — да. Но её тонкие свойства, приводящие к эффектам, известным как твёрдость, упругость, взякость, а также притяжение и отталкивание, известны нам под словом «поле». Эти свойства говорят о том, что у всякого вещества и предмета есть своё более разрежённое продолжение, влияющее не вплотную, но издалека — на весь мир вокруг.
Нет ничего, кроме поля.
Новаторская территория
Ведущий: Артем Сафонов, г. Санкт-Петербург
Родился я в жаркий Челябинский день июля (конкретнее 7-го). Как и все малолетнии узники: ходил в дестад, в школу. Закончил курсы актерского мастерства.
Писать начал лет в 15, вдохновившись творчеством Алексея Никонова и И. Бродского. на данный момент, я имею публикацию в КСП «Стихия», сборник к 125-ти летию Маяковского «Моторы», 4-е публикации в электронных журнал (если считать эту).
Победил на конкурсе «Молодых поэтов выборгской стороны» в номинации «экспрементальный стих». Новатор ли я? Судить не мне, а вам, читатели.
В данном выпуске, я представляю своё творчество на суд вам, дабы вы могли решить, нужно ли моё творчество.
Один
Пейзажи мертвого города,
Хоть и ходят по улицам люди,
Мне холодно.
Сигарета с ментолом будит,
Дымом прохладного говора.
Мир амплитуден.
И Кофейные зерна- довод,
Добравшись до сути в этюде.
Ты скован.
Одиночество- часть минуты,
Вечности образ размыт в окнах,
Ты смутен.
Но засов полушарий сорван,
Стал выход из дома дебютом,
Ты порван.
Переулок желаньем соткан,
Встреча с мечтой-часть предрассудка,
Ты воткан.
Не хватает мыслям рассудка,
Кризис души — горечи створка,
Ты шутка.
Рефлексию бросаю в топку,
Одиночество-часть «побудка»,
Ты кукла,
Которая жаждет уюта,
Но депрессия-это вьюга,
Ты напуган.
Одиночевство-часть досуга,
Сигарета с ментолом-разлука,
Ты умер…
Пейзажи живого города,
Хоть и ходят по улицам люди,
Я умер.
Мне не холодно.
Одиночество
Утро,
Проснулся один с привкусом дёгтя во рту.
Будто,
Чернила рисуют жизни сюжет в пустоту.
Худо,
Проснувшись, чувствовать простоту сигаретного дыма,
Сухо,
В прокуренной одиночеством комнате видеть вбреду
фатум «вечного"человека.
Туго,
Смотреть в души черноту, видеть в ней- суету.
Глухо,
В тяжелый пятничный понедельник слышать:" жду, поклоняюсь дождю.».
Тускло,
Воспринимать никотин подобно воздуху,
Пусто,
Когда доза- предел мечтаний,«реквием по звёздам».
Просто,
Был перекрёсток безбожником воздан.
Остро,
Когда реквием звездопада- подобен воздуху.
Грозно,
Когда потерялся твой апостол на жизненной сноске,
будто молотый кофе эспрессо — поступь на грани деменции «господа».
Жестко,
Когда одиночеством выжжены головы помосты, а ты просыпаешься утром один с привкусом дегтя во рту…
Просто,
Желаешь не чувствовать — простоту, когда поглощен в черноту, но фатума суть такова…
Одиночество- часть дождя.
Ночь
Ночь. Шепот завис в голове будто плачущий рефрижератор.
Вточь. Передается моё аморфное состояние.
Прочь. Здравый смысл вступает в реакцию с идеей фикции, в качестве катализатора душевной низменности.
Смочь. Осилить колебания нейронов в теории беспринципности- деяние человеческой искренности.
Превозмочь. Очерки святых писаний, отказавшись от благ- дозация двухсот двадцати вольтовой информативности.
Отсрочь. Свое желание быть частью одиночества монотипного,
Ведь без людского внимания вы, вы все сгинете!
Обесточь. Своё понимание конвульсивной реальности,
Где адаптация- конечный результат данности, а кофе, вода и еда- потребность для реализации твоей эффективности.
В эту ночь. Все покажется тебе слабостью: семья, друзья коллеги, привычки и искренность- завянут, как роза, возникащая на трассе М9 из-за твоей неуплаты за тариф объективности.
Вточь. Передастся каждая минута костлявой жизни за несколько мгновений твоей холодной, сумбурной и тленной переписки,
С человеком внутри тебя, который сожалеет о том, что ты не смог реализовать себя…
Смочь. Не пустить слезу, лёжа в заплесневелом углу, в тридцати градусный мороз июля, в комнате, где когда-то умер в тебе человек,
Ты просишь у Бога: «Прошу, помоги..»!
Вточь. Повторяя уже сотый раз «прости», я скажу:" Для тебя Бога нет. Умирай. Вот и пройден твой век.»!
•Вточь — в значение в точности.
Реквием
Звук от настенных часов отдает в голове эхом осипшего голоса.
Я будто герой лирической саги в опасном жизненном омуте,
Который когда- нибудь выжжет сознанье проклятым «святым порошком».
Не успев понять тех утех, которыми в богословии называется грех.
Воздержание прочь, когда хочется видеть в постеле деву с холста.
Сам Леонардо Ван Эйк создал в порырве синтетиков, назвав Василисой тебя.
Твой образ списав с зеркальной доски иллюзией страсти:
Голубые глаза, широкие плечи, шрам на левой щеке, письмо в кармане затасканных джинс о последней, прискорбной- дожливой встрече…
Слеза, как капля дождя, стекает по бледной щеке, не от боли, а от реквиема по мечте или иной напасти.
Ты лежишь одна на крыльце, на улице минус тридцать, но еще только начало лета, а декабрь уже срывает ставни. В твоей душе наступает вечер!
От этого состояния поможет избавиться жгут у предплечья или последняя сигарета, которую ты выкурила еще позавчера, ведь все это паства твоя…
Но я. Ну а я появился от ломки при встрече, как всегда- нехватило двух грамм на два дня…
Ты смотрела, плакала, извиваясь от ноющей боли, что в сердце воткнулась, словно абордаж корабля…
Суставы трещали, кости ломало от желания вдохнуть СО2,
Некрозом укуталась последняя мысль в твоей голове закаля- ожидая конец.
Но прости меня, дорогая,
Тебя доведу под вены-венец.
Реальность
Черно-белые полосы все чаще страстаются в одну сплошную черную полосу,
По которой я босыми ногами в бреду, как «Нисан"без резины, словно карикатура, иду —
По путям тёмноголосым, будто я в плохом Голливудском кино, мешают меня с отбросами — кинолента дерьмо!
Сбитые в кровь колени, смех Пелевина и бредут слова в голове: " Вы, мой товарищ, сейчас в пустоте…»!
Отголоски симфоничных котов, перемешанных ироничным высказыванием, — " Мы все тут со «стразами»!», а в ответ, — «Упаси Бог!», — суть недосказаноости;
Как итог- сорвет «крыши домов» порывистый ветер жгучих слов, имеющий температуру замёрзших льдов, состоящий из предрассудка оков или иллюзии вдох,
Вдруг разорвет реальность немытими фразами, доведя тебя до фантазма:
Ради отсутствия сюрреалистического понимания дня, дабы сломать настоящее, чтобы считали «нормальным» тебя!
Ночной бриз арктической жары, как роза, выросшая на улице в последний день декабря-
Есть наркотический трип или результат депривации сна,
Которые кончатся… Когда-нибудь кончатся для тебя и меня! Если вынешь смысловые галлюцинации из своей головы, закуришь в последний раз и напоследок скажешь: «Фантасмагория в нас…».
Проза, как воздух
Ведущая: Юлия Алексеева, г. Санкт-Петербург
Здравствуйте, друзья! Разрешите представиться. Меня зовут Алексеева Юлия. Я родилась в Ленинграде, а выросла уже в Санкт-Петербурге.
Я человек творческий — пишу стихи и прозу.
Почему я выбрала рубрику «Проза — как воздух»? — наверное, спросите вы.
Охотно отвечу. Не хочу никак обидеть поэтов и их стихотворения. Они прекрасны. Я люблю стихи, ведь сама их пишу.
Но проза ближе мне по духу. В ней, на мой взгляд, больше объема, больше того самого воздуха для души. Мне кажется, что ее сложнее писать. (По крайней мере у меня так).
Проза — это всегда путешествие по новым неизведанным мирам, чужим жизням и историям.
И я приглашаю вас совершить наше первое путешествие.
Устраивайтесь поудобнее, мы начинаем!
Сегодня вы прочитаете первую и вторую главу моего романа «Рона», а так же повесть музыканта, поэта и писателя Андрея Ноября (Григорьева) — «Последнее Лито».
Приятного чтения!
Рона
Аннотация:
Побережье Франции. Тёплый весенний ветерок приносит на своих крыльях аромат весны, цветущих каштанов и имя.
РОНА. Вдохни её имя, поверь в свои силы, найди давно потерянное вдохновение, как это сделает главный герой.
Но не забудь, если ты выберешь любовь, ты потеряешь все.
В Монтелимар пришла настоящая весна. Розовые цветочные свечки каштанов окутали город своим нежным ароматом.
Бессонная ночь привела его в любимое кафе на углу. Молоденькая симпатичная барменша снова строила ему глазки. В ее голубых глазах светилось желание, но Грегори только усмехнулся, взял американо и устроился у окна.
Он обнимал кружку красивыми пальцами и думал. Грегори искренне верил в то, что если мечтать о чем-то постоянно, то это обязательно сбудется.
Мужчина с улыбкой представил красивый концертный зал. Аншлаг, ни одного свободного места. Весь город пришёл послушать знаменитого Грегори Леруа.
А вот и он сам на сцене в темно-синем смокинге, пиджак обшит шелковыми лацканами, брюки с лампасами, галстук бабочка. Все безупречно.
Грегори садится за рояль и открывает крышку. Его пальцы замирают над клавишами. Он смотрит в зал. В первом ряду сидят знаменитые пианисты и композиторы. Сам Мишель Легран не сводит с него восхищенного взгляда.
Музыка полилась из его пальцев, нежные звуки окутали зал. Казалось, что зрители перестали дышать и шевелится, боясь спугнуть эту магию, эту красоту.
Сильная боль в суставе вернула его в реальность. Грегори тихо застонал. Из-за этой боли он не спал всю ночь. Даже виски, всегда выручавший его в этот раз не помог.
«Чёрт, когда это закончится?» -, подумал он. Девушка, сидевшая напротив него, словно услышала его мысли и посмотрела прямо ему в глаза.
Просто так, без восхищения, без желания. Грегори был в замешательстве. Ни одна женщина никогда не смотрела на него так.
Даже его мать всегда любовалась своим красивым сыном и могла сдержать слов восхищения.
«Что-то я засиделся сегодня. Пора идти» — Грегори прошёл мимо девушки, зачем-то запоминая её образ — длинные тёмные волосы, голубое платье и тонкие пальцы.
От нее исходил знакомый аромат, такой невесомый и притягательный, но Грегори не мог его вспомнить.
Андрей Григорьев (Ноябрь)
Родился 9 ноября 1978г. В 2010г. закончил факультет искусств СПбГУКИ по специальности «Режиссура и мастерство актера». Поэт, прозаик, переводчик, музыкант и актер. С 1998г. — участник Содружества Голодных Поэтов. Первые опыты стихосложения относятся к тому же периоду. Посещал ЛИТО Ф. Дымова, В. Кривулина и Л. Дановского. Один из основателей «Новой линии» и «ДКП». Публиковался в альманахах «Трактиръ «Грааль». С 2009г. занялся переводами песен в стиле «кантри» и основал кантри-группу «Южанин Бэнд». Горячий поклонник Вийона и Анчарова.
«А для меня, — призналась как-то поэт Алиса Клио, — он — тот, кто написал: „Я вышел в поле, мне сорняк в подошву постучал…“ Если это не поэзия, я не знаю, что тогда поэзия».
Весной 2016 года вышла первая книга: «Когда любили королей: баллады, колыбельные, монологи» (в соавторстве с Алисой Клио, иллюстрации Елены Кудрявцевой). Сборник был представлен на Книжных салонах Москвы и Санкт-Петербурга.
Последнее Лито
(главы из повести)
Настоящий поэт всегда без крыши
Вася не знал, что женщина боится быть отвергнутой. Поэтому редко начинает первая. Но в случае с девственником — почти беспроигрышный вариант. Впрочем, впрочем… Не это сейчас было главным. Как и не о попытке первого сексуального опыта наша история. Она уже очень долго идет.
Как например, этот снег… Вы не забыли, что он падает? А голуби? Они сидят в тепле и курлыкают под крышами, в сырости чердаков, где белье сушится на веревках, и люди, у кого нет легальной крыши над головой, ютятся вот на таких чердаках или в подвалах, или, если от них не очень воняет — таскаются по общественным местам и отсиживаются там до победного часа. Пока заведение не закроют. Вокзалы, торговые центры, галереи искусств, где не надо платить за вход.
Но не об этом наша история. Петербург — колыбель поэзии. Именно в нашем городе родился рыжий еврей по имени Иосиф, до конца семидесятых писал очень талантливые стихи. Аронзон, пока ранним утром не выстрелил себе в живот — жил со своей любимой женой Ритой, и порой замысловатые, но наполненные магическим дыханием стихи выходили из-под его пера. Но пуля — дура, а поэт — чудотворец. Cаша Морев, летящий в шахту, писавший яркие, но часто не очень причесанные строчки — где он? Где они все? А кто впереди? Фиг их знает.
Но надо знать и отдавать себе отчет, когда говоришь: «Пушкин — это наше все.» Потому что Пушкин — это наше, но далеко не все, а все еще впереди, оно не единожды выпадет, как снег.
О, люди! О, человеки! Как попки, заучившие со школьной скамьи, что самый великий поэт — Пушкин, а писатели всех времен — Толстой и Достоевский. Объясните, в чем их сила? А она у них есть. Но знаете ли вы, в чем гениальность Пушкина? В строке «я помню чудное мгновенье»? Нет. Правильно.
Это неизбежно: население Петербурга, Москвы и всей России будет и дальше с пеной у рта доказывать, что «это — наше все», а на классиках — великая литература закончилась.
Эх, братья и сестры. Ложно так думать. История продолжается. Ее будущее творилось на глазах у всех, здесь и сейчас, в обычных литобъединениях, таком, например, как «Последнее ЛИТО», где кроме Васи и Пети в этот вечер присутствовали и другие молодые поэты.
Где эта улица, где этот дом — вправе спросить вы, раз данная история претендует на достоверность. Увы. Безусловно, все правда здесь, но адресок не имеет значения, потому что потерял актуальность, потому что не единожды выпал снег после описываемых здесь событий, и, как знать, сколько поколений сменилось за это время.
Важно то, что это Петербург. И, если бы кто-то недобрый, вредитель, поправший честь и достоинство Северной столицы, из года в год изводил на нет старую архитектуру города, стирал как пыль со стола — древние дома, в которых вся соль и весь дух, от Петра до наших дней, даже если бы так происходило, все равно, истинно говорю вам, — он бы не убил все, чем живо предание.
И тот дом, и двор — возможно, нет уже их. Поэты нашли себе пристанище в другом месте, в каком-нибудь сохранившемся до наших дней стареньком доме, где нет вай-фая, но высокие потолки и выход на крышу — чем не замена? Уж если нельзя выйти в сеть — то на крышу, пожалуйста! Вышел — и вся душа твоя качнулась от того, что ощутил величие города, его безграничные крыши! Если ты не пьян, cтой спокойно, ничего не будет с тобой, жесть не проломится, перекрытия не дрогнут, и если из слухового окна покажется голова питерской хозяюшки, от волос которой пахнет жареным луком, а на челке — следы муки, и создание это, от которого так и несет бытом, скажет тебе: «По што крышу портишь, изверг?» — скажи: «Женщина, созерцаю город, потому что люблю его!» А она, что живет в этом доме, качнет головой, и частички муки подхватит ветерок, шаловливый, как и она когда-то, в те яркие сладкие времена, когда не думала о детях, когда не была хозяйкой, царицей на своих квадратных метрах — а девушкой, в которую влюблялись, была.
Поэт не мыслим без крыши. Ему надо хоть раз в жизни постоять на краю и увидеть просторы вокруг себя — похожие на просторы его души, необъятность которых он чувствует в момент написания своих самых лучших стихов.
Настоящий поэт всегда без крыши. Он может на ней стоять и опасно качаться, и коварная жесть под ним предательски скользить, и та крыша, что над ним, в доме, где он живет, будет на месте, но другая — всегда сорвется. Требуется усилие, чтобы вернуть ее на место, чтобы на время как у всех было. Они ненормальные, эти ребята, называющие себя поэтами — везде и во все времена.
Упасть вниз головой с крыши — может и не поэт. Лежать смятым, исковерканным куском мяса на снегу, где, словно следы от губ великанши, — алая помада, и пятна вокруг. От чего такое? От нищеты, от любовных разочарований… А люди, вырванные на миг из своих привычных дел, трупом на снегу, жалеют, вздыхают и недоумевают: зачем это он, жить ведь надо, а так — это ж проще всего…
Да, нет уж. Тяжело. И безобразно по отношению к тем, кто тебя знал, кому был нужен этот поэт или совсем не поэт, а системный администратор, c залысинами, плохо видящий, не брезгающий халтурами, не давший упасть многим серверам, в том числе и московским (заказы по интернету приходили), и девочка у него славная, молодая, тело тонкое, как мизинец, и ладонь самоубийцы-программиста так удачно вписывалась, ложилась в этот изгиб талии, и талия нежная дрожала во время ходьбы, еле слышно прыгала под пальцами программиста. А может — и не программиста. Менеджера какого-нибудь по продаже.
Вот чего он теперь лежит, мертвый, ставший сразу неинтересным, и дух из него навсегда улетел? А снег упрямо падает в эти кровавые поцелуи великанши, в это месиво, в этот испорченный конструктор из костей и сухожилий…
Как Ван Гог
Она — одна из тех, чьими стихами зачитывалась молодежь. Люди средних лет и возраста зрелости понимали, писанину какого качества им подсовывают, и после первых же строк закрывали страницу с ее стихами. Фраза «Пушкин наше все» тут же слетала с их языка. Крест на современной поэзии сразу же ставился в представлении этих людей. Те, что поискушеннее — не ленились и оставляли комментарии критического настроя. Но Лине они были нужны — как белке пятая нога. К тому же фанаты стояли на страже — и безобидный, но честный отзыв о том или ином произведении этой небесталанной, но еще не оформившейся поэтессы, становился пищей насмешек. Фанаты клевали и делали свое дело тупо и неоригинально.
Комменты ревнителей русской поэзии были обращены даже не к самому автору, а к тому чучелу, которое пело дифирамбы непонятно чему. И десятки таких же чучел, как она, лайкали эту чепуху (лайк — дурацкое слово, обозначающее «нравиться», ничего не имеющее общего с породой собак).
«И чем вы восторгаетесь? — писали белые вороны. — Автор идет по верхам и пытается выдать за поэтические откровения свои подростковые переживания — к тому же ужасно прозаические.»
«Где глубина?»
Или:
«Лина, прежде чем вывешивать у себя на страничке в контакте стихотворение — вы бы хоть поработали над ним.»
Лина работала по схеме пылесоса, только наоборот: не засасывала мусор, а с такой же точно скоростью — разбрасывала его вокруг себя.
Член Союза писателей, фамилия которого, по словам Пети Щебетова, была Цветаев, искренне негодовал.
Он весь ссутулился и стал похож на корягу. Мышцы на его руках напряглись, и Вася подумал, что лучше бы Лине Белке не читать ничего, потому что Цветаев сидел с таким видом, что было понятно: будет бить.
Не кулаками — критикой заедет по самое не горюй.
А Ковалев едва услышал, кто будет читать, достал из кармана пиджака беруши, вставил их куда надо, даже закрыл глаза, и через каждые 60 отстукиваний ногой кричал: «Лина — фуфло!». Назвать девушку говном как-то язык не поворачивался.
А она самодовольно улыбалась — и ее белые стройные ноги были красивы и желанны. «Зачем, — подумал Вася, — ты пишешь стихи?» И перевел взгляд на еврейку, которая доставляла другим удовольствие, но не стихами, а тем, что природа дала, телом своим изумительным, которое выше и нежнее поэзии. Даже настоящей.
И даже графоман Востриков понимал это: Вася перехватил его взгляд, направленный в сплетение ног — но не Дудкиной — а еврейки.
И Астахов плотоядно чмокал, и даже член Cоюза писателей размяк. И всем-всем хотелось заткнуть ватой уши в этот момент (по примеру Гриши-слепого), чтобы не слышать, а только видеть красоту, молодость, дерзкую, дразнящую. И пусть читает чепуху, рифмованную чушь — все прощают таким. И, увы — даже в «Последнем ЛИТО» иногда смотрят сквозь пальцы на стихи, если девочка, читающая их, красива.
Ей прощали все.
А потом Вася уснул — вырубился на короткое время — и ему приснилась чепуха: будто Белка с головой Пушкина прыгает по веткам и грызет не орехи, а головы молодых поэтов, развешанные в большом количестве тут и там. И делает она это выборочно. Но самое страшное, что Васина голова тоже здесь, и на его глазах Белка-Пушкин подползла к очередному ореху с лицом Кириндаса, а он, дурак, свое программное стихотворение начал читать, и она его тут же раскусила, и дальше побежала. И вот она уже возле Васиного лица замерла, и не с тем, чтобы боль причинить, а чтобы порадоваться за Васеньку, и уже хвостом своим огненным взмахнуло животное, чтобы снова в путь пустится, а Вася возьми да и ляпни:
— Белка, я не хочу писать стихи. Я хочу обычного семейного счастья.
— Как, Васенька? — испугалась Белка. — Как Ван Гог?
Потому и крестик помог
Вампир Георгий Алексеевич тогда очень разозлился и злобно сверкал из темноты своими маленькими глазками. Потому что в этот момент был не таким, как сейчас, не летучей мышью гигантских размеров, а был гномом с сильными руками. Руки пришлось разжать — и Георгий Алексеевич сразу вспомнил, что терпеть не может бороду. Но какой-же гном без бороды.
Пока Вася блевал там, наверху, Георгий Алексеевич чесал свою бороду и проклинал все на свете. Он был вынужден превращаться в гнома, потому что ловить крыс в человеческом обличии у него не получалось, а в виде гигантской летучей мыши — тем более. Cпасибо, что хоть позволили такое превращение, потому что, например, Вадим мог становится только летучей мышью и очень злился, когда видел, как Георгий Алексеевич, задушив очередную крысу, вместе с ней вылезал из решетки канализации (или из чердачного окна на крышу) и превращался в человека. Вадим следил за ним и устраивал всякие пакости.
Один раз чуть не закрыл дырку в полу кирпичом: Георгий Алексеевич в образе гнома только что юркнул туда, а Вадим знал, что если заткнет эту дырку, Георгий Алексеевич уже не выберется оттуда и будет вынужден оставаться гномом долгое время, пока Карл Иванович не поможет: они чуют, когда кто-то из вампиров устраивает другому пакости.
Потом, конечно, Вадим получил бы по шапке, зато Георгий Алексеевич очень намучился и, наверное, до крови расчесал бы себе место, где у него борода.
Пока рядом никого нет, Георгий Алексеевич в образе летучей мыши быстро слизал несколько капель крови и схватил зубами крысу. Слава Богу (или скорее спасибо Карлу Ивановичу — постарался) летучая мышь, в которую Георгий Алексеевич превращался, была с руками, точнее, лапами (но не важно — ими же тоже можно брать). И вот Георгий Алексеевич взял Васеньку, взмахнул крыльями и поднялся до уровня 9-го этажа, и только у окна вспомнил, что не позвонил. А уже нечем, все занято, и рот — в том числе. Надо было до того как взлетел, позвонить по сотовому Карлу Ивановичу, чтобы уже открывали окно. И мысленно обзывая себя последним дурачком (вслух он не мог) вампир Георгий Иванович полетел на крышу. Там он положил бесчувственного Васю рядом с собой, а сам начал жадно пить кровушку из крысы, при этом причмокивая уродливыми губами, а снежинки падали на нос, на пушистые треугольные уши и на озябшее тело Васеньки.
Заругают, что задержался, что делать! Все знали, что Георгий Иванович мало того, что медлительный, он еще и философ, и выпить не дурак, и вообще — Вадим ему в подметки не годится, поэтому его используют в качестве курьера.
Вот и тогда — летучая мышь по имени Вадим возвращалась из кочегарки, куда доставила два трупа с прошлой оргии мертвяков (лучше в тот же день, конечно, точнее — в ту же ночь, потому что если забыть про них — они начнут вонять). Вот Вадима и отправили в кочегарку, где работал свой человек, а точнее вампир Джон. Настоящего его имени никто не знал, и все думали, что он называл он себя так, потому что любил Джона Леннона.
Жизнь вампиров нас не интересует. Так уж сложилось, что Васенька стал (не хочется говорить: жертвой) — объектом внимания вампиров, объединившихся в ЛИТО. Точнее, это Карл Иванович всех объединил. У него мечта была — собрать вместе лучших поэтов, и даже графоманов, куда уж без них. Что поделать, все люди падки и гадки в чем-то: не обошлось без извращенцев, таких, например, как Илларион Павлович. Бедный Миша Денисов попал в этот кровососущий круг, но не смотря на то, что стал вампиром, все равно голодал и клянчил деньги, как прежде. Когда бродил по вагону метро, его так и подмывало вцепится кому-нибудь в горло, нахально сидящему, жирному, видно, купающемуся в бабках и не знающего отбоя от баб, а, может, одинокого, конечно. Но все равно: много наглых, сытых рож видел вокруг Миша Денисов. И его подмывало…. Чтобы они сдохли от потери крови. Но не мог. Точнее, мог. Но Карл Иванович запрещал. Только — поэтов, и только в пределах квартиры 261. А крыс, собак, кошек — это пожалуйста! Это — где угодно. Но — тоже не перебарщивать, не делать это на людях.
Вампиров своих Карл Иванович любил, даже не пишущих уже или пишущих, но плохо, или ставших плохо писать, практически сразу после того, как укус вампира дал им шанс на вечную жизнь, вечно творить и творить, пока кровь в мире не закончится.
Но попадались такие, как Гоша, из касты униженных. Именно поэтому он и сидел на входе в квартиру 261, был, так сказать, соглядатаем. И в тот вечер, когда Васенька пришел в эту квартиру, Гоша вообще сотворил черт знает что: за ночь до встречи — укусил человека, поэта, конечно, но не в квартире 261. Приволок несчастного и усадил рядом с собой. Акцию такую показательную устроил, что, дескать, не боится он Карла Ивановича. И просидел весь вечер с трупом. Короче, в ва-банк пошел. Ни стыда, ни страха.
И вот тут Карл Иванович впервые рассердился. И ослабил мощь Гоши. Поэтому и крестик сработал. А так бы Васенька вряд ли покинул квартиру. Был бы возвращен обратно — в комнату, где все только начало происходить, где ужас и паника объяли молодых поэтов, которые ничего не понимали и только боялись и кричали.
А бояться, собственно, было особо нечего.
Всего два или три человека потеряли жизнь в ту ночь. Или четыре. И среди них — Лина Белка. Остальные же присоединились к первому в России клану вампиров-поэтов, борящихся за сохранение поэзии и бережного отношению к слову.
Но обо всем по порядку.
Продолжение следует…
Переплетая жизни линии…
Ведущая: Вера Деткова, г. Майкоп
Доброго времени суток.
Рада представиться: Деткова Вера Юрьевна, преподаватель физики и математики по образованию и призванию.
Фамилия — ДЕТкова, от слова «дети» с ударением на «О».
Пишу стихи. Давно.
Люблю со всей душой этим заниматься.
Иногда думаю, что это они — стихи желают через меня сами войти в жизнь.
Мыслю, рассуждаю, сопоставляю.
Наблюдаю уникальность всего.
Уникальность человеческих судеб и их переплетений.
Расскажу вам настоящую, ни капельки не выдуманную историю.
Имена героев изменены по правилам жанра.
Семья живёт в России — Матушке. Живёт и благоденствует.
Я
На небе появились влажные сердитые тёмные тучи. В комнате стало прохладно и серо. Жизнь шла своим чередом.
Дышали где-то люди, дышали облака. Растрёпанные волосы растекались по плечам изящными ручейками. И я легла спать в тёплую кровать, в месяце мае. Лето не наступило ещё. Мысли стали исчезать, безнадёжно растворяясь. Слова разлетелись вдребезги. И я заснула.
Тишина лопнула неожиданно, как и подобает этому быть. Птичий гамм ворвался с веток шумной крикливой стаей.
Утро. Новое утро наступило. Непередаваемые ощущения остались в теле после пробуждения. Как я расстроилась! Это всего лишь сон…
Блаженство наполняло меня целиком и медленно-медленно угасало с каждой секундой. Я готова была расплакаться.
Сон… Это было во сне. Это лишь сон?
Он пришёл и сел рядом со мной — мужчина с чёрной бородой. Накрыл меня своим чёрным плащом, и говорил. Постоянно говорил, говорил о чём- то.
Смысла я не помнила фраз произнесённых. Мы сидели с ним под его плащом в таком блаженстве. И говорили, говорили, говорили.
Больше говорил именно он; блаженствовала я.В этой реальности птицы уже молча сидели на ветках. Медленно моргали, о чём-то задумавшись, кошки и собаки.
Я жила долго этим сном, вспоминая приятные неведомые мне ощущения.
День сменялся вечером, сутки за сутками время уплывало в прошлое.
Стала замечать, что появились странные чувствования, будто меня кто-то ищет. Это было очень часто, как будто кто-то стучит по плечу.
Я оглядывалась, а никого нет…
Наступило лето. Прекрасное дивное лето. Накалялся асфальт и чужие страсти. Всё живёт, суетится, доводя до пика эмоции и чувственные восприятия. Не мои.
Возникал в голове постоянно вопрос, наивный детский вопрос: « Да, кто меня ищет? Кому я нужна?»
К тому же, стали появляться вдруг, сами собой возникать диалоги внутри меня, просто из ниоткуда — в никуда.
Разговоры — диалоги во время встречи: меня с каким-то незнакомым мужчиной. Тогда эти странные случаи не казались взаимосвязанными, они были лишь не связанными, были отдельными эпизодами. Но они были для меня странными, доселе неведомыми.
Двадцать девятого сентября… мы встретились во Дворце Культуры Металлургов. Я сидела со своей знакомой — Надей, мы разговаривали о своём, о женском. Появился молодой человек в чёрном кожаном плаще. На лице — чёрная борода, хотя волосы на голове были тёмно-русые. Я ещё подумала, что это признак породы. Он сел рядом и стал прислушиваться к нашему разговору. Потом стал вклиниваться в тему разговора. Я сделала ему замечание, ещё и ещё, но это не помогало. Перестала бороться, а потом постепенно, не помню как, стала разговаривать с ним, отвечала приветливо на его вопросы. Поразило то, что он не просто так меня слушает, а вникает в мысли, серьёзно уделяя своё внимание. Придаёт значимость услышанному.
Со мной такого никогда не было. Я первый раз ощутила, почувствовала, что значит быть с кем-то «на одной волне»
Мы стали встречаться, много разговаривали о Боге, о Космосе, о Вселенных, о Законах Энергетики. Он многому меня научил, многое открыл для меня.
Дал настоящие знания и понимание нового, неизведанного доселе.
Я стала писать стихи, научилась красиво разговаривать, умело общаться с людьми, много читать.
У всех есть своя печать, по которой мы можем узнать СВОЕГО ЧЕЛОВЕКА!
У нас это произошло! Печати высветились! Я поняла, что это МОЁ!
В наш первый, совместно встреченный Новый Год, произошло ещё одно событие. Все всегда ждут ЧУДО! Новогоднее! А у меня первый раз не было этого ожидания! Я ничего не понимала: как это, куда делось это ожидание ЧУДА? Голова поворачивалась к Серёже и интуитивно я чувствовала, что вот этот человек- есть ЧУДО,
что МОЙ человек — рядом! Навсегда!
До сих пор удивляюсь этому состоянию! Этому чуду чудесному, произошедшему со мной!
Серёженька
Он всегда был с бородой, Серёженька. И истинного лица его я не видела.
Мне хотелось же на него посмотреть. И Бог удовлетворил мою «хотелку». Обычно он сам стриг — оформлял свою бороду. А тут ему, видимо, захотелось, чтобы я вокруг него повертелась. Всегда восхищалась его роскошной, чёрной, жесткой бородой. На ощупь она тоже была нереально приятная. Я долго отказывалась! Боялась испортить! А он сказал, что если испорчу, то сам поправит или сбреет вовсе!
С трясущимися руками я взяла ножницы, уговаривая его сходить в парикмахерскую, или самому постричь свою бороду.
Он был неумолим. Я очень старалась… и, конечно, всё испортила.
— Ну, Серёжа, я же говорила…
— Ладно, Катенька, успокойся, попробую сам исправить.
Через 20—30 минут приходит. И что я вижу! Выбритый, страшный, кожа вся буграми какими-то и какой-то весь напряжённый. Явно, ему очень неудобно передо мной, стесняется за свою внешность.
Смотрела во все глаза на него и будто в трансе повторяла: « Так вот ты какой, мой муж!» Эта фраза была ещё долго со мной. Годы. Так долго и долго гладила его лицо. Мне нравилось тереться о его щеки, это доставляло огромное удовольствие. А ещё перед сном я на него долго смотрела.
И вдруг стала замечать, мой муж становится красивым и омолаживается.
Это чистая правда. У меня есть фотографии. Близкие и родные это подтвердят, если надо.
Однажды наша взрослая 27летняя дочь — Оксана, с Серёжей пошли на рынок, и там продавец колбасного отдела назвал их мужем и женой.
«Купи для мужа колбасы!» — добавил продавец весело. А дочка стала возмущаться и прояснила, что это её отец, а муж на работе. Дома дочь эмоционально рассказывала, возмущаясь :
— Мама, продавец так на нас смотрел!
Они и правда выглядели очень красивыми, молодыми людьми. Как это происходит? Мне не ведомо! Но это есть! Мой муж превратился из старшенького — «страшненького» в молодого красавца.
Даже сейчас в свои 59 он выглядит, как 40-летний пацан, так его называют люди.
Тайны
Открою некоторые наши тайны.
Тайна первая.
Он очень спокойный!
Если маленько что не так, произносит: «Слушай, я баиньки!» и уходит спать. Очень любит целоваться, в неожиданных местах и неожиданно.
Вдруг прижмёт к себе и поцелует, закрыв глаза. Улыбнёмся друг другу и идём дальше. Это уже стало ритуалом. Я привыкла. Ласково мы себя никак не называем. Скорее всего потому, что отношения спокойные, доброжелательные. Мы подходим к друг другу, обнимаемся и целуемся.
Тайна вторая.
Я впервые разглядывала его пристально и видела печати! Это — Мой муж!
У него такие пальцы на руках и ногах! У него такие соски, поворот головы, жесты, улыбка, даже щетина растёт именно так! И много что ещё! Это есть печати узнавания! А когда он меня гладит по щеке, у него невольно дергается щека!
Тайна третья.
Когда Сергей был впервые выбритым, его лицо было каким-то бугристым.
В каких-то странных непонятных буграх. Я думаю, что наша внешность зависит иногда от нашего состояния души. Постепенно бугры ушли, их просто не стало вовсе. Уверена: он думал, что он мне не понравится. Тавтология, извините. Я видела сильное напряжение. Переживание и это состояние напряжённости проявилось на лице в тот первый раз.
Тайна последняя (для вас)
А, то лето, перед нашей встречей с Серёжей, я проболела. Ходила на работу, но с каким-то болезненным ощущением. Мне было очень плохо, это что-то с душой. Не с телом. Я не понимала, что происходит. Мать и отец вывозили меня в лес. Помню, что в лесу я вдруг стала очищать какую-то огромную каменную плиту от мха. Зачем я это делала? Не знаю! Была какая- то мятежность. То стихала, то нарастала душевная мятежность.
С этим состоянием ходила на работу, улыбалась людям, общалась.
Жила в этом состоянии. Потом мне Серёжа объяснил, что это нужно было для очищения души, для нашей встречи. Странная серьёзная встряска организма всего, как единой энергосистемы! И я это выдержала!
У нас прекрасная взрослая дочь — Оксана.
Прекрасный добрый взрослый внук — Олеженька.
Когда они рядом, мама и сын — вместе смотрятся будто брат и сестра.
Мы любим отдыхать вместе. Слушать пение птиц и тишину в лесу. Стоять босиком на холодной земле. Дурачиться, ходить в «чуфыр — чуфырных» платьях. А, ещё читать стихи.
Одно из любимых наших стихотворений
Сапоги мои — скрип да скрип
Под березою,
Сапоги мои — скрип да скрип
Под осиною,
И под каждой березой — гриб,
Подберезовик,
И под каждой осиной — гриб,
Подосиновик!
Знаешь, ведьмы в такой глуши
Плачут жалобно.
И чаруют они, кружа,
Детским пением,
Чтоб такой красой в тиши
Все дышало бы,
Будто видит твоя душа
сновидение.
И закружат твои глаза
Тучи плавные
Да брусничных глухих трясин
Лапы, лапушки…
Таковы на Руси леса
Достославные,
Таковы на лесной Руси
Сказки бабушки.
Эх, не ведьмы меня свели
С ума-разума
песней сладкою —
Закружило меня от села вдали
Плодоносное время
Краткое…
Сапоги мои — скрип да скрип
Под березою.
Сапоги мои — скрип да скрип
Под осиною,
И под каждой березой — гриб,
Подберезовик,
И под каждой осиной — гриб,
Подосиновик…
Николай Рубцов
Тайна четвёртая.
Когда поздно вечером ложимся спать, мне нравится рассматривать его спину. Родинок — множество! Впервые увидев это, я подумала, что передо мной карта звёздного неба. Представляете, пальцем водила по спине от родинки к родинке и при этом летала от звезды к звезде в своём воображении. Ощущение было такое, что я знаю эту карту, она мне знакома.
В процессе жизни происходили изменения, родинок почему-то становилось меньше, появлялись другие: продолжаю и сегодня смотреть — летать уже в других созвездиях. И в это же время… Серёжа очень любит философствовать. Мне нравятся его умозаключения. Добавляю свои, он начинает развивать их. Получается душевный диалог с удовольствием от процесса общения.
Мы — благодарные «уши», не надоедающие друг другу.
Между делом
Ведущая: Валентина Иванова
Доброго времени суток, дорогие читатели! Меня зовут Валентина. Я не профессиональный журналист, скажу даже больше — я никогда им не стану, но кто мешает мне попробовать себя на этом поприще? Правда?
— Вас приветствует новое периодическое издание «Луч света»!
Мы не пишем об акулах и звездах пера — о них расскажут и без нас.
Мы будем писать о нас с вами, об обычных и незаметных на первый взгляд, авторах и постараемся зажечь новые яркие звезды на литературном небе.
Расскажите, пожалуйста, какие значимые события произошли в вашей жизни за последний месяц?
Именно с такой пламенной речью я обратилась к нашим авторам. Кто-то посмеялся, кто-то, вообще, проигнорировал обращение, но нашлись и такие, кто ответили, за что им огромное спасибо. Изначально я планировала написать сухую статью-отчет о каких-нибудь конкурсах, событиях в мире литературы и искусства, даже мониторила интернет, но потом вдруг поняла, что те, кому интересны конкурсы, найдут любую информацию сами, те, кто участвует в конкурсах постоянно, лучше меня знают, где и что происходит. И, поэтому, представляю вашему вниманию небольшое интервью, которое хоть немного, но приоткроет завесу тайны, окружающую наших авторов.