Гело Никамрубис

Крики прошлого

Часть II

Шрифты предоставлены компанией «ПараТайп»

Иллюстратор Павел Романюк

Корректор Анастасия Евгеньевна Калашникова

© Гело Никамрубис, 2018

© Павел Романюк, иллюстрации, 2018

Виктор возвращается домой, чтобы вскоре вступить в права наследства. С ним возвращается и его девушка Кристина, но в первую же ночь у Виктора случается конфликт со своей сестрой, после чего Ксения покидает родной дом. Борис Сергеевич, не способный заглушить жажду мести, полностью теряет контроль над своей жизнью, сокрушая все на своем пути. Каждый из героев следует своим идеалам и не подозревает о том, что их направляет таинственный кукловод, крепко держащий их судьбы на коротком поводке.

18+

ISBN 978-5-4490-7920-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Оглавление

1. Крики прошлого
2. Глава I
3. Глава II Неловкий момент
4. Глава III Кто здесь главный?
5. Глава IV
6. Глава V
7. Глава VI Молодой лидер
8. Глава VII
9. Глава VIII Счастливая жизнь
10. Глава IX
11. Глава X
12. Глава XI
13. Глава XII Новые дома — Новые миры
14. Глава XIII
15. Глава XIV
16. Глава XV

Глава I

Возвращение.

Ночь. Больница. Палата сына Виктора Романовича Кротова. Медсестра Мария еще долгое время ожидала появления Виктора и, конечно, беспокоилась о нем. По его телефонному разговору девушка поняла, что речь шла о Кристине, возлюбленной мужчины, но, судя по его реакции и всему его виду, это были недобрые вести. Задержавшись еще недолго, наутро Маша все-таки отправилась к себе домой, чтобы немного отдохнуть и выспаться, сохраняя надежду повстречать встревоженного Виктора на следующий день.

Следуя привычным маршрутом, девушка не замечала ничего нового. Москва — творение огромное, местами мрачное, где-то прекрасное и утонченное, но главное — указывающее, непременно доказывающее отдельный, уникальный путь цивилизации людей, что творили историю, отпечатанную миллионами рук в многогранной, столь разнообразной архитектуре. По этой дороге она ходила уже не один год и успела отлично запомнить не только городские пейзажи, но и лица людей, что она встречала каждый день по пути домой. И все было по-старому: все те же раздосадованные физиономии не выспавшихся людей, что идут туда, не зная, зачем и, вообще, для чего они встают по утрам. А по некоторым было видно, что им не ведомо, для чего они еще и засыпают. Но в этот раз она повстречала совсем новое лицо, на котором отчетливо читалось что-то неведомое ей. Проходя мимо старинного мужского монастыря, Мария увидела в нем пожилого мужчину, смиренно метущего двор, несмотря на то, что под влиянием осени деревья неустанно сбрасывали свои уставшие за год листья. Ему было абсолютно все равно, что деревья прямо-таки откровенно насмехались над его работой. Судя по его взгляду, ему многое было все равно. Старичок на вид лет семидесяти с абсолютно белой, длиной, «мудрой» бородой не смотрел на прохожих, но его уставший взгляд, в котором откровенно читались грусть и раскаяние, все-таки задержался на ней. Мария даже остановилась и смотрела так же на пожилого мужчину. Незнакомец прекратил свою работу и, судя по его виду, хотел что-то ей сказать. Некоторое время девушка еще словно пыталась прочитать его мысли, а после направилась к входу монастыря, чтобы уже открыто спросить, что тревожит пожилого мужчину. Но как только она направилась навстречу, старик резко отвел взгляд и направился вовнутрь. Так как женщинам запрещено входить на территорию, Мария, не смотря на усталость, еще около десяти минут стояла в ожидании, что старичок все-таки выйдет к ней, хоть у нее и не было ясности, зачем. Так и не дождавшись, девушка продолжила свой путь домой, думая, что завтра она все-таки встретит этого мужчину снова и они смогут поговорить. Ведь по своему обыкновению девушка была уверена, что ему непременно нужна помощь. Старичок же словно провинившийся и перепуганный мальчишка стоял за дверью и дрожащим голосом неразборчиво бормотал: «Родное сердце… мое родное сердце…". И по его щеке скатилась слеза.

Добравшись до своей комнаты в коммунальной квартире, Мария все никак не могла забыть пожилого мужчину, а переживания на счет Виктора и вовсе перебили весь сон. Девушка была в странном, но знакомом каждому состоянии: с одной стороны, она устала за ночь, и организм требовал сон, а с другой же, она чувствовала бодрость в сознании от навязчивых мыслей и переживаний. В итоге девушка все-таки смогла заснуть, и сон ее был крепок.

Проспав около пяти часов, Мария проснулась и сразу же приступила собираться обратно в больницу, не смотря на то, что сегодня был ее заслуженный выходной. В тот день было прохладно. Осень уже окончательно победила лето, мегаполис погрузился в серые краски, тучи затянули небо, и дул прохладный ветерок. Добравшись до места работы, Мария никого не удивила своим появлением в нерабочий день, так как все уже привыкли к ее странноватому поведению и, как многие считали, избыточной, даже навязчивой доброте. Ее коллеги в большинстве своем считали, что часто можно, и даже нужно, помогать людям, просто оставляя их в покое. К счастью для одних и несчастью для других, Мария не разделяла, как она считала, эти трусливые взгляды и считала, что ввиду современного менталитета и устоев общества помощь нужно не предлагать, а оказывать. И для этого, что вовсе не странно, нужна определенная смелость, решительность и вера как в себя, так и в свое дело.

Узнав, что Виктор Романович не появлялся со вчерашней ночи, девушка отправилась в палату его сына. Побыв немного с ним, Мария вдруг вспомнила о вчерашнем незнакомце. Через некоторое время девушка решила, что если не вернется Виктор, то она отправится к монастырю и попытается еще раз встретиться с опечаленным мужчиной. Виктор не появлялся, и она себя корила за глупость, потому как до сих пор не взяла его номер телефона. Конечно, она могла его узнать из больничной карты его сына, но это для нее было грубостью и даже бестактностью — звонить человеку без его разрешения или без крайне веской на то причины. Через два часа, уже ближе к вечеру, Мария направилась к монастырю. Быстро добравшись до места, как и ожидала, она там никого не обнаружила. Только опавшие листья в небольшом дворике, что еще утром старательно выметал старик. Мария подошла ко входу и принялась просто ждать. Через минут десять она стала замерзать. Походив еще минут двадцать туда-сюда по кругу, она не увидела никого во дворике обители. Решив все-таки подождать еще немного, девушка услышала знакомый голос.

— Маша? Что ты здесь делаешь? — спросил появившийся не пойми откуда, на вид сильно уставший Виктор. Девушка была удивлена его появлением и не смогла сразу сказать и слова.

— Ох, прости, что даже не поздоровался. Просто не ожидал тебя здесь встретить, — исправился мужчина.

— Здравствуй, Виктор, — еще немного растерянно отвечала Мария. — Да я просто хотела здесь кое с кем встретиться, но он, похоже, этого не хочет. Ну да ладно… Что вчера произошло? Расскажешь?

— Конечно, Маша, я все тебе расскажу, но давай по порядку…

— Но ты хоть скажи, все ли с ней хорошо? — не дав закончить, перебила девушка. Виктор догадался, что Маша поняла, о ком был вчерашний телефонный разговор.

— Нет, совсем не хорошо. Кристина сейчас в лечебнице и вчера… — не закончив предложение, Виктор замолчал на несколько длинных мгновений. — Давай я тебе все расскажу, но по порядку, хорошо? Так и тебе будет более ясно, и мне будет проще.

— Да, конечно, как тебе будет удобно и… извини за мои глупые вопросы, — сказала девушка, пряча глаза. — А что ты здесь делаешь? — быстро спросила Мария, пытаясь скорее уйти от недавней темы.

— Просто решил пройтись пешком, чтобы разбавить мысли и немного успокоиться. Ладно, я иду к сыну, а у тебя, кажется, сегодня выходной?

— Если ты не против, то я хотела бы отправиться с тобой, — решительно, но мягко спросила девушка-медсестра, а после согласия Виктора они отправились в больницу, не задавая больше вопросов, чтобы позволить друг другу собраться с мыслями. В это время из-за небольшого окошка каменной стены монастыря за ними наблюдал пожилой мужчина. Он был испуган, и вид его был весьма растерян.

— Не бойся за нее, брат мой, — сказал другой подошедший постоялец священной обители. — Страх — от лукавого, и негоже нам ему подчиняться. С нашими молитвами они справятся — верь в это.

— Да, брат, ты прав, — ответил старичок, но страх свой все же побороть не сумел.

Добравшись до палаты Кротова-младшего, Мария оставила Виктора наедине с сыном. Перед этим девушка предложила Виктору обменяться номерами телефонов и попросила позвонить ей, если он захочет поговорить или просто увидеться с ней.

Стоило Марии только выпить чашечку кофе в соседней кофейне, как ей позвонил Виктор и попросил к нему прийти.

Какое-то время Виктор все никак не мог собраться с мыслями, но позже он все-таки сумел начать рассказ, повествуя о своем долгожданном и столь желанном, но тайном для себя самого возвращении домой…

Удивительно, но человек, долгое время скитавшийся, блуждавший по миру вне дома, каким бы взрослым или пусть даже старым он не был, перед возращением будет трепетать, как невинное дитя. Все предрассудки и нелепости нашего мира, такие, как гордость, зависть, мнимые обиды и прочие «прелести» нашего характера, улетучиваются — человек становится чист и смиренен. Именно в это мгновение приходят понимание тленности большинства пороков и осознание того, что все же дом, в самом главном понимании — семья, есть самое ценное, самое нужное в жизни любого человека.

Встав перед дверью, Виктор со своей избранницей Кристиной одновременно выдохнули, и наш герой позвонил в дверной звонок. Чувства радости от предстоящей встречи перемешивались со стыдом и неуверенностью, словно Виктор встречался не со своей семьей, а с абсолютно чужими, далекими ему людьми. Что он им скажет? Как они его встретят? Ожидание продлилось недолго, и уже спустя двадцать секунд дверь открыл Геннадий Юрьевич — друг и юрист семейства.

— Добрый вечер, молодые люди! — расправив руки и, как обычно, широко улыбаясь, поприветствовал он гостей. — Кристина, я очень рад, что и Вы решили присоединиться к нашему вечеру! — абсолютно не удивляясь появлению девушки, радушно приветствовал мужчина.

— Здравствуйте, — словно школьники, они хором поздоровались с ним в ответ.

— Ну что стоите, проходите! Ужин вот-вот будет готов.

Сделав шаг вперед, они оказались внутри. Виктор непроизвольно взял Кристину за руку, чтобы таким образом ее поддержать, ведь ей было тоже нелегко сюда приходить, может, даже тяжелее, нежели ему. Впервые за всю жизнь Виктор увидел Геннадия не в деловом костюме, а в обычных джинсах и легком свитере, что его немало удивило. Пройдя прихожую, они оказались в гостиной, где уже был накрыт стол, во главе которого сидела Надежда Алексеевна. Мимолетного взгляда сына было достаточно, чтобы заметить, как же сильно постарела его родная мать. Прошло ведь не так много времени, но Надежда Алексеевна теперь уже не выглядела такой, какой ее запомнил Виктор. Она коротко остригла волосы, ее ранее совсем незаметные морщинки углубились, и, ко всему прочему, она сильно прибавила в весе. У Виктора даже мелькнула мысль, что его мама теперь уж очень стала похожа на добродушную деревенскую женщину Клавдию Васильевну, что за весьма короткий срок стала ему родной. Платочка только на голове не хватало. Но все эти изменения ни как не могли не пробудить в нем с новой силой любовь к своей матери. От нахлынувших чувств молодой человек опешил и не посмел двинуться с места. Надежда Алексеевна, увидев сына, сразу поднялась со стула и словно замерла, не отводя глаз от Виктора. Он же, невольно открыв рот, прошептав «мама», через мгновенье уже чуть ли не бежал к ней. Весь страх и неуверенность испарились, когда он обнял родного человека.

— Сынок, родненький… ну наконец-то ты вернулся, — сквозь слезы тихонько говорила женщина, прижимая к себе блудного сына. — Как мы все переживали… Ты дома… Теперь ты дома.

Виктор так же не смог удержать слез и так же негромко наговаривал:

— Мама, мамочка, прости… Я так люблю тебя. Я просто не хотел причинять вам зла… Прости! — лепетал он, целуя ее руки.

— Витя! — раздался звонкий голос Ксюши, и через секунду она уже тоже подключилась к семейным объятиям, прижимая к себе младшего брата и так же пуская слезы радости, после чего не в силах и дальше стоять, все втроем они упали на колени, не отпуская друг друга. Так и стояли они некоторое время, а Кристина с Геннадием не смели нарушать их единение и лишь тихонько наблюдали со стороны, получая от этого умиление и радость за близких людей. Сложно сказать, сколько бы продолжалась семейная сцена, если бы молодой человек Ксюши не внес свою лепту в эту для них историческую встречу.

— Как это мило, я так за вас счастлив! — звонким, почти писклявым голосом прозвенел Антоша, а после подбежал и нарушил семейную идиллию своими объятьями. Такой поступок, мягко говоря, удивил и отрезвил всех, кроме Ксюши, судя по выражению лица Геннадия Юрьевича, который, наблюдая за этим, раздался звонким смехом. Вытерев слезы, Виктор взглянул на парня и ощутил ту же неприязнь, что и при первой их встрече, а тот же набросился на него с объятьями, словно родной брат или, по первым мыслям Кротова, как долго дожидавшийся хозяина пес. Виктор аккуратно и даже деликатно отодвинул от себя женственного парня и разглядел его получше. Хоть прыщи с его лица и пропали, выглядел он все так же по-детски и совсем уж несерьезно. К слову сказать, на нем все так же была красная бабочка, что придавала его внешнему виду еще большую комичность. Хоть он был и не приятен ему, Виктор все же протянул руку из вежливости и коротко поздоровался.

— А это мой Антоша, помнишь его? — представила сестра своего ухажера.

«Антоша!?» — подумал про себя Виктор, а сказал, что помнит и лишь вежливо улыбнулся. «Ну, в конце концов, это ее выбор, и, раз уж они до сих пор вместе, значит, он не так уж плох. Хотя, возможно, моя сестра просто дурочка» — закончил он мысль и посмотрел на Кристину, что бы и ее представить родным, прежде всего, маме.

— О, здравствуй, Кристина! Честно, не ожидала тебя увидеть, но как же здорово, что я ошибалась, — опередила Виктора сестра и быстрым шагом отправилась к Кристине. Виктор же не мог понять, что звучало в ее голосе: действительно, радость или театрализованная насмешка? Подойдя ближе, Ксюша взяла Кристину за руки и тихонько сказала. — Я знала, что ты не бросишь Витьку! Особенно, когда он вернется домой. — На устах Ксении пропала улыбка, а Кристина же не стала ничего отвечать, лишь скромно улыбнулась. — Ну, давайте к столу! Не зря же я весь вечер готовила! — задорно сказала Ксюша и, не отпуская руку Кристины, отправилась к столу.

Вскоре уже все сидели за ужином. Геннадий встал и спешно покинул стол, но быстро вернулся с бутылкой вина.

— Такой вечер просто необходимо отметить! — сказал он, открывая бутылку. — Ксюша, ужин вышел великолепным, — услышав это, юная хозяюшка высоко задрала свой маленький носик, получая удовольствие от заслуженной похвалы.

— Сынок, я надеюсь, больше ты не покинешь родной дом? — вопросительно посмотрев, обратилась мать к сыну.

— Я… — неуверенно начал Виктор. — Для меня будет счастьем остаться.

— Вот и замечательно. Тогда нам не стоит больше сегодня поднимать эту тему, а потом, когда все к этому будут готовы, мы и поговорим. Если, конечно, ты вообще захочешь это обсуждать, ведь иначе вернулся бы до того, как тебя нашел Гена. Но это все сейчас не важно, теперь вся наша семья в сборе, и хватит нам всем уже страдать. Теперь мы будем радоваться друг другу, — сказала женщина, поднимая бокал с вином. — Ведь вы — это все, что у меня есть, мое сокровище, — закончила женщина, приготовившись выпить.

— Только… — перебивая тост, сказал Виктор. — Только я хочу попросить разрешения оставить со мной и Кристину. Все люди обернулись сначала на девушку, а потом и на Надежду Алексеевну, ожидая, что она скажет. Саму Кристину эта просьба ошеломила и смутила — она явна была не готова к этому, но продолжала молчать.

— Ну, конечно, я не против, сынок. Дом у нас большой — всем места хватит! — сделав паузу, женщина продолжила. — Только у меня есть условие! — и снова все уставились на хозяйку в ожидании. — Ночевать вы будете раздельно!

— Конечно, мама, — согласился Виктор, а после, улыбаясь, посмотрел на сидящую рядом Кристину, ожидая от нее какой-нибудь реакции. Он понимал, что, возможно, поступил неправильно, спросив о таком, не посоветовавшись с ней, однако, считал, что поступил правильно, взяв инициативу с ответственностью на себя. Кристина, взглянув в его глаза, улыбнулась и провела ладонью по его руке. Хоть ей было и не просто, но она была не против.

— Ну, думаю, ни для кого не секрет, что мы с Ксюшечкой — пара, — постучав по бокалу маленьким ножичком так же звонко, как и хрусталь стакана, сказал Антон. — И я хочу всем вам заявить, что прошу руки у Ксюши, — повернувшись к Ксении, молодой человек вышел из-за стола и, встав на одно колено, обратился только к ней. — Любимочка моя, ты выйдешь за меня замуж? — и, как по волшебству, в его руке оказалось маленькое, тоненькое колечко. Ксюша резко прислонила ладони к лицу, потом громко и звонко закричала от радости так, что Виктор немного испугался за свои барабанные перепонки, ведь она сидела рядом с ним.

— Конечно, конечно, хороший мой! Я буду твоей женой! — сказав, она выхватила у него кольцо и принялась целовать его в щеки.

— Поздравляю вас, дети мои, — сказала мама, для которой это, в принципе, было не новостью. — Ну, нам вам тоже есть, что рассказать, — все переключили внимание с молодых на уже зрелых людей. — Мы с Геннадием Юрьевичем тоже решили жить вместе уже официально. Новость постояльцев не шокировала, так как Геннадий уже долгое время проживал в их доме, но Виктор этого знать не мог, поэтому он был просто ошарашен. Ксюша с Антоном принялись поздравлять, а Кротов и не знал, что думать. С одной стороны, размышлял Виктор, Геннадий был прекрасным человеком, и маме он желал только всего самого хорошего, но, с другой стороны, как же отец? Так и сидел он в раздумьях, пока не поймал на себе вопросительный взгляд мамы, трепетно ожидающей от него хоть чего-нибудь.

— Я… очень рад за вас и поздравляю, — медленно проговорил Виктор, рассеяно переключая взгляд то на мать, то на Геннадия, и поздравления его были неискренними. Виктор не мог понять, как его мать оставила память об отце и стала женщиной чужого мужчины. — Но для меня это так неожиданно…

— Мы понимаем, — сказал Геннадий, взяв за руку рядом сидящую Надежду. — Пока тебя не было, я всячески поддерживал твою маму с Ксюшей, и в итоге все вот так вот вышло. Не думай, я не пытаюсь заменить твоего папу и понимаю, что он всегда будет номер один, но если что, ты всегда можешь на меня рассчитывать! Знай и помни об этом, — закончив, некогда юрист, а теперь уже, судя по всему, член семьи смотрел на Виктора в ожидании одобрения. Виктор же, переполненный противоречивыми мыслями, которые только Бог мог бы разобрать, собравшись, кивнул своему будущему отчиму.

— Ну, прям как камень с души! — сказал Геннадий. — Честно признаться, я взволнован, как мальчишка. Давайте выпьем, в юности мне это помогало. Никто не возражал, и даже Виктор, немного придя в себя, смог выдавить из себя улыбку. Вечер продлился до глубокой ночи, а после, вдоволь наговорившись, все разошлись спать по разным комнатам, так как мамин принцип — до свадьбы вместе не ночевать — уважали все. Геннадий был удивлен, когда Надежда Алексеевна сообщила ему, что к нему это тоже относится, ведь правила одни для всех, но возражать, конечно же, не стал.

Глава II
Неловкий момент

В эту ночь Виктор не мог уснуть. Переполненный сантиментами, простой и одновременно настолько прекрасной радостью от возвращения в его жизнь самых родных и близких людей, а также шокированный внезапной для него новостью, он просто не мог спать. К тому же, в его голове зародился вопрос, не дающий ему покоя. Вопрос этот, конечно, был связан с Кристиной. Он решил не откладывать дело в долгий ящик и этой же ночью отправился к ней, не смотря на запрет матери. Тихонько, как мышка, пробрался он через весь дом к комнате, где спала его ненаглядная и столь долгожданная. Аккуратно постучав в дверь, Виктор, не дождавшись ответа, решил зайти в комнату без спроса, где он застал Кристину не спящую, а, напротив, в бодрости, одетую и сидящую прям напротив двери. Она явно была в ожидании чего-то. Или кого-то.

— Ах, как хорошо, что это ты! — сказала она взволнованным голосом.

— Что с тобой? Почему ты не спишь? Что происходит? — с нарастающим волнением поинтересовался Виктор, подойдя совсем близко к девушке.

— Это Антон, жених твоей сестры. Он как-то очень странно на меня смотрел за ужином, а после я услышала, как что-то шумело за дверью. Замок на двери сломан, поэтому я просто сидела и ждала. Как я рада, что ты пришел, — закончив, она обняла его и положила голову на его плечо.

— Мне он тоже с самого первого дня не понравился. Завтра я с ним обязательно поговорю, а ты ничего не бойся, я с тобой.

— А почему ты пришел?

— А ты не рада меня видеть?

— Рада, конечно, рада, — в свете от яркой полной луны кожа девушки отдавала серебром и придавала ей образ маленькой феи из волшебной сказки. — Но твоя мама ведь запретила.

— Ничего страшного. Мне уже ведь 23 года как-никак. Тем более, я думаю, она это сказала больше из чувства такта, нежели из принципа. Не уверен, что она прогонит меня, если увидит здесь. Думаю, она даже в комнату не войдет. Но я пришел, в самом деле, не просто так, — юноша сделал паузу, тщательно перебирая мысли в голове.

— Говори, я все пойму. Ты можешь мне доверять, и я совсем не кусаюсь, — девушка понимала, что Виктор все же немного её смущается, ведь она испытывала то же самое по отношению к нему, но все же она была в себе более уверенна. Девушка знала себе цену и понимала, что природа ее щедро одарила физическими данными. Это всегда придавало женщине дополнительную уверенность в себе.

— Я и не знаю, с чего начать, — чтобы немного успокоиться, парень перевел взгляд с девушки на луну и продолжил. — Однажды, в очередной раз взглянув на луну, я вдруг понял, что испытываю те же чувства, что и в детстве. Это как раз то, что не меняется со временем, здесь нет инфляции души. А чувства эти связаны с тем, что мне кажется, будто бы луна смотрит на меня одного. Из всего нашего мира только я для нее важен, и она смотрит именно на меня, будто бы пытаясь мне в чем-то признаться, что-то такое сказать, что в корне изменит всю мою жизнь. Хочет, но не может, от того и грустная такая, — Виктор снова стал смотреть на Кристину, прислонив ладонь к ее лицу. — И вот я сейчас смотрю на тебя, словно спутник Земной, и чувствую, что во всей вселенной есть только ты, только тебя я вижу, и только ты мне нужна. И я хочу тебе сказать об очень важном, о том, что, действительно, изменит наши жизни.

Девушка терпеливо слушала, не произнося ни слова, чтобы не сбить своего ненаглядного. Хоть они уже признались друг другу в любви, она начинала догадываться, к чему клонит Виктор, и сердце ее забилось быстрее.

— Кристина, я прошу тебя стать моей женой, — медленно, проговаривая каждое слово, сказал Виктор и продолжил уже намного быстрее, чуть ли не заговариваясь. — Я понимаю, что мы только сегодня снова встретились, что прошло много времени, да и до этого-то недолго были вместе, да и вместе-то мы не были, но я уверен, что всю жизнь искал и ждал только тебя! А еще у меня нет даже такого колечка, как у Антона, но это… — видимо, устав выслушивать оправдания, девушка ладонью закрыла рот юноши и тихонько сказала заветное «да». Услышав «правильный» ответ, Виктор поцеловал девушку, а после они вместе негромко засмеялись. Через какое-то время блаженства Виктор решил посоветоваться с Кристиной.

— Что ты думаешь на счет Геннадия Юрьевича и моей мамы? Прости, что задаю такой вопрос, но он не дает мне покоя и…

— Я понимаю, и не нужно извиняться, — перебила девушка. — Конечно, для тебя это непросто, но ты должен понять свою маму. Она не предала память твоего отца, и Геннадий Юрьевич не сделал ничего подлого. Он ведь был другом твоего отца, и, уверенна, что твой папа одобрил бы их решение.

— Но прошло ведь так мало времени… я, честно, не знаю.

— Разве мало времени прошло? Твоего папы не стало, не стало твоих братьев, и ты пропал. Да я уверенна, что только благодаря Геннадию Юрьевичу и твоей сестре твоя мама не лишилась рассудка от горя. Ты должен быть ему благодарен, что он был рядом в такое трудное время, а не обижаться на него.

— Знаешь, — немного подумав, стал отвечать Виктор, — мне в голову пришла очень нехорошая мысль. Что если Геннадий как-то вмешался в убийство отца, чтобы таким образом сойтись потом с моей мамой?

— Витя, ну это ты уже слишком загнул! Тебе пришлось многое пережить, но нельзя так терять веру в людей и видеть только плохое. Тебе просто нужно немного времени, чтобы привыкнуть и снова вспомнить, что люди — это не только боль, зло и разочарование.

— Да, ты, наверное, права — это я уже слишком. Но я не могу вот так вот просто это принять. Это выше моих сил.

— Дай себе время, и все образумится. Я обещаю.

Стараясь поверить Кристине, Виктор отбросил от себя подозрительные, разъедающие его мысли, и стал наслаждаться обществом девушки. Так и провели они несколько часов, рассказывая друг другу о своих жизнях, о своих чувствах и переживаниях. Теперь каждый из них говорил только о хорошем, ведь никому из них не хотелось хоть чем-то испортить столь прекрасную ночь. Эта ночь принадлежала только им и она должна была быть наполнена только счастьем, радостью и любовью. Застав вместе рассвет и собравшись уже уходить, Виктор услышал шорох за дверью. Жестом, показав Кристине, чтобы та вела себя тихо, он встал и на цыпочках подошел к двери, прислушиваясь к шуму. Недолго так постояв под дверью, Виктор резко открыл ее наружу и во что-то уперся. Выйдя из комнаты, он обнаружил на полу Антона, который был лишь в нижнем белье. Одной рукой жених Ксении держался за лоб, который, видимо, пострадал от удара дверью, а вторая рука находилась под нижним бельем. Догадавшись, что шорох Кристине ночью не показался, и, поняв в чем дело, Виктор набросился на парня с криками и кулаками.

— Ты что здесь делаешь, придурок!? Больной извращенец! — яростно кричал Виктор, подтверждая каждое слово ударом в лицо Антона.

— А-а-а-а, спасите! Помогите! Ксюша помоги! — звонким голосом звал на помощь молодой человек. На шум сбежались все обитатели дома. Геннадий Юрьевич, первым добравшись до них, с трудом оттащил разъяренного Виктора. Следом подбежала Ксюша и принялась успокаивать своего жениха, который весь в слезах и с разбитым носом сразу принялся жаловаться девушке.

— Он набросился на меня! Он бил меня! Я просил его «не надо, пожалуйста», но он, как с цепи сорвался! Прогони его, Ксюшечка, прогони!

— Да что с тобой, Витя!? Ты что себе позволяешь? — гневно обратилась сестра к брату.

— Да он подглядывал за Кристиной! Я застукал его! Отойди от него, не прикасайся к этой мрази! — Виктор попытался подойти и вырвать сестру из объятий Антона, но Геннадий был начеку и усилил хватку.

— Это правда! — встала Кристина на защиту Виктора. — Он вчера весь вечер на меня смотрел и странно улыбался.

— Да что с вами? Он очень вежливый и воспитанный мальчик! — не утихала сестра, потихоньку впадая в истерику. — Он страдает лунатизмом!

— Да, да! — поддакивал Антон. — Страдаю!

— Мама несколько раз его встречала под своей дверью и провожала до кровати!

— А, может, он и за мамой подглядывал?! Убери от нее свои руки! — не успокаивался Виктор.

— Да ты дурак! Зачем ты вообще вернулся?! — в сердцах воскликнула Ксюша со слезами на глазах, тем самым ранив Виктора до самой глубины души. Он не узнавал свою сестренку, которая всегда и при любых обстоятельствах вставала на его сторону. Слова, как нож, вонзились в его сердце, и Виктор практически повис на руках у Геннадия.

— Так, тихо! — властно приказала Надежда Алексеевна. — Что здесь происходит?

— Мама, Витя сошел с ума! — первой ответила Ксения.

— Да-да, мама, он избил меня! — подхватил Антон, эмоционально указывая на разбитый нос.

— Витя, это правда? — обратилась мать к сыну.

— Да, но… — не дав объясниться, мать продолжила.

— Сынок, в нашем доме нет места насилию. Ты должен был сперва поговорить и во всем разобраться!

— Но…

— Никаких «но»! Немедленно извинись перед Антоном! — стояла на своем Надежда Алексеевна.

Сделав глубокий вдох и пытаясь хоть немного успокоиться, Виктор медленно и сдержанно ответил.

— Я не стану перед ним извиняться. Единственное, я прошу прощения, что своими действиями разбудил всех вас, и вы стали свидетелями этого происшествия. А еще, при всем уважении, я не смогу находиться в одном доме с этим извращенцем и настаиваю, чтобы он проваливал отсюда.

— Ты здесь не хозяин, и нет у тебя права прогонять его! — прокричала сестра, но Виктор, не обращая внимания на ее высказывания, продолжил.

— Он был в ясном уме и занимался… да мне даже стыдно говорить, что он делал!

— Тихо, тихо, ребятки. Не нужно делать громких заявлений. Давайте все сейчас разойдемся и успокоимся, а после, как взрослые цивилизованные люди, все обсудим. Ну, что скажите? — предложил Геннадий, аккуратно отпуская Виктора.

— Нечего здесь обсуждать! — звонко ответила Ксения. — Пусть просит прощения!

— Да-да! Проси прощения. Я человек добрый и прощу тебя, — подхватил Антон и незаметно для всех подмигнул Виктору, вскользь улыбнувшись ему, давая понять, что он здесь хозяин положения.

— Этому не бывать! — уверенно ответил Виктор, и в этот момент к нему подошла Кристина, сказав.

— Это моя вина, — Виктор посмотрел на девушку, но от удивления не стал ее перебивать. — Вечером я пожаловалась Вите на шум в коридоре, и он, видимо, переживая за меня, разнервничался и поэтому набросился на Антона. Антон, прости нас и не обижайся, пожалуйста, — сказала девушка, пряча ото всех глаза.

— Ну, так-то лучше, — ответил побитый. — Я прощаю вас, — растянуто закончил он, плавно жестикулируя ладонью.

— Ну, всё! Все расходитесь и продолжайте спать. Раз уж мы все решили, завтра мы не станем возвращаться к этому глупому недоразумению, и все будут делать вид, что ничего и не было, — сказала хозяйка дома, развернулась и отправилась в свои покои. Вслед за ней отправилась Ксюша, поддерживая хромающего и скулящего женишка.

— Витя, пойдем в мою комнату и поговорим, — неожиданно предложил Геннадий Юрьевич. — Не переживай, я не стану читать тебе лекции, и, скажу по секрету, я на твоей стороне, — сказав, Геннадий приобнял Виктора и направил его в сторону своей гостевой комнаты. Виктор, взглянув на Кристину, прочитал по ее губам «прости», посмотрел, как она удаляется в свою комнату, и отправился с Геннадием на разговор.

Дойдя до нужного места, Геннадий сразу преступил к делу.

— Знаешь, я бы на твоем месте поступил так же.

— Вы мне верите? — неуверенно спросил Виктор.

— Конечно! Мне этот Антон самому до жути не нравится. Уж больно он скользкий тип. Тем более я юрист, и у меня нюх на подобных людей. Вот только знаешь, в чем твоя ошибка? Ты поддался эмоциям. Женщины к нему привыкли, и, видишь, как он себя показывает? Весь такой жалостливый, чуть что, так сразу в слезы! Я ведь заметил, как он смеялся над тобой. Он играет на чувствах женщин. Ужасно подлый человек. И тебя он специально провоцировал, чтобы ты был жестоким в глазах мамы и сестры. Тебе нельзя было поддаваться на провокацию. Но, повторюсь, я бы поступил так же.

— Раз уж Вы видите его насквозь и понимаете в чем дело, почему говорите, что поступили бы так же? — удивленно спросил Виктор.

— Понимать и делать — разные вещи. Никогда не поверю, что ты столь глуп и сам не раскусил этого Антошу. Конечно, раскусил, по глазам вижу. Но поступил же иначе! Так и все люди. Думаем одно, делаем другое… И особенно часто делаем другое, когда это происходит непременно не в нашу пользу. Всяк человек превращается в бесстрашного фанатика, готового натворить шуму, когда понимает, что справедливость-то на его стороне. Но как же часто эта жажда справедливости затмевает разум, и мы уже не можем распознать, видят ли эту справедливость окружающие, чувствуют ли ее и, в конце-то концов, на нашей ли стороне эта изменчивая женщина — справедливость.

— Так если Вы тоже его не любите, почему не прогоните его? Почему не огородите Ксюшу от него?

— Понимаешь, не все так просто. Ксюша испытывает к нему чувства, а сегодня она согласилась выйти за него замуж. Она просто не поверит никаким доводам, и, если пытаться открыть ей глаза, то она просто не поймет и не поверит. А мы тем самым только отдалим ее от себя. Да, к тому же, я не ее отец… Я пытался намекнуть твоей маме, что он не пара Ксюше, но она сказала, что какой бы он ни был, Ксюша любит его, и мы не вправе за нее решать.

— И что Вы предлагаете делать? Просто наблюдать со стороны? Любящий человек не станет подглядывать за чужой девушкой!

— Да, ты прав. Этот парень любит только себя, но нам остается только наблюдать и надеяться, что Ксюша вскоре все поймет сама.

— Но у них будет свадьба!

— Тем все сложнее. Пойми же, если ты будешь что-то объяснить ей, она все будет воспринимать в штыки, и, тем более, после сегодняшнего, она отвернется от тебя. Понимаю, это очень сложно, но такова жизнь. Увы, влюбленные люди слепы и просто не могут видеть очевидные вещи. От себя могу лишь пообещать, что я еще раз поговорю с твое мамой, постараюсь убедить ее и помогу увидеть, что за человек этот Антон.

— Я и не знаю, что сказать… Папа смог бы все решить. Он обязательно бы что-нибудь придумал.

— Не сомневаюсь. Рома был очень мудрым человеком… мне тоже его не хватает.

После этого мужчины замолчали, и каждый обдумывал сказанные слова. Для Виктора этот разговор был просто необходим, ведь теперь он, не без помощи Кристины, практически поверил Геннадию Юрьевичу и принял его. Вспомнив о своих подозрениях в причастности Геннадия к смерти отца, Виктор ощутил стыд.

— Знаете, я до сих пор не верю, что их нет. И дом стал такой пустой… Такое ощущение, что они просто уехали куда-то далеко, но вскоре вернутся, и все будет по-старому. Я просто не могу принять, что больше не увижу их. Никогда… Я так любил их… — с трудом договорил Виктор.

— Я понимаю тебя, — тихо ответил Геннадий, положив руку на плечо молодого человека. — Но ты неправильно говоришь. Ты не любил их, а любишь до сих пор, ведь ты помнишь их. И правильно, что не веришь, что их нет, ведь они есть в наших сердцах, в нашей памяти, в наших душах. Вот скажи, они снились тебе?

— Постоянно, особенно папа.

— Ну, неужели ты думаешь, что сон — это просто так? Нет, это они приходили к тебе. Уверен, что они утешали тебя, успокаивали, верно?

— Да, а как Вы?..

— Так мне тоже они снились и Ксюше, и твоей маме! Запомни, Витя, они всегда рядом и всегда помогут тебе! Верь в это! — Виктор неуверенно кивнул, находясь в смешанных чувствах. Он никак не ожидал такого разговора от Геннадия и, хоть немного смущаясь, все же был очень рад, что разговору было суждено состояться. Мужчина и впрямь утешил и помог Виктору с его болезненным вопросом.

— Знаете, я завтра же пойду и извинюсь перед Ксюшей. Она ведь не виновата… что влюбилась в этого осла. Наверное, не виновата.

— Это правильное решение. Ты стал мудрее и очень повзрослел. Твой папа, непременно, гордится тобой. Но это еще не все, о чем я хотел с тобой поговорить, — Виктор вопросительно взглянул на Геннадия и принялся терпеливо ждать. — Дело в завещании. Так вышло, что все достается тебе. То есть ты практически полноправный хозяин бизнес империи, денег, недвижимости и этого дома в частности. Правда, есть оговорка, что вступить в свои права ты сможешь только после 25 лет, а пока всем управляю я.

— Это…

— Неожиданно, правда?

— Но почему я? Ведь Юра был и старше, и намного умнее меня.

— Да, так и есть. Все дело в том, что твой папа устроил некую монархию. То есть после его смерти все перешло Юре, но его и Димы не стало, а, так как ты последний мужчина с фамилией Кротов, все переходит тебе. Твой папа был уверен, что поступает правильно, оставляя все одному человеку, а не устраивая дележку. Ведь он верил в каждого из вас и знал, что все вы люди достойные и не обманите родных, — «Последний, фамилия, Кристина, возвращение домой» — перебирал мысли Виктор. Все, как говорил Филипп. Он все знал. Но как? Виктор решил завтра же все узнать у Филиппа напрямую.

— А почему именно 25 лет?

— Завещание было составлено давно, когда вы все еще были маленькими. Твой папа был очень влиятельным и обеспеченным бизнесменом, поэтому он предусмотрительно составил завещание заранее. Он считал, что мальчик полностью душой, телом и разумом становится мужчиной в 25. Он знал это по себе и думал, что у всех в этом возрасте проходит максимализм и приходят прагматизм, способность трезво оценивать свои возможности, а также четкое знание того, что тебе нужно. Завтра же мы можем поехать в мой офис и подготовить все бумаги. Вижу, для тебя это новость? Понимаю, ну ничего, отправляйся спать, а в обед я заеду за тобой.

— Хорошо, — ответил Виктор и отправился спать, но не к себе, а к своей Кристине.

Дойдя до спальни девушки, Виктор обнаружил, что Кристина дожидается его.

— Зачем ты попросила у него прощения? Зачем ты унижаешься перед ним? — сразу спросил юноша.

— Извини, что пошла против тебя, но я хотела, как лучше. Понимаешь, если бы ты продолжил стоять на своем, ты бы только разругался с мамой и сестрой, которых только заново приобрел. — «Они что, сговорились что ли?» — мелькнуло в голове Виктора. — Антон уже давно здесь живет, он для них, как родной, стал, а ты только сегодня появился за три года, и им очень сложно принять твою сторону. Принять тебя против парня, которого они видят каждый день. Поэтому я решила, что нет смысла стоять на своем. Ведь спор стоит не с чужими для тебя людьми, и ничего, что мне пришлось сделать то, чего не хотелось. Да, пусть я унизилась перед Антоном, но не перед тобой. И, тем более, не перед собой! А твоя мама, я уверена, скоро тоже все поймет. Ей просто нужно время, чтобы привыкнуть, осознать, кто есть ты и кто этот Антон, — внимательно выслушав каждое ее слово, Виктор успокоился и ответил.

— Я тебя понимаю, но ты не должна приносить себя в жертву ради меня. С родными я разберусь, мы же семья, мы сможем понять друг друга. Да и мне гораздо проще самому пережить неприятность, чем видеть тебя в неловком свете и, уж тем более, в страдании.

— Страдания за любимого человека — для меня только в радость.

— Но я тебя все же прошу впредь не заступаться за меня. Для меня самого это, так сказать, неловко. Ведь я мужчина, а ты девушка…

— А ты будешь за меня заступаться?

— Конечно.

— Тогда почему просишь меня не делать того же? Ты мужчина, и тебе проще пережить физическую боль, но душой же ты чувствуешь так же. Так что не проси меня не разделять твоих душевных страданий. На это я не соглашусь никогда, иначе, в чем смысл того, что я люблю тебя?

Выслушав доводы девушки, Виктор все же смог принять их и признал, что она была права. Ведь если он любит ее и готов на все ради нее, почему того же самого нельзя ожидать от нее? Почему это нужно запрещать? Только потому, что она девушка? Но где сказано, что девушка должна любить меньше? В очередной раз порадовавшись, что она есть у него, он все подробно рассказал о его разговоре с Геннадием.

— Это не самая лучшая новость, — огорченно сообщила Кристина.

— Ну почему же?

— Как ты не понимаешь? Большая власть, большие деньги — это большая ответственность и самоотдача. То, чем владеешь ты, владеет тобой. Сейчас ты не можешь представить, но когда ты втянешься и начнешь все понимать в бизнесе, у тебя просто не будет времени на простые житейские радости, такие, как вечерние прогулки, разговоры ни о чем, ты уже не сможешь проваляться в постели до обеда, у тебя не будет времени даже на мечтания. Ты просто не сможешь понимать эти не хитрые радости, ведь они не сулят прибыли. А со временем… — девушка прекратила говорить, будто бы боясь сглазить.

— Что со временем?

— В конце концов, ты потеряешь интерес к семье, ко мне. Останется лишь привычка и чувство долга в лучшем случае. Богатые люди — несчастные люди.

— Глупая, я никогда не потеряю к тебе интерес. Не стоит даже думать об этом! К тому же, мой папа — пример. Он никогда не переставал любить нас.

— Да, не сомневаюсь, что не переставал, но ты много чего помнишь из детства? Достаточно ли вы проводили времени вместе? Да и, к тому же, был бы твой папа обычным человеком, может ничего бы и не произошло с ним? — Кристина понимала, что говорит лишнее, но остановиться уже не могла. — Был бы ты обычным парнем, ты бы и не познакомился с Егором.

— Но тогда бы и мы не встретились. Не нужно думать, что и как могло бы быть. Все есть, как есть, и все к лучшему. Иначе никак. А теперь давай хоть немного поспим, завтра у нас много дел, и я хочу тебя кое с кем познакомить.

— С кем же?

— А вот завтра узнаешь. Не все же сразу.

Нехотя, девушка согласилась дождаться сюрприза до завтра, и они легли спать, обнимая друг друга, чувствуя, что пока они вместе, пока они есть друг у друга, весь мир не сможет их сломать. Весь мир принадлежал только им.

Проснувшись и увидев рядом с собой спящую любимую девушку, Виктор в очередной раз возрадовался, что вчерашний день — все же не сон. Полежав в кровати еще пару минут, он встал и направился на поиски сестры, чтобы извиниться за вчерашний инцидент и попытаться нормализовать их отношения, но, к своему разочарованию, ни её, ни Антона не было дома. Тогда он отправился к маме, чтобы извиниться хотя бы перед ней. Мама выслушала его и ласково сказала, что не о чем беспокоиться. Что она сама виновата, ведь спросонья была крайне категорична и недостаточно мягка по отношению к нему. Слушая ее, Виктор почувствовал, как пропала та незначительная обида на мать, что вчера все же засела в его сердце. Еще Надежда Алексеевна рассказала, что Ксюша с Антоном вообще не ложились спать, а сразу же собрали вещи и уехали жить отдельно в квартиру молодого человека. Конечно, тот факт, что этот мерзкий Антон будет жить с его сестрой, да еще и в его квартире, Кротова совсем не обрадовал, но, стараясь быть тактичным, виду он не подал. К тому же, мама поведала, что тоже совсем не рада от того, что Ксюша будет теперь жить отдельно; уж больно она еще молода и не готова к самостоятельной жизни, тем более, с Антоном, которому нужно общество не девушки, а все еще мамы. Слушая ее, Виктор заметил, что мама за это время сильно постарела, очевидно, потеря мужа и сыновей не прошла для нее бесследно. И снова Виктор ощутил укол вины за свою глупую идею оставить их, ведь будь он дома, то смог бы хоть немного, ну хоть самую малость, утешить родную маму. Вскоре к ним присоединилась и Кристина, а затем приехал Геннадий. После коротких приветствий, он предложил Виктору отправиться с ним в его офис для изучения документов о скором вступлении юноши в свои права. Виктор хотел, чтобы Кристина поехала с ним, но мама попросила ее остаться, чтобы они могли поближе познакомиться и немного посекретничать по-женски. Нехотя Виктор согласился, хоть и хотел, чтобы в такой день Кристина была рядом. Хотя, собственно, он хотел, чтобы она была всегда рядом.

— А мы сможем заехать в одно место? Здесь не далеко, — садясь в машину, спросил Виктор.

— Конечно, куда ехать?

— Я покажу.

Добравшись до места, Виктор услышал знакомый голос.

— Постой, паровоз, не стучите колеса… — напевал хмельным голосом Николай, колющий дрова во дворе.

— Здравствуйте, дядя Коля! — громко поприветствовал Виктор, отвлекая мужчину от работы.

— Витя? Витька, ты вернулся! — бросив топор, мужчина спешно направился навстречу молодому человеку.

Крепко пожав руки, Виктор с чувством обнял мужчину, не обращая внимания на неприятный запах. Геннадий Юрьевич наблюдал все со стороны и не хотел вмешиваться.

— Вот, как и обещал, приехал вернуть должок, — сказал с улыбкой Виктор.

— Да брось ты, пацан, какой еще должок! — отвечал Николай. — Знаешь, тут такое дело… в общем, я пропил твои часы, что ты оставлял. Прости меня, дурака старого! — пряча глаза руками, жалостливо продолжал Николай.

— Да забудьте о них — Вы мне тогда жизнь спасли, и никакими часами я не смогу с вами расплатиться.

— Но я ведь говорил, что не нужно их оставлять, я ведь предупреждал, что я слабый человек, — оправдывался мужчина.

— Уверяю, все хорошо, и я не держу зла, — неуверенно ответил Виктор, ведь этот разговор был с Клавдией Васильевной, а не с ее супругом.

— А кто это там с тобой, — Николай указал пальцем на скромно стоящего Геннадия.

— Это мой друг и будущий отчим, — с гордостью в голосе ответил Виктор. — Геннадий, подойдите, познакомьтесь. Этот человек приютил меня в трудное время и всячески поддерживал.

— Приятно познакомиться, и спасибо Вам за оказанную помощь мальчику, — отвечал Геннадий Юрьевич.

— И мне приятно, — щурясь и пытаясь получше разглядеть мужчину, ответил Николай. — А если ты друг такой, чего тогда к себе Витьку не взял? Он же, как беспризорник был! — только Геннадий, было, пытался сказать что-либо в свое оправдание, за него ответил Виктор.

— Дядя Коля, не нужно обижать Геннадия. Я сам тогда сбежал, заставив и его переживать. Он бы никогда меня не прогнал, если бы я пришел.

— А я говорил тебе, глупый мальчишка, что не чего тебе бродяжничать!

— А где Клавдия Васильевна? — переводя тему, спросил Виктор.

— Чего? В смысле? — непонимающе спрашивал Николай.

— Ну, супруга Ваша, она на рынке сейчас?

— Пацан, ты чего несешь? Клавушка моя умерла.

— Что?!

— Дак пятнадцать лет уж как.

— Как это, не может быть! — отвечал Виктор. — Вы что, так шутите? Геннадий понятия не имел, что происходит, но вмешиваться не хотел.

— Витька, ты чего?

— Так я же с ней виделся! — начиная злиться, бросил Виктор и спешно отправился в дом.

Войдя внутрь, Виктор ощутил, как от воспоминаний у него подкосились ноги. Все было почти так же, как он и запомнил, за исключением горы грязной посуды в раковине. Пройдя по комнатам, Виктор не обнаружил и следа Клавдии Васильевны. Нигде не было женских вещей, не было порядка, и в целом создавался вид холостятской берлоги.

Выйдя из дома, Виктор обнаружил мужчин на том же месте. Они молча смотрели на него с недоумевающим видом.

— Но я ведь был с ней на рынке… мы с ней много разговаривали… это что, розыгрыш? Вы ведь разыгрываете меня?

— Витенька, ну ты чего, это ты со мной стоял на рынке. Это я всегда был с тобой, ты чего, мальчик? Ты меня пугаешь, — отвечал Николай.

— Да не может быть! И часы я оставлял Клавдие Васильевне, когда просил денег.

— Ты мне их оставлял, и деньги я тебе давал. Я их у соседа Митьки занимал тогда… до сих пор не отдал.

— Нет, это уже не смешно! Хватит издеваться! — гневно крикнул Кротов.

— Пойдем-ка со мной, пацан.

Виктор был возмущен, но все же последовал за мужчиной. Пройдя около трех километров, они и Геннадий Юрьевич прибыли на кладбище.

— Вот, это моя милая Клавушка, — указывая на фотографию на надгробной плите, сказал Николай.

Глядя на фотографию женщины, Виктор ощутил смятение. Он не узнавал эту женщину, она была совершенно не похожа на ту, что он помнил. Кротов стоял и не находил слов.

— Я ведь и пить начал после ее смерти — никак не мог заставить себя смириться… Это ты с ней ходил работать на рынке? — без издевки спрашивал Николай.

— Нет… Я впервые вижу эту женщину.

— Ну, я же говорю, пацан, ты только со мной и виделся за время, когда здесь жил. Ты со мной ходил на рынок, мы ходили в баню, а познакомились, когда ты врезал мне булыжником по морде, помнишь?

— Помню… Ладно, давайте возвращаться, — предложил Виктор.

Возвращались мужчины мо